Шанс на жизнь

- Ты что, ее правда не привез? - как-то удивлённо спрашивает Намджун у Чонгука, который зашёл в склад один. А старший специально не отвечает.

- Она захотела улететь в Париж, - серьёзно говорит Чонгук. - Я отвез ее в аэропорт.

- Как это в аэропорт? Как решила уехать? - Намджун всерьёз воспринимает слова друга, не ожидая, что тот может с утра пораньше пошутить. Да и обычно Чонгук не шутит.

- Как, как? Так, - пожимая плечами, говорит Чонгук, нахмурившись и глубоко вздохнув. Мол, и он типа не рад этому.

- Как ты мог ее отпустить? В Филиппинах пел серенаду, со словами «люблю» и «хочу поцеловать», а сейчас взял и отпустил? Какого хуя тогда вообще стоило начинать и кружить ей голову? - заводясь, спрашивает Намджун, а Чонгук теперь уже по-настоящему хмурится.

- Я кружил ей голову? - удивившись, спрашивает он, а Намджун игнорирует вопрос друга.

- Ты вчера вечером что-то ей ляпнул, и она обиделась? Поэтому такое спонтанное решение вернуться? - спрашивает Намджун. - Иначе она бы не захотела вернуться. Хоть она и держится, но видно, что страх подкрался к ней, а еще заинтересованность в тебе. Что ты сделал? - вновь спрашивает Намджун, а Чонгук слегка так удивляется услышанному. Его не обижают слова друга, которыми тот обвиняет Чонгука, просто удивляет, как Намджун и Тэхён готовы наброситься даже на него, чтобы Джерен чувствовала себя комфортно. Это довольно-таки и радует, что друзья приняли ее. - Говори, давай. Что случилось? Я понял твои чувства неправильно? На самом деле ты ее не любишь, а просто проявляешь на неё право собственности? - задаёт вопросы, которые его правда интересуют. - Я говорил тебе, что это вовсе неправильно. Неправильно чувствовать к ней такие чувства, а если и чувствуешь, так стой за ними горой. Все равно ведь будешь орать и метать, если она там кого-то встретит, и это вновь будешь не ты. Так почему сейчас отпустил, блять? - Намджун правда заводится, начиная злиться. - Неужели ты настолько профан в любовных делах, друг?

- Кто профан? - спрашиваю я, и Намджун молниеносно оборачивается назад, увидев меня рядом с Тэхёном. На его лице сразу появляется улыбка с ямочкой, а потом тот направляется ко мне, захотев подружески обнять. Я обнимаю его за шею, а он в ответ, обняв за талию, отрывает на несколько мгновений от земли, а потом, отпустив меня, качает головой.

- Ты приехала с ним? - спрашивает Намджун, и я киваю.

- Просто я с Тэхёном прогулялась по территории склада. Он показал мне, где, что и как все построено, - говорю я, и Намджун расслабленно мне кивает. А сам переводит колючий взгляд на Чонгука, обещая ему расправу. - Теперь ты мне обязан все детально и с самого начала объяснить! - требует Намджун, почти шепотом говоря, чтобы только Чонгук услышал, а тот в ответ хмыкает.

- Тогда пойдёмте проверим запчасти, - откуда-то появляется Чимин, который с улыбкой мне кивает и приглашает в сторону огромных стеллажей.

Мы шли по каждому стеллажу, а к нам сразу же присоединяется какой-то мужчина с документом на руках и с ручкой. Как потом мне сказал Тэхён, они начали ревизию запчастей, чтобы позже сделать спрос у главного бухгалтера по деньгам. Намджун и Чонгук шли наравне с тем мужчиной, а впереди шёл Чимин и называл название запчастей и какой-то то ли код, то ли еще что-то. Я особо не понимала, а тот человек отмечал у себя. А мы с Тэхёном шли сзади всех. В основном я крутилась и присматривалась ко всему, что видела. Я на таком огромном складе впервые, никогда ранее не удавалось увидеть столько всего в одном месте. А Тэхён отвечал на мои любопытные вопросы. Работников на складе тоже оказалось немало. В основном все мужчины, и лишь иногда мелькали женщины. По словам Тэхёна, они не занимаются чем-то тяжёлым, кто-то что-то проверяет, кто-то ведёт отчёт и так далее. Я замечала на себе любопытные взгляды. Мужчины то и дело расправляли свои плечи, когда мы проходили сзади них, кто-то любезно улыбался, приветствуя, а кто-то играл глазками, а я лишь улыбалась. Конечно, я поняла, почему они так себя ведут. Они как петухи, расправили свои перья и пытаются покрутиться вокруг новой курочки в лице меня. И смешно, и грешно. Скорее всего, они думают, что я новая работница, но вряд ли я буду работать здесь среди этих голодных до женского внимания мужчин. Почему-то мне кажется, что Чонгук такого не допустит, не говоря о других. Ведь на меня то и дело бросают взгляд и Намджун, и Чонгук, и Тэхён. Они ведь сами мужчины и свои такие штучки прекрасно понимают. И поэтому прекрасно видят, как петушары прямо оживились. Хах, они даже не представляют, кто стоит за этой милой и красивой миледи.

