8
Вырвав одну ладонь из цепкой хватки парня, Маша оттолкнула его, усаживая обратно в кресло, и опустилась перед ним на колени. Поглаживая его член через ткань, девушка затем запустила руку в боксеры блондина, сжимая его достоинство пальчиками. Егор шумно втянул воздух, наполненный ароматом духов Маши и еще чем-то... Дебильностью ситуации? Возможно.
-Маш, перестань... Не надо... Остановись!
Но девушка в это мгновение провела языком по возбужденной плоти блондина, беря ее в ротик, и заглатывая полностью.
-Мм...
Голос Егора раздался над самым ухом девушки:
-Маш, ты чего?
Распахнув глаза, Маша поняла, что застонала вслух. Ее бурная фантазия унесла девушку за пределы реальности, воображая то, чего, в принципе, быть не может. Она так же сидела напротив директора, а он смотрел на Машу своими небесно-голубыми глазами, непонимающе сдвинув брови.
-Позови мне Костю, говорю. Шевелись.
Секретарша вылетела из кабинета, задевая дверную ручку боком, и скрючиваясь от боли у своего стола. Маша выровняла дыхание, что далось ей с трудом, и потянулась за телефонной трубкой, чтобы позвонить Косте. Теперь уже без вариантов, он останется без работы, при этом еще и попадая на крупную сумму. Девушка чувствовала себя виноватой. Но спать с начальником тоже не выход. Точнее, вообще не выход. Встречая грустного Костю, и провожая его в кабинет к Булаткину, Маша сжала его ладонь, смазано касаясь губами щеки. Директор усадил парня на стул, а сам разместился рядом с ним, прислоняясь к столу, и складывая руки на груди. Беседа не затянулась. Егор расписал дальнейший ход событий, а Костя кивал и периодически глубоко вздыхал.
-Приказ об увольнении заберешь у Маши. Неустойку оплатишь в бухгалтерии. Все. Удачи, Константин.
Вечером Егор летел в самолете, к родителям, оставив Зою на несколько дней в Москве, потому что Полева была приглашена на день рождения к своему племяннику. А Булаткин обещал прилететь домой. И, наверное, они должны были поругаться, но Зоя, чмокнув парня в щеку, сказала, что все нормально, оставив право на обиду за собой. Егор не был одинок, он был скорее одиночкой, находя что-то притягательное в вечерах, которые он проводил с глазу на глаз с синтезатором. В такие минуты даже Зоя не смела ему мешать, понимая, что он потерян для мира на ближайшие несколько часов. Ночь наступала незаметно для парня, настигая его в полудреме, абсолютно счастливого. В музыке у Крида было только так: ты творишь лишь то, что видишь вокруг, и к чему лежит твое сердце. Он не писал о чем-то, что его не волновало, все песни были о любви, расставаниях, потерях. В бесконечной гонке, Егор никак не мог избавиться от навязчивой идеи выжать из себя все, что только можно. Ему казалось, что стоит продолжать, пока получается, вдруг потом не станет и этого. Почему, послушав его песни, люди мотивировали себя на поступки, Булаткин не знал, как не знал и того, почему продолжает писать об одном и том же. Вот такая неразбериха. Его главный вопрос к себе. Единственное место, где не было разговоров о музыке, был дом его родителей. Марина Петровна и Николай Борисович знали, что к ним сын приезжает отдохнуть от привычной жизни, поэтому, слово на букву «м» никогда не звучало в стенах коттеджа.
-В этот раз тебя подстригли лучше.
Мама аккуратно уложила волосы Егора на один бок и, улыбнувшись, принялась любоваться сыном. Крид приподнял уголок рта, взъерошив непослушную челку.
-Полина сегодня прилетает?
Сестру Булаткин не видел уже очень давно, и успел соскучиться. Семья значила для него много, больше, чем все, что у него было на этот момент, а список достижений довольно таки внушительный.
-Да. Встречать ее не нужно, Полю привезет Леша.
