Осцилятор
Я был на месте в 17:43.
У меня осталась привычка приходить гораздо раньше туда, куда я очень хочу и опаздывать туда, куда не хочется.
Клуб снаружи был красиво подсвечен зелёным и синим. Выглядел он как большой ангар в форме параллелепипеда.
В Европе рейв-культура началась с нелегальных дискотек на пустующих складах. Наркотики, странная и очень громкая музыка...
Как-то так.
Я обошёл здание, показал охраннику пропуск. Он пожелал мне удачи. Мне стало немного легче.
Мне страшно. У меня дрожат руки. Дыхание затрудняется и хочется убежать...
Где моя маска?
Она всегда так тяжело завязывалась?
Я зашёл. У сцены стоял Оливер. Звукорежиссёр сидел в своей кабинке. Виджей стоял около звуковой аппаратуры. Сначала меня никто не заметил.
Я взобрался на сцену, отодвинул немного кабели и пульты и поставил свой ноутбук. Под столом стоял удлиннитель. Я подключил ноутбук к сети, чтоб он не разрядился. Загорелась оранжевая лампочка - средний заряд.
Кто-то подошёл сзади. Обернувшись, я увидел Оливера.
- Здравствуй.
- Привет.
Я подключил синтезатор. Несколько раз нажал на клавиши. Из колонок раздался громкий рипящий звук. Оливер куда-то отошёл. Потом я подключился к видеоустройствам и проверил, всё ли в порядке.
Ещё один круг: ноутбук, синтезатор, видео.
Что я забыл?
Точно, контроллер!
Я достал его из чемонданчика и расположил на специальной подставке.
Ещё раз всё проверил.
Вроде бы всё работает.
Ещё раз всё проверил.
Да, точно работает.
Ещё раз всё проверил.
Оливер снова ко мне подошёл.
- Ты всё подключил?
- Да, всё.
- Хорошо, тогда сейчас наши люди всё проверят, и ты сможешь начать разминаться.
...
- Хорошо.
Я не сдержал улыбки. Часы: 18:19.
Я морально готовился к выступлению. Глубоко дышал, прыгал на месте.
Через несколько минут я вышел на улицу закурить. Сигарета не зажигалась и чуть не падала из рук.
Около главного входа стояла группа людей - человек десять, может пятнадцать.
Хм, знакомый голос.
Том?
Охранник не пускал его внутрь. Я подошёл.
- Он со мной.
Охранник извинился и пустил Тома.
- Этот видимо новый, владелец же знает меня, должен был предупредить... Ладно. Привет! - он улыбнулся.
- Рад видеть тебя, - ответил я, бросив злополучную сигарету. Мой голос сильно дрожал.
- Всё в порядке?
- Да, - выпалил я машинально, - то есть, нет. Я сильно волнуюсь. Боюсь, чтоб это не помешало выступлению.
- Расслабься! Если им не понравится, мы же быстро бегаем... А помидоры нынче дорогие.
Его шутка (хоть и немного плоская) подействовала на меня. Мне стало легче. Осознание того, что ты не один, греет и обнадёживает.
Уже где-то 18:30. Людей около входа всё больше и больше. Разговаривают, шутят, смеются. Я даже не ожидал, что их будет так много. Почему-то мне казалось, что, несмотря на отличную репутацию Лаудрума, на моё выступление придёт максимум человек 15.
- А почему их так много около входа? - спросил я.
- А, так ты ещё не видел? - до боли знакомая лучезарная улыбка предвкушения растянулась на его лице. - Который час?
Я посмтрел на телефон:
- Без семнадцати выступать, - ответил я.
* * *
Мы взошли на сцену без пяти семь. Эмси уже десять минут разогревал толпу. Я не мог сдержать восторга.
"ЭЛ 8617А! ЭЛ 8617А!"
Эти выкрики были невероятно громкими. Я посмотрел на Тома. Он улыбался.
Я готов...
Погнали.
Запускаю интро-заставку.
Звук включающегося телевизора.
На заднике мелькает синий экран смерти.
Включаю бас.
Он занимает всё пространство. Он забивает уши.
На экранах шрифтом таким же, как на раритетных электронных часах, написано "TRY TO UNDERSTAND". Снизу - обратный отсчёт.
Синтезированный мужской голос с эффектом радио начинает говорить:
I'm alone. Nobody wants to accept the truth. Though, it's easy to understand.
Why?
Ему отвечает искусственный женский голос:
L8617A, the humans, they won't understand...
They think in a different way...
Прокрученный задом наперёд и растянутый звук разбитого стекла сопровождает конец обратного отсчёта.
Я включаю первый трек и выпрямляюсь в полный рост с уже включёнными диодными очками. Они быстро мелькают: красный, зелёный, синий, белый. Бас рипит и трещит. Он очень громкий.
И его не слышно.
Толпа орёт громче. Уши начинают болеть. Оливер стоит около чёрного входа. Да, он смотрит на всё происходящее с широко открытыми от удивления глазами! Я смотрю на него и мне аж плохо от радости.
"Лишь бы это был не сон", - молил я в своей голове.
Пошёл первый бит.
Очки ритмично пульсируют.