- Я выколю каждому глаза, если они начнут борзеть, - говорит Тэхён, и я улыбаюсь. - Хотя они ведь даже не знают, на чей хвост они наступят, если приблизятся к тебе, - хитро улыбаясь, говорит Тэхён и приобнимает меня по плечу, - это мне можно тебя обнимать и не бояться, что меня потом не переедет машиной, - смеясь говорит Тэхён, привлекая к нам внимание, от чего и я смеюсь, бросив взгляд в спину Чонгука. Тэхён ведь говорит о нём? - Большой чёрный кот не потерпит.

- Кот? - вскинув брови, спрашиваю, и Тэхён кивает головой в сторону Чонгука, от чего я хихикаю, а мужчина словно почувствовав, что речь идет о нём, оборачивается хмурым взглядом, от чего я улыбаюсь. - Ты тоже что в голову взбредет, то и палишь, - говорю я, тыкнув его в бок, и тот, словно виляя хвостом, облизнув губы, улыбается.

- Отвезти тебя в салон?

- А вы в каких отношениях? - сразу спрашиваю, поняв его вопрос.

- Ни в каких, когда видимся, тогда и трахаемся, - прямо бросает парень.

- Тэхён, - зову я, и он закатывает глаза.

- Ладно, ну занимаемся сексом, любовью я это не назову, - наотрез говорит, и я хмурюсь.

- Ты ее не любишь?

- Громко сказано, у нас отношения или партнёрский секс без обязательств, - говорит он и улыбается. - Долгая история, - пожимая плечами, заканчивает, и я просто киваю головой.

***

К нам подходят все остальные со словами, что закончили здесь и теперь пойдут в офис, который находится на этой же территории. Мы выходим на улицу, направляясь в сторону офиса. Небольшой трехэтажный офисный особняк из коричневого кирпича, утопающий в зелени. Внутри царит атмосфера спокойной, деловой эффективности. Со стороны казалось не так комфортно, как изнутри.

Первый этаж: Операционный центр. Приемная, она же холл: светлое помещение с кожаными диванами, стеклянным столиком и стойкой администратора. Отсюда ведет лестница на второй этаж и коридор вглубь этажа. Бухгалтерия: просторная комната с двумя большими окнами во двор. Здесь стоят четыре рабочих места, разделенные невысокими перегородками. Возле каждого - мощный компьютер, лоток с документами и калькулятор. В углу жужжит шредер, а на стене висит огромная доска, исписанная цифрами, датами и пометками о закрытых месяцах. Запах кофе смешивается с легким ароматом бумажной пыли. Здесь царит тишина, нарушаемая только стуком клавиатуры и негромкими деловыми разговорами. Отдел кадров: небольшой, но уютный кабинет с мягким креслом для гостей. На стеллажах аккуратно расставлены папки с личными делами сотрудников.

Второй этаж: Креатив и руководство.
Открытое пространство для менеджеров проектов и маркетологов. Здесь живут белые доски для мозговых штурмов, стильные столы-трансформеры и несколько кресел-мешков. Стены выкрашены в светло-серый цвет, что создает нейтральный, но не скучный фон. Переговорная: комната со стеклянной стеной, выходящей в open-space. Большой деревянный стол, экран для презентаций и мини-кулер с водой. Кабинет хозяина, генерального директора: угловой кабинет на втором этаже с панорамными окнами, выходящими на тихую улицу. Просторный, но обставленный без вычурной роскоши. Массивный дубовый стол, за которым стоит высокое кожаное кресло. Напротив - два более низких кресла для посетителей. В комнате есть небольшой диван для неформальных встреч и стеллаж с деловыми наградами и книгами по управлению. Атмосфера здесь дышит спокойной силой и контролем.

Третий этаж: Технический и зона отдыха. Серверная: небольшое помещение с кондиционером, где тихо гудят стойки с оборудованием, мигая сотнями лампочек. Зона отдыха, она же кухня: пространство, где сотрудники могут перевести дух. Здесь есть диван, обеденный стол, микроволновка, кофемашина и холодильник. На стене висит доска со смешанными объявлениями и указаниями или напоминаниями от руководства.

