10
Голова жутко трещит, во рту сухо, глаза болят и остальные прелести были у Павла утром. Он разлепил глаза, и понял, что он дома. В своей комнате, в своей постели. На руке был пластырь, а на тумбочке лежали какие-то таблетки, шприцы. С силой приподнявшись на локтях, он оглядел комнату. На кресле, рядом с дверью разместился Слава, который почти съезжал с кресла и смотрел в какую-то точку в окне. Его огромные синяки были видно даже отсюда, уставший взгляд и все из-за кого. Слава медленно обернулся, увидев, что друг проснулся, встал с кресла и собирался выходить.
— Может расскажешь, что произошло? — спросил Павел, и снова лег на кровать громко вздохнув.
— Захочешь — сам вспомнишь, — Матросин вышел из комнаты, и дойдя до коридора, вернулся назад.
— Одно скажу. Поблагодари свою спасительницу, которая не послала тебя в час ночи, а не как твои очередные бывшие и девочки на ночь, иначе бы ты сдох от передоза, — Матросин громко хлопнул дверью. В доме была гробовая тишина. И остатки памяти потихоньку начали возвращаться. Он помнит девушку, которая прокалывала ему то место, где сейчас пластырь, как кто-то то и дело подрывался трогая запястье или шею. Захарова! Ларионова как кипятком обдало, он тут же взялся за голову, и был готов волосы рвать, от того как ему стыдно. Он почти умер, передозировался, сдох, да что угодно! И он понимает, как пройдут его следующие несколько недель.
— Алло? — послышался сонный голос девушки. Скорее всего, Ларионов разбудил.
«Конечно, она спит после такой ночки, мудак»
— Привет, — как-то тихо сказал Паша, и ему было до жути стыдно. Хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю.
— Привет, Паш. Как ты? — девушка сразу засуетилась и её голос стал более четкий и громкий.
— Все нормально, — врешь, — Спасибо тебе, и прости меня, правда. Мне очень стыдно перед тобой, я даже не знаю как загладить свою вину, но я постараюсь это сделать, только не сейчас, — Ларионова уже ломало от боли в теле и костях. Он изгибался от боли на простынях и чуть не стонал от боли.
— Я тебя умоляю! Расслабься, не в первой… — девушка замолчала и томно вздохнула.
— Может к тебе приехать? Лекарства какие купить?
— Нет, нет, нет! Все нормально, я сам справлюсь, не волнуйся.
«Врешь. Врать людям, которые о тебе заботятся. Какой же ты эгоист»
Вскоре попрощавшись, Павел пулей полетел в ближайшую аптеку, чтобы купить нужные препараты. Повеселимся, блять.
Телевизор играет на полной громкости, рядом лежит вся техника и все чтобы развлечься. Все таблетки, тазик, бутылки воды. И как Павел знал, что ломку нельзя переживать одному, ему было откровенно похуй. Он медленно, но верно сходил с ума и никто не должен видеть короля вечеринок и дамских сердец в таком состояние. И сейчас, то раздеваясь, то одеваясь, то сидя, то лежа мучился Ларионов и невидящим взглядом прожигал дыру в телевизоре. Весь организм будто сошел с ума, желудок выворачивало, хотя он был пуст, и это приносило адскую боль, тело трясло еще сильнее, разум был затуманен. И так последующие 7 дней, он медленно умирал. На телефон кто-то звонил, писал смс, но парень даже не притрагивался к нему. На 10 день ему стало лучше, он мог спокойно засыпать и не просыпаться от кошмаров или каких-то шорохов, руки не тряслись, даже есть хотелось. Но его видок был, конечно, так себе: огромные синяки под глазами, впалые щеки и кожа была такой же бледной. Он пропустил все, что можно пропустить. Слава приезжал пару раз, рассказывать что нового в университете, и поговорить о том, какой безответственный. Вика звонила каждый вечер и они разговаривали по 30 минут не больше, ибо для Ларионова, при его состояние, это было испытанием. Внятно говорить, отвечать на вопросы при этом ты чуть ли не умиратьь. И когда девушка спрашивала, не нужна ли ему помощь, он яростно отнекивался, а позже жалел. Он пошел завтракать, и по пути набирая нужный номер.
