Смутьян

Если бы я сказал, что мое сердце остановилось, но бесполезная оболочка по-прежнему существовала в этой вселенной- мне бы, скорее всего, никто не поверил. Но кто может жить, когда держит кровавое тело любимого человека на руках?

Бесконечный ток крови в моих сосудах замедлялся, хотя его шум полностью оглушил, а перед глазами было лишь лицо Сони. Я тряс ее, уговаривая открыть глаза, но она даже губами не шевелила. Чувствовать, как руки и одежда пропитываются ее кровью, было страшно. Это чувство, с которым я ранее не был знаком близко, накатило такой мощной волной, что по ощущениям- поезд сбил и пару раз проехался по органам с костями. Если бы взамен на это можно было бы предотвратить произошедшее с Соней, то я бы согласился.

Вокруг царил хаос. Постоянно все сновали туда-сюда, что-то выкрикивали. Мне было не до этого. Все, кого я мог видеть четко, запоминая каждую деталь- Соня. Бледнеющая с каждой минутой все больше кожа покрылась испариной, а из-за светлых волос ее облик и вовсе казался невесомым, словно призрак, который сейчас растает в воздухе. Крепче сжал ее в руках, словно сам себя убеждая, что нет, вот же моя Соня! В моих руках! Как и обещал- всегда со мной будет.

Я был напуган. Я, черт побери, не знаю, что делать. Сотню раз порывался подняться, куда-то бежать за помощью, но столько же раз натыкался на то, что мое тело будто парализовало. Все, на что я был способен, это лить дурацкие слезы на ее лицо, шепча извинения. Я слышал противный звук тиканья часов, которые говорили мне, что бесполезно трачу каждую драгоценную секунду. Что делать? Как? Куда?

В голове образовался вакуум, куда не пробивались ни чужие приказы, ни рациональные варианты решения проблем и вообще ни-че-го. Я никогда не был в столь экстремальных ситуациях, чтобы научиться отбрасывать эмоциональность и включать режим холодной расчетливости. Когда губы Сони распахнулись я ожидал, что вот сейчас она скажет что-нибудь, дав мне понять, что еще в сознании. Но стоило из уголков рта скатиться струйкам пенистой алой крови, то реальность наотмашь ударила по лицу, возвращая в настоящий мир со словами: «Прямо сейчас делай хоть что-то, иначе она умрет».

-Дэмиан!- дернул плечом, за которое меня тряс дядя Глеб.- Наконец-то! Я уже думал вас прямо так вместе и забирать,- протараторил он, обеспокоенно взглядывая то на меня, то на Соню.- Чего сидишь? Неси ее в машину! Нужно скорее добраться до больницы, пока не развился шок или сепсис. Ну же, Дэн, давай быстрее!

Боясь сделать только хуже, я аккуратно взял Соню на руки, мысленно приказывая ей держаться изо всех сил. И она станет, верно? Слишком нахально надеяться, что она сделает это из-за меня?

-Алеся, что случилось? Тебе плохо?- отец держал мать за предплечье, пытаясь не дрогнувшим голосом узнать ее состояние. Мама сгорбилась, явно желая присесть или даже лечь. Вторая ее рука была на груди, будто бы придерживала что-то, чтобы не упало.

-Все нормально,- сипло выдала она, а у меня мысли вскачь пустились, вновь тормозить начали. На руках истекающая кровью и отдающая богу душу девушка, а рядом мама с приступом загрудинной боли. Что делать? Кому помогать? Как?

-Вижу же, что нет. Что не так?- его голос был резким и четким. Он старался задавать конкретные вопросы, на которые она могла бы ответить.

-Сердце болит,- выдавила мама, а меня вновь ударило чувство вины. Да, у мамы в последнее время было слабое сердце и лишь я один заставлял ее переживать. И на такой импульсивный шаг, как убить Татьяну, она пошла из-за меня, а значит и в этом приступе обострения виновен я.

-Дэмиан! Какого хрена ты еще не в машине и не на полпути к больнице? Хочешь труп своей девушки хоронить?!- вскричал дядя Глеб. Лишь от одной представленной мысли меня передернуло и даже могло подкосить. Но я помню, что держу на руках Соню и не имею права оступиться более. Ни в каком из смыслов.