Мне быстренько провели экскурсию, а потом направились в бухгалтерию. В голове у всех сидел мужчина чуть больше среднего возраста. Он вскакивает с места, когда видит Чонгука. Низко кланяется, а в глазах появляется некий страх.

- Господин О, чем вы занимаетесь, если не работаете? Место отсиживаете? - грубо спрашивает Чонгук, что даже я напрягаюсь.

- Что-то не так? - дрогнувшим голосом спрашивает мужчина.

- За полтора месяца мой бизнес потерял семьсот шестьдесят два миллиона, - сквозь зубы цедит, что мужчина шокированно округляет глаза, не веря сумме, которую называет Чонгук. - Такими темпами мы станем банкротом к концу года, - я стояла, кусая губу. Жалко этого мужчину.

- Господин, я не понимаю, - говорит господин О.

- Господин О, у нас только один вопрос, - вмешивается Намджун, понимая, что Чонгук зол, - почему вы выделяете огромные деньги, не сверяясь со списком закупок? Поставки для чего нужны, если вы ничем не следите? - спрашивает Намджун.

- Господин Ким, я проверяю все: и отчёты, поставку, по датам, кодам и названиям, - перечисляет мужчина.

- Джерен, покажи ему, объясни, - просит Намджун, что все сидящие в кабинете, как и этот господин О, обращают на меня внимание. Я беру у Намджуна вчерашние документы и спокойно начинаю объяснять мужчине, который понимал меня с полуслова. Он кивает каждый раз, когда я показывала и говорила по фактам.

- Поэтому отсюда и вытекает вопрос, как? - спрашиваю я, от и до все показав и рассказав.

- Но госпожа Ким, - говорит мужчина, ошеломляя присутствующих, а я застываю. Ким - не моя фамилия. У меня двойная фамилия. Одна своя, а другая - фамилия мужа, Чон. Я только открываю рот, чтобы исправить, как слышу леденящий голос Чонгука.

- Она Чон, - твердо и четко чеканит Чонгук, что все удивляются, смотря то на меня, то на Чонгука.

- Извините, господин, я почему-то подумал, что госпожа - жена господина Намджуна, - говорит мужчина, а Намджун улыбается, прекрасно зная, что эти слова бухгалтера точно взбесят Чонгука. Но он не знает, даст Чонгук понять, что ревнует и ему это не понравилось, или проигнорирует. Старший тяжело вздыхает, холодно смотря на своего работника.

- Тут столько мужчин, а ты подумал, что она его жена? Больше ничего в голову не пришло? - возмущается Чонгук. - И почему сразу жена? - Намджун, как и Тэхён, стоят улыбаясь, получая удовольствие от ревности обычно холодного и безразличного друга. А я, посмотрев на старшего, не могла понять, почему это его так задело? Неужели он меня ревнует? Но тут не к чему же, или что?

- Просто господин Ким холостяк и довольно привлекателен среди женского пола, - пытается оправдаться бухгалтер. - А с Тэхёном я почему-то их не сопоставил, а вы, господин, за все время не смотрели и не замечали женщин. Вы как неприступная скала, поэтому я... - говорит мужчина и кусает свой язык, когда понимает, что словами лишь делает хуже и роет себе яму. Господин Чон и так зол из-за мошенничества, и тут очевидно, что под подозрением он, и тут такое. Лучше было бы, если бы он сначала уточнил имя госпожи, но ведь все люди и могут ошибаться. - Я не знал, что вы женились, господин, - пытается сгладить вину, а Чонгук сжимает челюсти, так что на его лице начинают играть желваки.

- Господин О, вы лучше заткнитесь и больше не думайте. Вы четко показали, что это не ваше, - раздражённо говорит Чонгук, а Тэхён тихо прыскает со смеха. А когда получает от Чонгука кусачий взгляд, обещающий грохнуть его на месте, сразу отворачивается в другую сторону. Потому что идущие изнутри радость и смех он пока не в силах сдержать. - Знаете... - начинает Чонгук, и я, тихо подойдя к нему, беру его за руку, затем улыбаясь бухгалтеру. А Чонгук опускает взгляд на наши руки, а потом переводит взгляд на меня. Сердце в груди почему-то резко успокаивается. Дыхание становится тихим, спокойным, а нервозность и раздраженность проходят. Он сжимает теплую маленькую ладошку в своих больших, что даёт ему надежную почву, чтобы не глупить и держаться холодному, суровому образу. Почему-то именно сейчас он понял, что впервые не сдержался. Дал волю своим эмоциям. Просто, как можно обратиться к человеку с чужой фамилией, если они видятся впервые? Разве не глупо и не бестактно.

