Всё рушится

Время замерло.
После криков и звука разбитого стекла. После столкновения.
Время замерло для всех, но не для Киллиана.
Он выбежал на дорогу и упал на колени рядом с Грэйс. Осколки стекла были разбросаны повсюду. Она лежала в неестественной позе, с полуоткрытыми глазами.
Она не чувствовала боли в вывернутой руке. Только тишину — и кровь, что стекала по виску.
Сердце рухнуло. Дрожащими руками, Киллиан коснулся её лица. Она отреагировала — слабо, медленно, но она отреагировала.
— Нет... нет, нет только не это... — шептал он, как в бреду, доставая телефон. Руки дрожали, — Ты не можешь... Нет, — он качал головой, набирая номер, прислоняя телефон к уху, не отпуская её щеку, — Пожалуйста... держись... Я не смогу без тебя... слышишь? — его глаза наполнились слезами. Гудки на той стороне казались вечностью.
Грэйс смотрела на него. Её взгляд был расфокусирован. Ей было больно. Она еле дышала. Еле моргала.
Приоткрытые губы дрожали — то ли от боли, то ли от холода.
Киллиан не мог потерять её. Не так.
Он не сможет жить без неё.
Она была его воздухом. Его жизнью. Его сердцем.
Он не знал, как жить без неё. Потому что не мог.
Он спасет, во чтобы то ни стало.
Однажды он уже не спас её — там, у моря. Но сейчас... сейчас он рядом.
Сейчас он сможет. Должен.
Дав скорой указания, он осторожно накрыл её своим пиджаком, прижал к себе, к своему телу. К теплу.
Она всегда говорила, что так ей спокойнее. Что рядом с ним всё болит меньше. Что его тепло затягивает раны.
Слезы стекали по щека Киллиан, пока он молил о помощи, держа её в своих объятиях.
Молил, чтобы жизнь не была с ней так жестоко — хоть в этот раз.
Молил, чтобы она была цела.
Молил, чтобы осталась рядом.
Молил, потому что любил.

***

Вуди сидела в зоне ожидания. Её руки дрожали. Всё тело дрожало.
Не потому что она была в открытом платье. Не потому что было холодно.
А потому что она находилась в состоянии шока.
Глаза почти не моргали. Перед ними снова и снова всплывала одна и та же картина: Грэйс выбегает на дорогу. А потом её...
Вуди сглотнула, сощурившись. Думать об этом было невыносимо. Всё произошло слишком быстро — но этого оказалось достаточно, чтобы парализовать её.
Она не могла поверить в происходящее. Сердце всё понимало, а голова — отказывалась.
Вуди смотрела в одну точку, покачиваясь на стуле. Даже не сразу почувствовала прикосновение на своих плечах. Только когда оторвала взгляд от пола.
— Ты же вся дрожишь, — прошептал Джеймс, накидывая на неё плед и аккуратно укутывая, — Простудишься.
Вуди была в ужасном состоянии. Джеймс видел как она дрожит. Как руки сжимаются на коленях, как глаза застыли. Эта яркая и чувствительная девушка — сидела в полном оцепенении. Потому что грёбаный, жестокий мир заставил её увидеть ей пришлось то, чего не должен видеть никто.
Джеймс и сам чувствовал тяжесть в груди. Но кто-то должен был сохранять здравый рассудок.
— Почему так долго?, — только и прошептала Вуди.
Он выдохнул, опускаясь на корточки напротив неё, беря её за руку и слегка сжимая, чтобы согреть.
— Операция может быть долгой...
Вуди сглотнула.
Грэйс попала в аварию.
На неё наехала машина.
И сейчас, за этой белой дверью, спасали её подругу.
В глазах Вуди снова блеснули слёзы.
— Я должна была остановить её... — всхлипнула Вуди, — Я должна была крепче держать её за руку... чтобы такого не произошло. Я должна была... — плач стал таким горьким, что она больше не смогла вымолвить ни слова.
— Тише, тише... — прошептал Джеймс, подойдя ближе и аккуратно утянув её в свои объятия, — С ней всё будет в порядке. Ты же знаешь, Грэйс сильная.
Он хотел в это верить. Хотел, чтобы это было правдой. Потому что иначе... он даже не хотел думать об этом.
Если Вуди была на грани — то Киллиан...
Он не шевелился. Замер.
Вся его рубашка и руки были в крови. Взгляд — абсолютно опустошенный.
