9. "Дом"
Когда Ванцзи очнулся, всё было кончено. Лагерь Вэней снова лежал в руинах, в долине были слышны лишь крики сражающихся воинов, а в воздухе пахло пеплом. Всё как и во время осады горы Луанцзан. Только теперь Лань Чжань понимал, что не успеет прийти к Вэй Ину на помощь.
Его тело парализовало неизвестным ядом, который ему вколол Вэй Усянь, и неизвестно, сколько ещё времени пройдёт, прежде чем его эффект ослабнет и Ванцзи сможет произнести хотя бы слово.
Ему оставалось лишь молча наблюдать за осуществлением плана Вэй Ина, о котором Лань Ванцзи догадывался и до последнего надеялся стать его частью. Он думал, что заслужил доверие Вэй Ина и заслужил того, чтобы остаться с ним, быть рядом и следовать куда угодно, главное – бок о бок, рука об руку. В их последний вечер ему показалось, что в глазах Вэй Усяня промелькнула та же искра, что и у Лань Ванцзи, и он, наконец, увидел себя теми же глазами, какими его видел Лань Чжань. Но нет. Всё это было лишь иллюзий, ибо за маской безразличия Вэй Усянь вновь скрыл от Ванцзи всю ту боль, которую приготовился нести в одиночку.
Его нашли быстро, на обрыве скалы, куда его по приказу Вэй Ина отнёс Вэнь Нин.
Вэй Усянь знал, что ни Цзинь Гуаншань, ни его верный пёс Су Шэ не упустят возможности обойти всех и найти Лань Чжаня первыми, выставив Лань Сичэня в дурном свете. Пришлось пойти на обман и спрятать Ванцзи там, где его не смогли бы найти ни они, ни даже сам Лань Хуань. В этом вопросе Вэй Усянь понадеялся на умного и проницательного сына Цзинь Гуаншаня – Мэн Яо, который действительно не подвёл и первым обнаружил Лань Чжаня по неочевидным подсказкам, заранее спрятанным по всему ущелью.
Вэнь Нину поначалу и не верилось, что его хозяин настолько хорошо всё продумал и что все действительно будут вести себя так, как Вэй Усянь от них и ожидает. Даже на этот случай у Вэй Ина были заготовлены пути отхода, но благо все и впрямь оказались слишком предсказуемыми.
Правда, одного Вэй Усянь не предвидел.
По плану к моменту начала облавы на ущелье все Вэни должны были благополучно из него уйти вместе с Вэнь Нином, которыйзавалил бы единственный вход, давая Вэням фору скрыться от преследования настолько далеко, что на их след больше никогда не смогут напасть и выследить. И всё так и получилось, правда, не всем Вэням удалось покинуть долину.
Вэнь Юань метался по узким проходам и маленьким тропам, пока не вышел к месту, которое некогда называл домом. Кругом снова был огонь, разруха и трупы, благо уже не его соклановцев, но тем не менее. За столь короткую жизнь этот ребёнок повидал слишком много убитых и раненных. Его заметили адепты орденов, которые остались сражаться с мертвецами, призванными Вэй Ином. Как только старейшина Илина был убит – все его воины были повержены. Солдатам ничего не оставалось, кроме как осматриваться и искать пути отхода клана Вэней, и вот удача, один из Вэней вышел к ним сам и был настолько растерян и напуган, что просто стоял как вкопанный, пока его не схватили. Мальчика тут же повалили вниз лицом на землю, скрутив ручки и ножки. На детский плач вскоре сбежались остальные адепты, включая своего командира – Цзинь Гуаншаня.
– Господин Цзинь! Нами был пойман Вэньский щенок, что прикажете делать?
– Выбейте из него как можно больше информации, а если откажется говорить, куда делся весь его клан – убейте за ближайшей скалой.
– Есть!
Услышав это, ребёнок смолк и с этого момента даже не пискнул. Его били ногами, руками, палками, но он всё равно не сознался, понимая, что если сейчас проболтается, то все, кто успел сбежать, могут погибнуть. Вэнь Юань стоически терпел всё от тех, для кого он не был слабым ребёнком. Из-за своего происхождения он для них не более чем продолжение их врага, жестокого и беспощадного, а значит – его жизнь ничего не стоит.
“Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!” – раз за разом повторял про себя мальчик, пока перед его глазами не появилась тьма. Он больше не чувствовал боли от ударов, он вообще ничего не чувствовал, кроме пронизывающего холода и страха, но не за себя.
“Где сейчас Вэй-геге и Лань-геге? Удалось ли им спастись? А Вэнь Нину? Вот бы с ними всё было хорошо”, – с этими мыслями глаза ребёнка постепенно закрылись, а душа медленно начала отделяться от тела.
Солдаты, получившие приказ от своего командира, не проявляли никакой жалости, а когда малец и вовсе превратился в бездыханное тело, было принято решение довести начатое до конца. Трое солдат нашли тёмную расщелину, запихнули туда обессиленного мальчика и собирались поочерёдно начать пронзать маленькое тело мечами, но прежде чем они успели обнажить свои клинки – их головы были отделены от тел.
