13
Когда Антон проснулся, то не увидел Арсения на кровати. Она была аккуратно заправлена, а окно раскрыто нараспашку. За ночь комната выхолодилась, одеяло уже не спасало. Парень оделся и бесшумно вышел. Где-то внизу работал телевизор, слышались торопливые шаги и голоса:
— Опять опаздываешь!
— Да плевать.
Из кухни показался Арс с рюкзаком ядерно-зеленого цвета. Такого, что его без труда можно было увидеть за километр.
— Как спалось? — неожиданно воодушевленно спросил он, и от этого приятного, даже немного звонкого голоса на душе у Шастуна потеплело.
— Хорошо, спасибо.
Тут из кухни выглянула изумленная сестра с мокрой тарелкой и полотенцем в руках.
— С кем ты разговариваешь?
— Со стеной.
Шаст аккуратными шажками поплелся за другом, чтобы ни одна доска на лестнице не скрипнула под ним. Арс достал из шкафа черное пальто до колен, которое безумно шло его образу: серый свитшот с широким горлом, обтягивающие темно-серые джинсы с дырками и черно-серые кеды.
Опять почти все серое. Да, я обречен по жизни натыкаться на этот цвет!
Арсений пристально посмотрел на него и открыл дверь. Намек понят — брюнет вышел из дома первым, а следующим — Арс, провожаемый бесконечными наказами заботливой сестры.
— Ты в школу? — начал Тоша разговор, когда они оказались за пределами двора.
— Да, в этот гадюшник. Ненавижу его!
— А где твой отец сейчас?
— Не знаю, с утра уехал куда-то.
И тут произошло то, чего мы так стесняемся, когда оно случается, допустим, на уроке в гробовой тишине, — у Антона заурчало в животе. Ему вдруг стало так стыдно, что лицо запылало. И этот звук только усилился от ухмылки Арсения.
Он остановился. Пошарил в рюкзаке и вытащил что-то, завернутое в плотную пищевую бумагу.
— Бутерброд. Он свежий, так что ешь.
— Но ведь...
— Ешь.
— Спасибо.
Шастун даже не собирался отказываться от такого предложения. Единственное, что его волновало, так это то, как выглядело поедание бутерброда со стороны, пусть там никого и не было. Он представил маленькую бабушку, выходящую из-за угла, а мимо нее пролетает откусанный бутерброд. Была старушка — и нет старушки.
Они дошли до частной старшей школы "Мишниль". При жизни Шаст всегда старался обходить стороной это заведение. Дело даже не в учениках, которые спокойно курили за углом и торговали наркотиками, а в отталкивающей энергетике самого здания. Оно настолько вобрало дух своих детишек, что учащиеся из других школ и близко не желали к нему подходить.
Сейчас за воротами царил беспредел: двое подростков набросились на третьего и пинали его ногами на земле, пока тот закрывал лицо руками; три девушки стояли в сторонке и курили, пуская дым; где-то у стенки целовалась пара.
Арс заметил, как сильно изменилось выражение лица друга при виде всего этого. Брюнет стоял, слегка прищурив глаза, нахмурив брови, и даже не заметил, как бешено оскалился.
— Это школа для детишек богачей, которые живут не во Фризенвейне, поэтому здесь все вольны делать, что вздумается.
— А учителя?
— Они даже боятся заходить в класс. Пусть им и платят гораздо больше, чем в других школах, некоторые уходят. Сложно выдержать такое.
— Какое?
— Так, сегодня должно быть кое-что особенное на уроке английского...
Прозвенел звонок. Ни один ученик даже не шелохнулся, не двинулся на занятия. Все продолжали заниматься своими делами.
Антон с Арсом первыми зашли в здание. Девушки заинтересованно оглядывались ему вслед.
В классе все было обустроено так, что первая парта начиналась не от уровня дверей, а с середины помещения, гораздо дальше от учительского стола, чем обычно. На доску, которая занимала полстены, был выведен слайд с текстом с проектора у потолка. Попов сел за предпоследнюю парту у окна и сразу закинул ноги на стол. Шаст встал рядом.
В кабинет зашла высокая девушка в черной юбке-карандаше и белой блузке. Волосы собраны сзади в маленький пучок. Она старалась вести себя спокойно, даже когда парни начали свистеть и в голос восхищаться ею. Было видно, что она немного нервничает.