-Мама...

-Стас о ней позаботится,- тут же ответил мне дядя на мои вялые речи.- Вперед! Шевелись, мальчик.

Этот приказной тон человека, который явно большую часть жизни прожил в таких экстремальных условиях, где нужна хватка и стальной ум, подействовал на меня сразу. Если я не знаю, как быть и что делать, то это решит за меня дядя Глеб. Я должен не думать, а подчиниться приказам человека, который знает, что делает и как быть, чтобы вытащить из такой задницы всех живыми.

Дядя Глеб сам сел за руль и велел мне говорить о каждом изменении в состоянии Сони. Это было легко, ведь я считал каждый ее короткий вдох, улавливал каждое подрагивание ресниц, следил за каждой капелькой пота на лице и боялся, что сейчас в эту самую секунду что-то изменится и мой мир вверх дном перевернет.

Свет фонарей на доли секунд освещал ее кукольное восковое лицо, заставляя меня давиться виной все сильнее. Я не уследил. От меня нужно было так мало - уберечь свое сокровище, но даже этого не смог сделать. Как мне теперь вообще ей в глаза смотреть?

Когда дядя объезжал машины по встречке и ругался отборным матом, то прижал Соню к себе, поворачивая на здоровый бок. Этим я хотел уберечь ее от очередного ранения при резких ускоренных движениях автомобиля, но оказывается спас от другого- она закашлялась, выталкивая скопившуюся кровь во рту наружу. Осознание, что Соня могла просто задохнуться от крови, так и не успев попасть в клинику, меня прошибло от головы и до пят какой-то молнией посильнее, чем в несколько тысяч ампер. Язык прилип к нёбу и стало подташнивать от этих отвратительных чувств. Однако, это не мешало мне шептать ласковые слова ей на ушко, будто бы я знал, что она слышит меня и прислушается.

-Сонечка, ты же у меня сильная девочка. Я же обещал тебе уютное бунгало и кофе с видом на Ист-Ривер, а ты так просто откажешься от этого, м?- еле дотрагиваясь, убрал прилипшую окровавленную прядь с ее лица.- А как же моя жизнь, которую я давно отдал тебе? Она тебе уже не нужна? И кому я нужен кроме тебя, Сонечка?-кончики пальцев обрисовывали черты ее лица, словно я когда-либо мог бы забыть их. Никогда. Даже если останусь слепым, то все равно ее образ, высеченный на подкорке, на холсте воспроизведу.- Не уходи от меня, солнце. Как мне выжить без твоего света в этой тьме?

Моя жалость к самому себе могла длиться вечно, но дядя прервал меня, затормозив у самой двери какого-то здания.

-Дэн, дорогой, отпусти ее, дай разобраться медикам.

Оглянулся и заметил рядом стоящие бригады СМП, которые ослепляли горящими мигалками. Они пропустили машину дяди, хотя так же явно везли каких-то тяжелых пациентов. Поднялся и пронес Соню туда, куда показывал мне идти дядя. Я был совершенно не готов оставить ее на какой-то долбанной кушетке и уйти. Пока Соня была в моих руках, я не мог всецело понять того, что есть возможность более никогда и не почувствовать этой легкой ноши. Чувствовать ее- значит знать, что она жива.

-На кой черт вам детальная консультация терапевта? Звоните реаниматологам и везите ее в операционную. У нее давление падает и ...

Дядя силой усадил меня на стул за пределом кабинета. Клянусь богом, я бы разнес этих врачей так, что тем бы самим понадобилась операционная. Какого черта они бездействуют и оставляют ее ожидать костлявую? Схватился за голову, пытаясь собрать все мысли воедино. Только сейчас до меня донесся шум от людей, которые заполняли узкий убогий коридор. Их было очень много, в то время как снующих между ними врачей - всего пару человек. Напротив меня, буквально в метре, сидела женщина, держащая своего ребенка у груди.

