Глава 46.
Эйс.
Любовь пугает живых..
Ханна несколько часов находилась в операционной, когда мы приехали в больницу. У неё было внутреннее кровотечение, инфекция от предыдущей раны, которую они лечили, и перелом запястья. Это было плохо, но лучше, чем я ожидал.
Большинство ран Бена уже зажило. У него было несколько сломанных ребер и несколько рубцов в легких из-за того, что он был заперт в комнате с дымом. Он, как и Ханна, был покрыт множеством порезов и синяков.
Когда мы их привезли, медсестры были в шоке, они были даже живы. Их травмы были не так серьезны, как выглядели. Бен выглядел так, как будто его избили до полусмерти, а Ханна выглядела как "Кэрри" после того, как на неё капнули свиной кровью.
Они собирались попросить меня поговорить с полицией, но, как только я назвал им своё имя, никаких вопросов не было задано. Доны мафии известны во всем мире по определенным местам, например, по больницам. Они точно не знают, кто мы и во что вовлечены, только то, что мы опасны и требуем немедленного внимания.
Я думал, что сойду с ума, когда мне сказали, что Ханне нужна операция. Я только что вернул её, и теперь всё больше людей забирают её у меня. Я понимаю, что они врачи и просто пытаются помочь, но мне нужно быть с ней.
Винни, Энтони, Оливер и я сидели в приемной, пока её оперировали, а Бена осматривали. Мы отправили солдат домой. Один из капо из другого нашего комплекса сообщил мне, что мы потеряли двадцать шесть человек. Это было ничто по сравнению со 150 солдатами, которых мы привели, но каждый из них был под моей ответственностью.
Самое странное, что раньше меня это не волновало. Да, я потерял солдат, и мне было грустно, что их больше нет с нами, но до сих пор мне было все равно. Теперь всё, о чем я могу думать, это их друзья, их близкие. Я не могу не задаться вопросом, есть ли у кого-то из них другие в комплексе, ожидающие их возвращения, молящиеся о том, чтобы они были в безопасности.
Я чувствую себя несчастным за них, я чувствую себя слабым. Мой отец был прав, она делает меня слабым. Я не думаю, что ей нужна моя сила, она никогда преднамеренно не пыталась ей воспользоваться. Хотя захочет ли она этой силы?
Мне жаль моих солдат, которые не выжили, но я не знаю, как она отреагирует. Трудно просто забыть, что на твоих руках та кровь, что ты вел этих людей на смерть. Обычно я не испытываю такого сильного раскаяния и пропиваю то немногое, что выпиваю.
Я не спал несколько дней и не думаю, что смогу спать, пока снова не буду с Ханной. Я послал Оливера за кофе, но его не было несколько часов. Я заставил Антония найти его, и в конце концов они снова появились, когда Антоний тащил Оливера за воротник рубашки. В руках у Оливера было около пятидесяти шоколадных батончиков, чипсов и других сладостей.
— Нашел его задницу за торговоым автоматом на пятом этаже, – сказал Энтони, снова садясь.
— Я был голоден!
— Ты хоть кофе купил? – простонал я, потирая лоб.
— Я принес тебе сникерс… – Он замолчал, неуверенно протягивая один. Я посмотрел на него, заставив его быстро убрать свою руку.
— Я возьму это, – слышу я чей-то голос позади меня.
Мы все быстро встаем, когда Бен выходит в комнату ожидания. Он немного прихрамывал и держался за ребра, но в остальном он выглядел нормально. Оливер бросил все свои конфеты на пол и тут же подбежал к Бену и обнял его, заставив того вздрогнуть.
— Я так рад, что ты в порядке.
— Сара перевернёт своё дерьмо, братан, – сказал Винни, глядя на Бена так, словно не мог поверить, что он настоящий.
— Нет, если она убьет его, – пробормотал Энтони с набитым ртом Доритос, которые он украл у Оливера.
— Тебя выписали? – спрашиваю я, беспокоясь за своего лучшего друга. Он кивнул и, прихрамывая, подошел к нам, сев на стул рядом со мной.
— Они сказали, полегче на несколько недель, и тогда я буду как новенький.
— Удачи с этим. – Я вздыхаю, садясь. Он бросает на меня вопросительный взгляд, заставляя меня качать головой и смеяться.
— Антоний был прав, она тебя убьёт.
— Я не виноват, что меня похитили, – стонет он.
— Да, но это женщины, братан, – снова заговорил Антоний. — Даю 50 баксов, она его хлыстом.
— Нет, – рассмеялся Винни. Даю 75, она сломает ему руку. – Все смотрят на меня, прося пари. Я на мгновение задумываюсь, прежде чем ухмыльнуться.
