Божественные нити

Казума покинул храм Бишамон после того, как принял ванну. Это было в тот день, когда небесный суд всё-таки сжалился над богиней удачи. Казума чувствовал, что после такого утомительного дня ему стоит расслабиться и посетить ванную комнату. Он зашёл в белоснежное помещение и, сняв одежду, окунулся в небольшой бассейн. Вода успокаивающе подействовала на шинки, и он расслабился. Вынырнув, Казума почувствовал писк со стороны своей шеи. Сначала шинки подумал, что ему показалось, но, дотронувшись до источника звука, обнаружил там выпуклость, напоминающую глаз. Казума завизжал, как будто его ужалили. Опять это произошло. Опять он осквернил свою богиню. Как это возможно? Казума подводит её уже во второй раз. Юноша побледнел. Ему было страшно. Страшно от того, что может произойти далее. В голове огромным клубком путались мысли, и Казума никак не мог их распутать. Решение пришло само собой. Сбежать. Да, это было не очень вежливо, но ему нужно было хотя бы подышать свежим воздухом, чтобы собраться с мыслями. Он тут же кое-как нацепил на себя одежду и побежал в сторону выхода из храма. Шинки бежал, не замечая никого вокруг. На него удивлённо смотрели другие шинки, но он не обращал на это внимания, пока случайно не врезался в Кураху. Казума поднял глаза на мужчину и прочёл в его здоровом глазу искреннее удивление.
– Куда ты так спешишь, Казума? – спросил Кураха, отойдя на шаг от священного сосуда.
– Мне.... Мне нужно подышать свежим воздухом, – выпалил Казума и поспешил скрыться. Он даже и не замечал, что на него удивлённо уставились десятки пар глаз. Казума тут же проскочил в открытые ворота. Он сам не знал, куда бежал. Наверное, ему просто хотелось убежать куда-нибудь подальше от этого места, но куда – не знал он сам. Отбежав на приличное расстояние от храма, юноша перешёл на шаг. Ему хотелось хорошенько поразмыслить над ситуацией, но в храме это было нелегко. Лёгкий ветерок и приятный аромат цветов слегка освежили сознаете парня. Он с наслаждением вдохнул приятный аромат и прикрыл глаза. Как же ему сейчас хотелось не думать об этом! Он хотел жить как раньше, без суеты, без забот, без осквернений... Но желаниям шинки не суждено было сбыться. Пока есть Отец, никто спокойно жить не будет. Бишамон понимала это и решила взять всё в свои руки, даже не посоветовавшись со своим ведущим. А зря. Казума бы нашёл решение, да вот только богиня не смогла довериться ему. Она взяла священный сосуд, который и сам мог напасть на неё. Казума тогда сильно волновался за свою богиню. Как она могла так поступить? Ноги сами привели шатена к одному месту, которое значительно изменило жизнь этого шинки. Это была огромная яма, полностью забитая аякаши. В дневное время призраки не трогали появлявшихся здесь богов и шинки, ведь находились довольно глубоко и боялись солнечного света, но с наступлением темноты вылезали из своего убежища и бродили по Такамагахаре. Это место очень устрашало парня, ведь он помнил, что произошло здесь. Его наставницу Тоуму кинули в эту яму на съедение этим вечно голодным тварям. В этот момент шинки просто трясло. Он просто не мог смотреть, как довольно близкий ему человек летит вниз с обрыва с тряпкой во рту и связанными руками. Он навсегда запомнил эти голубые заплаканные глаза, которые с надеждой смотрели на него, но он не мог ничего сделать. Он просто смотрел на гибель девочки, не в силах пошевелиться. Раньше священный сосуд довольно часто приходил сюда, садился на край обрыва и смотрел вниз, на толпы аякаши. Сейчас на злополучном месте, как и всегда, было пустынно, не считая одной фигуры, которая сидела на краю обрыва, свесив вниз маленькие ножки. Волосы девочки, собранные в хвост, развевались на лёгком ветру. "Этого просто не может быть", – пронеслось в голове Казумы. Может быть, это галлюцинация? Казума сильно ущипнул себя за руку, но фигура вовсе не исчезла. Он подошёл ближе. От девочки его отделяли несколько метров.
– Тоума? – тихо спросил шинки, чтобы убедиться в своих догадках. Девочка тут же обернулась, услышав своё имя. Удивлённые зелёные и голубые глаза встретились друг с другом.