Он испытывал невыносимую боль. Словно сердце разорвали на куски и бросили гнить в одиночестве.
Он держал Грэйс в своих руках. Видел, как она теряла сознание. Видел как ей было больно. Видел как она из последних сил смотрела на него. Видел что она пыталась что-то сказать.
И услышал. Её тихий шепот...
«Киллиан»
Её чертовое последнее слово. Его имя.
Она просила о помощи? Хотела, чтобы он забрал её боль? Хотела, чтобы он защитил её?
Хотела. Конечно хотела.
Грэйс хотела жить. Она так счастливо и радостно говорила об этом. Была наполнена жизнью. Говорила, что хочет пройти эту несправедливую, жестокую, но настоящую жизнь — всю. До конца.
Слезы тихо стекали по щекам Киллиана.
Ему нужно было прикоснуться к ней. Обнять. Прижать к себе. Почувствовать её тепло. Вдохнуть её запах. Услышать мелодичный смех. Увидеть звезды в её глазах.
Ему нужно было быть с ней. Чувствовать её. Дышать ею.
Он сжал руки — пропитаны её кровью.
Киллиан продолжал молить. Продолжал просить её жить. Остаться рядом.
Без неё он просто не сможет. Без неё — всё чужое.
Без неё...
Он прикрыл глаза.
Проклятая боль в груди не отпускала. Ныла, тянула, сжимала. Заставляла дышать с трудом.
Без неё даже легкие работают не так.

— Грэйс!, — раздался крик в помещении.
Подняли голову все — кроме Киллиана. Он знал кто это. Знал, что это тётя Элис. И именно поэтому не мог поднять голову.
Он не мог смотреть в глаза женщине, которой пообещал вернуть Грэйс целой и невредимой.
— Где? Где она?! — в панике кричала Элис, — Что с ней?!
Она металась взглядом — сперва посмотрела на Вуди, которая в тот же миг разрыдалась громче, потом на Джеймса, чье лицо застыло в немом сожалении.
И, наконец, на Киллиана.
Элис бросилась к нему, упала перед ним на колени и схватила его окровавленные руки.
— Прошу тебя... Скажи мне. Что с моей Грэйс?
Киллиан поднял взгляд.
— Она... выбежала на дорогу. Столкнулась с машиной, — хрипло произнёс он, — Простите меня Элис. Я... я обещал приглядеть за ней... Просите...
Он опустил голову и коснулся её рук лбом — искренне, тяжело, будто молил о прощении.
— Выбежала на дорогу?...— губы Элис дрожали, глаза наполнились слезами, — Но почему?...
Киллиан не смог ответить. Он просто не мог.
Эйра почувствовала это. Подошла и мягко коснулась плеча Элис.
— Она спасала Трэйси.
— Боже... эта дурочка... — голос Элис сорвался. Она взглянула на Киллиана. Видела, как он корит себя. Видела каким измотанным он был, окровавленные руки. Видела его боль.
И сжала его ладони в своих.
— В каком она состоянии? Что сказали врачи?
— Пока ничего, — ответила Эйра, — Её забрали час или два назад в операционную. Никто не выходил. Мы... мы просто не находим себе места.
— А та девочка?... — тихо спросила Элис, оглядываясь на Эйру и продолжая поглаживать руки Киллиана
— Она... — начала Эйра, но не успела договорить.
Трэйси появилась в центре коридора.
Её почти не задело в аварии. Только сильный испуг. В приёмном покое ей поставили капельницу и дали успокоительное. Сейчас она стояла — в своих потрёпанных вещах, бледная, тихая, с таким виноватым выражением лица... что в коридоре сразу стало тихо.
Все взгляды устремились на Трэйси.
.... А она, в свою очередь, медленно пошла навстречу. На её лице не было ничего — ни выражения, ни цвета, ни жизни.
— Простите, — хрипло произнесла Трэйси, — Простите меня... — повторила она, – Простите. Я не хотела. Я не знала, что она выбежит. Не знала, что поможет. Не знала... Я правда не знала. Я не хотела чтобы, она пострадала. Честно.
Трэйси упала на колени перед ними.
Она плакала. Но кого просила простить? Их? Себя? Или Грэйс — по ту сторону белой двери?
— Простить?... — прозвучал сдавленный голос Вуди, — Простить тебя?!, — выкрикнула она, резко вскакивая с места.
Вуди собиралась подбежать к ней. Собиралась проклинать её. Прогонять. Лишь бы не видеть Трэйси здесь и сейчас.
