10
Рано утром, когда Диана мирно посапывала в своей теплой постели и солнце только-только начинало озарять городок, Антон направился к дому Арсения.
Весь город спал.
Он почти бесшумно перелез через забор и оказался во дворике. Теперь оставалось самое сложное — войти в дом. Призраки его типа могли касаться неодушевленных предметов и животных, поэтому ни о каком прохождении сквозь стены не было и речи.
Взгляд Шастуна упал на небольшую крытую деревянным куполом веранду. По своему дизайну она напоминала один из проектов в передачах об обустройстве загородных домов. В детстве он любил смотреть такие выпуски, с интересом наблюдая за тем, как преображается старый коттедж или заброшенный двор.
Тоша заметил движение на веранде и подошел ближе. Арс лежал в круглом плетеном кресле-качалке, завернувшись в мягкое вязаное одеяло кремового цвета. Брюнет не смог сдержать широкую улыбку. Он спал, словно маленький ребенок.
На улице еще было прохладно. Парень проверил плотность одеяла: слишком тонкое, чтобы спать под ним в такую погоду. Рядом на стуле лежала стопка пледов. Он взял самый теплый и укрыл им Арсения. Тот сквозь сон почувствовал это и медленно открыл глаза.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он, слегка приподняв голову.
— Э-э-э-э, — брюнет правда не знал, что ответить, — пришел проведать тебя.
Арсений недовольно замычал и укрылся одеялом с головой.
— Идиот, не мог подождать до утра?
— Но ведь уже утро. Шесть часов.
— Я говорю про нормальное утро, часов так с десяти. — Попов высунул голову из "кокона".
— Тебе нравится спать на улице?
— Не то чтобы... — Парень сжал губы и потянулся. — Мама очень любила. И иногда, когда мы приезжали сюда из Амстердама отдохнуть, обязательно спали тут вместе. — Он закрыл глаза и, казалось, вновь задремал.
Шаст сел рядом с ним, кресло-качалка под ним скрипнуло.
— Кажется, я просил дать мне поспать, — недовольно пробубнил Арс.
Ответить Антон не успел. Свет в доме зажегся. Из окна послышался шум, и на фоне задернутых занавесок проскользнула тень.
— Бли-и-ин, — Арсений был готов расплакаться, — эта недотепа сейчас включит свою идиотскую музыку и обязательно поставит магнитофон на подоконник!
Так и произошло. Бодрая смуглая шатенка выглянула в окно и включила "No Control" One Direction. Песня, к несчастью Попова, оказалась громкой и энергичной. Заснуть под такое не представлялось возможным, даже если бодрствовать до этого пять дней. Идеальная пытка.
Сначала Арсений сопротивлялся, пытался скрыться под одеялом, ворочался, затем затихал, лежа неподвижно. Но уже спустя полминуты он выглянул наружу и повернулся в сторону окна. Такого злобного взгляда Тоша не видел еще ни разу в жизни.
— Пора вставать! — Уж не знаю, как эта девушка умудрилась перекричать песню. — Папа приедет с минуты на минуту уставший и голодный!
— Выруби это сейчас же! — огрызнулся Попов.
Она не расслышала его и скрылась в комнате.
Ему стало жаль Арса. Только представьте: вы спите, и тут кто-то в шесть часов утра прямо над ухом врубает музыку на полную. Шастун возненавидел бы весь мир за свой прерванный сон и весь день и вечер ходил и огрызался бы. Может, поэтому Арсений такой грубый?
Брюнет продолжал сидеть и выслушивать его ругань из-под одеяла.
— Ты воплощение самого дьявола, черт тебя подери! — То была самая приличная фраза из всех услышанных.
— А кто она тебе? — решился спросить Тоша.
— Сестра, Алиса.
Преодолевая себя, борясь с усталостью, слипающимися веками и состоянием, когда готов завалиться спать в любом месте, Попов все же встал, не забывая заодно проклинать всех, кого только можно.
— Я разогрею пиццу! — радостно объявила Алиса. Она вытирала мокрую голову полотенцем и была только в обтягивающих лосинах и майке.