— Приве-ет, — протянул парень, и открыл холодильник. Взяв обычный йогурт, он сел за стол.
— Привет, Паш. Как себя чувствуешь? — девушка, видимо, готовила. Было слышно как шипит масло на сковороде, и кто-то на заднем плане матерится и что-то читает.
— Живой. Слушай… Ты чем там занимаешься? — Павла прервал громкий смех по ту сторону. Смех продолжался очень долго, что Ларионов подумал, что про него забыли.
— Да хотели пирог приготовить, но кое-кто не умеет читать рецепты, — судя по звукам, в девушку что-то прилетело.
— Ай. А о чем ты там говорил?
— Может сходим куда-нибудь? Я же обещал тебе, — Павел выкинул упаковку, и пошел на балкон. Ветер был холодным, но нашему Пашеньке все равно. Он поджег сигарету и с наслаждением затянулся.
— Мм, я не против. Во сколько?
Павел быстро выбрал одежду. Черные брюки-джоггеры, черная футболка, джинсовая куртка с вставками на локтях, черные очки и белые кожаные кроссовки, подмигнув своему отражению, он вышел из дома.
Он доехал до дома девушки и написав, что он у парадной, принялся проверять все сообщения. Через несколько минут вышла девушка, и Павел чуть не умер от её внешнего вида. Облегающая черная юбка, голубой топ с воланами, бархатные черные кеды, она выглядела просто, но она была прекрасна. Девушка села в машину и улыбнулась своей обворожительной улыбкой.
— Я скучал, — Павел положил руку девушке на щеку и вовлек в нежный поцелуй. Девушка, смеясь отстранилась от Павла и поймала на себе недовольный взгляд.
— Помада. Я зря 15 минут вырисовывала контур? — девушка засмеялась, и Павел застыл на какое-то мгновение и рассмеялся вместе с ней.
— Ты не сказал, куда мы едем, — девушка перевела взгляд на Ларионова, а он ухмыльнулся.
— Малышка, это секрет, — девушка обиженно шлепнула его по плечу и отвернулась.
— Ты же не так давно живешь тут? — Вика кивнула,
— Сегодня я покажу тебе весь этот город.
Вика одарила Павла непонимающим и удивленным взглядом. Они подъезжали к Невскому проспекту, заворачивая в сторону какого-то ресторана. Они зашли в жутко красивый ресторан с видом на Исаакиевский Собор. Зайдя в ресторан, Ларионов махнул кому-то рукой и повел девушку на веранду. Играла приятная музыка, было много людей, видно, что ресторан пользовался популярностью. И когда они пришли, девушка замерла. Перед ней был шикарный вид на Собор, множество красивых цветов на перилах, сзади стоял стеллаж с дорогим алкоголем.
— Я знал, что тебе понравится, — Паша приобнял девушку.
Они заказали еду и вино. Они чувствовали себя друзьями, которые знакомы с самого детства. Павел всегда шутил и восхищался девушкой, а та заливисто смеялась и смущалась. Но на этом не закончилось. Ларионов повел девушку на смотровую площадку, где они наблюдали за красивым малиновым закатом. Свет от уходящего солнца заливал всю улицу, все останавливались и наблюдали за этим шедевром. Паша с замиранием сердца глядел на девушку, которая с улыбкой глядела с высоты. Она перевела взгляд на Ларионова, и он медленно потянулся к её губам. Девушка прикрыла глаза и отвечала на страстный, сладкий поцелуй с привкусом вина. Он положил одну руку на щеку, а второй приобнял девушку за талию, притягиваю еще ближе к себе. Они целовались долго, с наслаждением. Девушка таяла в руках парня, а тот держал её только крепче. Когда воздуха стало не хватать, они отстранились друг от друга и Павел широко улыбнулся.
— Я еще в машине хотел стереть эту помаду с твоих губ, — Павел вытирал губы Вики от размазанной помады, и улыбнулся еще ярче. Девушка сначала разочарованно вздохнула, но тут же рассмеялась и тоже начала стирать помаду с губ парня.
