Глава третья
- Думаешь, у него в Америке девушка? - спросила меня Мэри на следующий день, когда мы катили тележку в поисках каких-нибудь просроченных продуктов на добавку к нашему сырно-крекерному рациону.
- Если и есть, то он никогда не говорил об этом, - сказала я.
- Может быть. Наверно, они его просмотрели, гоняясь за здоровенными быками-футболистами, - сказала она. - Американки вообще ничего не понимают в мужиках. Ты только посмотри, как эти гривастые тетки бросаются на Клинтона.
- Это скорее тяга к власти и известности, чем физическое влечение, - напомнила я. - Здорово ведь захомутать самого могущественного человека в мире, каким бы замухрышкой он ни был.
- М-м-м. Интересно, какой он, когда голый, - задумчиво сказала Мэри.
- Билл Клинтон? Не толстый, но и не так чтобы худенький. Небольшое брюшко? Думаю, загорелым он выглядит лучше.
- Да не он, балда. Я имею в виду Брайана, - нетерпеливо сказала Мэри.
- Брайан? Что? Наш Брайан? Ой, не знаю, - нервно засмеялась я. - На самом деле никогда об этом не думала.
- Врешь.
- Не вру. Он же друг! - возразила я. - А не какой-то мужик, которому можно перемывать кости в супермаркете.
- Да? Ты хочешь сказать, что и Вело-Билла ты никогда не представляла себе голым? - спросила Мэри, угрожающе наставив на меня зеленый банан.
- Правда, никогда, - содрогнулась я, поднимая руки вверх. - Во всяком случае, этот его костюм из лайкры, в котором он ходит на тренировку, совершенно не оставляет места для воображения. Да и не очень-то хочется. На самом деле я хочу попытаться представить себе, как Билл будет выглядеть в нормальных брюках. Сшитых из нормального твида со скромной молнией и стрелками на каждой брючине. И в рубашке со всеми застегнутыми до горла пуговицами, чтобы не видно было этих ужасных волос на груди, которые словно тянутся к тебе и норовят опутать, стоит лишь отвернуться в сторону.
- Ага. Ты тоже обратила внимания на этот пук волос? - прошептала Мэри. - Отвратительно. Но, знаешь, иногда я просто не могу оторвать от них взгляд.
- Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. Точно так же невозможно не смотреть на раздавленного на дороге ежа с размазанными внутренностями, да? - сказала я, утрируя картину. - А ты знаешь, что у него и на спине тоже растут волосы?
- Откуда ты знаешь? - взвизгнула Мэри. - Я бы, если увидела, наверно, заорала бы. Когда ты это видела? Ты хочешь сказать, что ты переспала с ним, и не сказала об этом мне, да? Это так? Лиза, я не могу поверить...
- Нет! - громко запротестовала я. - Все было абсолютно невинно. Было лето. Он загорал на крикетном поле. Он надел рубашку до того, как ты к нам подошла.
- Слава богу! Я могла бы грохнуться в обморок, увидев его полуголого. Какой кошмар! Думаешь, у Брайана тоже волосатая грудь? - спросила она, чтобы сменить тему.
- Клянусь, я никогда не думала об этом, - соврала я еще раз.
- Наверняка. У него такие густые и темные волосы на голове. Он похож на человека, которому приходится бриться дважды в день. И к тому же он еврей, - сказала Мэри, многозначительно подняв брови.
- Что ты хочешь сказать? Что евреи в среднем более волосаты?
- Нет! Я хочу сказать - ну, ты понимаешь меня, - и она скосила глаза вниз. - Я о том, ну, что у него все на виду.
- Не понимаю! О чем ты? - в отчаянии спросила я, швыряя в тележку банку пастеризованных сливок. Не знаю, зачем они были мне нужны, но у них только что кончился срок реализации, и они подешевели на шестьдесят пенсов.
- Я о том, что он лысый, балда. Ему нечем прикрыть головку. - Она натянула на голову воображаемый капюшон, но до меня все не доходило.
- А?
- Да я про то, что он наверняка обрезанный, - прошептала она.
- А, понятно, - медленно сказала я. Тут она, конечно, сильно утерла мне нос с моим жалким рассказом про волосы на груди.
- Только не надо говорить, что ты про это не думала! - сказала она, пихая меня в плечо. - А ты вообще видала таких? Обрезанных? Как думаешь, им его сильно обрезают?
- Не знаю. - Перед моим внутренним взором уже стояла вереница маленьких обрезанных пенисов, перебинтованных, словно армия раненых солдат. - Но ведь, кажется, сам он при этом короче не становится? - спросила я.
- Вроде нет, - ответила Мэри. - Вроде бы обрезают только крайнюю плоть. Но всю ли ее обрезают, как думаешь? Или только отрезают кусочек?
- Какой смысл отрезать половину, - предположила я. - Наверно, раз уж резать - то под корень.
