За жизнью не только смерть [Гамбол И Дарвин]

Вторник. Важный день. Сегодня я не пошел в школу, и причины выдумывать тому не старался. Ибо незачем: наконец дух Дарвина приобретет материальную форму, и тогда все поймут, что он был жив, просто временно отошёл в мир иной! Это его второй день рождения считай. А если верить стихотворению:

"А во вторник день рожденья
Жди небес благословенья".

Все будет хорошо. Это финал. Мне тяжело на душе, волнительно, даже боязно, но я понимаю что все эти чувства оправданы.

Анаис ушла. В комнате стояла тишина. Я поднялся с кровати и осмотрелся. Дарвина не видно, холод на тело тоже не падал. Где-то не здесь. У меня пока есть время осмотреть дом. Обычно в такую рань никого не должно быть. Мама на работе, где папа шатается — знать не знаю. Он не приносит денег в семью, наоборот, только уносит, но даже догадываться не приходиться куда он ходит каждое утро. Я не спрашивал. Анаис тоже не осмелилась интересоваться. Мама наверняка в курсе, но никогда эта тема между младшим и старшим поколениями не поднималась. Тем не менее, я равнодушен к его поведению. Изначально меня интересовали эти его вылазки, но теперь плевать хотел. Даже мысль о том, что он может уйти и не вернуться совсем не страшит меня.

Открыв дверь, я ничего не услышал кроме скрипа старых половиц. Спустился на нижний этаж. Никого. Вернулся наверх, заглянул в комнату родителей. Обоих не было. Тем лучше. Тогда я спокойно пошел на кухню, сел пить чай. Вода уже успела остыть да и я сам никогда не любил холодные травяные напитки, но уж слишком лень заново нагревать воду. Пока наслаждался тишиной, я гладил себя по голове и заметил, что слишком много волос остаётся на руках. Лысею? Быть не может — слишком молод да и на здоровье жаловаться не приходиться. Однако на моей ладони лежал небольшой локон. Голова вдруг разболелась. Я скинул волосы на пол, вгляделся в стену. Странное начало дня. Это отвлекло. Заострив внимание на том, что только что потерял, я задумался. Сидел без движений, молчал. А после отпрянул. Нужно заняться делом!

Ещё вчера, будучи поглощённый идеей, я записал рецепт на листик. Не мог не сделать этого: иначе сильно побоялся бы, что рецепт запомнился неверно. А так с горяча написал и без волнений продолжил существовать. На чистом школьном листе в клеточку, в самой середине я выгравировал:

"Рецепт воскрешения:
1) специальные травы (невероятно-желтая и настоящая зеленая);
2) вода-дурман;
3) косточки яблока".

Именно так и звучал способ, который вчера продиктовал мне Дарвин. Ни одно слово не было искажено. В момент конспектирования я задал много вопросов, один из который звучал как: "Мне по цвету догадываться?" На что получил утвердительный ответ. Сказал, что как только я увижу необходимую траву — сразу пойму что это она. Звучала как фантастика, но оставалось только довериться.

Времени много, но я очень спешил. Начинать стоит всегда с первого пункта. Так не запутаться. Прочитав короткое предложение я понял, что без понятия куда держать курс! Периметр нашего заднего двора пусть и не огромен, но и не мал: для тщательного обыска придется потратить немало времени. Однако делать нечего. Каждый гектар земли стал потенциально полезен и интересен. На ноги нацепив сланцы, я открыл черный вход: мокрый снег. Точно. Зима. Закрыл обратно. Стало понятно, что в холодную пору года я не сыщу этих трав под солнцем, как бы не хотел: всё укрыто снегом. Значит, вариант искать только дома. Это стало чуть затруднительно. Мы не огородники, не садовники — никогда ими не были. Всё, чем ограничивался природный запас Уоттерсонов — обычные комнатные растения на подоконниках, которые успели увянуть. Я обошел их все. Нет того, что искал. Не подходит и близко. Тогда, после недолгих размышлений, залез в аптечку. Там мама хранила многое. По моей логике, и трава — как основа многих лекарств, могла найтись в чистом виде. На такое надеяться не приходилось, но я нашел сразу, стоило распахнуть крышку. Именно то, что искал! Настоящая зеленая находка наконец открылась мне и я с жадностью взял побольше. Не стоило и рыскать, как повернув голову, в углу нашей бездонной лечебницы нашлась и невероятно-жёлтая целительница. К сожалению, её оказалось не так уж и много, но всё, что я мог — забрал без возможности вернуть.