— Тысяча, она пойдёт на ребра. Сара любит лезть в больные места.
— Несмотря на то, что мы делаем ставки на то, что мне надерут задницу… я согласен с Эйсом.
— Когда мы все же вернемся? Я хочу это увидеть. – Я оглядываюсь на всех парней, которые хотят домой, особенно Бен.
— Вы трое застряли здесь на страже, пока Ханну не выпишут, – говорю я, глядя на двух капо и Оливера. Они все стонут, когда я смотрю на Бена. Я знаю, что он хочет вернуться домой больше всего на свете, но если я скажу ему остаться, он это сделает.
— Бен, я вызову машину, ты можешь ехвть домой сегодня вечером. – Он тут же вздохнул с облегчением.
Как бы мы ни хотели увидеть, как Сара надерет ему задницу, они заслужили немного времени наедине, прежде чем мы все вернемся. Они не одинаковы, когда они врозь. Я вернул своего лучшего друга, теперь пришло время Ханне вернуть свою подругу. Сара не умерла физически, но умерла вся её личность, когда мы думали, что Бен не вернется.
Примерно через час за Беном приехала машина. Я оставил остальных в комнате ожидания, а сам вышел с ним на улицу. Если у них были какие-то новости о Ханне, мне нужно было знать об этом немедленно. Тем не менее, я неделями был без своего лучшего друга и его дерьмовых, но правдивых советов.
— Что ты сделаешь в первую очередь, когда увидишь её? – спрашиваю я его, пока мы медленно идём. Он думает, прежде чем улыбнуться про себя.
— Я хотел бы дать тебе мужественный ответ, но, честно говоря, я, наверное, расплачусь. – Он вздохнул. — Они исцелили бы меня, пока я был там, но всё ещё были времена, когда я был близок к смерти, когда всё, что мне нужно было сделать, это отпустить, и я исчезну. Сара – единственная причина, по которой я терпел, единственная причина, по которой я предпочел остаться.
— В нашей жизни трудно верить в бога, трудно иметь веру. Честно говоря, я никогда не верил до того дня, как встретил её. Я знаю, что она никак не могла просто войти в мою жизнь без какого-то божественного вмешательства или какой-то херни. – Он сделал паузу, смеясь. — Я не знаю, есть ли рай или счастье после того, как мы умрем. Я просто знаю, что независимо от того, где я окажусь, без неё это будет место вечных страданий.
— Ты не думаешь, что это делает тебя слабым? Любить её? – Бен взглянул на меня, зная, что я имею в виду себя.
— Я думаю, что есть много вещей в жизни, которые могут сделать нас слабыми, но не любовь. Я думаю, что любовь делает нас только сильнее.
— Как? Ты только что сказал, что будешь несчастен без Сары.
— Не все черно-белое, Эйс. Не всегда можно решить, хорошо это или плохо. Это просто жизнь. Я думаю, что сегодня вечером было хорошо, потому что я наконец-то пойду домой, но я также думаю, что это было плохо, потому что Джек сбежал, и мы потеряли солдат.
— Через несколько часов я выбью из себя ад, но я также смогу заснуть рядом с ней. В плохом всегда есть хорошее, а в хорошем – плохое. Ты не всегда можешь решить это, но важно иметь кого-то, кого ты любишь, чтобы помочь тебе пройти через это. Кто-то, кто может показать тебе свет, когда нет ничего, кроме тьмы.
— Если я решу не иметь такого человека рядом со мной? Если я захочу править головой, а не сердцем, неужели это сделает меня плохим парнем?
— Нет, просто невероятно глупым. – Он пристально смотрит на меня, наконец прекращая мой бред. — Что на самом деле происходит?
— Мой отец. Он сказал мне, что Ханна сделала меня слабым, что я был так занят, влюбляясь в неё, что даже не осознавал, что она собиралась украсть у меня мою мафию.
— Ты реально в это веришь?
— Что касается мафии, то нет. Она действительно делает меня слабым. Если я потеряю её, Бен, я не смогу жить с собой. Как я могу править мафией, если я влюбляюсь в неё?
— Ты управляешь этим по-другому. Ты управляешь этим с большим состраданием, большей любовью к своим солдатам. ты убедишься, что она защищена, и ты потеряешь несколько жизней, опасаясь потери, которую ты почувствуют, потеряв кого-то.
— Ты любишь Ханну, Эйс, – говорит он, открывая дверцу машины. — Не отпускай её, потому что ты боишься.
— Я не боюсь.
— Конечно. – Он смеется, забираясь внутрь.
— Я не.
— Да, и это нормально. Любовь пугает тебя до чертиков, но это не причина отталкивать её. Любовь всегда пугает живых.
Он закрывает дверь, и машина уезжает.
Комментарии и голоса.)