После душа невыспавшийся Арсений сел за стол на кухне и опустил голову, пока сестра грела завтрак. Шастун стоял рядом с ним.
— Садись уже, — вслух обратился к Антону Арс и отодвинул стул.
Антону стало очень приятно.
— Ты что-то сказал? — Алиса обернулась.
В дверь позвонили, когда засвистел вскипевший чайник. Девушка сняла его с плиты и босиком пошла в коридор. Открылась дверь, зашуршали пакеты, раздались женский и мужской голоса, от которых Попов недовольно замычал.
— Алиса, ты так похорошела за этот год! — восторженно заявил высокий мужчина, проходя с тяжелой ношей на кухню. — Можно смело выдавать замуж!
В ответ девушка обняла отца и забрала у него пакеты.
Папа Арсения был крепким мужчиной с зачесанными назад светлыми волосами, идеально выбритым подбородком, яркими голубыми глазами и выразительными скулами. На вид ему примерно сорок пять, не больше, но черный шелковый костюм скостил года три.
— Ну, здравствуй, сын.
Широкой сильной рукой мужчина отодвинул стул и сел напротив Арса. Шаст с интересом стал наблюдать за отношениями отца и сына.
— Зачем ты приехал? — Попов даже не поднял голову, чтобы посмотреть на папу.
Тот озадаченно сложил руки.
— Хотел увидеть вас.
— Целый год нормально сидел в Амстердаме, а тут неожиданно захотел?
— Не разговаривай так с... — только начала Алиса, но отец молча прервал ее взмахом руки.
Он выпрямил спину и прочистил горло.
— Послушайте, вы уже год живете здесь одни. Вернее, Алиса и раньше жила, она уже взрослая. А вот ты, Арсений, еще несовершеннолетний. Ты должен жить со мной...
— Я ничего тебе не должен после того, что ты сделал.
— Ты ведь понимаешь, что это был несчастный случай. Нельзя же всегда жить прошлым.
— А ты понимаешь, что этого можно было избежать? — Арс повысил голос, но отец продолжал говорить все так же спокойно.
— Я не заставляю навсегда уезжать из Фризенвейна, просто в Амстердаме смогу дать тебе достойное образование. Я приглядел тут участок для ведения бизнеса. Это мой подарок на твое восемнадцатилетие. К тому моменту, как это место обустроят, ты повзрослеешь и прочувствуешь вкус работы. Тогда и переедешь обратно.
— А ты не слышал, что дарить подарки заранее нельзя?
— Все будет оформлено на тебя в день рождения. Сразу после завтрака, хочешь того или нет, я отвезу тебя туда.
Вены на шее Арсения вздулись от злости. Он вцепился в край стола, словно собираясь опрокинуть его на отца. Алиса поставила разогретую пиццу, салат, молоко и сэндвичи. Отец поблагодарил дочь и положил себе всего понемногу.
— Ешь, почему ты сидишь? — спросил он заботливо.
— Да пошел ты!
Он выскочил из-за стола и, не оглядываясь, убежал. Мужчина так и остался сидеть с поднятой вилкой.
Арс лежал на кровати в своей комнате, уткнувшись лицом в большую мягкую подушку, и этим напоминал парню диснеевскую принцессу. Антон начал разглядывать комнату: разбросанные диски, книги, одежда, рваные плакаты на стенах, куски которых валялись на полу; задернутые шторы и неубранная постель. Комната настоящего меланхолика. Просто в голове не укладывалось: меланхолия и Арсений.
— У тебя такой бардак.
— Ну, спасибо, Капитан Очевидность.
Он отвернулся.
Из-за беспорядка Шастун не мог усидеть на месте: мысли метались, и ни одну из них было не поймать. Его мама говорила: что у человека в комнате, то у него и на душе. Но это было правдой лишь отчасти. В его комнате всегда царил порядок, но в душе властвовал хаос.
Брюнет начал раскладывать все по местам. По крайней мере, поднимать вещи с пола. Здесь были и школьные учебники, и диски с "Голодными играми" и "Гарри Поттером". Ничего удивительного для Арсения, ведь это одни из самых популярных фильмов за всю историю человечества. А вот наличие этого фильма в "скромной" коллекции дисков ввело парня в легкий ступор.
