Столик заказан
В баре, наконец, стало тихо. Утро понедельника всегда было таким, сам бар словно еле приоткрывал глаза и отмахивался от работников со словами: «Тише-тише». Бармен всегда раньше всех на своём месте, он никуда и не уходил. Он спал здесь, под стойкой, окружённый своими лучшими друзьями, одного звали Джек, а другого Уайт, оба имеюткрасивую форму и привлекательные этикетки. Он открывает глаза, они жутко болят, словно цвет неоновых ламп подбирается к его лицу и разрезает глазные яблоки на равномерные яблочные дольки. В баре так тихо, что можно услышать ранее не замеченный звук бурлящего холодильника или же еле заметные поскрипывания крыльев мотыльков в лампочках рядом со сценой. А если на секунду перестать дышать, можно почувствовать, как вертится Земля. А в следующую секунду она исчезнет вовсе, звуки тоже, и не будет ничего, кроме пустоты. Бармен всегда боялся внутренней пустоты, но эта пустота была другой. Внешней. Внешняя пустота не страшна, она как покрывало способна спрятать тебя от внешнего балагана. Звон колокольчика ударил по мочкам бармена, и он снова открыл глаза и задышал. «Есть кто?» - раздался хриплый голос из-за двери, а за ним последовал сухой кашель. Слова прозвучали как под водой. Прошло ещё некоторое время, перед тем, как козлиная голова поднялась из-под стойки и напугала старого джентльмена городской свалки. Уже на автомате он наливает клиенту пиво и разбивает туда яйцо, тайно делая один глоток, чтобы тоже прийти в себя. «Мне можно, я же теперь хозяин» - пронеслись в голове бармена инородные слова, они казались настолько чужими и нереальными, что он обернулся через плечо посмотреть, кто же это сказал. Ничего, у него ещё есть целый вечер, а в лучшем случае два, чтобы привыкнуть к новому себе, пока бухгалтер не вернётся из отпуска и не узнает, что за кавардак произошёл, пока его не было. Первое, что он сделал - запретил курить рядом со стойкой, ему никогда не нравился этот запах, но сказать что-то против он не мог, ведь это всего лишь бармен, а теперь, раз уж он хозяин, можно не терпеть. В баре всего четверо человек, парень с девушкой и девушка с парнем. Слева заказ делает парень, а справа парень делает вид, что не боится своей половинки. Патриархат, матриархат, звучат как сильно устаревшие инесуществующие больше наркотики, хранящиеся в социуме. «Социум», такое страшное слово, прямо как «Опиум». Белые короткие волосы резко возникли перед барменом, заслоняя собой часы, на которые он всё время смотрел. На фоне козлов и овец, что сидели в этом баре круглые сутки, она выглядела, как фиалки в сосновом бору. «Привет», - сказала она одними сумасшедшими глазами, выжжено серого цвета. «Вы что-то хотели?» - хрипло спросил бармен, осознав, что уже минут пять смотрит непонятно куда, «Хотелось бы выпить», - ответила она, закурив сигарету - «Только вот денег нет».
- Тогда хочу вас расстроить, это невозможно - ответил бармен, усмехнувшись.
- Ну, я бы не сказала - ответила она таким же тоном.
- Вы меня извините, но кражу я вам не прощу.
- А вы любите читать?
- А к чему вопрос?
- А вы не ответили.
- Ну да, люблю.
- Это хорошо... А давайте так, у меня огромная библиотека, я буду приносить вам каждую неделю книгу, а вы позволите мне что-нибудь выпить.
- И что же?
- На ваш выбор.
Это был странный момент, бармен по привычке хотел позвать охрану, чтобы подозрительную выгнали из бара, но... эту мысль накрыла другая, она словно прозвучала чуть громче и разлилась по всему мозгу - «Я же хозяин. Что хочу, то и творю». Бармен засмеялся, а затем согласился на странное предложение клиента, после чего она ушла. В следующий понедельник она снова пришла, не сказать, что бармен её ждал, и что бородку козлиную он причёсывал для неё, но он просто знал, что она придёт. Но он даже не знал, чем себя занять, клиентов мало, заказов мало, ещё и непьющие козлы зачем-то завалили, скучно до жути, он даже начал переставлять в правильном порядке бутылки. Но вот он почувствовал жар в затылке, такой, что заставил его от боли зашипеть и развернуться. За барной стойкой сидела она и курила «Сэлем», внимательно смотря на бармена. «Здрасте», - прохрипела она, а ответный хрип бармена утонул где-то внутри глотки и повесился на гландах - «А я книгу принесла, как обещала», она выложила на стол небольшое бумажное издание, где на белом фоне чёрным было написано «К югу от востока, к западу от солнца».
- Она там пила дайкири, а он виски... - как бы невзначай проговорила она.
