9
Иногда бывает такое необъяснимое чувство, когда у тебя трясутся руки, внутри бушует океан. Волнение? Нет, просто кому-то нужно меньше употреблять наркотиков, чтобы не переживать такие неприятные чувства, короче говоря, ломка. И сейчас, когда Ларионов сидит с девушкой, которая ему симпатична и старается непринуждённо общаться, игнорируя озноб и то, что его сейчас вывернет наизнанку.
— Слу-ушай, я…я сейчас поеду на одну встречу, а завтра можем вместе прогуляться? — улыбнувшись сказал Павел, и отвёл взгляд в сторону, пытаясь усидеть на месте. Захарова кивнула и как-то странно его оглядела: бледная кожа, покрасневшие глаза и странные движения.
— С тобой все хорошо? — девушка положила свою ладонь на руку парня, Павел резко одернул руку, как ошпаренную, и огромными глазами взглянул на девушку.
— Все хорошо, — Павел дрожащими руками завёл машину, и поехал в сторону дома девушки.
Самое ужасное чувство — это боль. Когда ты едешь за рулём и чуть не сгибаешься от боли в костях, будто кто-то стучит по ним молоточком или ломает на части, и у тебя есть только два желания: получить дозу или умереть.
— Спасибо, что довёз, — улыбнувшись сказала девушка, чмокнув Павла в щеку, она вышла из машины. Ларионов наконец-то вздохнул полной грудью и чуть не завыл от боли. Ему негде взять дозу, ибо Сергея Борисовича всё-таки посадили и на долго, и выхода у него нет. А может это и к лучшему? Ну и кто поможет если не лучший друг? Так ведь?
— Я сказал нет, можешь больше не просить, иначе я вышвырну тебя, — он уже пожалел, зачем он приехал в клуб к другу, просить дозу. Хоть и Слава толкал эту дурь, но пробовал один раз и то, под воздействием алкоголя.
— Ты понимаешь, что мне надо? Я сдохну сейчас, — Павел чуть не кричал. Его настроение менялось с библейской скоростью. Вот сейчас он злой, агрессивный, но через несколько минут он уже на коленях плачет и просит своего друга.
— Ну пожалуйста, последний раз.
— Тебе напомнить, когда ты мне говорил так последний раз? Нет! Я тебе ничего не дам, — Павел резко вскочил и снова упал мимо дивана. И не подумайте, Матросин отличный друг, таких поискать надо. Он всегда вытаскивал своего бухого друга из различных передряг, помогал со сделками и просто всегда был рядом. И сейчас, он правильно поступает, что не даёт ему дозу обычной травы.
— Пфф, хорошо. Хорошо, я припомню тебе это, припомню, — бормотал Ларионов, и поднявшись, потянулся к двери, но его перехватил Матросин, Павел с силой оттолкнул друга и вышел из кабинета. Он сбивал всех на своём пути, плёлся куда-то к бару, там часто можно увидеть каких-то барыг, которые могут предложить все, что нужно.
— Тебе помочь? — перед Павлом стоял худенький, но красивый мальчишка, с темными короткими волосами, в узких джинсах и в длинной кофте. О да, ты тот, что мне нужен.
Павел кивнул и тот улыбнулся, и пошёл в сторону вип-комнаты.
Подойдя к нужной комнате, Ларионову преградил путь охранник. Павел злился не на шутку, боль становилась сильнее, а желание спрыгнуть с крыши или сдохнуть от передоза ещё больше.
— Вячеслав Васильевич сказал не пускать вас никуда, — четко проговорит мужчина, на что Ларионов только хмыкнул и дёрнул за ручку, надеясь, что охранник не будет с ним связываться. Но не тут то было. Дверь не поддавалась, он стоял как памятник, не отходя ни на шаг.
— Передай Вячеславу Васильевичу, что я посетитель и имею право заходить куда хочу и где хочу, поэтому не мешай мне, — рыкнул он и с силой дёрнул дверью, запустив туда паренька и зашёл следом, закрыв дверь на замок.
Парень протянул заветный пакетик с «порошком смерти», и тот быстро выхватил его и принялся высыпать содержимое на поверхность стола.