Одним резким ударом цепями, Вэнь Нин снёс их головы, а тела скинул с горы в бездонную пропасть. Он бережно взял Вэнь Юаня на руки и убрался прочь.
На такой случай ни у него, ни у Вэй Усяня плана заготовлено не было. Ведомые авторитетом старейшины, Вэни ни секунды не мешкая покинули ущелье, понимая, что назад они вернуться не смогут. Их уже и след простыл, а следовать за ними сейчас – всё равно что привести кланы заклинателей к ним. Вэнь Нин не мог так рисковать, но и бросить Сычжуя на произвол судьбы он также не мог.
***
По прибытие в Облачные глубины, Лань Хуаня и Лань Чжаня встретили, как героев. Весть о том, что ненавистный всеми старейшина Илина, наконец-то, был убит, облетела весь заклинательский мир в мгновение ока.
Переживший похищение и плен орденом Вэней целых два дня и две ночи, Лань Чжань был полностью оправдан перед советом старейшин, превратившись из предателя в мученика. Ни без помощи Лань Хуаня, который оправдывал брата, как мог, пока тот пребывал в беспамятстве несколько дней.
По истечению двух дней яд, наконец, полностью растворился в крови Лань Ванцзи, и следом вернулась возможность двигаться и, что самое главное, говорить. Когда Лань Чжань пришёл в себя, первым же делом он велел позвать к нему брата и дать им возможность поговорить наедине. Одним вечером Лань Хуань рассказал ему всё, что произошло за эти пару дней, и что же на самом деле случилось в ущелье между ним и Вэй Усянем. Лань Чжань просто не мог поверить в услышанное:
– Ты знал.
– Не обо всём, но я точно знал, что он бы не причинил тебе зла. Он хотел спасти тебя, спасти их, но не себя. Я бы никак не смог ему помочь. Даже будь у меня выбор, я бы всё равно выбрал тебя.
Минуты тишины казались вечностью, пока Лань Чжань, наконец, не велел брату уйти. Сичэнь упорствовал, но по итогу всё равно ушёл, поняв, что есть вещи, с которыми его брат сможет справиться в одиночку. Лань Хуаню же просто следует впредь быть рядом и всегда оставаться на его стороне.
Все последующие дни Лань Чжань провёл в тишине, не подпуская к себе никого, включая брата и дядю, которого он не видел с тех пор, как вернулся в Облачные глубины.
Среди заклинателей он уже слыл героем, пережившим похищение старейшиной Илина и выбравшимся из цепких лап Вэньских псов. В Облачные глубины изо дня в день поступали письма с наилучшими пожеланиями второму нефриту, а также приглашения на званые пиры в его честь, но на них откликался только Лань Сичэнь.
Лань Чжань не желал иметь ничего общего ни с этими бреднями, ни с этими людьми, ни со своим собственным кланом. Ему было противно его тело, душа, и изо дня в день он молил только о смерти и о прощении. Он просил Вэй Ина простить его за слабость, за то, что не смог быть рядом, за то, что так и не смог полностью понять его и разделить с ним его бремя.
Лань Чжань плакал. Много плакал. Порой так сильно, что плач превращался в рёв раненого зверя, пугающий всех обитателей Облачных глубин, включая старейшин и адептов. Многие было решили, что разум Лань Чжаня помутился, но Лань Хуань защищал брата, как мог, оправдывая всё тем, что тот всё ещё не оправился от пережитого. Но долго эта легенда не смогла бы прожить, и Лань Сичэню пришлось вразумить брата.
– Прошу тебя, перестань! Я понимаю, как это нелегко, но ты должен справиться!
– Я его не спас… Я его подвёл… Я… Я… Так жалок, брат! Как же я жалок!
Лань Сичэнь никогда не видел на лице брата столько скорби и слёз. Тоска буквально съедала его изнутри, и это вновь было тем, чего Вэй Усяню предвидеть не удалось. Он не учёл того факта, что с его смертью Лань Чжань никогда не станет счастливее и не обретёт счастья.
– Ты не виноват. Ты ни в чём не виноват, – приговаривал Лань Хуань, будто бы сам находясь в бреду, обнимая брата. – Никто бы не смог ему помочь. Он сам выбрал этот путь. Но кое-что хорошее в последние минуты жизни он всё-таки сделал. Отдал тебе возможность жить. Если бы не он, тебя бы здесь не было. Поэтому, пожалуйста, не обесценивай то, что он для тебя сделал.
На этом Сичэнь без лишних просьб оставил брата, надеясь, что его слова достигли Лань Чжаня.
И в ночной тишине до уха Лань Ванцзи донёсся знакомый звон серебряных цепей. Он поднялся не сразу, но, слегка прихрамывая и хмурясь от боли, всё-таки смог дойти до окна комнаты, в которой прятался от мира, кажется, уже целую вечность.
