_1_
Это произошло летом 1991 года. Я, тогда ещё маленькая одиннадцатилетняя девочка, сидела на своей кровати с неудобно жёстким матрасом и читала единственную имевшуюся у меня книжку, внешний вид которой оставлял желать лучшего. Порванная, с выдранными листами и зачитанная до дыр - это был единственный лучик солнца в моём царстве тьмы, который вселял надежду на светлое будущее в моей настоящей семье. Настоящая семья. Тогда эта фраза казалась такой заоблачной, невозможной. Оно и верно - ведь моя биологическая мать умерла практически при родах, мне было от силы дней пять. А отца я никогда и не знала. Нет, он не бросил нас, не ушёл к другой. Он попросту не знал о беременности матери. Это я узнала, когда ночью, тайком, пробиралась в комнату для игр за своей книгой, которую мальчики где-то спрятали. Мне было пять, а воспитательницы-сплетницы уж слишком громко говорили.
Да и что греха таить, моя внешность также не притягивала к себе особого внимания сверстников и других сирот, разве что многие называли меня Смертью из-за моих угольно чёрных волос, вечно растрепанных в разные стороны, и карих, почти чёрных, глаз, в которых иногда зажигались огоньки лукавства и задора. Бледный оттенок кожи, казалось, сам не желал загорать, а потому даже летом, проведя целый день на улице под испепеляющим солнцем, я всегда возвращалась в приют такой же бледной, какой и уходила. Воспитатели только качали головами и о чём-то неслышно шептались, смотря на меня. Но единственное, что выдавало во мне тогда маленькое дитя - это необыкновенно сильная вера в нечто иное, что неподвластно глазам обычных людей. Хотя многие и считали, что это лишь детские фантазии от прочтения огромного количества сказок.
- Бррм, я сажусь на посадку! Пип, пип, пип! Приём, приём! - тогда я ещё не знала, что это главные задиры детдома, а потому продолжила спокойно читать, украдкой бросая взгляд на дверь, которая через секунду была раскрыта пинком, едва не слетая с петель. В комнату влетело трое мальчиков моего возраста, изображая расставленными в стороны руками крылья самолёта. Я сильнее сжала бумажное издание, надеясь, что они здесь не задержаться.
- Смотрите! Да это же сама Смерть! - один из них, самый высокий и рыжий из них, в два счёта подлетел к ней и выхватил книгу из рук, поднимая упавший из книги на пол листок, сложенный в несколько раз. Я потянула руки, дабы вернуть её, но резкая боль от удара по коже заставила одернуть их и осмотреть начинающую краснеть кожу ладоней. Из глаз покатились слёзы, - "Девочка посмотрела на родителей, не веря, что они живы и забрали её домой. И жили они долго и счастливо"...Ха-ха, да тебя никто и никогда не заберёт. Твои родители мертвы и никогда уже не дотронутся до тебя! Ты же Смерть, а смерть приносит в семьи только несчастья и горе! - вся стайка злобно засмеялась, а скомканный листок полетел в открытое окно, попадая в затылок тому, кто полностью изменил мою жизнь в тот день. Мальчишки убежали, что-то крича и размахивая моей книгой, точнее, тем, что от неё осталось. Боль и обида, которые я старалась подавлять, вырвались наружу вместе с плачем, я уткнулась лицом в подушку, жалобно хныча и рыдая, даже не замечая, как мебель в комнате задрожала и поднялась на один фут.
Эсмеральда Снейп, срочно пройдите в кабинет директора!
Я нехотя села в кровати и осмотрелась. Солнце уже садилось за горизонт, это значило, что наступил вечер и скоро должно быть время ужина, на котором я всегда сидела одна, издалека наблюдая за весёлыми компаниями детей, радостно щебечущих о том, что делали весь день. Никогда не любила таких разговорчивых особей, но желание найти хотя бы одного друга превышало собственное "не люблю". Идти никуда не хотелось, но я понимала, что не стоит опаздывать к директрисе, ведь когда она просила кого-то подойти к ней по микрофону, обычно под этим подразумевалось что-то важное. Тёплая мысль про удочерение врезалась в сознание, заставляя сердце трепетать.
Вздохнув, я всё решила встать. Обувшись, я подошла к зеркалу. Поправив новый красный свитер(подарок от одной доброй женщины, которая хотела взять меня под опеку, но не смогла из-за отсутствия документов) и взглянув на своё отражение, я не заметила каких-либо изменений с внешностью, потому просто захлопнула дверь комнаты и побежала на этаж выше, туда, где находился кабинет директора.
Пожалуй, это место было единственным, по моему мнению, адекватным, так как наша директриса была женщиной доброй и понимающей. Своих детей у неё никогда не было, вот она и основала этот детдом, в надежде, что сможет помочь хотя бы чужим. И она помогала, многие ушли отсюда счастливые под руку с приёмными родителями под мой завистливый взгляд.