-Тише, милый,- голос женщины был уставшим и дрожащим, будто бы она вот-вот заплачет.- Еще немного и нас примет дядя врач,- успокаивала она его поглаживающими движениями по спине. И только тогда я заметил множественные багровые синяки на ее тонких руках, которые казались костями, обтянутой кожей, а у ребенка- рванные раны, будто бы его покусала собака, из которых продолжала сочиться кровь.

Волна тревоги облепила со всех сторон, стоило оглянуться и заметить, что все люди вокруг были с не менее значимыми проблемами и тем самым создавали шум, напоминающий шум людей при каком-то стихийном бедствии. Разговоры, стоны, завывания, плачь... я просто не мог находиться здесь.

-Что... что это, черт побери, такое?- выдавил из себя, обращаясь к дяде. Он же казался невозмутимым, будто происходящее вокруг- обыденность.

-Приемный покой,- пожал он плечами, словно одного этого слова и жеста должно хватить для объяснений.- Ее уже должны переводить в операционную,- он поджал губы, смотря на наручные часы.

В эту же секунду резко открывается дверь и я даже не успел встать, как каталка с Соней и двумя врачами проносится мимо, скрываясь в лифтовой. Дядя потянул меня за руку в сторону лестниц. И хорошо, что тянул, потому что от вида Сони, на которой находится кислородная маска, меня размозжило по стене.

-Ей точно помогут тут?- выразил свое недоверие. Имел право! Как вообще можно помочь человеку в месте, где сыпется штукатурка и трескается краска на стенах? Может где-то тут еще и тараканы вылезут? Вдруг некоторые асоциальные личности, с которыми мы сидели в коридоре, принесли таких любимцев с собой? О какой асептике и антисептике мы вообще толкуем?!

-Это ближайшая больница, а до областной она могла бы не дотянуть,- пытается он меня вразумить и это действует. Что ж, врачи везде есть врачи и они смогут купировать тяжелое состояние, а дальше я позабочусь о том, чтобы перевести Соню в нормальные условия.

Дядя довел меня до массивной закрытой двери, где огромные красными буквами была написана какая-то аббревиатура и строгое «посторонним вход запрещен». Операционная? Вблизи стоял потрепанный диванчик и пару стульев, на одном из которых уже сидел отец.

-Где мама? Что с ней?- тут же набросился я, помня, что отец должен сейчас быть с ней.

-В реанимации,- сипло ответил он, выбив этими словами у меня почву из-под ног.

-Какая к чертям реанимация? Что случилось?- мой крик мог заставить и стекла лопнуть, не то что капилляры в легких.

-Скорее всего срыв ритма сердца,- резко ответил дядя, пытаясь привести меня в чувства.- Жизни не угрожает,- он силой посадил меня возле отца. Жизни не угрожает? Но зачем тогда сразу реанимация? Он говорит правду или просто пытается меня успокоить? Черт, я ничего не понимаю.

-Никому ничего не угрожает, да?- истерично выдаю я.- Все будут жить?- получилось саркастично, словно бы мы уже знали, что кто-то должен умереть.

-А ты сомневаешься?- он посмотрел на меня так, что я действительно почувствовал себя дураком в том, что усомнился.- Пей,- протянул он мне фляжку.- Мы сделали все, что смогли. Сейчас остается лишь ждать,- звучало, как тост для меня и я отпил большой глоток жгучей горло жидкости, а затем передал фляжку отцу.

Все втроем сидели в тишине коридора и мысленно вели счет времени, которое казалось бесконечным. Благодаря алкоголю я стал чуть меньше винить себя, но эти отвратительные чувства в груди, которые все не находили выхода, рвали на части. Хотелось выть и по стенкам ползать от безысходности, но, думаю, Соня не оценит, если узнает, что ее парня загребут в психушку.

Спустя какое-то время на этаж ввалился Паша со стаканчиками кофе в руках. На мой немой вопрос «как Ди?» он так же взглядом ответил «Все в порядке». Ну по крайней мере настолько, насколько это возможно. Сам же Паша старался обходить тему Сони, прекрасно понимая все из того, что он видел перед собой. Я был безмерно благодарен его поддержке и тактичности. Стал понимать, что этот человек действительно становится мне кем-то ближе, чем просто знакомым или другом. Он становится для меня кем-то вроде дяди Глеба для моего отца и кто я такой, чтобы не заметить этого или вообще отвергнуть?!