Но Джеймс успел схватил её, не позволяя подойти к Трэйси, не позволяя ей выйти из себя.
— Тише... тише... — мягко сказал он, притягивая её ближе, обнимая за талию.
— Как я могу?! слёзы вновь наполнили её глаза. — Как я могу, если во всём виновата она?!Как?! — повторила она, поднимая на Джеймса разбитый взгляд.
Ему было больно смотреть на неё такой. Обычно ярко улыбающаяся и милая Вуди, выглядела уставшей, растрепанной, в платье, которое доставляло ей дискомфорт, а её глаза... её обычно светлые и яркие глаза — наполнены слезами и болью.
— Я понимаю. Я вижу, — тихо сказал он. Голос, каким он никогда не говорил. Ни с кем. Но с ней, сейчас, нужно было именно так, — Сейчас не время для злости, слышишь?... — Джеймс взял её лицо в ладони, наклонился ближе, чтобы Вуди смотрела только на него, — Давай выйдем ненадолго? Тебе нужен свежий воздух.
Она едва заметно кивнула. Этого достаточно. Джеймс взял её за руки и увёл прочь с зоны ожидания. Напоследок бросил на Трэйси взгляд.
Она всё ещё сидела на полу и тихо плакала.
Киллиан не поднял на неё взгляда — всё что он чувствовал вырвется наружу. Злость, отчаяние и боль.
Но он сдерживался. Только по одной причине: Грэйс спасала её, ценой своей жизни.
— Убирайся, — прошипел он сквозь зубы.
Он не смотрел на Трэйси. Он смотрел на Элис, которая всё ещё сжимала его руки, не в силах сдержать слёзы, не в силах отвести взгляд от той, что сидела в центре коридора.
— Простите меня... — тихо сказала Трэйси.
— Убирайся, чёрт возьми! — выкрикнул Киллиан, подняв на неё поистине злой и раздирающий взгляд.
В его глазах горела злость. Настоящая. Ненависть.
Он ненавидел Трэйси всей душой. Потому что из-за неё, Грэйс сейчас боролась за свою жизнь.
Трэйси дрогнула. медленно поднялась с пола. Дрожала. Была испуганной, растерянной.
Окинула взглядом Элис и Эйру — надеясь увидеть хоть что-то. Что? Понимание? Сожаление? Но лучше бы не смотрела.
Эйра не удостоила её даже взглядом. А Элис... Элис смотрела так, будто в ней что-то сломалось. И это было последней каплей.
Трэйси отвернулась. Ушла. Оставила их.
Киллиан опустил голову, он устал. Всё, чего он хотел – увидеть Грэйс. Услышать, что она в порядке. Увидеть её. Обнять её.
— Она сильная, — прошептала Элис.
Киллиан поднял на неё взгляд.
— Она всегда была сильной. Она справится. Она всегда справлялась.
Её голос звучал уверенно, но по щекам всё равно стекали слезы.
— Сильная... — прошептал Киллиан, — Сильная...
Он закрыл глаза и склонил лоб к их с Элис сцепленным рукам.
Словно в этой тишине молился.

***

Вуди вышла на улицу, тяжело и сбито дыша. Всхлипывала. Не в силах остановить поток слез. Крепко сжимала плед, чтобы тот не упал с плеч, и, шатаясь, из стороны в сторону.
Каблуки давно натерли ноги, но ей было всё равно.
Если бы она не позволила Грэйс уйти. Если бы держала её крепче. Если бы была настойчивее...
— Перестань, — донесся голос Джеймса. Он вышел следом — спустя несколько минут.
Вуди не слушала. Не стала останавливаться. Только сильнее плакала, шагала из угла в угол.
— Всё это... чёрт возьми, из-за того, что она пришла на этот выпускной!, — крикнула Вуди.
Джеймс тяжело выдохнул, подошёл, аккуратно взял её за руку.
— Остановись. Посмотри на меня. Перестань винить себя, — сказал он, не отводя взгляда.
Вуди остановилась. Замерла. И посмотрела на него.
... А потом, подошла к нему ближе. Как можно ближе. Уткнулась в его грудь и обняла. Будто, если бы его не было рядом — она бы рухнула.
Если бы не он... она бы сошла с ума.
— Не могу... не могу... — шептала она, вжимаясь в Джеймса, ища в нём защиту. Безопасность.
— Ты всё можешь, глупая, — прошептал он, проводя рукой по её волосам, — Пойдем, присядем. Я обработаю раны на твоих ногах.