Они поехали гулять по Невскому проспекту. Они сходили во все сады, парки, магазины и тому прочее. Девушка чувствовала себя самой нужной, что ее оберегают и это очень грело душу. Они говорили обо всем: книги, фильмы, увлечения.
— Я вот что спросить хотел. Ну…когда меня привезли домой…ну, тогда. Откуда ты знала, что нужно делать? — Павлу было стыдно вспоминать тот вечер. И он проговорил этот вопрос быстро, почти непонятно.
— Да просто мой отец увлекался подобным, и…я не раз делала подобное, — тихо проговорила девушка и опустила глаза вниз. Павел взял девушку за руку и притянул к себе обнимая.
— Прости. С ним все хорошо?
— Я не знаю. Я не общалась с ним с этого лета, и не собираюсь общаться. Моя мама погибла, несчастный случай. Отец пустился во все тяжкие. Алкоголь, наркотики. И он почти не воспринимал меня после смерти мамы, и решила собрать все свои вещи и уехать оттуда навсегда, и выбросила ключи под поезд, — девушка раскрыла всю свою душу. Свою слабость. Она очень долго переживала уход матери, и когда она видит счастливых детей и родителей, она улыбается сквозь слезы. Ей тоже хотелось вернуться и ощутить это. Когда по ночам тебе рассказывают сказки, заплетают косы в школу, целуют на прощание. Но с шести лет её жизнь превратилась в ад. Просыпалась она не от мягкого голоса своей мамы, а от буйного отца, который не мог дойти до спальни. Павел резко остановился и поднял девушку на руки, и понес в сторону огромного здания.
— Па-а-аш, отпусти меня, — девушка заулыбалась и громко смеялась. Ларионов кружил её, зацеловывал лицо и просто шел в сторону огромного здания. Они дошли до Башни Конституция, где был офис отца Ларионова.
— Куда мы идем? — Павел так и нес Захарову на руках. Он зашел внутрь, все начали улыбаться ему и приветствовать его.
— Паш, ну отпусти, — они зашли в лифт, и Павел поставил девушку на пол и ответил.
— Увидишь.
Они доехали до последнего 42-го этажа. И когда лифт открылся, Павел взял девушку за руку и повел её в сторону своего кабинета. Хоть и отец не хотел отдавать часть бизнеса в руки сына, но кабинет он на всякий случай сделал. Зайдя в кабинет, Ларионов полез в шкаф и достал длинную коробочку. Открыв, он достал красивый золотой браслет, на котором были вставлены маленькие сапфиры. Девушка распахнула глаза от удивления. За что? Зачем? И сколько он, блять, стоит?!
Ларионов застегнул браслет и поднял её кисть вверх. Браслет идеально смотрелся на тоненькой ручке. Павел начал медленно целовать костяшки девушки, поглаживая второй рукой её талию. Вика все еще не понимала, что происходит, но знала к чему это ведет. Тут нет даже кровати. Огромный стол, небольшой диван, стеллаж с книгами и папками, огромное панорамное окно, знаменитые картины художников. Павел перебрался к её губам и с дикой страстью терзал её губы, и девушка охотно отвечала ему. Девушка оттягивала нижнюю губу Ларионова, а он еще больше заводился и рычал. Приподняв девушку под колени, он усадил её на стол, и нежно целовал её шею. Девушка сдерживала стон и только громко дышала. Павел поглаживал её ноги, залезая вглубь юбки. Девушка отстранилась и затуманенным, от алкоголя и возбуждения, взглядом, прошептала:
— Давай не здесь.
И он как с цепи сорвался. Так же подняв, она обхватила ногами его талию и целовала его шею. Шикарный парфюм, шикарный мужчина. Он наспех закрыл дверь, и быстро вызвав лифт, прижал девушку к стене. Поцелуи еще больше распыляли желание этой сладкой парочки. Он так же быстро выбежал из здания, где кто-то ему даже хлопал.
Посадив девушку на переднее сиденье и сев рядом, он с рыком завел машину и поехал в его недавно купленную квартиру, которая располагалась от здания совсем недалеко. Он чуть не взвыл, а его возбуждение чуть не рвало штаны. Вика раскинулась на кресле и высовывалась в окно. Наспех припарковавшись, он так же на руках вынес Захарову, и та была этому рада, ибо ноги дрожали жутко.