В общей сумме я выпил два литра кофе и прошел несколько километров взад-вперед по коридору, когда дверь открылась и от туда показался весьма немолодой врач. Никто из нас не проронил ни слова, все только смотрели на уставшее лицо мужчины в белом халате. Сердце замерло в ожидании какого-то гребанного вердикта.

-Вашу жену уже переводим в другую палату,- сказал он, обращаясь к отцу. Видимо мужчина запомнил, кто привез мою мать, но не особо вдавался в подробности родства. Выдохнул. Если ее переводят из этого ужасного места в другую палату, то это значит, что кризис миновал, верно?

-Что... что с ней?- отец в миг оказался возле мужчины.

-Мелкоочаговый инфаркт передней стенки. Вы привезли ее достаточно быстро, поэтому считайте отделались малой кровью. Прогноз благоприятный,- заверил он, позволяя одному узлу из нервов развязаться, дать дышать полной грудью.

-А другая девушка?! Соня!- теперь уже я встал с другой стороны врача, заключая того в какую-то стенку между собой и отцом.

-Кем вы ей приходитесь? Здесь есть ее родители или опекуны?- он осмотрел нашу компанию. Этот старик не скажет ничего о состоянии Сони, если тут нет ее ближайших родственников? Черта с два! Мне абсолютно плевать, где носит ее родителей! Я имею право знать, что с моей Соней! Дядя Глеб порывался сказать что-то, но мы с отцом опередили:

-Я отец!- сказал он с одной стороны.

-Я жених!- ответил я с другой.

Врач вздохнул и попросил нас отойти с ним в сторону, чуть дальше от дяди с Пашей.

-Молодой девушке повезло меньше,- начал он, явно подбирая слова полегче, хотя даже эти били меня наотмашь.- Конечно, нож мы извлекли, но он повредил одну из долей легкого, а воздух уже попал в грудную полость,- мать его он может выражаться яснее? Отец заметил мое недовольство и понял намерение нагрубить врачу, поэтому остановил, хватая меня за предплечье. Воздух? А что, мать твою, там должно быть вместо воздуха? Солнце и галактика?!- К счастью, нам удалось остановить кровотечение, что уже хорошо. Больше опасений вызывает другое- долго были связаны кисти рук. Предполагаю, что повреждены некоторые структуры и пока что никто не скажет точно, как это отразится на их функционировании в дальнейшем. По крайней мере не больница нашего уровня,- я совершенно не мог понять его слов. Что он лепечет? Почему не может сказать все ясно и четко? Ее жизни все еще что-то угрожает? Видимо он понял, что я парень, который в последнее время терпением не отличается, так что вновь заговорил.- Но, если говорить откровенно, то девушка в рубашке родилась.

Он, блять, издевается? Я тут к нему приехал каламбур разгадывать?

-Когда ее можно будет транспортировать в другой стационар?- спросил отец, видимо, прекрасно понимая мужчину в халате.

-Чем раньше, тем лучше. Как только минует угроза вторичного кровотечения, то я дам вам знать об этом.

-Конечно,- кивнул отец.- Нам можно увидеть их?

-Нет! Это вам не проходной двор!

-Леонид Ибрагибович,- прочитал отец на бейдже.-Сердце ведь не успокоится, если не увидим. Одним глазком и одну минуту,- отец действительно пытался незаметно предложить врачу денег, но тот отшатнулся, словно его обвинили в каком-то грехе. Я перемещал взгляд то на врача, то на отца. Увидеть Соню? Хотя бы на одну минуту? Хочу и страшно.

-Одна минута вне палаты!- проворчал он, указывая нам на висящие халаты в тамбуре, которые мы, по всей видимости, должны взять вместе с масками, бахилами и дебильными шапочками.- Первая и пятая палаты,- все так же недовольно бубнил он.- Приходят, топчутся, а нам потом за внутрибольничные инфекции отвечай.