Он уже хотел двинуться, но Вуди сжала его крепче.
— Давай немного так постоим, пожалуйста.
И Джеймс не смог ей отказать.
Он нежно гладил её по голове, слышал, как она тихо плакала. Чувствовал, с какой силой она держит его, словно боялась, что он исчезнет.
— Я никуда не денусь, — вдруг сказал Джеймс, и Вуди громко всхлипнула.
Она боялась. Боялась, что с близкими может что-то случится. Боялась услышать новости, когда врачи выйдут из операционной. Боялась, что Джеймс исчезнет. Она боялась остаться совсем одна.
Они стояли так некоторое время. Молча. Вуди вжималась в него, плакала в его рубашку. И постепенно успокаивалась. Поглаживания Джеймса действовали как настоящее успокоительное.
Когда слезам больше места не осталось, он аккуратно усадил её на лавочку, а сам опустился перед ней – на корточки, у её ног.
— Откуда у тебя всё это – пластыри и средства?, — хрипло спросила Вуди, вытирая дорожки слёз с лица.
У Джеймса не было сил смеяться, он слабо улыбнулся её словам.
— Мы в больнице. Думаешь, здесь не найдется пара пластырей?, — мягко сказал он, осторожно снимая неё каблуки.
— Верно... — прошептала Вуди, чуть сощурившись от боли, — Извини... Я, наверное, веду себя слишком эмоционально.
Джеймс начал обрабатывать её натертые ноги. Он делал это аккуратно и бережно.
— Не извиняйся за свои чувства, — сказал он, не поднимая взгляда, — Ты имеешь полное право вести себя так.
Вуди наблюдала за тем, как Джеймс наклеил пластырь – один, потом другой. Молча.
— ... С ней же всё будет в порядке?, — едва слышно спросила Вуди.
Джеймс тихо выдохнул. Он не знал. Не знал, как всё сложится. Но он хотел верить в Грэйс. Он же знал эту дурочку. Она сильнее многих.
— Грэйс не оставит дорогих ей людей вот так. Она тот человек, который будет бороться до последнего, — уверено сказал Джеймс, наклеив пластырь на вторую ногу.
Из того же пакета, где лежали пластыри и прочие мелочи, он достал больничные тапочки и поставил их рядом.
— Ты даже тапочки достал... — тихо, почти с улыбкой произнесла Вуди, надевая их. Джеймс помог ей.
— Не мучай себя неудобной обувью, — ответил он, накрыв её ноги своими руками, — Ты позвонила родителям? Рассказала?
Вуди шмыгнула носом и покачала головой.
— Даже если позвоню и расскажу, они не приедут. Не бросят работу. Пострадала ведь не я.
От этих слов всё внутри Джеймса сжалось. Это злило. Такое безразличие к жизни собственной дочери — до тошноты.
Он опустил голову и сжал челюсть. Старался не показывать сейчас таких эмоции перед Вуди. Ей и так тяжело, не хватало, чтобы она ещё волновалась из-за него.
— Я рядом, — тихо сказал Джеймс.
Вуди молчала, а потом — провела рукой по его волосам. Нежно, как будто утешала его — а не наоборот. С глазами, полными слёз.
Эти слова...
Ей нужно было это услышать.

***

В зоне ожидание долго царила напряженная атмосфера. Эйра сидела одна, чуть в стороне от остальных. Сейчас ей не нужны были разговоры — нужно было справится с собственными чувствами. Она ясно дала понять, чтобы её не трогали, пока не появятся новости.
Киллиан находился рядом с Элис, а Вуди — рядом с Джеймсом. Большую часть ночи они провели в больнице. Девушки были замотаны в пледы, чтобы хоть как-то согреться. Спать было неудобно, но никто не ушёл.
Вуди дремала, положив голову на плечо Джеймса. Эйра молча смотрела в потолок. Киллиан не сомкнул глаз. Он приглядывал за Элис, которая не отходила от места, словно её ноги приросли к полу. Она сидела в ожидании, не в силах даже немного передохнуть, и всё время смотрела на закрытые белые двери, за которыми шла операция.
Они открылись глубокой ночью. Врач в операционной форме — без маски и перчаток — вышел уставший, осунувшийся, но собранный.
— Семья Грэйс Кингстон?, — обратился он ко всем в зале.
Элис вскочила и сразу подошла, следом за ней Киллиан, Эйра, и Джеймс с Вуди, которую он успел разбудить.