За разговором мы дошли до морозильного прилавка. Мужчина, до этого вертевший в руках мясную нарезку, внезапно раздумал ее покупать.
- Видимо, есть и гигиенический аспект, - сообщила мне Мэри, выудив жухлую сосиску и используя в качестве пособия. - Началось все именно с этого. Исторически. Таким образом мужикам под кожу не попадают микробы.
- Но разве, если эта штука открыта, она не становится более уязвимой? - возразила я. Мы с Мэри вообще любили вести интеллектуальные беседы.
- Ничего подобного, - твердо ответила Мэри. - И это не единственный плюс. Джемима из моей группы по нейрофизиологии говорит, что так гораздо лучше для орального секса. Во-первых, какая экономия времени, ведь голый конец гораздо чувствительней к стимуляции. А во-вторых...
- ...не будет просить бутерброд с беконом? - усмехнулась я, разглядывая пакет с корейкой.
- Точно, - хохотнула Мэри. - Но тогда и правда не надо бояться дрожжей.
Мы посмотрели друг на друга и поморщились. Я знала, что она имеет в виду, как, к сожалению, и большинство девушек. Мэри швырнула сосиску к ее подружкам. И видимо, не только потому, что в силу высоких моральных принципов она вынуждена была придерживаться вегетарианства.
- О боже! Мне вдруг пришло в голову самое страшное, - сказала она, бледнея и шатаясь. Она схватила меня за руку и в ужасе зашептала: - Представь себе, что надо сделать Биллу минет. Ты должна сделать ему минет, или на рассвете всю твою семью расстреляют религиозные экстремисты.
- Прекрати, - взмолилась я.
- Ты можешь хотя бы об этом подумать?
- Я изо всех сил пытаюсь не думать об этом...
- А надо, Лиз. Я не могу нести это бремя в одиночку. Представь себе. Для начала тебе придется содрать с него все цветастые обмотки, которые обычно висят на двери его комнаты. Представь: он пробежал двенадцать миль, потом два часа греб на реке и... и... - она поперхнулась. Поперхнулась от одной только мысли!
- Ладно. Пойдем отсюда, - сказала она, потянув меня к выходу.
- А как же наши покупки? - спросила я.
- Я сейчас даже и думать о них не могу. Кажется, меня сейчас стошнит.
У нас в тележке были только сливки и три зеленых банана, поэтому мы бросили ее у холодильного прилавка и ринулись на спасительный свежий воздух.
- Как ты? - спросила я, догоняя Мэри, согнувшуюся пополам в припадке тошноты и истерического хохота.
- Сейчас отдышусь, - ответила она выпрямившись, но продолжая хохотать. - Знаешь, кажется, я придумала новую диету. Она называется минетная диета. Весь необходимый белок можно получать, занимаясь оральным сексом с парнями, которые тебе действительно нравятся, а приступы голода подавлять, думая про оральный секс с парнями, которые никогда не моют свой шланг.
- Отличная мысль, доктор Бэгшот, а откуда мы будем брать клетчатку?
- Клетчатку мы будем брать из подушки, которую можно кусать, пока Леонардо Ди Каприо выполняет под одеялом кунилингус.
- Умоляю тебя, - засмеялась я. - Это же практически лесбийская любовь. У настоящего мужчины хоть что-то должно расти на лице.
- Хм. Наверно, ты права, - задумалась она. - Хорошо. А как тебе такой вариант. Выбирать самой каких-нибудь классных парней. Тех, от которых начинает биться твое сердце. Эта диета хороша тем, что носит совершенно индивидуальный характер. - Она говорила так, словно сочиняла рекламные тексты для обложки своей книги.
- Тогда я выбираю Брэда Питта, - сообщила я Мэри. - Слегка небрит, но ничего страшного.
Мы направились назад к колледжу, остановившись по дороге у лавки с жареной картошкой, поскольку наш поход за провизией закончился бесславно.
- Брайан мог бы отрастить себе красивую бороду, - задумчиво произнесла Мэри, выуживая деревянной вилкой из пакета самую жирную картофелину и зажимая ее ярко-вишневыми губами. - Знаешь, Джемима говорила мне, что он ей очень нравится, но я сказала, что ей тут не обломится, потому что он наш.
- В платоническом смысле, - напомнила я.
- Конечно в платоническом. Если бы один из нас захотел бы чего-то другого, это бы все испортило, правда?
- Конечно бы испортило.
- Вот именно. Поэтому мы не делаем стойку на Брайана Корена, если только одна из нас не втюрится в кого-нибудь совершенно постороннего, и тогда оставшаяся сможет попытать счастья. Идет?
Она протянула руку, чтобы скрепить договор рукопожатием.
- Идет. Можно подумать, кто-то из нас его интересует, - вздохнула я.
- Говори за себя, мисс Низкая самооценка.