В этой амуниции мы были словно какие-то пришельцы-похитители внутренних органов. Но это было не важно. Чтобы увидеть Соню и донести до больного мозга, что она жива и осталась со мной в этом мире, я был готов хоть голым идти. Стремглав промчавшись мимо отца и пары медсестричек, прилип к окну, за которым была кровать, на которой лежала Соня.

Пищащие приборы, трубки, маска и различные провода обвили хрупкое тело моей девочки, словно желали задушить ее, когда на деле делали все, чтобы помочь ей выкарабкаться. Смахнул слезы, которые застилали глаза, будто бы мой организм сам говорил мне: «Не смотри!». Лбом ударился о холодное стекло - так сильно хотел оказаться ближе к ней. Может быть она бы действительно быстрее пошла на поправку, если бы услышала или почувствовала меня, поняла, что я очень жду ее тут.

Оглянулся, замечая, что медсестре, что заполняла какие-то бумаги за столом, совершенно не до меня, а врач зорко наблюдал за отцом. В два шага прошмыгнул в палату, но так и остался стоять возле двери, боясь подходить. В нос ударил тошнотворный запах лекарств, а звуки приборов, контролирующие жизненные показатели, усилились и вызывали тревогу. Грудная клетка перемотана свежими бинтами, ровным счетом как и руки по самые кончики пальцев. Боже, на ней есть хоть одно живое место?! И это я виноват в случившемся. Если бы не я, то она жила бы себе спокойно, без всех этих проблем, которые я вихрем принес в ее жизнь. На мгновение подумал, что я не имею права подходить или даже пытаться просить прощения. За такое не прощают.

Но либо сейчас, либо никогда. Сам не понял, как все же смог отклеиться от двери и оказаться на коленях у изголовья кровати Сони. Я смотрел на нее, как на первое и единственное чудо света. Таковым она всегда и была для меня.

- Ты только живи, Сонечка, а там дальше со всем справимся,- голос был тихим, но мой параноидальный мозг решил, что Соня все равно услышит.

Пусть сегодня она так и не пришла в себя из-за лекарств, которые вливают в ее организм, но я обещаю, что настанет день, когда она вновь будет улыбаться своей самой счастливой улыбкой.

***

-Почему так долго,- скорее не спрашивал, а нудил я, будто маленький мальчик. Никто вокруг не разделял моих смятений. Я же все смотрел на наручные часы, считая каждые секунды. Бригада скорой помощи вместе с Соней уже должны быть в аэропорту. Что и где может их задерживать? Я с детства не отличался терпеливостью, а в последнее время и вовсе забыл значение этого слова.

-Они уже почти тут, не бурчи. Лучше обними дядюшку и тетушку на прощание,- улыбался дядя. Его умение поднять настрой лишь одним своим лучезарным видом восхищало меня.

-Спасибо огромное,- крепко сжал его в своих медвежьих объятиях и, казалось, выдохнул не воздух, а все свои страхи и тревогу, что скопились за эти дни.- Один я бы не справился с этим и тогда Соня...

-Нет, мой мальчик, никаких «если»! Выбрось из головы всю эту сопливую дурь. Сейчас именно ты самая сильная половинка в ваших отношениях, так что отбрось все сомнения и действуй,- вновь он дал мне наставление, которое воспринялось мной как приказ, которому я последую безоговорочно.

Отпустив дядю, я обнял тетю Вику. Скорее это она обняла меня, прижимая к себе так, чтобы опередить и сказать шепотом на ухо:

-Спасибо.

-За что?- не понял я и нахмурился. Ее голос казался тоньше, словно она переживает сейчас не меньше моего.

-Я знаю кто и как расправился с Артемом. Спасибо,- я поджал губы в тонкую линию и ничего не стал отвечать. Тетя Вика, явно думала, что это была моя месть за ее дочь Диану, но на деле, когда я выдавливал этому ублюдку глаза, то думал лишь о возмездии за Соню.

-Я не мог не сделать этого,- обнял тетушку в ответ, навсегда запоминая запах свежей домашней выпечки, что запутался в ее волосах. Отстранился, позволяя тете достать платок, которым она терла уголки глаз. Тетушка была очень сентиментальной, что в какой-то степени придавало ей шарма.