— Я её тётя, — быстро заговорила Элис, — Как она? Что с ней? Она в порядке? Пожалуйста, скажите, что она в порядке...
— Грэйс поступила с множественными травмами, — начал врач спокойно, но серьезно, — У неё диагностированы перелом левого бедра со смещением, ушиб грудной клетки, сотрясение мозга средней степени тяжести и несколько рваных ран на лице и руках. Мы провели экстренную стабилизацию, оперативное вмешательство для фиксации бедренной кости, обработку ран и ввели необходимые препараты для снятия отёка мозга. Сейчас она находится в состоянии медикаментозного сна, чтобы минимизировать риск осложнений и дать организму шанс на восстановление. По нашим прогнозам, на то, чтобы она пришла в сознание и начала процесс реабилитации, потребуется время. Насколько длительным будет этот путь — зависит от её организма и силы воли.
Элис прикрыла лицо руками. На её глазах встали слезы. Вуди застыла на месте. Эйра слушала сдержанно но в глазах у неё читалось сожаление. Джеймс выдохнул — не от боли, от облегчения.
— То есть... — хрипло произнёс Киллиан, — Она в порядке?
Его голос дрожал. Сердце не могло найти себе места. Всё внутри сжималось — и от страха, и от веры, и от того, что всё это слишком тяжело.
— Тяжело говорить «в порядке», когда у неё столько травм, — спокойно ответил врач, — Но да. Она будет жить. После полного физического восстановления она сможет жить той жизнью, которой жила. Важно понимать, что на восстановление может уйти не мало времени, и когда она точно придет в себя, мы сказать не можем.
— Но она ведь... придет в себя, да?, — спросила Вуди, глядя на врача широко раскрытыми глазами.
— Всё зависит от неё. Мы сделали всё возможное. Теперь — всё в её силах.
— Боже мой... какое облегчение, — выдохнула Эйра, слегка прикрывая рот ладонью.
Киллиан не мог просто поверить в услышанное. Ему нужно было видеть. Убедиться самому в том, что это правда так. Он доверяет только себе. Особенно — когда дело касается Грэйс. Он не сможет успокоиться и боль в его сердце не пройдет, пока он не почувствует её тепло, не прикоснется к её рукам, не увидит её яркие глазки. Они же всегда горят когда она смотрит на него.
— Её можно увидеть?, — спросил он.
— Посещения пока ограничены. В ближайшие сутки к ней смогут попасть только близкие — один человек, не дольше десяти минут, и только с нашего разрешения. Но будьте готовы: она будет подключена к аппаратам, в сознание пока не приходит, и... выглядит всё это тяжело.
Элис сглотнула, сцепив пальцы.
— То есть... мы не сможем попасть внутрь?, — обеспокоено уточнила Эйра.
— Только самые близкие, — повторился врач, — Я понимаю, как это сложно, но сейчас Грэйс нужен покой, она только после операции. Через сутки, вы можете прийти к ней.
Эйра тяжело вздохнула, провела руками по лицу, отвернулась и снова вздохнула. Вуди подошла к ней, осторожно коснулась её плеча, и нежно заглянула в её глаза. Тихо, едва слышно успокаивая её, а после утягивая подругу в свои объятия. Эйра не сопротивлялась.
— Тогда... я могу к ней зайти, да?, — обеспокоено спросила Элис.
— Конечно, — кивнул врач.
— Тётя Элис, — хрипло позвал её Киллиан.
— Он... он ведь тоже может ? — сразу уточнила она у врача.
— Кем вы ей приходитесь?, — спросил доктор, немного суровее.
— У этой девочки больше нет никого, кроме меня и всех находившихся здесь людей. Но он... — Элис перевела взгляд на Киллиана, — Она бы точно хотела видеть его. Хотела бы услышать именно его.
Доктор промолчал, потом кивнул.
— Хорошо. Только вы двое. Я понимаю, что всем хочется её увидеть, но пожалуйста, потерпите немного.
— Спасибо вам... — выдохнул Киллиан, касаясь пальцами висков, массируя их.
— Пойдёмте, я вас проведу к ней — вежливо произнёс мужчина.
Элис сразу пошла за ним.
Киллиан посмотрел ей в след. Он волновался. Сердце ныло. Ему так хотелось увидеть Грэйс, но он не мог просто ворваться к ней в палату. Ему оставалось одно — ждать. Он опустился обратно на стул.