- Я жена Канджуна, поэтому моя фамилия Чон, - говорю я, а мужчина и другие сотрудники ахают, удивляясь.

- Боже, прошу прощения, госпожа, простите, - говорит мужчина, и я улыбаюсь.

- Не волнуйтесь, все хорошо.

- Госпожа, соболезную, мы недавно только узнали, что господин Канджун умер, - говорит мужчина и, оказывая дань уважения, низко кланяется, как и другие сотрудники, а на меня словно вылили холодную воду, и я сразу вырываю руку. Чонгук не успевает удержать мою руку. Я ответно и благодарно кланяюсь, а лицо мгновенно мрачнеет, что замечает Тэхён и Намджун. Они все разом напрягаются. Чонгук - из-за того, что Джерен сорвала руку, когда сама же взяла, чтобы поддержать и успокоить. Ему становится тревожно. Слова бухгалтера словно отрезвляют Джерен, напоминая о социальных рамках и законах. А также о смерти ее мужа. Чонгук боится, что еле разрушенная стена неприкосновенности вновь возникнет между ними. Он очень не хочет, чтобы Джерен вновь закрылась и чувствовала себя растерянно и рассеянно. А самое главное, боится, что ей будет вновь некомфортно рядом с ним. Они только перешли на «ты», а тут ей напоминают, что она вдова, а Чонгук ее деверь. За что? А ведь все начиналось хорошо. Она только начала делать к нему шаги, а сейчас остановится и отойдёт назад. Вернётся в исходное место, если еще не дальше. Потому что посчитает, что он и она в этой жизни неправильно.

Тэхён с Намджуном тоже увидели это. Заметили, как Джерен словно по щелчку очнулась от сна или гипноза и вспомнила свое место. Вот о чем говорил и предупреждал Намджун. Джерен будут сковывать социальным статусом, мнением, что он деверь, а она невестка в семье Чон и больше ничего. Ровным счётом. Если Чонгука и Тэхёна это не волнует, то Джерен, кажется, сходится во мнении с Намджуном, судя по тому, как вырвала руку. Тэхён младше, его отношения, которые были и были очень конфликтными, не сравнятся с тем, что образуется у этих двоих. Тэхён не думает о последствиях, поэтому постоянно что-то или кого-то провоцирует, чтобы этих двоих подтолкнуть друг к другу. А Чонгук все же влюблен, Намджун не то чтобы уверен, что друга эти рамки не волнуют, волнуют, иначе не держался бы. Вряд ли можно сохранять спокойствие и хладнокровие, когда перед тобой объект твоего обожания. А он держится, крутится и вертится вокруг Джерен, а подойти или коснуться, открыться не может. Потому что и он скован внутри этих рамок. Чонгук сам себя загнал в эти рамки, когда по сути в самом начале возможно их бы и не было.

А Тэхён злится, по мгновению хочется сорваться и треснуть господина О. Как он мог напомнить. Тэхён более чем уверен, что Джерен и так помнила о смерти мужа, но вот так вот прямо в глаза напомнить, Тэхён считает, не стоило. Столько всего было сделано, чтобы Джерен начала хоть что-то чувствовать к Чонгуку. Чего стоит то, что она больше его не боится? Она сейчас не только его не боится, а Тэхён уверен, что где-то там внутри что-то да тихо растёт, образовывается. Для Джерен пойти и взять руку Чонгука среди семерых мужчин - большой шаг. А бухгалтер все испортил. Вот про что и когда говорят, что язык без костей. Будь воля Тэхёна, он бы оставил этих двоих в Филиппинах, а сами бы вернулись. Возможно, семья тётушки и само экзотическое место подтолкнули бы их еще ближе, чем пьяный поцелуй. Да, не только Мэй увидела, и Тэхён видел, когда выходил по зову природы. Получается, Филиппины сблизили, а Корея вновь их отталкивает. Что за народ и менталитет у них? Все рушащий.

- Господин, и вы примите наши соболезнования, - говорят другие, кланяясь. Чонгук кланяется в ответ, но испорченное, беспокойное настроение это не исправляет, а делает лишь хуже.

