Правильная жизнь

Что происходит? Гермиона тщетно пыталась найти тот промежуток времени, когда она стала зависима от походов к Малфою в Азкабан. Она уже не горела желанием узнать правду о причине его поступка тогда, в Малфой-меноре. Она просто хотела узнать его самого. А также, ей хотелось рассказать ему о себе как можно больше. Он словно стал для неё психологом, которому она по кусочкам выдавала все свои тайны... Почти другом.

Они виделись всего лишь четыре раза за месяц, но Гермиона всякий раз искала повод, чтобы вновь прийти к нему.

Рон ничего не знал об этих встречах. Ей, почему-то, хотелось скрыть от всех, будто в этом было нечто личное, интимное...

И, на их пятом свидании, Малфой действительно понемногу начал выуживать интимные подробности ее личной жизни. Гермиона сама не заметила того, как подавшись вперёд, с заговорщицким видом нашептывала Драко о первых поцелуях с Крамом, с Роном... О том, как она едва не лишилась девственности в Норе, и о том, что именно ее не удовлетворяло в их с Роном отношениях.
Драко слушал ее, затаив дыхание. Да! Она недовольна своими отношениями! Она открывается ему! Она привыкает к нему!

Гермиона пыталась внушить себе, что ее поведение — чистой воды подыгрывание Малфою, чтобы поскорей втереться к нему в доверие. Но, вскоре она поняла, что оно ей и не нужно. Она начала осознавать, что сама уже не может прожить без этих встреч, где глубокие серые глаза пронизывают ее насквозь и заставляют обнажать перед ними свою душу...

На седьмом свидании он взял ее за руку. Гермиона вздрогнула, но не отстранилась. Электрический разряд прошёлся от руки по всему ее телу. Она уже не могла трезво мыслить. И Драко понял это, глядя в ее затуманенные тёмные глаза...

Он тоже с нетерпением ждал каждой встречи. Она приходила раз в неделю по субботам. Он отмечал каждый день на стене своей камеры и, чтобы провести время с пользой, качал пресс и отжимался. Он помнил каждый ее визит и каждую тему, которую они обсуждали... Ее светящиеся азартом глаза, когда она делилась очередным секретом. Ее тихий смех, когда они вспоминали события школьных дней. Ее маленький розовый язычок, которым она облизывала пересохшие губы всякий раз, когда они замолкали на какое-то время... Этот молчаливый разговор был ему дороже сотен слов, которые бы она сказала ему. Но если бы она проронила эти самые заветные три слова — Драко боготворил бы ее всю свою жизнь.

Но в эту субботу она не пришла.

Драко надеялся, что увидит ее в воскресенье, но и в воскресенье она не пришла. Это было для него подобно пытке. Он вновь поник и осунулся. Перестал нормально есть. Чтобы хоть немного отвлечься от тоски, он срывал свою злость на стенах, разбивая о них кулаки в кровь.

«Она не придёт. — обреченно повторял сам себе Драко. — Она поняла, что я хочу от неё намного большего, кроме простых разговоров... Она оставила меня».

Но, в глубине души, он все же надеялся на то, что однажды какой-нибудь тюремщик войдёт в камеру и произнесёт:
— Малфой, к тебе пришли! — и, войдя в комнату свиданий, он вновь увидит свою прекрасную богиню. Прелестную деву. Олицетворение света и добра.

И, неделю спустя, она и вправду пришла. Правда, под ее глазами были глубокие темные круги, а лицо, как и у Драко, страшно осунулось. Малфой увидел резкие перемены, но на них ему было наплевать. Ведь главное — она здесь!

— Ты пришла! — прошептал Драко. Его взгляд стал похож на две сияющие искры холодного пламени, настолько она осчастливила его...

Однако, Гермиона, заметив его похудевшее и осунувшееся лицо, нахмурилась.

— Что с тобой случилось, Малфой?! Ты... — она перевела взгляд на его разбитые кулаки. — Ты что, подрался с кем-то?!

Гермиона вскочила.

— Я этого так не оставлю! Я немедленно поговорю с главным тюремщиком!

Драко схватил ее за руки и силой усадил на стул.

— Сбавь свой пыл, Грейнджер! От моих кулаков пострадала лишь стена.

Гермиона недоверчиво уставилась на него, но, оценив внешний вид, поняла, что на нем больше нет никаких повреждений.

— И зачем надо было бить ни в чем не повинную стену?

— Если я ударю виновника своей злости, то тебе будет очень больно. — тихо усмехнулся Малфой.

— А я чем могла так разозлить тебя?!— ахнула Гермиона.

