Жертвоприношение водяному
Солнце, уже наклонившееся к горизонту, окрашивало небо в багряные тона, проникая сквозь кроны деревьев и освещая тихую деревню. В доме Бориса, пропитанном ароматом хлеба и дымком от камина, кипела жизнь. День свадьбы Людмилы приближался, и вся семья суетилась, готовясь к торжеству.
повествование от лица гг Веры
....Солнце заглядывало в окно, освещая комнату, где Людмила рассматривала свой свадебный наряд. Она светилась от счастья, ее щеки были румяными, а глаза искрились. Я стояла в стороне, с зажатой в кулаке вышивкой, которую пыталась закончить к свадьбе сестры. Мои пальцы беспокойно дергали тесьму, пока я пыталась замаскировать свою ревность под заботливость.
— Людмила, ты просто прекрасна!– воскликнула мать, подходя к ней и поглаживая ее волосы, — ты будешь самой красивой невестой в целой деревне.
— Спасибо матушка. — Людмила тепло улыбнулась матери и взяла её руки в свои.
Я вымученно улыбнулась, завидуя ее счастью. Почему это она должна быть счастливой? Почему она должна выходить замуж за Василия? Он был красавец, сильный и богатый, и все говорили, что он будет прекрасным мужем.
— Вера, помоги матери на кухне, —сказал отец, понимая, что мое настроение не в порядке.
Я бросила незаконченную вышивку на пол и выбежала из комнаты. "Почему она?" - прошептала я, идя к кухне. "Почему не я?"
— Вера, что ты делаешь? - спросила мать, увидев брошенную работу, — ты ведь знаешь, что сегодня особый день!
— А что меня это касается? - раздраженно ответила я, не сдерживая своего гнева, — у нее свадьба, а я должна бегать по кухне и готовить еду. Я же ей не служанка!
Сестра взволновано оглядела меня и посмотрела на мать. Лицо матери побледнело.
— Вера, не говори так! У Людмилы праздник. Она скоро выйдет замуж, она должна быть счастливой. И ты должна быть счастливой за нее.
— Счастливой? Как я могу быть счастливой, когда она получает все лучшее? Когда она выходит замуж за моего жениха, за того, кого я любила все эти годы?
Теперь и лицо сестры побледнело и она опустила глаза.
— Вера! - грозно сказал отец, входя в комнату, — не медли с помощью. У твоей сестры свадьба, и нам нужно ее поддержать.
Я молча вышла из кухни, не веря ушам.
— Вера..., – прошептала Анна самая младшая сестра, сидя на лавочке и плетя очередную корзинку, — зачем ты так?
—Она просто ревнует, не обращай на неё внимания Анна, — сказала Мария, ехидно улыбаясь мне.
Не зная, что отвечать на их слова. Я выбежала из дома, не могла понять, что в этот момент чувствую: ревность, отчаяние, гнев... Все смешалось в моем сердце, и я поняла, что осталась одна с этой тяжестью, с чувством утраты и безысходности. Сердце билось в груди, как дикий зверь, запертый в тесной клетке, ярость и ревность жгли меня изнутри. Почему Людмила? Почему она, а не я. Не хотелось никого видеть, ни с кем говорить. Я хотела быть одна, хотела ощутить холод вечернего воздуха на лице, хотела успокоить свой бушующий внутренний мир. Я шла по знакомой тропинке, которая вела к полю цветов.
Трава была высокой и мягкой, а воздух пах медом и летом. Я присела на землю, срывая белые цветы. Плела из них винок, вплетая в него все свои печали и горечь. Каждый взятый в мою руку цветок становился символом моей неудачи, моей нелюбви. В винке было все: и мечты о Василии, и ревность к сестре, и обида на родителей, которые не хотели меня понимать. Но, сплетая винок, я ощущала, как моя душа немного успокаивается. Хоть и не надолго. Закончив винок, я встала и пошла дальше.