- Разреши ситуацию, а потом придёшь с решением, - говорит Чонгук Намджуну и, как лёд, отвернувшись, начинает уходить. Я нервно и виновато сжимаю руки, обернувшись ему вслед. Я его обидела? Разозлила? Или разочаровала? Может, мне вовсе не стоило брать его за руку при всех? Может, он контролировал ситуацию и в принципе не нуждался в моей поддержке? Но внутри тревожно от того, как он холодно ушёл. Глаза наполняются слезами, и я просто перевожу их на Намджуна с Тэхёном, от чего старший сжимает свои пухлые губы, а Тэхён подходит ко мне, поглаживая по спине.

***

У меня настроение под конец портится из-за случившегося. Намджун долго говорил с бухгалтером, а тот говорил, что тут он чист. Потому что правда сверялся со списком покупок. Он показал годовалый отчёт, где все зафиксировано, там все совпадает по списку и по деньгам. Утечка происходит вне его кабинета, но с его подписью и печатью, чем вызывает подозрение. Тэхён ему вообще не верит, потому что сам он бывший вор. А воры свое преступление не признают. А Намджун сомневается. Они господина О знают давно, не мог же мужчина раз и поменяться, стать алчным. Хотя деньгами можно многих купить. Но Намджун хочет провести свое расследование, поэтому с точным и окончательным решением он к Чонгуку не придёт.

Я находилась в прострации, думала о том, что было в Филиппинах, и то, что происходит сейчас. Со смерти Канджуна не прошло и месяца, а я словно веду себя как вульгарная женщина, которая только была рада избавиться от мужа. Но ведь это не так. Я запуталась. Я не знаю, как это выглядит со стороны. У меня внутри все смешалось. И я не знаю, почему меня задевает и волнует то, как отреагировал Чонгук. Возможно, я бы хотела получить от него больше эмоций, а не замкнутость и тихое, холодное исчезновение. Хотя у меня нет на это права. Он вправе решать, открываться мне или нет. Просто во время проживания в Филиппинах я привыкла к нему. Узнала его, того мужчину, которого я увидела в нем тогда, не хочется терять. Ведь как-никак мы сблизились. Нашли общий язык, благодаря чему нам было комфортно находиться в обществе друг друга. Между нами исчезла стена и образовалась тонкая связь, которая начала шататься. Но внутри что-то тревожно. Я только начала стирать образ деверя и увидела в нем мужчину, из-за чего теперь стыдно. Мне понравились его друзья. Я нашла ответы на многое, но нужно остановиться. Так не пойдёт. Это неправильно. Я знала это и до, но тётушка видимо очень хорошо промыла мне мозги, что я ослабила бдительность, начиная смотреть ему в глаза.

Позже мы заходим в кабинет Чонгука. И он молчал, и я. Говорил лишь Намджун, объяснял все, что понял. Я лишь иногда кивала головой, когда что-то спрашивают. А так думала. Они вроде приходят к какому-то итогу, но я все пропустила мимо ушей. О чем они говорили? Намджун с Тэхёном уходят, оставляя меня наедине со старшим.

- С правой стороны моего кабинета пустует один, я распорядился, чтобы к завтрашнему дню его подготовили, - нарушая тишину, говорит Чонгук, и я поднимаю на него глаза, столкнувшись с его взглядом. - Ты же хочешь работать? - спрашивает он, и я киваю.

- А кем? - спрашиваю я.

- Главным бухгалтером, - говорит мужчина, и я удивляюсь.

- Но Намджун сказал, что все проверит, и только потом вы примите решение уволить господина О или нет.

- Ты будешь за ним все проверять, если все будет совпадать, дашь разрешение на скупку запчастей, - строго говорит, а у меня сердце взволнованно начинает биться.

- То есть я буду распоряжаться деньгами вашей компании и решать, дать согласие или нет? - вскинув брови, удивлённо спрашиваю.

- А чему ты удивляешься? Ты часть моей семьи, я тебе доверяю, - говорит он, что сердце глухо ударяется в грудную клетку. Он мне доверяет настолько? - И еще скажу, без твоего согласия не купят даже один товар. Все документы, которые одобрит бухгалтер, прямиком придут на твой стол, и окончательное решение примешь ты, - заканчивает, и я сглатываю. Это такая ответственность. Очень большая и огромная. А я точно справлюсь? - Господин О будет рано или поздно уволен. Хоть я и отсрочу его увольнение, пока Намджун не проверит, но он все равно после будет уволен. Он стареет, не знает новинок и не идет в ногу с современностью. Поэтому это твое место.

- А если я где-то допущу ошибку? - взволнованно спрашиваю, нервничая. - Или приму какое-то неправильное решение?

- Я исправлю, - вдруг выдаёт мужчина, что внутренности сжимаются.

- Зачем вам это?