– Казума? – хриплым голосом спросила темноволосая девочка.
– Кааааазума! – накинулась на шинки с объятиями Тоума. На глазах её уже успели появиться слёзы. Она крепко обняла ничего не понимающего парня. Казума в свою очередь неумело обнял свою наставницу в ответ.
– Я тебя поначалу даже и не узнала в этих очках, – сказала улыбнувшаяся Тоума, отпустив парня и вытерев набежавшие на глаза слёзы. Казума не верил своим глазам. Может быть, это всё ещё сон?
– Тоума, ты...жива! Я так рад! – теперь и Казума не смог сдержать слёз и крепко обнял девочку. Из-за того, что брюнетка доставала ему лишь до пояса, ему пришлось присесть на колени.
– Отпусти меня! – забила своими маленькими кулачками по спине Казумы Тоума и попыталась вырваться, но священный сосуд довольно крепко её держал.
– Хорошо, – произнёс Казума и отпустил шинки.
– Так ты жива! Но как тебе это удалось? – ему очень хотелось узнать, как Тоуме удалось выжить, и где она была столько лет.
– Это довольно долгая история, – помрачнела шинки Бишамон.
– Я очень хочу её выслушать. Я хочу знать всё, – сказал Казума и сел около обрыва, жестом указав Тоуме присесть рядом.
– Хорошо, – сказала она и присела рядом с ведущим.
– Как ты помнишь, это произошло пятьдесят лет назад, – начала свой рассказ Тоума, посмотрев вдаль. Её хвост и передние пряди слегка развевались на ветру. – Когда меня кинула эта старуха, я очень больно ударилась, но всё ещё оставалась в сознании. Меня хватила паника, когда я увидела эти голодные пасти. Их были сотни. Клыкастые и многоглазые, большие и маленькие. Я думала, что аякаши тут же набросятся на меня, но они не обратили на меня никакого внимания. Они мирно проплывали мимо меня будто....будто я одна из них. Меня это очень напрягло. Кое-как я разорвала верёвку, связывающую мои руки, и вынула изо рта тряпку. Я встала, но мне мешала ходить больная нога, на которую я упала. Мне хотелось телепортироваться из этого злополучного места, но то ли по причине моего состояния, то ли по причине моего местоположения, сделать это у меня не получилось. Я подняла голову вверх. Яма оказалась ещё глубже, чем я думала. Неожиданно сверху я заметила чьё-то заглядывающее вниз лицо. Это был подросток с тёмными волосами. Я не сразу признала в нём господина Эбису, но, услышав его голос, мои сомнения насчёт личности парня развеялись. Он крикнул мне, чтобы я телепортировалась, но я ответила ему, что не могу этого сделать и не знаю, как мне выбраться отсюда. После он спросил довольно неожиданную вещь: готова ли я стать норой. Секунды три я простояла в полнейшем шоке, обдумывая ситуацию. Другого выхода я не видела, поэтому согласилась. Он дал мне имя и призвал меня. Я рассказала ему всю свою историю и историю моей богини, и господин Эбису предложил мне остаться у него. Я поначалу очень удивилась, ведь думала, что господину не нужны норы, и он тут же вернёт имя, но согласилась, ведь я знала, что моё появление в храме госпожи Бишамон будет мягко говоря неожиданным. Пятьдесят лет прожила я с господином Эбису в его храме. Оказалось, что практически каждый шинки в храме господина Эбису являлся норой. Я очень рада, что тогда встретила этого прекрасного бога. Спустя время Эбису вырос и собрался идти за кистью духов, но думаю, что эту историю ты знаешь даже лучше меня. Перед своим уходом господин Эбису сказал, что хочет лишить своего имени каждую нору в храме, чтобы при обыске храма никого не забрали небеса, но все очень любили господина и не хотели уходить от него. Шинки сказали ему, что всегда будут рядом с господином Эбису, но тот очень любил своих шинки и не хотел, чтобы им причиняли вред. Эбису уговорил меня и многих других шинки лишиться имени, но некоторые этого делать совсем не хотели. Наверняка они думали, что всё обойдётся, – фыркнула Тоума. – Время шло, и господин Эбису устал их уговаривать. В день своего ухода в Ёми он распустил всех своих нор, которых успел освободить от своего имени. Некоторые вернулись к своим хозяевам, некоторые спрятались... Я возвращаться не решилась. Здесь недалёко есть прекрасная пещера, в которой я устроила себе временный дом. Вот такая вот у меня история. Что же нового произошло в клане, Казума? – Тоума пронзительно посмотрела ему в глаза, а тот от такого действия девочки потупил взгляд. – Казума, что с тобой? – спросила Тоума, положив руку на плечо парня. – Столько всего произошло за это время, – тихо сказал парень, боясь поднять глаза, ведь он считал, что его наставница поймёт всё по его лицу. – Хорошее и...