— Тем, что не пришла на той неделе! — Драко хищно ухмыльнулся, откинувшись на стул. — Ты — мое единственное развлечение в стенах Азкабана. Мой единственный посетитель. Я каждой нашей встречи жду, даже больше, чем победы Пушки Педдл на мировом турнире

— Не знала, что мое отсутствие в прошлую субботу настолько тяжело тебе далось! — лукаво улыбнулась Гермиона.

— Почему ты не пришла? — требовательно спросил Малфой, желая стереть с ее лица эту самодовольную ухмылку. Только он может так улыбаться!

— Переживала тяжелое расставание. — хмуро ответила она.

Драко застыл. Она рассталась с мерзким Уизли! С трудом вдохнув в лёгкие побольше воздуха, он спросил:

— И что же послужило поводом?

— Много было поводов. — Гермиона пожала плечами. — Но главной причиной стала его измена.

— Можно подробности?

— Тебе — конечно! Правда, я надеюсь, это не выльется за пределы этой комнаты.

Драко изобразил ключ, запирающий его рот на замок.

— Могу дать клятву.

— Не стоит. — равнодушно отозвалась Гермиона. — Все равно скоро все газеты будут пестрить заголовками о том, что между Уизли и Грейнджер все конечно.

— Ну, так... — Драко поторопил ее, с трудом сидевший на стуле спокойно, в ожидании подробностей.

— Его новая избранница — какая-то Эмбер Литтл. У них, как оказалось, уже около полтора месяца были отношения по переписке. А на той неделе в пятницу он решил предстать перед ней во всей красе в кафе «Лучино».

— Это всё, конечно, звучит очень интересно. Но, ты-то как узнала об этом?

— Ирония судьбы. Гарри с Джинни тоже решили посетить то же самое кафе. Они увидели, как Рон целуется с ней.

— И неужели Избранный решил сдать своего друга?!

— Трудно поверить, но... да. И ему даже пришлось пожертвовать своими отношениями ради того, чтобы открыть мне глаза на истину...

— Постой-ка... Поттер расстался с мелкой Уизли?!

— Представь себе! Никогда бы не подумала, что Гарри способен отказаться от людей, которые заменили ему вторую семью, из-за меня. В итоге, мы с ним переехали в бывший дом его покойного крестного и теперь обитаем там...

— Ну... — Драко сжал руки в кулаки. — Я на его месте поступил бы точно так же.

Гермиона удивлённо распахнула свои ресницы и, внезапно улыбнувшись, положила свою руку на на его разбитый в кровь кулак.

— Я знаю.

Драко посмотрел ей в глаза и понял, что она ни о чем не жалеет. Справившись с сомнениями, он озвучил свою мысль:

— Я вижу, ты не особо страдаешь.

— Ни капельки. — пожала плечами Гермиона.

— Тогда... отчего у тебя такой же жуткий вид, как и у меня?

Гермиона, открыла было рот, но вместо того, чтобы что-то сказать, одернула руку и встала с места.

— В общем, твоё слушание состоится через три дня. Я пришла пожелать тебе удачи, раз уж ты так и не решился рассказать мне правду...

Драко растерянно смотрел на неё. Гермиона была преисполнена решимости и не собиралась садиться на место. Драко сглотнул.

— Я думаю, ты и без моих слов поняла, почему я помог вам сбежать тогда.

— Ты не можешь знать, что я поняла, а чего — нет. Ты должен сказать мне.

Драко вздохнул и опустил глаза. Гермиона долго сверлила его взглядом, наконец, не выдержав, подошла к двери и постучала. Охранник открыл ей дверь и, прежде чем выйти, она услышала за своей спиной:

— Гермиона!

Она медленно обернулась, не веря своим ушам. Он впервые назвал ее по имени. И в его голосе было столько мольбы и столько нежности, что она задрожала. Она с ожиданием смотрела на него. Наконец, он произнёс:

— Я скучал по тебе. — и, развернувшись, вышел в противоположную дверь.

Этого ей было достаточно.

***

Суд Визенгамота восседал в полном составе, во главе с Министром Магии Кингсли Бруствером. Нарцисса Малфой, Артур Уизли, Минерва Макгонагалл, а также, члены Золотого Трио присутствовали на заседании. Причём, Гарри и Гермиона сели от остальных как можно дальше. Драко вывели в цепях, как опасного преступника. У Гермионы сжалось сердце.

Кингсли прочистил горло и громко заговорил:

— Итак, начинается суд по делу Драко Люциуса Малфоя. Он обвиняется в содействии в предумышленных преступлениях с Пожирателями Смерти, во главе которых стоял ныне погибший Темный Лорд Волан-де-Морт.
Мистер Малфой, признаёте ли вы себя виновным  в предъявленных вам обвинениях?