— Тебе нравится "Титаник"?
Шаст обернулся к парню. Арс лежал на кровати и наблюдал за ним, опершись на подушку.
— Нет, сопливая драма. Но мне нравится момент, когда все умирают.
— Зачем же тебе тогда диск?
— Это Алисы.
Ну да, конечно.
Антон не смог сдержать ухмылку и положил диск в стопочку на столе.
— А ты смотрел? — заинтересованно спросил Попов.
— Нет, не смотрел.
— Хо-хо! Серьезно?
— Отец не разрешал мне смотреть этот фильм.
Он с горечью вспомнил былые дни. Они были серыми и скучными. В сериалах у детей бурная жизнь, но в реальности все подростковое бытие состоит из школы, колледжа, ора родителей из-за неубранной комнаты и проблем с учебой. А, и еще несчастная любовь. Как же Антон мог забыть о ней?
— Когда по телевизору показывали "Титаник" , папа сразу переключал на спортивные телеканалы, а возвращался к фильму ближе к концу, когда все умирали. Помню один случай. Я не смог сдержать слез и спрятался за диваном, чтобы поплакать, папа сидел и равнодушно продолжал смотреть, а потом переключил на политическую передачу.
Короткая исповедь вызвала ощущение опустошенности. Один из черных гробиков моих воспоминаний, которые я так тщательно старался захоронить, вдруг раскрылся. Теперь он растворился, а вместе с ним часть груза, что лежал на сердце.
Взгляд Арсения стал задумчивым.
— А почему ты прятался за диваном?
— Мне не разрешали плакать. Мама ругала за это постоянно. Я был очень сентиментальным и ранимым ребенком.
— У тебя жуткие родители.
— Знаю. По крайней мере они старались быть такими. — Антон продолжил маленькую уборку. — Кстати, а как зовут твоего отца?
— Сергей...
Они услышали приближающиеся к комнате шаги. Возле дверей стояла Алиса. Волосы уже заплетены в косу, а вместо халата — серое домашнее платье.
— Ты собрался?
— Дверь закрой, — сквозь зубы процедил ее брат.
Девушка молча вышла.
Арсений вскочил с кровати и подошел к шкафу. Он стянул с себя футболку и бросил ее в сторону. Брюнет машинально потянулся к его одежде и поднял с пола. От нее веяло теплом, пахло чем-то особенным и необычным — это был запах тела Арса. Резкий, но приятный. Он стоял отвернувшись, словно поддразнивал Шастуна, демонстрируя свою оголенную спину и бедра, плотно обтянутые серыми джинсами. Падающий свет очерчивал каждый мускул на его теле. Придавал коже нежно-бежевый оттенок.
Тоша был не в силах отвести восхищенный взгляд от Попова. Прошла всего пара секунд, но для него они, наполненные любованием, растянулись на несколько часов. И он был готов смотреть дальше.
Арсений нашёл в шкафчике подходящую кофту. Вид парня в ней заставил что-то внутри Антона всколыхнуться. Подобные чувства он испытывал ранее, только когда фантазировал об их отношениях. Вещичку эту и кофтой-то назвать сложно: рукава до локтя из сетчатой ткани, как и часть, начинавшаяся чуть ниже сосков. Лишь грудь прикрыта квадратным куском бледно-голубой ткани. Торс фактически оголён.
— Ты пойдёшь со мной? — вывел его из раздумий голос Арсения.
— Да, конечно.
Они спустились. Возле ворот уже ждало такси. Арс пропустил Тошу в машину первым. Он почувствовал себя девчонкой, каких у Попова был миллион.
Минут десять машина двигалась по знакомым улицам, проехала мимо его дома и свернула направо.
Дальше брюнет уже не наблюдал за происходящим снаружи. Ранний подъем дал о себе знать — они сидели и зевали. Не знаю, сколько прошло времени. Антон был на грани сна и уже не мог мыслить ясно.
— Приехали, — выдернул из дремы голос водителя.
Мистер Попов протянул ему деньги и попросил подождать. Взмахом руки он повелел сыну выйти.
— Вот и это место. Отличный вид!