За окном стоял летний вечер. Сад, в котором цвели дикие цветы и деревья, бегущий мимо ручей. Царившее во всём этом умиротворение никак не перечёркивал стоявший перед окном Лань Чжаня Вэнь Нин со спящим Сычжуем на руках. Они были похожи на сон или галлюцинацию. Ванцзи было решил, что окончательно сошёл с ума или что это мстительные духи, посланник, чтобы поквитаться, но нет, и Вэнь Нин, и Вэнь Юань были более чем реальными. Ни секунды не мешкая, Лань Чжань провёл их в дом, пока их никто не увидел.
Уложив спящего Сычжуя в кровать, мужчины сели друг напротив друга за чайным столиком.
– Простите, что явился без приглашения, господин Лань, но мне больше некуда было пойти, – склонив голову, говорил Вэнь Нин.
Опережая вопрос Лань Ванцзи, Вэнь Нин продолжил:
– План господина Вэя сработал. Клан Вэнь скрылся за границей северных гор. Сейчас они уже далеко и в полной безопасности. Я не смог последовать за ними, так как это грозился бы их обнаружению.
Лань Чжань перевёл взгляд в сторону крепко спящего Юаня.
– Как я понял, Сычжуй отбился от остальных и отправился искать вас и Вэй Усяня, но был пойман адептами ордена Цзинь. Я едва успел его спасти. Затем мы укрылись в горах, я старался залечить его раны, но ему становилось только хуже. Тогда мне всё-таки пришлось спуститься в горную деревню и добыть ему еду и лекарства. Спустя пару дней А-Юань пошёл на поправку, но его состояние всё ещё было плохим. В бреду он много плакал, звал Вас и господина Вэя, но рядом с ним был только я. Господин Вэй продумал многое, но не это. Он не сказал мне, что делать с Сычжуем, если он решит последовать за Вами.
Плакал. Звал их. Как же сильно на самом деле он привязался? И кем на самом деле считал их с Вэй Ином? Поразмыслив над сказанным, Лань Чжаню в голову приходило лишь одно единственно верное решение:
– Оставь его здесь.
– Что?!
– Ты же за этим пришёл сюда.
– Вовсе нет, господин Лань! Господин Вэй был бы против того, чтобы взваливать на Вас такую тяжёлую ношу.
Ношу? Разве ж ребёнок – это тяжёлая ноша? Нет, не так. Сычжуй – это ноша?
– Но Вэй Ина больше нет, – произнёс Лань Чжань. – А значит – мне самому решать, как поступить с Сычжуем.
– Но ведь…
– Вэнь Нин, – было так странно слышать своё имя от этого человека, который его и знать-то был не обязан. – Скажи мне, почему он это сделал? Неужто он всё ещё ненавидел меня? Как глубоко я его ранил?
– Господин Лань…
– Я причинил ему так много боли, а он всё равно продолжал улыбаться, дурачился и был счастлив с вами. Он был рад находиться там, среди Вэней. Но я всё разрушил.
“Они оба действительно…” – Вэнь Нин не успел додумать. Всё настолько же очевидно, как солнце в летний день или листва на деревьях.
То, за что они оба сражались, то, чего так оба хотели, и то, что так любили. Оно имело множество лиц и понятий, было сокрыто в их прошлом и перенесено сквозь года пройденных потерь и обид, и по итогу объединено здесь, в одном маленьком человеке. Сычжуй был для них обоих не просто ребёнком – он был их смыслом и воплощением всего того, за что они были готовы отдать жизнь.
– Господин Лань, можете кое-что пообещать?
Впервые за долгое время Лань Чжань посмотрел в бледно-серые глаза прозрачного генерала, в котором давно угасла жизнь, но не любовь к ней.
– Не оставляйте его. Всегда будьте рядом.
На этом Вэнь Нин встал и ушёл, не говоря ни слова. А Сычжуй всё спал и спал, и думал, как хорошо бы снова проснуться “дома”.
***
С тех пор он ни раз задаст себе вопрос “Что же такое “дом” – на самом деле?”. Место, куда хочется вернуться, или дом там, где человек, которого любишь? К сожалению, с годами никто так внятно и не дал ему ответа, даже Лань Чжань, который был настолько хорошим учителем, что, казалось, знал всё. Его познания в мире, языке, магии и боевых искусства поражали, но при этом даже такой талантливый человек не знал, а что для него самого означает это слово “дом”. Разве что он мог ассоциировать его с чувством, испытанным давным-давно, в долине ущелья, где он заново что-то обрёл и снова это потерял. Где он познал свои истинные чувства, но так и не успел донести их до того, кому они адресованы. Но оглядываясь назад и вспоминая о былом, он вспоминает только хорошее, ведь он не только что-то потерял, но и приобрёл.
– Лань Сычжуй! Пришло послание из деревни Мо! Кажется, там объявилась какая-то нечисть! – с этими криками в тренировочный зал вбежал Цзинъи, размахивая тем самым письмом из деревни Мо.
– Ты предупредил старейшин? – спросил Сычжуй, убирая тренировочный меч.
– Конечно, и они дали своё добро. Можем отправляться в путь! Наше первое самостоятельное задание!
– Хорошо, – тяжело вздохнув ответил другу Сычжуй. – Дай мне только пару минут. Я должен переодеться.
– Давай быстрее!