— Нет, сэр. — ответил Драко.

— В таком случае, вызывается свидетель со стороны защиты: Нарцисса Малфой!

Бледная, но не утратившая своей величавости и грациозности женщина, села на место свидетеля. Бруствер спросил:

— Вы — Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, являетесь матерью подсудимого?

— Да, сэр. — спокойно ответила она.

— Клянётесь ли вы говорить правду перед Свящённым советом Магического законодательства? И согласны ли вы понести ответственность за дачу ложных показаний?

— Да, сэр.

— В таком случае, отвечайте на вопросы. — Кингсли кивнул женщине в ярко-красной мантии и та встала.

— Миссис Малфой, расскажите нам пожалуйста, как на запястье подсудимого появилась Чёрная метка?

— Ее поставил сам Темный Лорд. Но у Драко не было другого выхода, иначе бы он убил нас всех!

—Я не спрашиваю вас, был у него выход или нет! — женщина в красной мантии гневно сверкнула глазами. — И, как известно, выбор есть всегда!

— Протестую! — воскликнул адвокат Драко.

— Принимается! — ответил Кингсли. — Миссис Морфинг, попрошу воздержаться от дальнейших умозаключений! Продолжайте!

Морфинг недовольно поджала губы. Однако, тут же продолжила:

— Миссис Малфой, скажите, причастен ли ваш сын к убийству профессора Дамблдора?

Внезапно, со скамьи поднялся Гарри Поттер:

— Я протестую, Министр! Я уже свидетельствовал по этому делу и предоставил все свои воспоминания на ваше обозрение! Всем давно известно, что убийство директора Дамблдора было спланировано самим Дамблдором! И я лично видел, как Малфой не выпустил ни одного Заклятия в Директора, после того, как, всего лишь обезоружил его, что тоже являлось частью плана!

— Протест принят! Миссис Морфинг, задавайте вопросы, которые раннее не обозревались.

— Хорошо, Министр. — сладко улыбнулась женщина, чем до отвращения напомнила Амбридж. — Перефразирую: Миссис Малфой, получал ли ваш сын приказ от лорда Волан-де-Морта убить директора?

— Да. — еле слышно произнесла Нарцисса.

— А предпринимал ли он попытки убийства?

— Да. — шепотом ответила несчастная мать.

— И как именно он пытался убить его?

— Я знаю лишь о проклятом ожерелье, которое мы ходили покупать в Лютом Переулке...

— Значит, вы также, способствовали покушению на Дамблдора?!

— Протестую! — воскликнул Гарри. — Все мы знаем, что у Нарциссы Малфой не было иного выбора, кроме как создавать видимость пособничества Драко, иначе бы Волан-де-Морт убил их всех! И не забывайте, что именно она обратилась за помощью к профессору Снеггу, нашему лучшему шпиону!

— Принимается! Миссис Морфинг, если у вас нет других вопросов, я вызываю следующего свидетеля!

Женщина недовольно кивнула и уселась на своё место.

— Вызывается следующий свидетель по делу— герой Войны , мистер Гарри Поттер!

Гарри спустился в зал и сел на место, на освободившееся после Нарциссы. Заседание Визенгамота с благоговением созерцали героя Магического мира и никто, так и не решился задать ему вопрос. Пришлось Кингсли приступить самому.

— Мистер Гарри Поттер, можете ли вы рассказать нам о своих отношениях с подсудимым?

— Мы были врагами в школе. — Гарри усмехнулся, глядя на Малфоя, состроившего ему уморительную гримасу.

— Были? А что же сейчас изменилось?

— Я не могу плохо относиться к сыну той, что рискуя собственной жизнью осмелилась солгать Волан-де-Морту и спасти мою собственную жизнь.

В зале зашептались. Члены Визенгамота уже слышали эту историю о храбрости Нарциссы ещё на ее слушании. Но всякий раз, когда Избранный повторял ее, они проникались к Нарциссе все большим уважением.

Кингсли продолжал:

— Сталкивались ли вы с подсудимым за время ваших странствий?

— Да, когда нас захватили в плен егеря и отвели в Малфой-менор.

— Как вёл себя подсудимый?

— Он помог нам.

В зале начался гул из удивленных голосов. Все переглядывались и шептались друг с другом. Кингсли застучал молотком.

— Тишина в зале суда! Мистер Поттер, могли бы вы сказать нам конкретнее, чем же он мог вам помочь?

— Он сказал отцу, что, якобы не узнал меня. Хотя, он узнал.

— А почему он должен был вас не узнать?