- Канджуна нет, поэтому вот я. Твоя жизнь, твоя безопасность на моей ответственности. Отныне я твой щит. Можешь прятаться, прислоняться и плакать навзрыд, совершать ошибки, а я буду тебя защищать, - говорит мужчина, а сердце в груди больно вздрагивает. В голове сразу появляются слова моего аджосси, который говорил то же самое, когда умерли мои дедушка с бабушкой: «Вот это моё плечо, и отныне оно твой щит. Можешь прятаться, прислоняться и плакать в него навзрыд». Сердце своим биением оглушало мои уши, что я уже второй раз подозреваю и допускаю мысли, что Чонгук может и есть мой Длинноногий аджосси, который поддерживал, заботился, любил меня все эти десять лет?

Чонгук покрывается мурашками, когда произнесенные слова доходят до него. Как он мог забыть свои слова, которые писал Светлячку? Он переводит на меня взгляд, сталкиваясь с моими, а сердце в его груди вздрагивает. Забыл он, а она до сих пор помнит. Поэтому так смотрит. Подозревает. Как бы изменился ее взгляд, если бы она узнала, что аджосси - это он, Чон Чонгук?

- Не смотри на меня так, я говорил тебе, что я не он, - серьёзно и строго говорит, скрывая свою растерянность, что я сразу увожу взгляд. Он правда говорил, что он не мой аджосси, но почему тогда?

- Откуда вы знаете эту цитату? - спрашиваю я.

- Я говорил по фактам.

- Но не может быть так, чтобы два человека мыслили одинаково, если, конечно, у них не один мозг на двоих, - говорю я, и он встает с места. - Убегаете от ответа?

- Похожа на это? - спрашивает мужчина, и я киваю. - Я сказал это, чтобы тебя поддержать и сгладить свою вину из-за того, что отвернувшись, ушёл, - говорит Чонгук, и я встаю с места, - чтобы ты знала, несмотря ни на что, я на твоей стороне.

- Вы на меня разозлились? - сразу переключаюсь на другую тему, так как до этого обсуждали.

- За что? - спрашивает он, и я пожимаю плечами. - Я просто... - говорит Чонгук, не договаривая «был раздавлен и бессилен», поэтому сразу меняет тему. - Завтра посмотришь свой кабинет, и если что не понравится, скажи, поменяем под твое желание, - говорит Чонгук, и я киваю. - Джерен? - зовёт мужчина, и я вопросительно поднимаю брови. - А сейчас ты сможешь меня обнять? - вдруг спрашивает мужчина, и я невольно делаю шаг назад, виновато опустив взгляд. Чонгук просто хотел проверить. Ему даже не сами обнимашки важны, а то, как она отреагирует. Сможет ли она, как в те разы или даже вчера, подойти и обнять, или все же напоминание бухгалтера подействовало, что она отделилась. И кажется, Чонгук получил ответ. Та невидимая связь, которая образовалась, правда треснула. Светлячок больше не делает шаги. - На сегодня все, поехали домой, - говорит Чонгук и, прежде чем направиться к выходу, решает сказать. - Ты можешь этого не делать, я тебя ни в коем случае не заставляю. Если ты считаешь, что обнимать своего деверя, - говорит Чонгук, а слово «деверь» режет ему слух, - неправильно, я соглашусь с тобой, - серьёзно продолжает, а я просто слушала. - Одно единственное, что хочу попросить, не закрывайся от меня, не бойся меня. Пожалуйста, давай не будем как вначале. Бояться, скрываться, соглашаться с чем-то только из-за уважения или невидимого страха. Тебя я никогда не обижу, - серьёзно продолжает, а я нервно кусала губу, то смотря на него, то куда-то за его спину. Удивительно, что он о таком просит. Как и говорила раньше, если бы мужчина сказал такое до инцидента в Филиппинах, я бы испугалась и точно бы не поверила. Искала бы мотивы его слов. А сейчас более чем уверена, что он вновь это делает ради меня. - Договорились? - спрашивает мужчина, а я не отвечала. - Нет, - начинает он, ухмыльнувшись, - ты меня все же боишься и как прежде не станешь, - ставит свой вердикт и, отвернувшись, начинает идти к выходу, что я так быстро подбегаю к нему и успеваю схватить его за костюм. Он думал обернуться, чтобы посмотреть, за что он зацепился, но замирает, услышав мой голос.