Минуя лестничные перелёты, я невольно подумала, что было бы прекрасно изобрести самопередвигающиеся лестницы. Но эта мысль быстро улетела, когда, вбежав наконец на нужный мне этаж, я увидела высокого мужчину рядом с директором. Он стоял ко мне спиной, позволяя рассмотреть странного покроя чёрную мантию и чёрные волосы. Минуя странно одетого взрослого, я остановилась рядом с мисс Кларк, поднимая на неё свои карие глаза. На мужчину я смотреть боялась.
- Мисс Кларк, я пришла, - да, в детстве я была тем ещё Капитаном Очевидностью. Но женщина лишь тепло мне улыбнулась и указала ладонью на незнакомца. Я всё же развернулась и застыла на месте. На меня смотрела я сама, только в мужском обличии и более взрослая.
- Вот, познакомься, милая. Это мистер Снейп и он твой отец, - она положила руку мне на плечо и слегка сжала его. Эту секундный жест поддержки не ускользнул от меня, несмотря на то, что я так и застыла, нагло и жадно рассматривая отца, позже узнав у него, что выглядела я тогда комично. Когда молчание затянулось, мисс Кларк кашлянула и поспешила обратно в кабинет, не забыв пожелать мне удачи и кивнуть отцу. Дверь хлопнула и я будто очнулась ото сна.
- Я..Меня...Эсмеральда, - запинаясь, проговорила я. То ли это была радость от появления родственника, то ли испуг от его колючих холодных глаз, в любом случае я протянула руку, молясь, чтобы это не было сном или галлюцинацией. Но вдруг произошло то, что заставило меня чуть ли не завизжать от восторга. Неприступная, холодная стена по имени Северус Снейп ласково и, как мне показалось, облегченно улыбнулась, приседая на корточки рядом со мной и пожимая мою руку.
- Я...Меня...Северус, - усмехнулся он, повторяя мою прошлую фразу, отчего я невольно засмеялась и сильно прижалась к его тёплой и сильной груди, вдыхая какой-то до дури приятный запах. То ли это была лаванда, то ли корица, я уже и не помню, но, как мне позже объяснил отец, перед походом сюда он выпил все зелья, так или иначе помогающие успокоить нервы, - Но можешь просто звать меня папа, - нежно добавил он, прошептав мне в ушко. Я закивала и лишь сильнее прижалась к нему, мне всё ещё казалось, что это всё сон. Оторвались мы друг от друга лишь когда колокол звонкой трелью объявил об ужине.
- Пойдём заберём твои вещи и отправимся домой, - на последних двух словах у меня перехватило дух. Отправимся домой...Неужели я наконец обрела место, которое с лёгкостью могу назвать домом? - подумала я тогда, ведя отца вниз по лестницам, прямиком в комнату. Он осматривался, иногда хмыкая и презрительно проводя взглядом мальчишек, которые даже в его присутствии продолжали обзывать меня. От одного такого взгляда лично я уже прощалась с жизнью, а что уж говорить о незнакомых детях. Но наблюдать за их испугавшимися лицами было весело, не спорю.
Оказавшись в комнате, я первым делом подошла к кровати и достала из-под неё небольшую дорожную сумку, единственное, что осталось у меня от мамы. Когда меня забирали, социальные работники нашли сумку в коридоре, до верху упакованную игрушками и всем необходимым для младенцев. Со временем игрушки у меня отобрали другие дети, из бутылочек и распашонок я выросла, а это было единственное, что никому было не нужно. Поэтому сейчас в неё аккуратно легло единственное платьишко белого покроя, видавшего лучшие годы и дешёвая розовая заколка. Отец изогнул одну бровь, смотря на мои скудные пожитки.
- Это всё? - я развела руками, мол, не стану же я врать. Отец, всё ещё несколько растерянно, поднял сумку и кивнул. Я хотела добавить ещё про книгу, но порассуждав, заключила, что та и так наверняка уже разорванной кучкой листов валяется где-то во дворе, поэтому обращать внимание отца на неё я не стала. Мы развернулись и направились к выходу, но на пороге я остановилась, оглядываясь. Комната прослужила охраной для меня 11 лет моей жизни. Хоть она и не отличалась от других комнат, я любила её, ведь она заменила мне дом. Не став больше задерживаться, я догнала отца, который уже успел выйти на улицу и сейчас ждал только меня. Он протянул мне руку, сказав закрыть глаза и задержать воздух. Я сделала всё, как он приказал и уже через мгновение земля ушла из под ног, а органы как будто натянули по струнке. Отец сразу же наклонился ко мне, спрашивая о самочувствии. Я уверила его в своём полном порядке и огляделась. Мы стояли уже не в тени детдома. Это место было совершенно другим. Совершенно мрачным и невзрачным.
- Паучий Тупик. Мой, а теперь уже и твой, дом.