Они дошли до квартиры, и зайдя, Вика даже не удивилась, когда увидела такую же ахуенную обстановку как и в доме Павла. Все было сделано в классическом стиле, это отличалось от его дома. Все было исполнено в современном стиле, что очень противоречило его дому. Они дошли до спальни, где стоял огромный черный шкаф, такая же огромная кровать, плазменный телевизор, большой белый стол с какими-то бумагами. Он положил девушку на кровать и навис над ней, громко дыша.
— Ты хочешь этого? — при этом, он продолжал нежно, медленно целовать её. Захарова понимала, что она должна запомнить свой первый раз. И как рассказывали знакомые, что по началу очень больно, но потом привыкаешь.
— Д-да, но только я… — Павел не дал ей договорить, кивнув. Он начал медленно снимать с нее обувь, плавно переходя к юбке, следом был топ и теперь девушка лежала перед ним в одном нижнем белье. И Захарова тоже не медлила. Она стянула с него толстовку и начала целовать его ключицы, шею, водить руками по груди, и Павел не сдержавшись застонал. Она так же медленно стянула с него кроссовки, штаны и они оба лежали в белье. Павел так же нежно приподнял девушку и начал расстегивать лифчик и расстегнул сразу же. Годы тренировок. Она была прекрасна. Её тело было изящным. Тонкая талия, красивая грудь, стройные ножки. Следом сняв с неё и низ. Он покрывал её тело поцелуями и девушка стонала в голос. Ларионов резко отстранился и потянулся к прикроватной тумбочке и достал оттуда презервативы. И так же попутно стянул с себя трусы. Он зубами открыл упаковку и натянув презерватив, плотно приблизился к девушке и начал целовать ее грудь.
— Детка, я буду аккуратен.
И она полностью расслабилась. Паша исследовал ее тело, целовал везде и пальцами проникал внутрь, отчего Вика выгнулась дугой и громко выдохнула. Помассировав клитор, он начал вводить второй палец, она вскрикнула и он тут же начал целовать ее губы, пытаясь унять неприятное ощущение. Спустя несколько минут, Ларионов готов был лезть на стену, как он хочет её. Она сама насаживалась на пальцы прося большего. Поняв девушку, он сменил пальцы на свой член и не сильно толкнулся вперёд. Вика взвыла и дёрнулась.
— Тихо, расслабься, иначе будет больнее.
Павел дал ей привыкнуть к заполненность внутрь, и толкнулся сильнее и услышал стон. Было больно, и из глаз брызнули слезы. Павел тут же слизывал их и шептал девушке милости. Постепенно он начал набирать темп, медленно входя, то выходя, и Захарова не выдержала и сама толкнулась и полностью насладилась на горячую плоть. Павел гортанно зарычал и начал втрахивать девушку в кровать. Она кричала и стонала на всю квартиру, сжимала простынь в кулаках и обвивала шею парня и шептала пошлости. Павел разгорался ещё больше и ещё сильнее толкнулся, до самого основание.
Сладкие стона и звуки шлепков заполняли квартиру. Павел чувствовал, что у обоих скоро будет разрядка. И он начал сбавлять темп, дразня девушку. И вот, она затряслась и громко выкрикнула имя Ларионова и полностью обмякла. Ларионов вошёл пару раз и громко крикнув обильно кончил. Они громко дышали от пережитого оргазма, тело было расслабленно, ноги до сих тряслись. Павел снял презерватив, завязав его на узел, кинул его куда-то на пол, и притянул девушку к себе, крепко обняв. Тело ещё сотрясалось, и девушка проваливалась в сон, уткнувшись в шею Павла.
— Малыш?
— М? — сонно пролепетала Вика, не отрываясь от его шеи.
— Я хочу, чтобы ты стала моей девушкой, — как-то мечтательно произнёс Паша, и девушка хмыкнула и подняла голову. Растрепанные волосы, потекший макияж и такие же красивые глаза.
— Я тоже хочу стать твоей девушкой, — она улыбнулась, а Павел ещё сильнее прижал её к себе.
Вся ночь ещё впереди, детка.