— Только не увлекайся, это другой сорт, от которого можно получить передоз, — и он вышел из комнаты. Павел быстрее хотел запустить эту дорожку смерти и расслабиться. Достав карту, он отделил дорожки и через свернутую купюру, втянул длинную белую полосу. Он дернулся и запрокинув голову назад, блаженно застонал. Он полностью лёг на диван, и уже все проблемы испарились. Будто и не существовало никакой боли, проблем. Эффект подействовал сразу же, и его унылое настроение сменилось на игривое и очень заводное. Он начал громко смеяться, ходить по комнате и что-то говорить самому себе.
Дверь резко открылась и в неё зашёл злой Матросин, и с громким хлопком закрыл ее. Он остановился у столика, где лежала кредитная карточка, пустой пакетик, и еле видные остатки наркотика.
— Че ты смотришь…думал я… — Матросин со всей силы зарядил кулаком ему по скуле, и взял за края рубашки.
— Когда же ты, сука, остепенишься? Хватит портить себе жизнь, — Павел бы и ответил, что когда-то они так сидели вместе, но после одного несчастного случая, он сразу перестал это делать, и пытался помочь своему другу. Но Ларионов продолжал улыбаться, и чуть не засмеялся, когда Слава начал отчитывать его.
— Ты слышишь меня вообще?.. Стоп… — Матросин вплотную подошёл к другу, и пальцем оттянул его глаз. Оглянулся к столу, и поднял пустой пакетик, и поднёс его к лицу Ларионова.
— Только не говори мне, что тут была целая доза, — Ларионов громко рассмеялся, и Слава понял, что где-то через час, кому-то будет не так уж весело.
Ларионов лежал на диване и корчился от боли. В глазах будто был песок, голова болела, а тело трясло ещё больше. Его кожа была бледнее белой бумаги, губы были потресканы, а зрачок был неестественно огромным. И на другом диване, сидел Слава и бездумно смотрел в какую-то точку. Он точно не справится с его отходником, он никогда не принимал большую дозу, обычно это была одна маленькая полосочка, или половина.
— Кста-ати, — умирающим голосом сказал Ларионов, — я сегодня поцеловался с человеком, за которым слежу около трёх лет, — Павел улыбнулся и засмеялся, вспомнив ту солнечную девочку. Павел потянулся к телефону, который валялся на полу и начал кому-то звонить.
— Кому ты звонишь? — зло прошипел Матросин, и выхватил телефон, где увидел контакт Захаровой.
— Алло, — сонно пролепетала девушка, и протяжно вздохнула.
— Алло, Вик, прости, он нечаянно позвонил, — ответил Матросин, и стал закрывать рот друга рукой, чтобы тот перестал выкрикивать какие-то нечленораздельные слова.
— А-а, с ним все нормально? А то он какой-то странный был сегодня, — сказала девушка, и вероятнее всего, вышла из комнаты.
— Ну-у, считай, что да, ему о-очень хорошо
— Что? Дай ему трубку, — резко сменилась в тоне девушка.
— Я не уверен, что он сможет с тобой разговаривать.
— Тебе так трудно сказать, что происходит? — злилась девушка, повышая голос на Матросина.
-Он…ну, под наркотой он, и скорее всего, когда он был с тобой у него началась ломка, — сказал Слава, и посмотрел на своего друга, который уже лежал с закрытыми глазами. Он начал его тормошить, но то так же лежал без признаков жизни.
— Где он?
— Блять, клуб, в котором ты была с ним, вряд ли ты тут поможешь, — Слава сбросил трубку, и начал бить по щекам друга.
— Нет…ну же, очнись блять, — Матросин выбежал из комнаты, и взяв несколько бутылок ледяной воды, принялся выливать их на лицо друга.
Вика замерла, и начала резко собираться. Уже через пять минут, она сидела в такси, и вспоминала адрес того клуба. А через 15 минут, стояла у входа в клуб.
— Скажи своим охранникам, чтобы они пустили меня.
Матросин сам вышел и повёл девушку в нужную комнату, взяв с собой ещё несколько бутылок. Уже сидя в комнате, она присела около дивана, и со всей силы ударила по лицу Ларионова, и с сильным напором облила его ледяной водой, Слава сделал точно так же, и Павел начал шевелиться и что-то мычать.
— Что он принял? — холодно и строго спросила девушка, которая оглядывала содержимое стола.