-Мы так мало побыли в роли брата и сестры,- Диана изобразила подобие улыбки, но я мысленно похвалил ее за это. Из-за приема депрессантов ей сложно вообще хоть как-то реагировать на происходящее вокруг, а любые движения стали замедленными. Так что эта полуулыбка была подарком для меня.- Но даже этого времени хватило, чтобы я поняла, что могу доверить тебе Соню,- она сама обняла меня, практически не сдавливая, ведь не могла контролировать силу.

Сам обнял эту непоседу, поглаживая по затылку и спине. С Дианой я сблизился намного больше, а значит, что и прощаться сейчас было труднее. Тем более понимая, что оставляю ее в таком состоянии без поддержки друзей. Улетая в Штаты я забираю Соню и Пашу с собой, полагаясь лишь на то, что Диана будет под контролем родителей.

-Надеюсь, еще наверстаем упущенное,- тяжело выдохнула Ди, показывая, что ее лимит слов практически исчерпан.

-Уверен, что мы исправим это совсем скоро, ведь я зову тебя погостить. Думаю, не я один буду звать,- покосился в сторону Паши, который недалеко переминался с ноги на ногу. Находясь среди нас он чувствовал себя не столь комфортно, ведь мы являлись друг другу родственниками, в то время как родители самого Паши не пришли попрощаться с ним. А ведь тот улетал в Штаты, скорее всего, навсегда.- Не дай ему улететь без единой причины хотеть вернуться,- прошептал ей на ухо, надеясь, что она последует моему совету и все же даст Паше шанс.

На мое счастье Ди послушалась и прямиком направилась к Паше, желая поговорить с ним наедине.

-Значит, ты все же улетаешь,- констатировала Ди, так и не смотря ему в глаза. А там было на что взглянуть- море плещущихся чувств, способных исцелить все ее душевные раны.

-Да, Дэн предложил открыть общий бизнес и думаю, что странно было бы упускать эту возможность,- будто оправдывался перед ней за то, что не остается рядом. А он испытывал вину, уверен.

-Конечно, это было бы даже не странно, а глупо. Свой бизнес это... приятные хлопоты?! Это займет твою жизнь и в ней не останется места для других незначимых вещей,- она терла шею, что выдавало ее нервозность. Похоже, что и Паша знал об этом, а потому и сопоставил сказанные слова с той логикой, с какой он думал Диана рассуждает прямо сейчас.

-Надеюсь это ты не себя имеешь в виду?- он подавил смешок.- Хотел бы- не вышло. Даже если бы мне мозги пулей вынесли, то тебя все равно забыть невозможно,- он еле касаясь, боясь спугнуть, притянул Ди к себе, обнимая. Та же прижалась котенком к его груди, будто скрываясь от всего мира.

-Значит... будем переписываться?- произнесла она робко, словно боясь стребовать большего. Стукнул себя ладонью по лбу. Ой, балда! Да ты если бы попросила кольцо на безымянный палец, то он бы тебе организовал это сию секунду, будто Алладин какой-то! А она о каких-то переписках толкует.

-Значит будем,- заулыбался Паша, явно счастливый тем фактом, что Ди сама идет к нему навстречу. Они вместе казались той самой хрустальной статуэткой, на которую даже дуть не хочется - боишься, что все пойдет прахом.

-Это мне типа винтовку от старых дианкиных ухажеров чистить?!- тихо произнес дядя, за что получил от тети Вики удар ладошкой по плечу.

-Никаких винтовок! Я еще хочу внуков дождаться,- строго сказала она ему.

-Я слишком молод для дедушки,- он закатил глаза.- Пока что все еще гожусь на роль отца.

Дядя так задергал бровями, что мне самому стало неловко и поэтому я замаскировал смех кашлем и решил отойти от своих родственничков, чтобы те разобрались в личном между собой.