В последний раз он видел её всю в крови. Эта картина с ужасом застряла у него в голове. Не получалось её просто вытолкнуть и забыть. Вся его рубашка была в крови. Он не мог вдохнуть полной грудью. Ему казалось, что весь воздух вместе с Грэйс был вырван из его мира.
— Киллиан, — послышался голос Джеймса. Киллиан поднял глаза, — Я заберу девочек. Отвезу их домой. Они толком не спали, замерли, и всё ещё одеты в платья. Да и смысла нам сидеть здесь нет. Ты справишься?
Киллиан молча кивнул.
— Киллиан, скажи словами. Иначе я не оставлю тебя.
— Ты, оказывается, не такой уж и размазня как я думал, — сказал он, устало.
Джеймс прикрыл глаза, слабо усмехнувшись.
— В этой ситуации уже без разницы. Хоть размазня, хоть герой.
— Не стоит. Я справлюсь, — ответил Киллиан на его первый вопрос.
Джеймс какое-то время колебался, потом кивнул.
— Хорошо, если что напиши.
Он развернулся и ушёл.
Киллиан остался в ожидании. Наедине со своим разбитым сердцем.

***

Элис зашла в палату. Грэйс лежала на кровати, подключённая к нескольким аппаратам, которые издавали глухие, равномерные звуки. На фоне всего этого механического шума она казалась крошечной и уязвимой. Сердце Элис болезненно сжалось. Грэйс была жива — это главное. Но сколько на ней было ран, сколько синяков под глазами... Слёзы сами стекали по щекам.
Элис села рядом и осторожно накрыла ладонь Грэйс своей.
— Милая моя, — прошептала женщина, слегка поглаживая её пальцы, — Милая моя...
Она повторила это не в надежде получить ответ. Скорее — чтобы хоть как-то быть услышанной. Или самой убедиться, что она рядом.
Элис боялась смотреть на Грэйс. Боялась, что её хрупкое и ещё юное тело просто не выдержит той жизни, которая свалилась на её плечи. Элис всегда твердила что будет рядом несмотря ни на что. Твердила, что не даст её в обиду. Кричала однажды, что не позволит ей оборвать жизнь.
    Твердила её родителям, что защитит и убережет.
Но не сдержала своё слово.
Теперь Грэйс лежала без сознания на больничной кровати, пока её жизнь поддерживали аппараты.
Как Элис могла такое допустить?
Она опустила лоб на край кровати, рядом с рукой Грэйс, всё ещё держась за неё.
—  Прости, моя милая... Я не смогла тебя от этого уберечь, — шептала Элис, каждое слово рвалось сквозь горло со слезами — Прости меня... прости...
Она твердила одно и тоже. Только «прости» . Потому что не могла сказать ничего больше. Её сердце обливалось кровью. Элис было искренне жаль. Ей было больно видеть такую Грэйс, слишком больно.
Каждый шрам на теле Грэйс, каждая ранка, ссадина, причиняли Элис невыносимую боль.
Каждый раз Элис говорит о том, что защитит её — и каждый раз проваливается в этом.
Какая же из неё тетя?
— Мисс Кингстон, — произнесла вошедшая медсестра, — Ваше время...
— Да...да, — всхлипнув, ответила Элис, вытирая слезы, — Я сейчас... сейчас выйду.
Медсестра ничего больше не сказала и молча вышла. Элис выпрямилась, наклонилась над Грэйс и осторожно, будто боясь потревожить, оставила поцелуй на её лбу.
— Я буду рядом. Никуда не уйду. Я всегда рядом, поэтому ничего не бойся и восстанавливайся, моё солнце, —  прошептала она, оставляя ещё один поцелуй на её лбу.
Затем шмыгнула носом и вышла. Она направилась по коридору, чувствуя слабость в теле, пока не свернула и не увидела Киллиана — он сидел на стуле, голова опущена, руки сцеплены между колен. Он выглядел плохо. Вина свела его плечи. Но больше всего — болело в нём сердце. И это было видно.
Элис подошла тихо, присела рядом на корточки и коснулась его колена. Он поднял взгляд.
— Иди к ней, — прошептала она.
Киллиан увидел всю ту горечь в глазах Элис. Видел слезы в её глазах, и сердце замерло. Что она там увидела? Была ли Грэйс в порядке? Ему хотелось спросить так много всего, но он не поставил ни одного вопроса.
— Иди.
Киллиан кивнул, молча поднялся, сглотнул и направился в сторону палаты. Пересекся с медсестрой которая напомнила о десяти минутах, но у Киллиана не было сил даже на кивок.