— О, Вика-а, — вполголоса сказал Ларионов и попытался встать, но овощем упал на пол.
— Его домой вести надо, иначе вся эта комната будет как в туалетах притона, — сказала Вика, и посмотрела на Ларионова, который так же лежал на полу и подрагивая.
Слава подхватил подмышку Павла, и дал ключи Вике, чтобы та времени не теряя, открыла дверь.
С некими проблемами Слава донёс Павла и уложив его на задние сиденье, сел за руль, где рядом сидела девушка.
— Нужно заехать в аптеку, и кое-что купить, и быстрее, — Слава, со скоростью света завёл машину и они понеслись по темным улочкам города.
Ночной Санкт-Петербург прекрасен. Множество огней, неоновых выставок и красивых зданий, это было завораживающе. Ларионов бы тоже хотел рассматривать все эти прелести, но сейчас он был точно не в состоянии. Тело уже колотило крупной дрожью, глаза были раздражённы, и из них вот-вот польются слезы. Он начал улыбаться и громко смеяться, заставляя испугаться Вику и Славу. Они подъехали к аптеке, где Вика быстро купила нужные препараты, и они так же быстро поехали в дом Павла.
Матросин еле довёл измученного Павла, который очистил свой желудок 2 раза, пока выходил из машины, немедленно повёл его в уборную. Рывком бросив его в ванну, он включил сильный напор холодный воды и направил струи воды в лицо Павла. Тот резко открыл глаза, начал кашлять и уворачиваться от воды. Но Матросин был непреклонен, он схватил друга за лицо и с силой прижал к стене.
— Ну, тебе больно, да? — Павел энергично закивал головой, — А помнишь я говорил тебе не принимать это, ты помнишь? — Ларионов уже выл от холода и боли, его зубы громко клацали, а тело все так же ломало и трясло. Слава выключил душ, когда Вика позвала, сказав, что нужно вколоть «капельницу», пока не стало поздно. Он так же грубо повёл его в гостиную, и рывком бросил на разложенный Викой диван. Павел тут же пытался свернуться калачиком, но его руки потянули и положили на диван в позе звездочки. Вика открывала раствор, и делала, так сказать, самодельную капельницу. Она не раз делала это, когда отец приходил весь обдолбанный и пьяный. Она подошла к Павлу, и собиралась вводить иглу, как тот отскочил и в голос заскулил. Девушка удивилась и глядела, то на Павла, то на растерянного Славу.
-Ну, не бойся, — девушка нежно провела по бледной коже парня, то ещё больше задрожал, хотя куда больше. Слава наблюдал за этими телячьими нежностями и закатывал глаза, но улыбка так и рвалась наружу.
Паша немного успокоился, начал проваливаться в сон, как его резко толкнули.
— Нет, нет, нет! Не закрывай глаза, — кричала Вика, и резко воткнула иглу в вену, Ларионов вскрикнул и пытался вытащить инородный предмет, но его руки держали. Дальше начинался ад.
Ларионова выворачивало так, как не выворачивало с палённого алкоголя. Он заходился в громком кашле, кричал срывая голос, до слез. Нужно было очистить организм, что сейчас и делали Слава и Вика. Девушка заваривала некрепкий чай с лимоном, а Слава крепко сжимал скулы друга, чтобы жидкость проникала внутрь, а не выливалась. Как только Павел закрывал глаза, рядом с ним сидели друзья, и проверили пульс каждые 5 минут. Каждый был измотан, и только в 5 утра, когда Ларионову уже промыли, наверное, все, Вика собралась поехать домой.
— Ты же в универ не пойдёшь? — спросила девушка, застёгивая куртку.
— Нет, надо чтобы за ним кто-то следил, и тебе бы отоспаться надо.
— Легко сказать, мне сегодня зачёт сдавать, — хмыкнула девушка, Матросин предложил подвезти ее до дома, но та отказалась, сказав, что Паше он сейчас нужнее.
Вика засыпала на каждой паре, чуть не падая на ходу. Она была бледная и подавленная, настроение было ниже плинтуса, да и силы были на исходе. Она никогда не понимала людей, которые принимают наркотики. Портишь себе жизнь, ради минутного кайфа, и позже жалеешь об этом. Из своих раздумий ее вырвало сообщение пришедшее на телефон.
Ларионов:
Прости