Стоило отойти от одной парочки, как натыкаюсь на другую, стоящую в самом укромном уголке,- отец и мама. Застыл, смотря прямо на них и пытаясь осознать, что вот оно... это мои родители, которых я мог бы видеть каждый день все эти двадцать лет. Оба, казалось, наслаждались обществом и общением друг с другом, словно бы позабыли про годы расставаний, про то, что недавно произошло в подвале одного из загородных домов.

Не деспотичный, а умеющий находить компромисс мужчина, который бережет и уважает мою мать, пытается вновь завоевать ее расположение. Мама, которая, даже не смотря на перенесенный инфаркт, расцветает новыми красками вблизи этого мужчины. Они оба натворили дел, последствия которых расхлебывают и по сей день, но также оба заслуживают второго шанса.

Эту ли картину я ожидал увидеть, когда спускался с трапа самолета одним осенним днем? Нет. Определенно нет. Но рад ли тому, что вижу сейчас? Да. Однозначно да.

Моя безумная вылазка в поисках отца завершилась. Я и близко не ставил перед собой цели примерить родителей, но рад, что между ними все складывается именно так. Этот полет принес слишком много воспоминаний и эмоции, но самое главное- мою родственную душу. Пусть за случившееся с Соней я буду чувствовать себя виноватым до конца жизни, но если бы я не внес в ее жизнь свои проблемы, то мы бы так и не познакомились, не заморозили Ад до минус тысячи по фаренгейту. Могли бы навсегда остаться чужими друг другу людьми, обрекая на вечное одиночество.

Соня- лучшее, что случилось в моей жизни и сейчас я не готов просто так проебать все. Теперь у меня есть стимул для многих вещей в этой жизни. К примеру: стимул для открытия совместного с Пашей бизнеса- обеспечить мою женщину и семью, которую я хочу создать с ней. Для меня все в этом мире заканчивается на Соне, а сейчас ей нужно серьезное лечение. Оставлять ее в том клоповнике я не собирался ни на секунду дольше возможного. Так что как только врач дал разрешение на транспортировку, то санитарная авиация уже была готова принять на борт пациента, а одна из лучших клиник Америки выглаживала свежие простыни для койки в лучшей палате.

-У меня скоро очередная выставка и я была бы рада, если бы ты пришел,- мама неуверенно протягивает отцу небольшой розовый конверт, где лежал пригласительный билет. Отец же с каким-то неверием смотрел то на нее, то на конверт, словно боялся взять вещь в руки. Эти розовые конверты, ненавязчиво пахнущие сиренью, я видел не так часто, но прекрасно знал, что за этот клочок бумаги с парой каллиграфических росчерков перьевой ручкой, многие уважаемые люди из сливок общества готовы драться насмерть. Попасть на выставку моей матери особым гостем? Да, тут простого везения мало будет.

Я закатил глаза и скрестил руки на груди. Даже мне она не давала этих ее особых пригласительных, которые означали VIP членство. Стоило бы обижаться, но даже не смог начать- я был рад, замечая, как отец берет конверт так, словно в нем находится весь смысл его жизни.

-Я обязательно там буду,- твердо произносит отец, словно клянется маме в исполнении. Та же сияет ярче самой яркой звезды, согревая в своих лучах отца, что млеет не скрывая. Мне так же становится спокойнее от этой картины. Видеть мать улыбающуюся, а не злую или огорченную- лучшее, что я мог получить после случившегося. Однако, совсем спокойно мне становится от того, что скорая наконец показалась на аэродроме.

-Стоит ли мне сказать спасибо за твой упрямый характер?!- отец хлопает меня по плечу, мысленно все же благодарит за столь импульсивный поступок разобраться во всех тайнах прошлого.

-За такой упрямый характер мне стоит сказать спасибо отцу,- обнимаю мужчину в ответ.- Думаю, мы еще успеем наговориться о многом и попытаться наверстать хотя бы что-то,- даю понять, что видел эту аферу с супер билетами, которых обычному смертному не достать.- Поэтому не прощаюсь,- кивнул ему и тут же помчался к машине, чтобы помочь Соне.

Пусть меня и не просили, но я все же помог переложить Соню из машины на борт авиаслужбы. Мне хотелось проконтролировать каждый шаг, убедиться, что Соне ничего не угрожает. Я как параноик, заставил медиков проверить каждый катетер, каждую трубочку и препарат по пять раз, чтобы знать наверняка- все в порядке и функционирует должным образом.