Он открыл дверь и вошёл.
Его сердце рухнуло.
Он обещал себе не плакать, пока не увидит её. Пока не убедится, что она здесь, дышит, что она жива. И сейчас, видя её такую маленькую, хрупкую, в ранах... Его глаза залились слезами, что начали стекать по щекам.
Эти все провода, белая больничная одежда, её растрепанные волосы, и раны по лицу. Ничего из этого не должно было произойти с ней. На её руках не должно было быть ран. Вместо них, должны были быть его нежные прикосновения. Она не заслуживала такой боли, она заслуживала только нежное отношения к себе.
Киллиан сел рядом и взял её руку в свою. Он держал её аккуратно, боялся лишний раз причинить ей вред. Он только хотел, чтобы она почувствовала его присутствие, хотя бы ненадолго. Чтобы Грэйс знала, что она не одна. Никогда не одна.
— Моя маленькая... — прошептал Киллиан, притягивая её ладонь ближе, оставляя на ней поцелуй, — Прошу тебя... — шептал он, глядя в её закрытые глаза, — Пожалуйста, не оставляй меня... — Киллиан закрыл глаза, касаясь лбом её руки, — Ты же помнишь?, — шептал он, — Я без тебя не смогу. Я не смогу... — его голос дрогнул.
Руки Грэйс были холодными, не такими теплыми и мягкими как обычно. Их нужно было отогреть, поэтому он накрыл их сверху своей второй рукой, сжимая бережно.
— Прошу тебя... будь в порядке, — прошептал он, смотря на неё нежно, — Возвращайся ко мне скорее, ладно? — шептал он, — Только не оставляй меня.
Тихий всхлип раздался в палате.
И он тихо просил.
Просил, чтобы она выздоровела.
Просил, чтобы она оставалась рядом.
Просил, потому что любил её.

***

Элис не смыкала глаз. За окном давно наступила ночь. Она сидела у кровати Грэйс, которая всё так же лежала, неподвижная, но уже в другой палате — теперь с меньшим количеством аппаратов.
Прошла неделя. Изменений было много. Раны начали затягиваться, состояние стабилизировалось, даже переломы понемногу восстанавливались. Внешне Грэйс выглядела лучше — лицо стало светлее, исчезли синяки под глазами. Но она всё ещё не пришла в себя. Это тревожило всех.
Вуди, Джеймс и Эйра навещали её часто — обычно днём и ближе к вечеру. Жизнь после школы не остановилась. Как бы им ни хотелось быть рядом постоянно, они не могли. Это было тяжело для каждого, но никто из них не исчез. Каждый приходил.
Элис была рада видеть, что рядом с Грэйс настолько хорошие друзья. Это вселяло надежду. Элис знала что теперь, когда Грэйс окружало столько замечательных людей, она не оставит их.
Раздался легкий скрип двери. Элис оглянулась и увидела в проеме Киллиана. Улыбнулась.
— Ты пришёл, — хрипло сказала она.
— Как можно скорее. Как всегда, — ответил он с натянутой, но искренней улыбкой.
Они жили почти по расписанию. Элис оставалась у Грэйс вечерами, после работы, иногда днём. Киллиан приходил ночью и оставался до утра. Так они поддерживали друг друга. Элис могла ненадолго вернуться домой, привести себя в порядок и выспаться. А Киллиан — днём занимался всем, что было нужно: подготовкой к поступлению, документами, делами по заявлению в университет, не забывая и о Грэйс. Элис ему в этом помогала.
— Спасибо тебе, — искренне сказала Элис.
— Не стоит, — тихо ответил Киллиан, подходя ближе и положив ладонь ей на плечо, — Вы устали. Идите домой, я присмотрю за ней.
Элис кивнула и в последний раз склонилась над Грэйс, оставив легкий поцелуй на лбу.
— Она выглядит гораздо лучше, — слабо улыбнулась она.
— Раны затягиваются, — тихо согласился Киллиан, невесомо касаясь пальцами руки Грэйс.
Элис накинула плащ — на улице лил дождь, как и всю последнюю неделю. Погода будто подстраивалась под состояние Грэйс.
— Сегодня... приходила та девочка, — тихо произнесла Элис.
Киллиан моментально свёл брови. Он знал, о ком речь. Только Трэйси она называла «та девочка».
— Вы впустили её?
— Она и не спрашивала. Единственное, что спросила — как Грэйс.