— Здравствуйте, класс!
В ответ посыпались неразборчивые слова, из которых Шаст разобрал только «Доброе утро».
— Вижу, все на месте...
— Мисс Аллен, а у вас есть парень? — заигрывая, спросил какой-то ученик.
Класс дружно захихикал, пока девушка не ответила:
— Я обязательно отвечу тебе на родительском собрании.
— Какая вы дерзкая, — отозвался Сергей... Стоп, Сергей? Почему Антон раньше его не заметил? — Мы знаем, вы одиноки.
— Моя личная жизнь вас не касается. Зато меня интересует, выполнили ли вы домашнее задание, — сдержанно продолжала она.
Сергей встал из-за стола. Походкой решительного мужчины он двинулся с тетрадкой в руке к мисс Аллен. Парень небрежно бросил ее на стол. Она проглотила это и как ни в чем не бывало взяла тетрадь.
Шастуну было искренне жаль эту девушку. Она была красива, скромна и явно умна. И не заслуживала подобной жизни, работы и отношения к себе.
Арсений продолжал сидеть с ногами на парте. По его равнодушному взгляду Шаст понял, что такое происходит не в первый раз.
— У тебя тут сделано не все, — заметила Аллен.
— Я единственный в классе, кто вообще что-то делает, — прошептал ей Серёжа в самое ухо.
Послышались смешки.
— Да я знаю, что вы все... не учите, — наверное, перед последними словами должно было следовать "идиоты", ибо это определение подходило идеально.
— Какой у вас красивый кулончик... — Сергей протянул руку якобы к украшению, но брюнет увидел, как пальцы цепляются за воротник.
— Что ты делаешь?! — вскрикнула девушка.
Аллен вскочила. Пуговицы полетели с блузки в разные стороны, а ворот распахнулся. Девушка постаралась прикрыться, но за ту малую секунду все, даже Тоша, успели разглядеть ее серый, с серебряным отливом бюстгальтер.
Все засмеялись. Так громко, что гогот слышался во дворе и за его пределами. Уверенное выражение на лице Аллен разбилось, как фарфоровая статуэтка о каменный пол — вдребезги.
— Замолчите!
Антон мог представить, что она испытывала. Ей пришлось спрятаться за столом, прикрывая руками грудь. Девушки и парни подбегали к ней и делали фото, кто-то снимал видео.
В тот момент парень испытал самый сильный приступ ненависти в своей жизни. Злился не столько на этих уродов, сколько на себя и свою слабость. Если бы он мог касаться других, то, не раздумывая, впечатал бы Сергея в стенку.
Арсений продолжал сидеть на своем месте, не проронив ни слова. Матвиенко вытащил из-под стола Аллен и начал отрывать ее руки от груди.
Одобрительная улыбка засветилась на лице Попова.
Аллен кричала, умоляла их остановиться. Она плакала, пыталась вырваться, а хватка Сергея становилась сильнее.
Неужели никто, кроме этих тварей, не слышит ее? Неужели никто не хочет помочь ей? Или все намеренно не вмешиваются, давая подросткам оторваться по полной, чтобы они от скуки не ушли вместе с деньгами?
— Ну, и как тебе зрелище? — довольно спросил Шастуна Арсений.
— Почему ты не остановишь их?!
— Потому что мне нравится наблюдать за этим.
Что-то в душе Шаста сломалось. Этим чем-то была надежда на нормального Арсения. Того, кто не стал бы сидеть сейчас сложа руки. Его ужасный характер менялся ежеминутно.
Двуличность — самое страшное, что может быть в человеке. От такого можно ожидать чего угодно.
— Ты... — Не вспомни он о любви к Попову, даже к такому гнусному, просто ужасному, высказал бы ему все, что думал.
Но решил приберечь силы для другого. Тоша подбежал к толпе со смартфонами, на которых уже запечатлелись мучения Аллен. Ее черные волосы распустились, локоны лежали на груди. Один парень схватил ее за волосы, и Аллен вскрикнула от боли.
Все стояли, увлеченные зрелищем. Они не видели, что происходило за их спинами. А там был Антон. Со стулом в руках. Ему уже плевать, что они подумают. Он прошел сквозь одну девушку, чтобы встать поближе к парню, таскавшему Аллен за волосы. Кто-то успел закричать: "Что это?!".