У мамы и Паши было ровно две минуты, пока медики сверяли документы, чтобы попрощаться со всеми. Я хотел бы еще раз увидеть их, но забота о Соне встала выше любой из потребностей. Сел так, чтобы мог хотя бы держать ее холодные маленькие пальчики в своей ладони. Сжимал согревая и показывая, что я рядом, а значит ей больше нечего бояться.

-Сядь на свое место, Дэн,- сказала мама, трогая меня за плечо. Она старалась не смотреть на Соню, чувствует себя виноватой в том, что та серьезно пострадала. Ведь Соню все эти семейные разборки вовсе не касались, а вышло так, что она единственная, кто мог бы умереть из-за этого.

-Мне удобно,- это была не психованность, а просто констатация факта- мне было удобно сидеть на полу вблизи Сони. Не важно где и как, если это будет рядом с ней, то мне удобно.

-Дорогой, мы взлетаем и нужно, чтобы ты сел на свое место и пристегнул ремень безопасности,- мягче добавила она, пытаясь втолковать мне истинность слов.

Понимая, что только задерживаю взлет, тихо выругался и быстро сел на положенное место, но взгляда от Сони оторвать так и не смог. Казалось, будто бы лишь мой взгляд, а не делегация медиков, поддерживают ее сознание прямо сейчас.

-Милый, то, что случилось с Соней...

-Мам, не нужно,- тут же остановил я ее.- Это было случайностью. Если копать глубже, то во всем виноват я, который не смог добраться до Татьяны раньше,- ворчал, понимая, что тут облажался по полной. Я вообще не добрался до Татьяны. Этой ненормальной даже пуля была ни по чем и она выжила, но дядя отказался говорить местонахождение смертницы. Он не хотел еще крови на моих руках, поэтому заверил, что мой отец сам разберется с ней. Что ж, может оно и к лучшему.- Будь у меня возможность, то я вернул бы время вспять, чтобы самому задушить эту змею,- злость выплескивалась из меня, будто из фонтана, но обеспокоенное лицо мамы заставило умерить свой пыл.

-Не говори так, Дэмиан,- она тяжело вздохнула.- Двадцать лет назад я уехала именно поэтому- ты не должен знать и принимать за должное насилие и убийства. Это не правильно. Как и то, какой грех совершила я,- произнесла она, положа руку на сердце.

-Я не сторонник насилия, но Татьяну мне не жаль и считаю, что ты все сделала верно,- пожал плечами.- Она отравила столько лет вашей жизни и подвергла опасности будущее твоего сына. Эта пуля в ее теле- меньший откуп. Ты все сделала правильно,- я накрыл своей рукой костяшки ее пальцев, благодаря за этот поступок, который считаю верным.

Но мама была в своих раздумьях, смотря куда-то вдаль через иллюминатор. Уверен, ей просто нужны время и поддержка, чтобы свыкнуться со всем этим, а я и отец обязательно поможем в этом.

Перевел взгляд на другую, не менее значимую женщину в моей жизни. Стоило встретиться с ее слегка задурманенным из-за препаратов взглядом, как я уже был готов завилять хвостом от радости, словно самая преданная собака в мире. Моя девочка жива, со мной, в сознании и смотрит лишь на меня, словно бы я был чертовым центром в ее вселенной. Сейчас она не могла говорить, но ей и не было нужно- за нее, все сказали глаза, которые утопили меня в бездонном море нежности.

Даже после стольких моих ошибок она безоговорочно доверяет мне, себя и свою жизнь преподносит на раскрытых ладонях. Я не заслуживал такого бесценного подарка, но от него точно не откажусь. Сам же уже давно всецело ей принадлежу. За Соню и умереть не жаль. А пока мы живы, обещаю сделать ее самой счастливой, в любую трудную минуту быть рядом, быть опорой и надеждой.

Пролетая километр за километром, становясь все ближе к лучшей жизни, мы оба верили в то, что это начало новой, но далеко не последней главы о нашей любви.