Глава 35
Малия
Я не должна была уезжать. Не должна была бросать отца Арта.Почему из-за меня у всех проблемы?С самого детства всё, к чему я прикасаюсь, катится к чертям.Я — сплошное разочарование.
Сажусь в самолёт. Лететь всего час. Но этот час тянется, как вечность. Я тихо плачу весь полёт. Мысли роятся в голове:Что, если я всё испортила? Хотя... я уже всё испортила.
Не успела оглянуться — я снова здесь.Место, которое когда-то ненавидела.Ссорилась с дядей, доказывая, что оно не моё.А теперь оно — единственное, что осталось.
Выхожу из аэропорта, сжимая в руках сумку. У меня нет ничего. Ни одежды. Ни плана. Ни сил.
— Красавица?
Становлюсь, как вкопанная.Послышалось?
— Милена.
Это имя. Я его давно не слышала. И не скучала.
Медленно поворачиваю голову.Он.Даня.
Он подходит и обнимает.
— Привет, красавица. Ты не изменилась. Как долетела?
Я стою, не отвечая на объятие.Холодно. Отстранённо.
— Ты что здесь делаешь? И откуда...
Он не даёт мне договорить — берёт за руку и тянет к машине.
— Поехали, я всё объясню.
— Я жду. — Мы садимся в машину. Я смотрю на него со злостью, не понимая, почему она вдруг подступила.
— Мне сегодня утром позвонили и попросили встретить тебя.
— Кто?
— Кристофер. Отец твоего мужа, насколько я понял.
— Откуда ты вообще знаешь?..
— Я был на похоронах дяди Макса. — Его голос становится мягче. — Он тоже там был... Твой муж, кажется, тогда не присутствовал. Но я познакомился с его отцом. Он приходил к тебе в палату, когда ты спала.
Я отвожу взгляд.В груди опять всё сжимается.
— Тебя же вообще не должно было быть там.
— Я слышал, что случилось... Я просто... Я хотел попрощаться. Он был мне как второй отец, ты же знаешь.
Он смотрит на меня. В его глазах что-то странное — смесь сожаления, теплоты и чего-то ещё.А я смотрю в окно.Потому что иначе... могу снова расплакаться.
— И что он тебе сказал? — голос дрожит, глаза на грани.Я переживаю за отца Арта. Я должна знать, как он.Каждую секунду думаю об Арте. Пришёл ли он в себя? Как он чувствует себя сейчас?Как он примет то, что меня больше нет?
— Он сказал... — Даня делает паузу. — Он попросил присмотреть за тобой.Сказал, что отвечает за твою безопасность и что доверяет это мне. Только потому, что мы с тобой знакомы, и тебе будет проще.Он хотел, чтобы ты чувствовала себя в безопасности.
Я не выдерживаю. Начинаю рыдать.Эти гормоны сведут меня с ума.
— Эй... Эй, успокойся, Милена...
— Не называй меня так! Я — Малия! — срываюсь на крик. Горло горит, голос дрожит.
— Ладно-ладно, прости. Малия так Малия. Только, пожалуйста, не плачь.
— Не указывай мне! Хочу — плачу.
— Всё. Молчу. — он даже поднимает руки в знак извинения.
Через минуту я успокаиваюсь. Слюни, слёзы, всхлипы.Вытираю глаза, шмыгаю носом, смотрю на него:
— Пипец ты эмоциональная. Успокоилась хоть? — усмехается он.
— Прости. Это всё гормоны. Я беременна.
Он на секунду замирает, потом улыбается.
— Так это же круто. Ты скоро станешь мамой, Малия. Что может быть лучше этого? — в его голосе тепло. — Как я понял... ты решила скрыться от мужа, да?
— Да. Он никогда не узнает о малыше.Я смотрю в окно, чтобы не зареветь снова. — Я буду жить ради ребёнка. Всё сделаю ради него.
— Я буду рядом. — тихо говорит Даня, заводит машину.
Мы едем.
Он знает, кем был мой отец. Знает, кем был Арт.И он понимает, почему я не хочу, чтобы мой ребёнок рос в этом мире.
Городская суета остаётся позади. Пригород. Уют. Тишина.
Мы подъезжаем.Небольшой двухэтажный дом. Газон с цветами.Свежий воздух, поют птицы — это место совсем другое.Дом внутри — светлый, чистый, тёплый.Три спальни наверху. Зал, кухня, ванная, туалет и ещё одна комната внизу. Всё, что нужно, чтобы начать с нуля.
Может, именно здесь всё и начнётся
— Ты можешь выбрать любую комнату.
— Это твой дом?
— Нет, я снимаю.
— Я долго не останусь здесь. Как только найду что-то своё — перееду.
— Так, стоп. Тебе тут не нравится?
— Нравится. Даже очень.
— Тогда в чём проблема?
— Я не хочу жить вместе. У тебя своя личная жизнь, я не хочу мешать.
— За мою личную жизнь не беспокойся. А жить ты будешь тут. Поднимайся, выбирай комнату.
Спорить с ним у меня нет ни сил, ни желания.Поднимаюсь наверх и осматриваюсь.Останавливаю выбор на одной из спален — просторная, светлая, большая кровать по центру, гардеробная, своя ванная. У окна рабочий стол, а за ним — вид, от которого хочется заплакать. Красиво. Тихо.
Я беру у Дани футболку и штаны, иду в душ. Вода смывает тревогу, но ненадолго.Ложусь на кровать, и чувствую, как сердце всё равно стучит слишком быстро.
Мне нужен телефон.Спускаюсь вниз — Даня на кухне, что-то готовит. Пахнет вкусно.
— Дань, можно твой телефон? Мне надо позвонить подруге.
— Да, конечно. — Он протягивает мне мобильный.
Набираю номер. Один гудок. Второй. Ответ.
— Алло? — знакомый голос, Изи.
— Изи...
— Да, Сью... Всё хорошо. Ты как?Тон настороженный. Я сразу понимаю — она не одна.
— Мне нужно знать...
— Детка моя, привет. Я сейчас в туалете. Алан был рядом, поэтому так сказала. У меня мало времени, слушай внимательно: папу Алана убили. Арт тут. Он вне себя. Он... он совсем не в порядке.
— Ч... Что?Телефон выпадает из рук. Воздух исчезает. Всё вокруг плывёт.Я чувствую, как теряю равновесие, и только то, что Даня подхватывает меня, спасает от падения.
Тьма. Пустота.
Я прихожу в себя уже в палате. Вижу белый потолок. Капельницу. Даня рядом. Врач у кровати, проверяет что-то в карточке.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Даня.
Я молчу.
Врач смотрит строго:
— Вы должны беречь себя и малыша. Такие стрессы могут закончиться очень плохо. Вы хотите потерять ребёнка?
— Н-нет...
— Тогда постарайтесь не нервничать. У вас гипертонус, я назначил лечение. Всё должно стабилизироваться, если будете следовать рекомендациям.
— Мы сделаем всё, доктор. Спасибо. — Даня кивает врачу, тот уходит.
Я наконец нахожу в себе силы заговорить. Голос рвётся наружу вместе со слезами:
— Его убили. Ты понимаешь? Его убили из-за меня... Это я виновата... Я, только я.
— Тише. Малия, хватит. — он обнимает меня, прижимает к себе. — Ты не виновата. Это не ты. Ты ничего не могла изменить.
— Но они... они хотели меня...
— Достаточно. Ты слышала врача. Подумай о малыше. О себе. О жизни, которую вы только начинаете.
Он гладит меня по голове.Я прижимаюсь к нему, словно к последней опоре, и впервые за долгое время позволяю себе просто... плакать.