Егор нахмурился при упоминании имени старого школьного друга. Если бы его вспыльчивость и привычка ставить себя выше других, не поставили крест на их дружбе, возможно, Полина сейчас была бы замужем за Алексеем Пановым, теперь владельцем половины предприятий Пензы. Блондин ухмыльнулся своим мыслям, отрицательно мотая головой. Его сестра никогда бы не согласилась на брак по расчету. Но Леша продолжает быть другом семьи Булаткиных, не Егора, и поэтому, узнав о приезде в город Крида, решил порисоваться перед ним, подвозя его сестру из аэропорта на новеньком бентли, за рулем которого – его личный водитель. Панов, заметив вышедшего на крыльцо Егора, не дал водителю открыть дверь Полине, опережая его, и подавая руку блондинке. Булаткин скривился, закатывая глаза, и думая о том, как же Алексей переигрывает. Поля выглядела уставшей, поэтому по ней нельзя было понять, рада она такому развитию событий или нет. Николай Борисович и Марина Петровна ждали дочь у калитки, широко улыбаясь.
-Егор, возьми чемодан Полечки, побудь джентльменом...
Это была скорее шутка, но Леша записал очко на свой счет, занося вещи блондинки в дом, не дожидаясь, когда это сделает Крид. Ужин получился скомканным, детям хотелось прилечь после дороги, и они старались быстро ответить на все вопросы родителей. Алексей от семейных посиделок отказался, потому что не был частью семью, а злить весь вечер блондина не входило в его планы. Что хотел он сделал, пора было и честь знать. Проводив Панова до машины, Егор протянул ему руку для рукопожатия.
-Надеюсь, мы больше не увидимся.
-Как знать.
Стоя спиной к Булаткину, Леша медленно вдохнул несколько порций воздуха, и развернулся к парню. Игнорируя его раскрытую ладонь, Алексей смерил блондина серьезным, долгим взглядом.
-Ты же понимаешь, чего я хочу?
Егор убрал руки в карманы, качнувшись вперед, а затем снова возвращаясь в исходное положение.
-Ты же понимаешь, что не получишь этого?
Между парнями возникло напряжение, их взгляды были наполнены злостью, а руки сжаты в кулаки. Легкий ветерок разносил пыль по окрестностям, задевая и неподвижные фигуры молодых людей.
-Получу, Булаткин, не сомневайся. Я умею ждать.
Как опрометчиво давить на Крида на его территории. Блондин не стерпел такого обращения в свой адрес, и уже хотел резко ответить Алексею, но на крыльцо вышла Полина, окликая брата. Девушка начала спускаться по ступенькам, и сделала несколько шагов в сторону калитки, но Егор, не удостоив Панова и взгляда, развернулся, шагая ей навстречу.
-Пойдем в дом, Поль. Все нормально.
Этой ночью он много думал. Думал о том, что стало с его жизнью, все ли его действия оправданы, и что готовит ему жизнь дальше. Добраться до постели удалось только после допроса с пристрастием от родителей, и теперь разворошенный улей мыслей не давал Булаткину уснуть. Страх перед будущим, наверное, это так называется. Егору захотелось с кем-нибудь поговорить. Смотря в потолок, блондин шепотом поздоровался с пустотой, как с давним другом.
-Это то, чего я заслуживаю? Нет, я благодарен за все, что у меня есть. За семью, за музыку, за работу, за Зою...
Парень задумался, почему расставил все в таком порядке, а потом просто перестал анализировать, что говорит.
-Временами я хочу отказаться от своей мечты, что уже наполовину исполнилась. Я хочу остаться простым парнем, Егором Булаткиным, и жить обычной жизнью, без перелетов, переездов, гастролей. И дело не только в музыке. Дело во мне самом, Господи.
Прижав ладонь к груди, Егор почувствовал размеренные толчки, его сердцебиение, признак того, что он живой. Говорить вслух было больше, чем просто желание, это была необходимость. И сейчас, под тишину комнаты, его слова звучали так робко и нерешительно, что хотелось его поторопить, ну же, ближе к сути, парень, скажи, что хотел...
-Я никогда и никого не любил. Думал, что любил, но это другое. Почему все всегда сводится к любви, а? Что, без этого чувства нельзя прожить полноценную жизнь? Нельзя творить? Мечтать? Как же я смог? Или это все фикция?
Становилось труднее говорить, горло сжимало от сухости, а мысли путались, слетая с языка незаконченными.
-Я найду ее? Когда-нибудь?...
В ответ снова тишина. Такая нужная, и правильная тишина.
-Это только между нами, верно?
Булаткин улегся поудобнее, положив под голову руку, и закрыл глаза.
dex.+zh<w