20.
Ночь была прохладной, осень уже полностью вступила в свои права. Лёгкий ветерок пробрался в приоткрытое окно, колыхая занавески и принося с собой запах мокрой листвы и далёких костров. В доме было тихо, лишь где-то тикали часы и слышалось лёгкое дыхание спящих детей.
Мадонна не спала. Лежала на спине, глядя в потолок, а мысли снова и снова возвращались к нему. Олег. Он был здесь, всего в нескольких метрах, в соседней комнате, но всё равно казался далеким. Они разговаривали за ужином, улыбались детям, будто ничего не произошло, но за этим скрывалось слишком многое.
Она перевернулась на бок, сжала в пальцах край одеяла. Ей не хватало его. Тепла, запаха, прикосновений. Всё это сводило с ума, но она не могла просто так взять и пойти к нему.
Но в этот раз решение принял не разум, а тело.
Тихо встав, она накинула на плечи тонкий халат и босиком вышла в коридор. Дверь в его комнату была приоткрыта. Она толкнула её чуть сильнее, заглянула внутрь.
Олег сидел на кровати, опершись локтями на колени. Казалось, он тоже не мог уснуть. Услышав её шаги, он поднял голову. Их взгляды встретились, и в этот момент воздух в комнате стал тяжелее.
Мадонна шагнула ближе, не говоря ни слова. Её сердце бешено колотилось, а пальцы невольно сжались в кулаки.
— Не могу спать, — глухо сказала она.
Олег чуть улыбнулся, но в глазах читалась усталость, накопившаяся за последние недели.
— Я тоже.
Он поднялся, сделал шаг к ней. На секунду показалось, что он передумает, но потом, будто сорвавшись с цепи, притянул её к себе, крепко обнял.
Мадонна затаила дыхание, вцепившись пальцами в ткань его футболки. Запах. Тот самый, родной. Она так долго пыталась игнорировать его, не дать себе слабину, но сейчас это было бесполезно.
Олег наклонился, его губы коснулись её виска, а затем медленно спустились ниже. Он поцеловал её в уголок губ, давая возможность отстраниться, но Мадонна не отстранилась. Наоборот, сама потянулась к нему, жадно впиваясь в его губы.
Это было не похоже на первый поцелуй после долгой разлуки. Скорее, будто они восполняли всё потерянное за это время. Её руки скользнули по его плечам, а он сжал её талию, вжимая в себя ещё сильнее.
— Я скучал, — прошептал он, почти теряясь в её волосах.
— Не говори, — прошептала она в ответ, потому что знала — если он скажет ещё хоть слово, она разревётся прямо сейчас.
Но говорить и не требовалось. Всё сказали их тела, вспыхнувшие с новой силой. Всё сказал этот момент, в котором не было ни прошлого, ни будущего, только они.
В комнате царил полумрак. Лунный свет пробивался сквозь занавески, ложась мягкими бликами на их переплетённые тела. Тишина заполняла пространство, нарушаемая лишь их прерывистым дыханием и биением сердец, звучащим громче, чем все слова, что они могли бы сказать.
Олег провёл рукой по её щеке, взглядом изучая каждую черту лица, словно пытался запомнить этот момент навсегда. Его пальцы медленно скользнули вниз по её шее, задержались на ключице, вызывая у Мадонны дрожь. Она сжала его плечи, прижимая его ближе, словно боялась, что он снова исчезнет.
— Мы всё усложняем… — голос её был хриплым, тихим, пропитанным сомнением, но в то же время желанием.
Олег не ответил словами. Он наклонился ближе, коснулся её губ, сначала нежно, почти осторожно, но вскоре поцелуй стал глубже, требовательнее. Его руки уверенно скользили по её телу, изучая, вспоминая каждую линию, каждый изгиб, будто прошло не несколько месяцев разлуки, а целая вечность.
Она застонала, когда он вошёл в неё, и это был не просто звук удовольствия — в нём было всё: тоска, любовь, отчаяние, накопившееся за это время. Их движения были страстными, но в то же время медленными, наполненными чем-то большим, чем просто физическая близость. Они словно пытались прожить за одну ночь всё то, что было упущено, всё, что они не сказали друг другу.
Олег наклонился к её уху, его горячее дыхание обжигало кожу.
— Я скучал, — прошептал он, сжимая её ладонь.
Мадонна ничего не ответила. Её пальцы зарылись в его волосы, она выгнулась навстречу, отдаваясь этому чувству целиком.
Они не думали о том, что будет дальше. Не думали о прошлом, о ссорах, о боли. Сейчас существовали только они.
Они лежали, тяжело дыша, сердца бешено колотились, догоняя рваный ритм их тел. Комната была наполнена жаром, воздух казался густым, пропитанным их близостью. Простыни сбиты в беспорядке, кожа покрыта тонкой плёнкой пота.
Мадонна прикрыла глаза, пытаясь прийти в себя после того, что только что произошло. Её грудь медленно поднималась и опускалась, а пальцы всё ещё ощущали тепло его кожи. Олег повернулся на бок, провёл рукой по её бедру, лениво, словно изучая каждый изгиб заново.
— Ты убьёшь меня когда-нибудь, — хрипло выдохнул он, касаясь губами её ключицы.
Мадонна усмехнулась, не открывая глаз.
— Возможно, — пробормотала она, её голос звучал устало, но довольство читалось в каждом слове.
Он провёл пальцами по её щеке, заставляя её взглянуть на него.
— Это было… — он не закончил, потому что слов не хватало.
Мадонна лениво улыбнулась, подтянулась ближе, прикоснулась губами к его подбородку.
— Это было правильно, — прошептала она.
Они замолчали, слушая, как за окном ветер качает листву, как их дыхание постепенно выравнивается. И никто из них не хотел думать о том, что будет дальше.
На утро солнце пробивалось сквозь тонкие шторы, заливая комнату мягким светом. Мадонна проснулась первой. Она тихо выбралась из постели, натянула на себя халат и пошла на кухню готовить кофе. Её мысли были спутанными, но одно она знала точно – всё, что случилось ночью, не должно повториться.
Когда Олег появился на кухне, она уже сидела за столом, обхватив ладонями тёплую чашку. Он выглядел так, словно и сам ещё не решил, что сказать.
— Доброе утро, — хрипло пробормотал он, наливая себе кофе.
Мадонна кивнула, сделала глоток и, не глядя на него, сказала:
— Это ничего не значит.
Он замер. Медленно поставил чашку на стол, посмотрел на неё.
— Правда? — его голос был ровным, но в глазах что-то дрогнуло.
Мадонна глубоко вдохнула.
— Правда. Мы просто… сорвались. Так будет лучше.
Олег кивнул. Он не стал спорить, не стал доказывать обратное. Просто принял её слова.
— Тогда, думаю, мне пора, — спокойно сказал он, делая последний глоток кофе.
Она молчала, сжимая чашку чуть крепче.
Через полчаса он прощался с детьми. Донателла, ещё не до конца понимая, что происходит, обняла его за шею и что-то лепетала на своём детском языке. Данте серьёзно посмотрел на него своими карими глазами, словно чувствуя, что папа уезжает надолго.
Олег ещё раз взглянул на Мадонну, но она стояла на пороге с холодным выражением лица, скрестив руки на груди.
— Береги себя, — бросил он, не дождавшись от неё ни слова.
Дверь закрылась.
Мадонна осталась стоять в тишине, слушая, как за окном уезжает машина. Она сделала глубокий вдох и провела рукой по лицу.
«Так будет лучше», — повторила она про себя.
Но почему тогда в груди было так пусто?