Поздно. Шастун с размаха ударил стулом обидчика по голове. Он отлетел к доске и упал без сознания. Девушки завизжали, увидев, как по лицу парня побежала кровь. Сергей испугался не меньше и отбежал к окну. Все кинулись врассыпную, пока Аллен оправлялась после пережитого. Шастун стоял возле нее и теперь отчетливо видел заплаканное, перемазанное тушью лицо.
Аллен решила, что следующей жертвой станет она, и поспешила отползти подальше. Брюнет поставил стул на пол и заметил, как на него смотрит Арсений. В его взгляде читался восторг. Восхищение тем, что он наплевал на правила и показал себя людям. Но это было еще не все. Парень взял со стола маркер и подошел к доске. Все видели, как на ней слово за словом появляется: "Больше никогда не трогайте своих учителей и людей, которые не сделали вам ничего плохого, иначе вас настигнет та же участь, что и его". Стрелкой Антон указал на парня, лежавшего у доски в крови.
Парень слышал за спиной шум и перешептывания. И гордился своим поступком. Намеренно делая громкие шаги, дабы усилить эффект, подошел к окну и выпрыгнул из него. Приземление оказалось таким, словно он просто сделал очередной шаг.
Лишь сейчас в голову пришло осознание произошедшего, но его не мучило чувство вины ни перед кем. Он не жалел о содеянном. Этот парень заслужил свою участь. Выходит, и Арсений заслуживает того же?..
— Антон!
Шаст отбежал от школы уже на квартал и наблюдал за тем, как к нему приближается Попов.
— Это было что-то! — воскликнул он, расплывшись в улыбке.
— Ты мог сделать это и сам. — Он отвернулся и продолжил путь. Сейчас у него не было ни малейшего желания общаться с ним.
— Стой-стой! — Арсений загородил ему путь. — Ты произвел такой фурор! После того как ты ушел, все стали извиняться перед Аллен. Кто-то даже на колени перед ней упал.
Тоша еще никогда не видел Попова таким воодушевленным, радостным и эмоциональным.
— Почему ты ей не помог?
— В смысле?
— Ты сидел и наблюдал за тем, как над ней издеваются.
— И что с того? Они все равно не сделали бы с ней ничего плохого, наверное. Зато получилось отличное зрелище!
Шастуна трясло от злости. Арс выглядел настоящим негодяем, и этот образ сводил на нет всю его любовь к нему. Она рассыпалась на тысячи крупинок, стремительно иссякала, как песок сквозь пальцы. Арсений, как человек, умирал на глазах у Шаста.
Место любви заняло закономерное отвращение. Даже смотреть на него стало противно.
— Отойди, — рявкнул Тоша, оттолкнув его.
На мгновение в глазах Арсения промелькнула обида. Улыбка исчезла с лица. Он снова догнал его.
— Вау, не думал, что такой неудачник, как ты, способен на дерзость. Мои дружки никогда не сделали бы ей ничего плохого, а вот я — вполне, поэтому и сидел сложа руки. Поверь, если бы начал действовать...
Договорить Арс не успел. Антон врезал ему по лицу. Он не удержался на ногах, упал на землю и схватился за голову. Терпение достигло своего предела, и лишь где-то в уголке сознания тихий голос разума шептал: "Что ты наделал?". Но он был в сотни раз слабее того ощущения свободы и облегчения, которое он испытал при ударе.
— Аха-ха-ха-ха! — безумно смеялся Попов, увидев на ладони кровь, шедшую из носа. — Вот это да. Неожиданная эволюция в развитии Антона, ха-ха!
Он вытащил из кармана платок и бросил его Арсу.
— Надеюсь, когда ты успокоишься, поймешь свою ошибку и чувство вины вновь настигнет тебя. Сегодня ты доказал, что являешься ужасным человеком. Твой поступок затмил все хорошее, что ты сделал.
Арс словно не дышал, вслушиваясь в каждое слово. С широко распахнутыми глазами он смотрел на Тошу, не обращая внимания на кровь, стекающую к губам. Шаст склонился перед ним, бесчувственно всмотрелся в его глаза, сквозь которые видел отражение все того же восхищения. Но теперь оно смешалось с испугом.
— Ты плохой человек, Арсений. Просто отвратительный.
С этими словами брюнет ушел, оставив Попова сидеть на земле.