Адаптация и первые жертвы
Первая неделя с Васей превратила жизнь Глеба в бурлящий котел безумия, о котором он, сидя в своей скучной цифровой берлоге, мог только мечтать. Он с энтузиазмом взялся обучать бабуина трюкам, словно настоящий дрессировщик. Вася, с удивительной ловкостью, научился открывать холодильник, выуживая оттуда банки пива, которые протыкал своими острыми клыками и жадно пил, хлюпая, как заправский алкаш после долгого дня. Его морда, перепачканная пеной, выражала почти человеческое довольство, пока он не начинал подражать пронзительному звуку входящего звонка Skype, доводя Глеба до белого каления. Этот звук, резкий и назойливый, эхом отдавался в комнате, смешиваясь с хриплым хохотом Глеба, который снимал каждое действие Васи на телефон для очередного вирусного ролика. Но Вася не ограничивался трюками: он с наслаждением гадил на дорогой ковер в гостиной, оставляя зловонные метки своего присутствия, и орал так, будто его резали, — дикий, первобытный вопль, от которого звенели стекла. Этот хаос был для Глеба не просто развлечением, а воплощением его бунта против стерильного мира родителей, и он упивался каждой секундой.
Возвращение родителей из Милана стало для них настоящим шоком, словно они шагнули из глянцевого мира модных бутиков в джунгли. Светлана, с идеально уложенными локонами и бокалом просекко в изящной руке, замерла в дверях гостиной, ее глаза расширились от ужаса. Вася, сидя на полу, с сосредоточенным видом грыз толстый кабель от их новенького OLED-телевизора, откусывая куски изоляции с хрустом, как будто это была лакрица. Искры сыпались на ковер, а бабуин, не обращая внимания на вошедших, издал низкий гортанный рык, будто подчеркивая свое превосходство. "Глеб, это что за кошмар?!" — выдохнула Светлана, ее голос дрожал от смеси отвращения и страха, а просекко едва не выплеснулось из бокала. Игорь, стоявший позади с чемоданом Louis Vuitton, лишь пробормотал что-то неразборчивое, его лицо побагровело от сдерживаемой ярости. Глеб, лениво развалившись в кресле с телефоном в руках, лишь ухмыльнулся, наслаждаясь их реакцией. "Познакомьтесь с Васей, мой новый бро," — бросил он, словно представлял не дикого примата, а почетного гостя. Хаос, который он так жаждал, теперь ворвался в их идеально отфильтрованный мир, и Глеб был готов снимать продолжение.
— Глеб, что это за вонючая тварь? — процедила она, отступая к дивану.
— Это Вася, — гордо ответил Глеб. — Мой эмоциональный суппорт.
— Эмоциональный что? — переспросила мать, чуть не пролив вино. — Это же обезьяна!
— Бабуин, — поправил Глеб. — У меня депрессия, мне прописали. Отвалите.
— Депрессия? — Светлана смягчилась, вспомнив статьи из Cosmo. — Ой, бедный мой... Ну ладно, пусть живет. Но если он тронет мои шубы, я его придушу сама.
— Завел зверя — управляй им, — добавил Игорь, не отрываясь от телефона. — Неделя, Глеб. Или он уходит.
— Управлю, — буркнул Глеб. — Он мой бро.
— Бро? — фыркнула мать. — Это не собака, это ходячая катастрофа.
— Вот именно, — ухмыльнулся Глеб. — катастрофа — мой стиль.
Вася быстро показал, кто в доме хозяин. Он выпотрошил подушку Loro Piana, разметав пух по спальне Светланы, а в сумку с клюшками для гольфа Игоря аккуратно навалил кучу. Кульминацией стала ночь, когда он нашел антидепрессанты матери и сожрал их. Под кайфом Вася скакал по люстре, швырял хрусталики и орал, как шаман на трипе. Глеб снимал стрим, захлебываясь от смеха.
— Вася, ты бог! — кричал он в камеру. — Хаос
— это мы!
— Глеб, что за цирк?! — ворвалась Светлана, увидев люстру в опасности. — Убери его!
— Это контент, мам, — ответил Глеб, показывая телефон. — Смотри, донаты летят!
— Деньги? — удивилась она. — Ты серьезно зарабатываешь на этом?
— Ага, — кивнул Глеб. — Скоро сам вас содержать буду.
— Ну... — замялась мать. — Тогда пусть скачет, но не здесь, нужно ему вольер построить.
Вася, однако, не слушал. Он спрыгнул с люстры и умчался в коридор, оставив за собой шлейф разрушения.