— Первая составная есть! — воскликнул я и кинул желто-зеленый набор в мисочку, ибо, следуя инструкции, это надо хорошенько растереть в порошок.

Честно, понятие воды-дурман звучало очень размыто и толком я понять не мог, что в самом деле необходимо. Дарвин тоже не прояснил ситуацию. Единственное, что помогло мне сориентироваться — интуиция. Я вывел теорию, что вода эта всего лишь чарующе пахнет, мол "дурит голову", отчего и назвалась так. Искать стал исключительно по этому признаку. В холодильнике пусто. В секциях тоже. Как полностью обыскал кухню, так и вышел в другую комнату. Оно должно быть внутри дома. Пригляделся к собственной комнате, ничего не нашел. Тогда заявился в родительской. Это последний вариант. В ванной ничего не сыщешь, а за пределами дома, боюсь, бесполезно продолжать. В шкафу только одежда, в тумбочке лишь бумаги да крема, на полке только книги. Я залез под кровать. Вонь. Грязь. Клубы пыли ложились на меня. Но все таки в самом углу, находился небольшой кейс. Его я и потянул к себе. Небольшого размера. Попытался открыть, но получилось так, что взломал, ибо по-простому он не распахивался: я наобум начал делать всё, дабы отломать защёлки. И получилось. Внутри словно склад всего и всякого. Му-сор. Однако под этим хламом я нашел то, что искал! Небольшая бутыль с водою, запах которой опьянял. Нагло забрал себе, кое-как закрыл кейс и закинул обратно.

Остались только косточки яблок. Дело одной минуты. Из корзины на столе я взял три штучки антоновки, ножом разрезал на доли каждое и достал косточки. Легко. Нетронутую мякоть кинул вновь ко всем целым яблокам, а себе присвоил горсть косточек-капелек. Взял всё, что собрал за сегодняшнее утро и понес в комнату.

Там все разложил, а сам закрылся наглухо. Окна завесил шторой, дверь запер на замок. Все ингредиенты есть! Осталось немногое. Всего лишь подготовка и реализация плана.

Я сел, нужно было успокоиться. Сердце ускоренно стучало, тело волновалось. Я не был голоден, но отчего-то съел кожу пальцев вокруг ногтей. Наверняка виной тому переживания.

Растолочь травы не было проблемой. С этим я хорошо справился. Полностью измельчённые, я смешал их в один единый порошок, а затем залил водою-дурманом. Мутная, дурно пахнущая субстанция получилась. А грязный цвет оставлял желать лучшего.

Работало это следующим образом: напиток не предназначался Дарвину, а исключительно создавался для меня. Я, как живой человек, выпив эту жидкость, становлюсь на небольшой промежуток времени проводником между мирами призраков и людей. И именно в этот момент, находясь под действием рецепта, я способен коснуться Дарвина, крепко ухватить и перетянуть его в реальное настоящее, в процессе чего его дух сможет нарастить плоть. Метод радикального воскрешения, называется.

Все было готово. Не было только Дарвина. Без него выпить зелье я не мог. За кого хвататься? К облегчению, ждать не пришлось. Он был уже сзади меня покачивая ногами вперед-назад, сидя на верхнем ярусе кровати.

— Сделал? — спросил и улыбнулся Дарвин.

— Да.

— Тогда начинаем!

Его дух резко спустился на пол — спрыгнул — и я почувствовал, как будто обдало по спине ледяной водой. Дарвин стал рядом. Я взял в руки стакан. Без единого колебания выпил. Поставил пустую ёмкость. Не было никаких новых и необычных ощущений, хотя я был уверен в обратном. Казалось, что после этого напитка хоть немного, но мироощущение меняется.

Мне было хорошо, внутри себя ничего не менялось. Однако, стоило выпить напиток, с первой же секунды я пытался ухватить Дарвина за руку. Сначала не получалось совсем, но по прохождению времени его касания стали едва ли ощутимы, а после точно казались материальными. Я взялся за ладонь и пытался её вытянуть на себя, наблюдая как образ брата становится чётче. Но чем дальше — тем хуже мне было. Тянуло тошнить, силы иссякали. От неспособности стоять рухнул на пол. Перед глазами всё мутнело, но я крепко держал Дарвина за руку, выжидая пока он не вернётся к жизни. Скоро стало невозможно дышать. Я уже ничего не видел. Единственное чувствовал, как тело горело, ужимая тем жаром горло. Больше ни вздоха я не сделал. Мышцы руки расслабились, кулак разжался.