- Не оборачивайтесь, пожалуйста, - тихо говорю, стоя прямо за ним, - а теперь просто выслушайте меня, - говорю я, услышав «угу». - Я вас не боюсь, - чётко говорю, а Чонгук точно может сказать, что это правда. Голос твёрдый и уверенный. - Простите, что сорвала руку, когда хотела поддержать, - говорю я и лбом опираюсь в его спину между лопатками. - Я не буду закрываться, думаю, сейчас это сделать будет тяжело и не к месту, - говорю я, отпустив подол его костюма, но теперь уже держась за его бока, словно чувствуя нужду в какой-то близости или в поддержке, в опоре. - Особенно после того, что вы сделали ради меня, - сглотнув, говорю. - Вы мне напоминаете моего аджосси, - мягко улыбнувшись, говорю, что мужчина слышит улыбку в моем голосе. - Он тоже делал и делает для меня все, даже то, о чем я не прошу. А сделав, взамен ничего не просит, - говорю я, а сердце Чонгука екает, слыша о себе же от Светлячка. - Оказывается, и вы такой же. Вы делаете для меня очень много, чего стоит то, на что вы пошли, чтобы меня спасти, и ваша просьба не закрываться от вас и не бояться, - говорю я, сделав глубокий вдох, - поверьте, это самое малое, что я могу сделать для вас. Поэтому будем друзьями и партнерами? - спрашиваю я, а он усмехается. Коллегами и партнерами стать можно, но не друзьями. Это было невозможно даже при их первой встрече десять лет назад, когда Джерен спасла его. А сейчас, когда он охвачен любовью к ней как к женщине, когда вместо крови гуляет любовь к ней, дружба невозможна. Поэтому игнорирует вопрос, задавая другой.

- Тогда почему ты одернула руку? - Чонгук не хотел, но вопрос вырывается из груди сам по себе, без его разрешения. И как Светлячок отреагирует на вопрос, неизвестно. Но вопрос уже прозвучал, и его уже услышали. Поэтому обратно не затолкнешь.

- Когда умерли мои дедушка с бабушкой, такого испытать не довелось, - начинаю я, чтобы рассказать подробнее, - тогда люди приходили, соболезновали и уходили. Тогда не приходилось о ком-то думать, кроме себя. Думать «а что люди скажут», мне не приходилось. Тогда не было социальных рамок, тогда на меня общество не давило, - честно признаюсь. - А сейчас я чья-то жена и невестка, и от меня ждут подобающего поведения, - говорю я, слыша его ровное дыхание. - Я могу закрыть глаза, если обо мне подумают плохо, но я не могу зачернить ваше имя. Мой поступок был как акт поддержки, вы это поймёте, а другие, возможно, нет, - продолжала тихим, ровным голосом, не меняя положение, - и за счёт этого поползли бы слухи, что вы и я... - говорю я, недоговорив, но надеясь, что он поймет, - а вам оно надо? Нет! Лучше ненавидьте меня и злитесь, чем я позволю говорить кому-то о вас так.

- Джерен...

- Стойте, - говорю я, сильнее сжав его костюм по бокам. - Канджун не предупредил, что среди дороги оставит меня. Не научил меня, как мне потом себя вести и жить. Я учусь этому по-своему, как могу, - говорю я. - Я не думала, что стану вдовой в свои двадцать пять, - улыбаясь, говорю, словно умом тронулась. - Я не о такой жизни мечтала и планировала.

- Ты недовольна своей жизнью? А как ты хотела ее запланировать? - спрашивает Чонгук, и я вновь набираю в лёгкие достаточно кислорода.

- Вы мне сегодня дали должность главного бухгалтера, но этими знаниями я владею только потому, что аджосси оплатил мое обучение и отправил в Париж учиться, - говорю я, и Чонгук помнит, как будто это было вчера. Он устроил все так, чтобы Светлячок поступила и получила образование и место в обществе, но это не то, что она хотела? - Знаете, я хотела начать круговое путешествие по поиску моего аджосси и сказать ему о своих чувствах, - говорю я, а Чонгук весь напрягается, услышав слово «чувство». У Светлячка есть чувства к нему? - Найти его, наконец увидеть, услышать его голос, чтобы потом по его тону находить среди других, узнать, какого цвета его глаза, какой у него свет кожи, - говорю я с улыбкой. - Узнать, женат ли он, или у меня все же был шанс стать кем-то больше, кому он пишет письма и поддерживает, - говорю я, что мужчина, прикрыв глаза, выдыхает. Столько всего, что ее интересует, и все связано с ним. Он знал, она ему говорила и просила делиться с ним фактами о себе, что, конечно же, Чонгук не делал, но он даже представить себе не мог, что она настолько заинтересована в нем.

- У тебя чувства к человеку, которого ни разу не видела? - спрашивает мужчина, и я улыбаюсь. Его ответ очень сильно интересует. Всё холодное и ледяное внутри начало таять и трескаться.