Они вышли. Шастун ещё долго протирал глаза, не веря тому, что видел. Это его любимый пригорок!
Сергей не упустил возможность пофантазировать перед сыном, чтобы пробудить в нем интерес:
— Здесь мы построим большую двухэтажную гостиницу для приезжих, установим фонтан, сделаем ресторан..
Шаст чувствовал себя так, словно его ограбили. Опять. Приятные воспоминания и эмоции, испытанные тут, медленно покрылись трещинами, готовые разлететься на тысячу осколков. И каждый раз, когда отец Арсения гордо перечислял, что он собирается здесь построить, эти трещины разрастались все сильнее. Арс без капельки заинтересованности слушал Сергея и смотрел под ноги — даже слегка колыхающаяся на ветру трава была для него занятнее отцовских планов.
— И в итоге... — не мог угомонится мужчина.
— Я всё понял! Эх...спасибо тебе за этот чудный подарок, папа! — Явный сарказм.
Отец постарался проигнорировать тон сына:
— Строительство займёт полгода, не меньше. Это если говорить о проекте и его частичной реализации, без внутреннего обустройства.
— Зачем ты решил построить эту махину в такой глуши? Сюда не так много гостей приезжает.
— Неправда, сын. Я заранее изучил спрос на номера в местной гостинице и поспрашивал жителей по поводу приезжих и их отношения к новым местам для отдыха.
Результат превзошёл все ожидания. Плюс я договорился с рекламными компаниями.
Антона поражали настойчивость и предусмотрительность отца Арсения. О таком папе мечтают все! Не каждый год родитель дарит тебе бизнес, стоимостью превосходящей пожизненную среднестатистическую зарплату в Амстердаме. Отец Антона фиг что оставил бы ему в наследство. Да и подарков ему не дарил, как и мама. За эту заботу и он начал уважать мистера Попова. Но! Реализовать его планы на любимом месте Шаста казалось дикостью не только по отношению ко нему, но и к пригорку в первую очередь. Это преступление против природы!
— Ты доволен, сын мой? — радостно спросил мужчина с чувством выполненного долга, а на лице так и читалось: " Какой же я отличный папочка! Теперь он точно станет относиться ко мне хорошо ".
— Нормально.
Ответ убил брюнета второй раз. Такие планы, и всего лишь "нормально"? Да Арсений просто не ценит, что имеет.
Кто бы говорил.
Выражение уверенности на лице мужчины треснуло, как банка с кипятком. Он поправил воротник и направился к машине, договариваться с водителем. Арс подошёл к Тоше и спросил:
— Тебя что-то беспокоит?
— Это место... Я очень люблю его.
— И ты, естественно, не хочешь, чтобы его осквернили? — заинтересованно спросил он.
— Конечно же, не хочу! Только представь: этот пригорок так прекрасен. Идеальное место, чтобы остаться наедине с собой, а его хотят испортить, построив большое здание! Зачем?
Антон так эмоционально и громко высказал своё мнение, что его должны были услышать мистер Попов с водителем. Арсений даже не дрогнул.
— И как же ты собираешься остановить стройку?
— Я не знаю...
— А я знаю. — Арс улыбнулся и в душе Шастуна зародилось сомнение. — Если тебе так сильно хочется спасти пригорок, я могу попросить отца построить его в другом месте.
— Правда?
— Но! — Ах, вот то, что ждало брюнета, когда речь шла о чем-то нужном! — Я ничего не делаю просто так.
— И чего же ты хочешь?
Хитрая улыбка на лице Попова стала шире. Он показал Антону три пальца.
— Три желания. Три действия и твоё любимое местечко спасено.
— А в чем же заключаются эти действия ?
— Они довольно легкие, так что ты справишься. Можешь приступить к ним прямо сейчас.
— Но я же не знаю что делать.
— А у тебя есть выбор? Откажешься — твоё местечко погибнет. Согласишься — оно спасено. Ты просто должен сделать для меня три вещи.
Выхода нет. Арсений искусно играл на эмоциях и говорил до ужаса сладким, но в то же время ядовитым голосом. И Шаст поддался его чарам.
— Хорошо, согласен.