Первый раз
Это произошло не потому, что «так надо» или «пора», и даже не потому, что всё шло к этому — просто однажды вы остались вдвоём дольше, чем обычно. Вечер был тихим, медленным, как будто всё вокруг немного затормозилось: старый проигрыватель потрескивал винилом, лампа в углу отбрасывала тёплый мягкий свет, а город будто на время забыл про вас.
Вы сидели рядом, тесно, почти неловко, хотя это было привычно. Но на этот раз — иначе. Движения стали медленнее. Руки задерживались чуть дольше. Когда ты обняла Томми, он не сразу ответил, будто боялся лишнего, но потом притянул ближе. Тихо. Осторожно. Как будто держал что-то ценное, что не хотел спугнуть.
Он смотрел в твои глаза, и ты поняла — он что-то собирается сказать, но так и не сказал. Просто приложил лоб к твоему, почти дрожа. Его дыхание было сбивчивым, как будто сам не верил, что всё происходит по-настоящему.
— Ты уверена? — спросил он тогда. Не из неуверенности в себе — из заботы. И из того редкого страха потерять нечто настоящее.
Ты кивнула. Не сразу. Медленно. Улыбнулась, как будто говоришь «да» не только на вопрос, но и вообще — на него, всего, целиком.
Это не было стремительно, не было громко или сломано. Всё было будто соткано из шёпота и робких касаний. Никто никуда не торопился. В этом не было сценария — только вы и то, что между вами давно уже зрело.
Он держал твоё лицо, будто боялся, что ты исчезнешь. Ты гладила его спину, будто хотела остаться здесь навсегда. И когда вы оба, наконец, остались просто в тишине, дыша в унисон, в этом не было ни стыда, ни тревоги. Только тепло. Удивительно глубокое, почти болезненное по силе. Потому что оба вы знали — это не просто момент. Это — доверие. Это — принятие. Это — вы.
После вы ещё долго не говорили. Просто лежали. Томми крепко обнял тебя, укутывая почти всей спиной, и прошептал, как будто сам себе:
— Мне с тобой не страшно. Даже когда страшно.
И ты тоже молчала, просто слушала, как стучит его сердце — неровно, но рядом.
Ты проснулась медленно — сначала открылись глаза, потом пришло осознание. Одеяло было чуть сбившимся, солнце лилось через окно полосами, воздух был ещё тёплым от сна. Но рядом никого не было.
Подушка пуста.
Сердце сразу сжалось. В груди щёлкнуло что-то мелкое, но болезненное. Ты села, резко, почти от неожиданности, и осмотрелась — его куртки нет. Кроссовки не на месте. Может, ушёл? Просто так, тихо. Без слова. Без взгляда. После вчерашнего.
Мысли начали захлёстывать: "Может, это была ошибка? Может, ему стало страшно? Или он просто не хотел оставаться? Или пожалел?"
Ты резко встала, начала искать одежду на полу, пытаясь одеться, будто убежать от воздуха этой комнаты, пока он не начал душить. Подняла майку, зацепила носком джинсы, быстро натягивая — и тут сзади, из-за двери, раздался его голос:
— А ты куда?
Он стоял, растрёпанный, в старой майке, волосы взъерошены от сна, глаза ещё тёплые, чуть сонные, удивлённые. Видно, только что из ванной.
Ты замерла, держа в руках носок и футболку, как будто тебя поймали за чем-то важным. Несколько секунд просто смотрела на него. Молча.
— Я... — начала ты, а потом вдруг выдохнула, как будто внутри что-то опустилось обратно на место. — Я думала, ты ушёл.
Он подошёл ближе, мягко, не спеша. Взял майку из твоих рук, положил обратно на кровать.
— Ты серьёзно? Я просто в туалет. Я тут. Я с тобой.
Ты опустила взгляд, и он обнял тебя, уткнувшись носом в волосы. Просто так, без слов. Всё было ясно и без них.
Томми остался.
С его стороны:
Томми проснулся раньше тебя. Не сразу понял, где он. Пару секунд смотрел в потолок, прокручивая в голове вчерашнее — мягкое освещение, дыхание в темноте, твой взгляд, как ты обнимала его, как нежно прикасалась, будто боялась сломать. А он… он чувствовал себя не тем, кто ломает. А тем, кого берегут.
Эта ночь не была просто телом, прикосновением, импульсом. Она была допущением. Ты пустила его в себя не просто физически — ты пустила его в сердце, в свои страхи, в доверие. И Томми это чувствовал. Чётко, тяжело, почти страшно.
Он лежал рядом с тобой, пока ты спала. Смотрел, как подрагивают веки, как ты дышишь, и думал: "А вдруг это всё неправда? А вдруг я не смогу быть ей таким, каким она заслуживает? А вдруг я опять всё испорчу?"
Но потом ты прижалась к нему даже во сне. И что-то внутри него затихло.
Наутро, когда он вышел в туалет, ему стало тепло от мысли, что может вот так — просто встать, пойти умыться, вернуться, и там — ты. Никто не гонит. Никто не ждёт отчёта. Ты просто рядом. Ты его.
И когда он вернулся и увидел тебя, одетую наспех, с таким напряжением в лице, он резко почувствовал укол в груди. Не злость. Боль. "Она правда подумала, что я вот так уйду?"
Он знал, почему ты так подумала. Потому что сам не раз собирался уйти. Потому что он привык к тому, что после хорошего всегда идёт обрыв. Но теперь… теперь ему не хотелось так. Теперь он хотел остаться.
И когда он обнял тебя, он подумал: "Я не знаю, как быть идеальным. Но, чёрт, я хочу стараться. Ради неё. Ради этого утра. Ради того, чтобы больше никто из нас не думал, что любовь — это что-то, что заканчивается под утро."
Он остался. И мысленно пообещал себе: "Я буду рядом. Даже если не всегда умею правильно."