- Вы под конец хотите во мне разочароваться? - с улыбкой спрашиваю.

- Почему же?

- Вам понравится, если узнаете, что жена вашего брата, ваша же невестка, не любила своего мужа как надо, а мечтала о чужом мужчине? - спрашиваю я, не зная, что чужое сердце замирает. Почему ему казалось, что Светлячок была счастлива с его младшим? Почему он думал, что Джерен его любила? А это получается, все что она хотела, это его? Своего аджосси, который не набрался смелости подойти и познакомиться, медленно, но уверенно расположить ее к себе? Он просто взял и сначала отправил учиться, а потом позволил выйти замуж за своего младшего брата. А она хотела отправиться в круговое путешествие под названием «поиск аджосси». Жалеет ли он сейчас? Стало ли чувство сожаления гораздо больше, чем было? Однозначно! Естественно! - Он ворвался в мою жизнь как ураган, наполненный светом, радостью, жизнью и заботой. Возможно, мне нравилось это, - задумчиво говорю. - Возможно, я повелась на это, потому что хотела заразиться его жизнью в глазах и в душе. Ведь счастье бывает заразительным. Так мои планы изменились. Он влюбился, наверно, и я тоже, а потом свадьба, и вроде как у нормальных людей.

- А что насчет моего вопроса?

- Насчет влюбиться в человека, которого не видела никогда? - на всякий случай уточняю, получив кивок. - Вы не поймете меня, потому что так не пробовали. Но, чтобы любить, глаза не нужны, - говорю я, и руки сами по себе охватывают его талию. Я медленно окольцовываю его талию, ладонями чувствуя его пресс и подтянутый живот. - Я просто его любила, - честно признаюсь, а услышанные слова в его ушах эхом отдаются. Светлячок его любила.

Она его любила!

Чонгук нервно, не веря, сглатывает, но по телу судорожно начинают гулять мурашки. Он даже не знал. Сердце в груди начинает так колотиться, что ему хотелось отделить от себя Джерен, чтобы она ненароком не услышала то, как его сердце бьётся. А она услышит, так как щекой прижимается к его спине. Он нервно начинает сжимать и разжимать руки из-за волнения и нервозности. А я, услышав, как часто забилось его сердце, улыбаюсь.

- Ого, у вас сердце забилось, - со смехом говорю, что он вздыхает. Попался. Чёртово тело, всегда выходит из-под контроля рядом с ней. Весь механизм приходит в негодность, стоит ей лишь появиться рядом слишком близко. - Значит, и вы можете нервничать? Хотя, почему нервничаете вы, если душу наизнанку открываю я? Или разозлились из-за того, что я полюбила Канджуна как надо?

- Нет, ма... - еле успевает укусить язык, чтобы этот орган без костей не произнес «малыш». А потом мучайся, пытаясь объясниться. - А ты не думала, что он уродец какой-то, старый, толстый? Или вообще женщина? - поэтому меняет тему.

- Вы тоже скажете, - хмыкаю я, улыбнувшись, когда мужчина берет мою руку в свою, большим пальцем мягко поглаживая белый бинт на запястье. - Думала, но вдруг повезло бы. Красота не важна, возраст особо тоже, главное, чтобы ему под сотку не было, - говорю я, смеясь, и слыша его хриплый смех. Снова не увидела, то как он улыбается. - А вес всегда можно поправить. Поэтому не примите мой публичный холод за закрытость, - говорю я, не понимая, почему я так откровенничала перед ним. Меня к нему тянет словно невидимой связью. Словно тоненькая, точечная нить тянет к нему, заставляя прилипнуть к его широкой спине. Я бы могла его отпустить и просто поехать домой, а там бы разошлись по комнатам, но почему-то я почувствовала необходимость перед ним открыться. Не зря говорят, что общая боль сближает людей. Может, поэтому я это чувствую? Я не знаю.

- Я понял, - говорит мужчина и хватает меня выше локтя, притягивая к себе. Я отрываюсь от его спины, не понимая, что он пытается сделать, и за секунду оказываюсь перед ним. Он тянет к себе ближе, чтобы обнять, как в его дверь стучат, а я сразу, отрезвев, беру дистанцию между нами. К нему заходит какой-то сотрудник и, сказав, что те документы, которые он принёс, нужно подписать, быстро уходит. Он берет их в руки, чтобы дома почитать и только потом подписать. Он смотрит на меня, чтобы сказать «пойдем», но я смущаюсь из-за своего откровения.

- Теперь я вас стесняюсь, - с улыбкой говорю я и первой выхожу из его кабинета.