Часть 5
До темноты мы шли молча. Вечерело все ещё по-зимнему рано, и поэтому к пяти вечера в Зоне было темно, и в первых сумерках очертания Свалки вдали казались темнее и зловеще. Я не зажигал фонарик и, полагаясь на чутье, шёл по дороге. Женя напряжённо брел рядом, прислушиваясь.
Ночью Зона особенно громко говорит голосами своих детей. Кабаны, которые по весне стали совершенно невыносимыми, кряхтели в кустах. Изредка на одиноких бетонных плитах, что когда-то были подвалами и фундаментами, раздавалось ясное цоканье. Псы с лаем и воем проносились мимо, совершенно забыв о том, что они должны охотиться.
Глаза Тихого не выглядели напугано, казалось, он глубоко задумался, сосредоточился на звуках. Обычно с новичками я делал привалы на ночь. Но идти через Свалку днем, брехаться с урками - куда сложнее, чем ночью немного потерпеть.
— Заваришь кофе здесь, на КПП, если там никого. Перекусим и дальше пойдём.
— Сталкеры мародерят, — произнёс Женя.
Из-за тихого голоса я не понял, был ли это вопрос, утверждение или возмущение. Да и в темноте выражение глаз было не разобрать. Он был напуган? Или это было отвращение смешенное с отторжением?
— Иногда приходится. Мёртвым уже все равно, а тебе нужно выжить. Если не мерзко, то пробуй.
— Не нужно, — коротко бросил он, фыркая.
— Сейчас из всего реально полезного - это информация из КПК, — я тяжело вздохнул. — Шанс маленький, но есть. А когда станет тяжело, то и одеждой не гнушаются.
Я заметил, как Женя нервно дёрнул плечами. И это пройдёт, как написано на кольце царя Соломона. В Зоне, порой, и вправду приходится выживать. И хорошее оружие, и деньги, и провизию приходится собирать с обезображенных тел.
— А ты? — неожиданно спросил он.
— Что я? — я переспросил, остановившись.
— Гнушаешься? — коротко дополнил Тихий.
Я нахмурился, вспоминая, случалось ли мне мародерить. Опыт неприятный, учитывая, что Зона оставляет тебе не цветочки, а часто едва похожую на человека груду костей и мяса.
— Со знакомых подбирал оружие, пока хоронили. Такое было. Остальное оставлял в схроне, — я кашлянул, прочищая горло. — Если станет совсем не выносимо, у крестов можно посмотреть, всегда лежат патроны или аптечки. Прикопанные, понятно дело. Но это на будущее.
— Ещё и мёртвых дёргать, — Тихий шикнул, начиная вновь идти.
Я не ответил. Если он сможет сохранить эти установки и не будет приманен золотым тельцом к концу нашего приключения... Тогда я поклялся, что самолично выкуплю ему у торговца самый лучший броник, который найду. Зона всегда любила людей с характером. Искушала, манила. Наверно поэтому Сидорович сидит в своём подвале и носа на свет не кажет.
Женя, будто насмотревшись сериалов про полицейских, быстрой перебежкой добежал до едва мерцающего светом лампы окна КПП и, прижавшись к стене, заглянул внутрь. "Шустрый", — подумал я тогда. Мелкий и умный.
— Пусто, — чуть громче сказал он, и я услышал, как сильно у него хрипят связки.
Возможно, он однажды выпил уксус, а не воду. Или получил травму. Видимо, громкий голос давался ему с болью. Я кивнул, подходя ближе.
Котлеров, все ещё напряженный и сосредоточенный, осторожно дёрнул за ручку двери, и та безропотно отворилась. Я наблюдал за этим действом с лёгкой усмешкой, но не останавливал. Хочет поиграть в ОМОН - его право. Но к КПП редко подходили бандиты, а КПК молчал, не говоря о приближении себе подобных. Хотя, если только это не засада, но я в этом очень сильно сомневался. Он вновь заглянул внутрь, прислушиваясь. А потом выдохнул спокойнее:
— Пусто.
— Я знаю, — я даже хохотнул.— Заходи, посмотри, что там с костром и ставь воду. Я пока поищу, что можно будет в огонь подкинуть.
Женя быстро кивнул, все ещё осторожно входя в помещение.