Тропинка вела к реке, которая в этом месте была широкой и глубокой. Вода была темной и неспокойной, словно отражала мои внутренние бури.
И вдруг я увидела ее. Мертвую лошадь на берегу. Ужас пронзил меня до костей. Она лежала на боку, ее глаза были закрыты, а на груди виднелась большая рана. Сердце застучало в груди, я замерла на месте, не веря своим глазам. В голове вспыхнули страшные сказки о водяном, который жил в омутах этой реки. Я вспомнила рассказы, которые рассказывала бабушка в детстве. О водяном, который жил в омутах реки, о его гневе, о том, что он может разрушить запруды, затопить поля... И чтобы умилостивить его, нужно принести в жертву животное. Сердце заколотилось в груди. Мне нужно было бежать, предупредить родителей, спасти всех. Я бросила винок из цветов на землю, забыв о своих печалях и обидах. Сейчас важно было только одно – спасти деревню от гнева водяного. Я побежала к дому, не оглядываясь, не думая ни о чем, кроме как о безопасности своих близких.Я бежала к дому, повторяя в голове рассказы бабушки, пытаясь успокоить свой страх. Я знала, что мне нужно предупредить отца и мать. Мы должны были умилостивить водяного, предотвратить беду. Но в глубине души, помимо страха, была еще и другая эмоция. Не желание помочь, а желание оправдать свою злость. Может быть, водяной наказывает нас за то, что мы ушли от традиций, что мы больше не живем в согласии с природой? Может быть, он чувствует нашу гордость и недовольство? Я не знала ответов, но одна мысль не уходила из моей головы: может быть, все это просто проверка? Проверка на силу, на верность, на способность пожертвовать собственным счастьем ради безопасности всех? Я бежала быстрее, чувствуя тяжесть тайны, которая висела над деревней, над моей семьей, над моей душой. Я влетела в дом, запыхавшаяся, с растрепанными волосами и горящим лицом. Анна и Мария, сидевшие за столом и игравшие в кости, подняли глаза, удивленные моим появлением.
—Вера! Что случилось? - спросила Анна, вскакивая с места.
— Где отец? Мать? - задыхаясь, спросила я, оглядываясь по сторонам.
В этот момент в комнату вбежали отец, мать и Людмила. Все трое были взволнованными, особенно мать, у которой на лице отчетливо видно было беспокойство.
— Вера, что произошло? Ты нас испугала! Куда ты ушла? - спросила мать, хватая меня за руку.
—Я ... я увидела... - я пыталась поймать дыхание, словно в моем горле застряла какая-то невидимая преграда.
—Что увидела? - отец с тревогой в голосе повторил вопрос матери.
— У реки... я увидела... лошадь. Мертвую, - прошептала я, чувствуя, как по спине бегут мурашки, — ее убили.
Глаза моих сестер расширились от ужаса. Людмила бледнела, ее рука инстинктивно потянулась к животу, как будто уже чувствовала угрозу. Отец быстро поднял голову, его брови схватились в гневе.
—Убили? Как это возможно? И где она лежала? - спросил он, не отводя от меня взгляда.
—На берегу, рядом с омутом. Я знаю, что это дело водяного, — прошептала я, вспоминая страшные сказки бабушки, — нам нужно что-то делать. Он может разозлиться и затопить деревню. Мать быстро схватилась за икону, которая висела на стене.
—Не бойся, доченька, все будет хорошо. Мы успокоим водяного, - прошептала она, крепко сжимая мои руки.
Отец посмотрел на нас с глубокой тревогой.
—Нам нужно собраться и отправиться к реке. Мы должны умилостивить водяного, чтобы он не наказал нас.
Да меня мучили собственные печали и неудачи, но теперь я была полностью погружена в страх за свою семью, за свою деревню. Нам нужно было справиться с этой бедой, справиться с гневом водяного.
Вдруг голос подала Людмила.
— Сначала нужно рассказать старосте.