Люди начинают качать руками.
Второй бит.
Вся толпа превратилась в единый качающий организм.
Третий бит.
Кто-то крикнул "хэй!".
Четвёртый бит.
Уже вся толпа кричит на слабую долю.
Пошёл разгон.
Толпа орёт.
Белый шум становится всё громче.
Зал наполняется воздухом.
Все инструменты ускоряются и повышают тональность.
Всё резко стихает, остаётся лишь очень низкий пульсирующий бас.
Сейчас будет припев.
Всё будто замедлилось...
В зале стало темно...
Люди зависли в прыжке...
Том где-то рядом. Он тоже ловит эту энергию.
Класс...
Как жаль, что её нет рядом...
Я бы был самым счастливым человеком на планете...
Нет времени думать, пора взрывать!
* * *
Сет подходил к концу. Под ногами валялась бутылка от энергетика. Очень сильно болели ноги. Спина тоже.
Туц, тыщ, туц, тыщ...
Что все "нормальные люди" слышат в этих звуках?
- Одинаковость
- Постоянные повторы
- Скучность
- Бессмысленность
- Навязчивость
Они не могут понять этой энергии. Они не понимают традицию. С первобытных ритуальных танцев и до наших дней. Они просто обделены.
Ну, когда-то и я был в их числе.
Так и появился этот трек:
Туц, тыщ, туц, тыщ, тыщ
Пять битов. Под это же нельзя танцевать!
Можно. Просто это новый уровень музыкальной свободы.
В классической музыке уже очень давно используются нестандартные размеры: пять четвертей, семь девятых и так далее.
Традиции это хорошо.
О чём моя музыка?
Об экспериментах.
Это не бунт. Это предоставление новых вариантов.
Трек отыграл. Люди за какое-то время привыкли и даже начали кайфовать от нового размера.
Пошёл хвост из эхо.
Я включил последний трек.
Да, он не мой, но хорошая музыка должна звучать, я так считаю.
Пошли звуки ветра. Мягкий синтезатор плавно нарастал. Мужской голос напевал простую тоскливую мелодию.
Ветер стих. Синтезатор окончательно включился. Затих на мгновение. И снова заиграл.
Мягко... плавно...
Запомни меня таким...
Время замедлит ход...
И выйдет из берегов...
Моря моей любви...
Море моя кровь...
Волны чеканят ритм...
Сделай меня таким...
Запомни меня таким...
Счастливым и лёгким...
Мурашки пробежали по моей спине.
Люди достали телефоны и светили фонариками. Это было прекрасно, будто звёздное небо.
Я плакал.
Синтезатор монотонно играл.
Я взял в руки микрофон.
И молчал.
Я никогда не умел говорить прямо красиво. Но хотелось что-то сказать.
Ну, я выпалил фразу:
- Ребята, вы лучшие. Спасибо.
И всё.
Ну, хоть что-то.
* * *
Было без пяти четыре, когда сет был окончен. Люди долго хлопали и кричали.
Я вышел на улицу.
Собачий холод, однако.
Снял маску и очки.
Выдыхая, я пускал облачко пара, которое быстро растворялось в воздухе.
Люди покидали клуб.
Я всегда любил холод. Меня приучили к холодной воде, холодной погоде. К холодным душам. Вообще к холоду.
Я мог есть мороженое зимой. Мог ходить без куртки на морозе и не болеть. Не знаю. Как-то так случилось.
Том ушёл ещё давно. Деньги перечислили мне на карту.
На выступление пришло человек 300. Билеты по 8 фунтов. В итоге 2400 с чем-то. Мне заплатили 1200 и ещё 400 долларов я отдаю Тому.
На такие деньги реально можно пожить.
Слишком устал, чтоб думать.
Дрожу.
Видимо, я слишком истощён.
Солнце медленно просыпалось, простирая свои сонные лучи к облакам. Мне хотелось не быть одному. Мне хотелось, наконец, быть понятым. Не суждено.
Том?
Прекрасный человек. С ним легко общаться, он всегда поддержит и поможет в трудную минуту, он готов на многое ради меня, и это взаимно.
Но он меня не понимает. Он далёк от меня. Он верит в Бога, в мораль и совесть... Мне приходится говорить с ним, притворяясь человеком его типа. Обсуждая людей, мораль, проблемы, красоту.
Но настоящий я.
Я выше этого.
Для меня эти разговоры не имеют ценности. Я вижу огромную картину.
Кажется, я один её вижу...
Я шёл домой, чтоб хоть как-то двигаться. Движение создаёт тепло.
Мои глаза полузакрыты. С каждым шагом идти всё тяжелее. Болит буквально всё: глаза, голова, уши, ноги, спина, руки и просящий жратвы желудок.
Моргая, иду по мышечной памяти.
Мои ноги сворачивают не туда...
Я вижу холм...
Холм...
Она...
Кое-как я добрался до её окна. Она сидела прямо за столом и могла бы увидеть меня, но я не мог об этом думать. Она что-то рисовала на большом листе бумаги.
Плакат.
Эл8617А.
Она вешает его на стену.
Мысли мешаются...
Путают время и место...
Где я?..
Боль в правом боку...
Вижу землю...