— Вы ей ответили?
— Выглядела она... плохо. Поэтому я решила сказать ей о том, что Грэйс идет на поправку, — сказала Элис, ловя его взгляд. Он всегда темнел при одном упоминании Трэйси, — Знаю, ты злишься. Я тоже. Но она ребенок. Как и каждый из вас. К тому же, она искренне сожалеет, поэтому не злись что я с ней говорила.
Киллиан безнадежно улыбнулся, а потом посмотрел Элис.
— Я не злюсь. Вы делаете то, что считаете нужным. Если это ваш выбор — я приму его. Но это не значит, что моя ненависть к ней исчезнет.
Элис молча кивнула.
— Хорошо, просто хотела, чтобы ты знал, — она мягко улыбнулась, — Я пойду. Если что — сразу звони.
Киллиан сказал тихое «хорошо» и провел Элис взглядом. Только когда дверь палаты за ней закрылась, он сел рядом с Грэйс, уже привычно беря её руку в свою, оставляя на ней поцелуй.
Тишина в палате было приятной. Больше не гудели аппараты. Остался только один, и тот работал беззвучно — как объяснила медсестра, они отключили звук, чтобы он не раздражал Грэйс, когда она проснётся.
И Киллиан ждал её. Ждал её пробуждения. Каждый день он тешил себя надеждой, что сегодня — тот самый день. Он говорил себе это уже неделю. И всё это время оказывалось не тем днём.
Он скучал по её голосу. По смеху. По её ярким глазам. По объятиям. По её запаху. Сейчас он был смешан с больничным, уже не тот что раньше.
Киллиан скучает по ней.
Как и всегда, он сидел рядом всю ночь, тихо, почти шепотом, рассказывал ей обо всём: как Вуди собрала вещи в поездку, о том как Джеймс увязался за ней. Поездка была вынужденной — Вуди мечтала о поступлении в университет, и для этого ей нужна была эта поездка.
Рассказывал о том, как изменилась Эйра. Она будто закрылась. Стала тише. Грэйс была якорем за который она всегда держалась, а без неё, она не знала в какую сторону плыть.
Рассказывал и про дом. Про то, как пусто и одиноко в его доме стало. Киллиан туда не возвращался с той ночи выпускного. С тех пор он оставался с Элис. Им обоим было так легче — справляться с опустошением и болью. Это помогало им двигаться дальше. Они помогали друг другу и были опорой. Киллиан просто хотел быть рядом с единственным родным человеком Грэйс, зная, что она сама этого бы хотела.
Он говорил с перерывами. Иногда затихал и просто держал её руку, гладил её пальцами, прижимал к щеке передавая своё тепло.
Чаще всего молчал, но бывали и те моменты, когда он подолгу смотрел на Грэйс, глаза которой были закрыты. Это разбивало сердце и он не выдерживая начал шептать:
— Прошу тебя... — выдохнул Киллиан, — Прошу не оставляй меня.
Его шепот как и всегда звучал отчаянно, как и сейчас. Глухо, надломлено, будто он боялся, что одно только это слово — «оставь» — может стать реальностью, если не перебить его другим. Он смотрел на неё, потом закрыл глаза и прижал её ладонь к своим губам.
— Прошу, — шептал он.
Шептал, с надеждой что она услышит. Шептал, с надеждой что откроет глаза. Так было в первый день и сейчас тоже.
Каждый день он просил — не оставлять его.
Киллиан надеялся, что может быть, где-то на подсознательном уровне она слышала его, но не могла пошевелиться и ответить. Киллиан хотел верить в то, что она слышит. Хотел верить, что его слова, заставляют её бороться, во чтобы то ни стало...
... и пусть он хотел и надеялся, никак не был готов услышать тихое и хриплое, почти не слышное:
— Киллиан.
Слово было почти беззвучным. Хриплым. Сломанным, но настоящим.
Сердце замерло.
Он с некой опаской поднял взгляд, замечая, что глаза Грэйс были раскрыты, а её взгляд был направлен на него. Она смотрела расфокусированным взглядом, но таким мягким.
Только в этот момент, Киллиан смог позволить своему сердцу стучаться так же, как и раньше. Только в этот момент, когда его глаза смотрели в её.
Слёзы мгновенно наполнили глаза.
— Не оставлю, — хрипло прошептала Грэйс, — Я... не оставлю тебя.

***

Мои хорошие, конец данной истории уже близок ❤️‍🩹