— Гермиона запустила в меня жалящим заклинанием, чтобы мое лицо опухло и Пожиратели не смогли меня узнать. Драко узнал. Но отцу сказал, что это не я.

Гермиона с теплотой посмотрела на Драко. Он, словно почувствовал ее взгляд на себе и поднял глаза на трибуну. От яркого света фонаря, который был направлен на него, он не мог разглядеть ее, но он знал, что она сидит в зале и смотрит именно на него.

Тем временем, Кингсли обернулся к членам Визенгамота и спросил:

— У Совета ещё будут вопросы к свидетелю? — все отрицательно покачали головами. — Мистер Поттер, можете пройти на своё место. А я вызываю следующего свидетеля. Мисс Гермиона Джин Грейнджер.

Драко заерзал на стуле. Гермиона прошла в зал и села на место свидетеля. Кингсли задал первый вопрос:

— Мисс Грейнджер, вы можете нам рассказать о ваших отношениях с подсудимым?

— Он был нашим с Гарри школьным врагом. — Гермиона улыбнулась и посмотрела на него. — Но серьезного вреда он мне никогда не причинял. Так, по мелочи.

— А какие у вас отношения сейчас? Суду известно, что последние два месяца вы каждую неделю навещали мистера Малфоя в Азкабане.

— Мы подружились. — Гермиона вновь тепло взглянула на Драко, от чего у него по всему телу забегали мурашки.

В зале пробежал гул голосов. Рон сидел, словно громом поражённый, ведь ему не были известны ее походы в Азкабан. А тут ещё и заявление об их дружбе...

Гермиона продолжала:

— Также, я пыталась узнать причину, по которой он спас нас тогда, в Малфой-меноре.

— В каком смысле? — Кингсли подался вперёд. — В ваших прежних показаниях вы говорили, что вас спас бывший эльф-домовик Люциуса Малфоя Добби.

— Добби лишь перенёс нас оттуда. Но Драко наложил на своего отца Замедляющее Заклятие, чтобы помочь Гарри обезоружить его. Также, он позволил Гарри обезоружить себя, чтобы нам легче было в дальнейших странствиях с их волшебными палочками.

Визенгамот взорвался от вздохов изумления. Сам Гарри удивлённо смотрел на Драко, который с замиранием сердца слушал гриффиндорку.

Внезапно, с места вновь поднялась миссис Морфинг и спросила:

— Министр, могу ли я задать вопрос свидетельнице?

Бруствер кивнул. Миссис Морфинг обратилась к Гермионе:

— Мисс Грейнджер, а откуда вы обо всем узнали? Уж не сам ли подсудимый рассказал вам об этом?

Гермиона ждала этот вопрос и, незамедлительно ответила:

— Я видела тогда, в меноре, что Люциус замедлился. Я лежала в изнеможении после пытки круциатусом, но голова у меня была ясной. Также, за спинкой кресла, я мельком увидела палочку Драко, направленную на его отца. Я тогда подумала, что ошиблась, потом, Нарцисса Малфой связалась со мной и рассказала мне о том что случилось. И, таким образом, я сложила все пазлы воедино.

— Вы лично встречались с миссис Малфой?

— Да.

— Где проходила ваша встреча?

— В кафе «Мадам Паддифут».

— Кто-нибудь ещё сопровождал вас в тот день?

— Нет.

— В таком случае, я должна заявить суду, что ваши освидетельствования не могут быть безукоризненно правдивыми!

Зал переполошился от негодования. Министр спросил:

— Почему вы так решили?

— Я не ставлю под сомнение честность мисс Грейнджер, уважаемый Министр! Я лишь предполагаю, что ее воспоминания могли быть изменены Нарциссой Малфой!

Нарцисса сидела, побледнев от неожиданности. Весь зал уставился на неё и никто не мог поставить под сомнение предположение Морфинг. Бруствер вздохнул:

— В таком случае, заседание переносится на неопределенный срок, для выяснения обстоятельств.

— Стойте! — вдруг воскликнула Гермиона. — Стойте! Миссис Малфой, вы ведь можете поклясться, что не меняли мне воспоминаний? — Нарцисса утвердительно кивнула. — В таком случае, предлагаю провести ее повторный допрос под Веритасерумом (сывороткой правды) или... пусть она даст Нерушимую Клятву в том, что не совершала этого преступления!

Бруствер, который, уже собирался стукнуть молотком, застыл и вопросительно посмотрел на Нарциссу:

— Миссис Малфой, вы согласны принять Веритасерум и ответить на вопросы Совета?

Нарцисса решительно встала:

— Да, Министр, я согласна.