плохое, – перешёл на шёпот Казума. – Плохого даже было больше, чем хорошего, – говорил шёпотом, ведь боялся не сдержать рыданий и ещё больше покалечить и без того осквернённую богиню. – Всё хорошо, Казума. Это всё позади. Теперь-то всё хорошо, – улыбнулась Тоума. Это высказывание со стороны шинки очень задело Казуму, но он закусил губу, чтобы сдержать порыв агрессии, который волной нахлынул на него и мог опять-таки ещё больше покалечить Бишамон. Всё было плохо. Тоума же даже не представляет, что произошло уже целых три осквернения Бишамон, и одно из них началось прямо сегодня. – Всё плохо, Тоума. И тогда было плохо, и сейчас, – сквозь зубы процедил Казума и поправил очки, всё ещё не поднимая на девочку глаз. – После того, как тебя скинули, нашей богине стало ещё хуже. Все шинки спорили друг с другом и обвиняли друг друга. От этого Бишамон чуть ли не переродилась, но я сотворил страшную вещь, с помощью которой мне удалось это остановить. Я отправился к тому самому богу Магацуками, который пользуется норой, чтобы он перерезал наш клан. У меня не было выбора, понимаешь? – Казума резко посмотрел Тоуме прямо в глаза. Шинки пребывала в полнейшем шоке, ведь она никогда не видела, чтобы Казума был на что-то зол. Даже когда её скинули в яму, Казума проявлял лишь юношеское чувство волнения и отчаяния, но сейчас же в глазах священного сосуда читался искренний гнев. Тоума жалела, что затронула больную для своего ученика тему, но ей всё же было интересно узнать, что же изменилось в клане за эти пятьдесят лет. – Когда весь наш клан, успевший стать аякаши, погиб, Бишамон стало гораздо лучше. Тоума, ты знаешь... Черту я всё таки научился делать, – еле слышно смягчился голос Казумы. – К...Как же это у тебя получилось? – осторожно спросила девочка, боясь получить на себе новый прилив агрессии ведущего шинки. – Ято...ну то есть Магацуками, взамен за убийсто нашего клана попросил меня стать ненадолго своей норой и уже собирался дать мне имя, как я вдруг смог провести черту. Да, Тоума, кстати. Я – ведущий шинки Бишамонтен, – Тоума не могла поверить в то, что сказал Казума. Да чтобы Казума стал ведущим? Тоума никогда об этом не думала.
– П...Правда что ли? – рассмеялась Тоума и приобняла Казуму. – Как же я рада за тебя! – искренние слёзы радости за своего подопечного появились на щеках смеющейся брюнетки.
– И ещё, Тоума. Я стал священным сосудом, – улыбнулся Казума своей наставнице. Та вмиг стала серьёзной и посмотрела на Казуму, ведь не могла в это поверить. – Как это возможно? В кого же ты теперь превращаешься? – удивлённо спросила Тоума.
– В серьги в виде цветков сакуры, – гордо ответил ей шинки.
– Это же не просто украшение? Твои способности всё ещё остались при тебе? – всё ещё не веря, спросила девочка в бордовом кимоно.
– Да, конечно, – удивился такому вопросу Казума и посмотрел на небо. Уже начинало темнеть, и внутри ямы послышались различные голоса. Некоторые были разборчивы, а некоторые походили на некое шипение.
– Ты расскажешь мне потом, как стал священным? – нескрываемое любопытство читалось в глазах брюнетки.
– Конечно, но не сейчас. Уже темнеет.
– Так иди в храм. Я буду ждать тебя здесь завтра, – улыбнулась Казуме Тоума и почувствовала на себе капли дождя.
– Я не могу туда вернуться, – поник Казума в тон дождю. – Я вновь осквернил Бишамон.
– К...Казума? Как? – Тоума практически побледнела. – Тогда бежим в мою пещеру. Ты мне всё расскажешь, а я что-нибудь придумаю.