- А вы будете пить дайкири или виски? - спросил бармен.
- А чего вам не жалко.
Бармен налил девушке пива. Она задумчиво барабанила пальцами по столешнице и смотрела куда-то вдаль, чуть приподняв левую бровь, иногда она лениво поднимала голову и поглядывала то на часы, то на картину с оленем в смокинге, то на свои тонкие запястья. Бармен снова развернулся к ней: «Кого-то ждёте? Может вам лучше подождать за столиком?» Она медленно перевела взгляд на козлиную бородку.
- А разве время ожидания зависит от местоположения ожидающего? - спросила она, смотря куда-то между негустых волосинок бороды бармена.
- А разве вам удобно сидеть, согнувшись над стойкой? - спросил он.
- Неудобно - играть в Дженгу в поезде.
- Вам принести Дженгу?
- А вы водите поезд?
Некоторое время они не разговаривали. Бывают такие паузы, которые не являются нормальными, они напрягают и словно пинают голосовые связки, выдавливая из тебя слова.
- А почему бармен? - спросила она.
- А почему вы спрашиваете? - бармен в этот раз не повернулся.
- Просто ведь на свете так много профессий. Даже творческому человеку есть куда ещё податься.
- А чем же бармен отличается от художника? Он тоже творит, у каждого свой способ создания одного и того же, своё видение. Коктейли как картины, да как целые истории, и у каждого разные. У одного тот же Дайкири получится слишком сладким, а у другого он получится более мягким и не приторным.
Он, наконец, повернулся и поставил заказ перед ожидающим старым ослом.
- И вот чем тебе не искусство?
- Тогда, может, угостишь меня своей какой-нибудь «Жаклин»?
- За ваши деньги приготовлю любую «Дору Маар», хоть с кошкой, хоть без, как хотите.
- А, может, обойдемся книгами? Так сказать, искусство за искусство.
- А ты уверена, что книг хватит?
- Деньги заканчиваются, в отличие от книг. Они будут вечно, каждый день рождается что-то новое, а моей библиотеки хватит на целый бар.
Так проходил каждый понедельник, вот уже два месяца. За это время бармен соорудил под стойкой небольшую полочку для книг, которая постепенно разрослась до двух полочек и маленькой горки. Она не всегда приносила только одну книгу. Она приносила ему множество авторов, знаменитых и не очень, а он угощал её коктейлями, знаменитыми и не очень. Многими она восхищалась, а многие пыталась подправить. Иногда его поражали её высказывания. Казалось, что в них даже есть какая-то своеобразная логика, но как-только бармену удавалось уловить связь, она тут же разбивала его мозг на мелкие куски какой-нибудь фразой. «А ведь мы не полностью изучили океан. А что если на самом деле бы существовали русалки?» - как-то спросила она - «Если бы это было так, были бы у них свои активисты, или же их бы просто гнобили и уничтожали? А были бы среди них веганы или сыроеды?» В один из вечеров, она попросила его забронировать для неё столик на вторник, на шесть часов. Оплатила она это двумя книгами «Без надежды» и «Киоко», бармен с лёгкостью согласился и спросил лишь её имя. Точно. Прошло уже два месяца, а он ни разу не узнал, как её зовут. «Самара» - было написано чёрным по белому, «Самара» - было написано на правом полушарии мозга бармена. Наступил вторник, каждый час бармен поглядывал то на часы, то на столик, на котором стояла табличка«Заказан».
Он с нетерпением ждал... с кем она придёт. Подсознательно бармен представлял, как она входит в бар с каким-нибудь козлом, лет двадцати пяти, с густой бородкой и огромными чёрными рогами. Которые он бы вонзил в его глазницы. А иногда представлял, что она входит с мамой, которая уже еле проблеевает слова, зажевав их собственными беззубыми челюстями. Но вот уже шесть часов и пять минут, а никто так и не появился. По идее, через ещё пять минут бармен должен снять записку со стола, но прошло уже двадцать, а он всё ещё ждал. Прошло уже два часа, а он ждал. Он успел покричать на уборщицу, сделать дюжину коктейлей и трижды разложить пасьянс. К десяти было ясно, что никто не придёт, но... Он не убрал табличку. Прошла ещё неделя, а столик всё ещё был заказан. Табличка словно срослась с поверхностью стола, слово «Заказан» с каждым днём врастало в стол, отдававшись шёпотом в ушах бармена: «Заказан. Шесть часов. Самара». В конце рабочего дня он садился за этот стол и читал последние две книги, что подарила ему Самара. По очереди. А затем всегда выпивал рюмку чего-нибудь, чего ему не жалко в баре. Он всегда оставлял там пустую рюмку, а иногда клал конфеты, тщательно вытирал пыль с этого стола, поправлял записку, ни разу её не сменив, разве что периодически подкрашивал слово «Заказан».