Папа Мали
В баре слишком много людей, огромная воронка в центре зала затягивает посетителей, не спрашивая их мнения. Вскоре все забыли о том, зачем били артиста, и что вообще били артиста. Внезапно из-за двери выглянула огромная голова с лосиной мордой, напрягшись, он ворвался в центр воронки и смог растащить людей хотя бы по дальним углам. «Тихо!» – крикнул лось, но внимания на него никто не обратил, а вместо большой воронки в центре образовались несколько других маленьких воронок человека по три. Тогда лось, больше ничего не говоря, схватил двоих козликов и демонстративно выкинул их из бара. Повисла пауза, но не долгая, ибо все, ругаясь, и избивая друг друга, выбежали на улицу, где вновь завертелась воронка. «Но ты ведь не решил проблему!» – прокричал бармен, собирающий осколки бутылки с дорогим Джином, «Как это? Решил! Я же зал охраняю, а то, что происходит на улице – меня не касается» – заявил довольный лось.
Лось довольно потёр руки, радуясь, что смена, наконец, закончилась, хотя сменщик ещё не пришёл. Но охранника это не особо волновало, ибо его время закончилось, и какая тогда разница, где носит его молодого сменщика, если можно наплевать и уйти домой. Не важно, что произойдёт, главное – не в его смену. Только он собрался уходить, как за одним из столиков возник человек. Он был худым, одетый в подобие футболки с непонятными знаками, волосы были собраны в маленький хвостик на макушке. Весь он был серый, даже кожа была темноватой, кроме его глаз. Они были красные. Огненно-красные.
Человек поднял руку и щёлкнул пальцами, Лось, не задумываясь, резко оглянулся и подошёл к столику, не произнося ни слова, смотря куда-то сквозь настенные часы. «Чизкейк и виски» – произнёс человек, его голос, казалось, звучал только в голове Лося, заискивающий и настороженный слегка. Лось так же, без единой мысли, прошёл до барной стойки и обратно. Через мгновение понимание и влияние стало возвращаться к Лосю, он заморгал. «Да присядь», – сказал человек, приглашающе махнув на место перед собой. Лось сел, несмотря на то, что пару минут назад он собирался уйти. «Мама», - начал Лось – «Рассказывала в детстве про джиннов … Она говорила, что они желания исполняют и живут в скважинах». Человек внимательно слушал, поглощая свой чизкейк, а когда закончил, закурил длинную сигарету и, наконец, спросил: «Хочешь, чтоб я желание твоё исполнил?»
– А ты можешь? – Удивлённо спросил Лось.
– Я? Могу – Невозмутимо ответил джинн.
– Тогда…
– Не-не-не. Не всё так просто. Просто так я ничего не исполняю.
– Что, загадки загадывать будешь?
– Какой же сообразительный Лось! Начнём тогда?
Лось помолчал, а джинн отпил свой виски и снова заговорил:
– Все существа в мире – яблоки. Одинаковые, но все со своими особенностями, у всех свой личный сорт, так сказать. И есть в этом мире груша. Большая такая груша, женившаяся на яблочке. Женилась груша на Белом наливе, а искренне считает, что на Антоновке. Вот сидит Груша на попе ровно, работая охранником, посредственным таким, а ведь раньше художником быть хотела. Но Грушу в институте обидели сильно, и теперь она на всех смотрит с огромным, как она сама, презрением. Даже на красавицу жену. Кто эта груша?
Лось встрепенулся. Он сначала ни слова не понял, ему казалось, что его просто хотят развести, и пока он сидит здесь и думает, незнакомец улизнёт, не заплатив. Но вдруг, ещё раз прокрутив в голове загадку, как барабан стиральный машины во второй раз прокручивает бельё, Лось собрал ответ из множества слов. Он вдруг резко выдал: «Я!»
Всё это время джинн внимательно смотрел на Лося, а затем улыбнулся и сказал растянуто: «Пра-а-а-вильно». Лось рассмеялся, будучи очень довольным собой, нагло отпил виски Джинна и выпалил: «Теперь исполняй моё желание!». Джинн сосредоточился. «Знаешь», – начал Лось – «Я хочу, чтоб моя жена навсегда замолчала. Ну вот, чтобы совсем ко мне не лезла». Джинн на такое заявление громко и заливисто рассмеялся, глаза его, казалось, разгорелись ещё больше, «Ладно», – наконец, заявил он – «Исполню».
Воздух в баре, казалось, натянулся, как перчатки на кожу в девятнадцатом веке, зал вдруг начал темнеть, только глаза Джинна ярко горели в темноте, как два красных яблока на единственном в округе дереве. У Лося зазвенело в ушах, но он этого не замечал, он смотрел на два красных яблока перед собой. Вдруг резко всё восстановилось. Снова заиграла мелодия в зале, снова бармен собирает осколки, снова напротив сидит Джинн. Он взял Лося за рога и посмотрел прямо в глаза, хрипя: «Всё забудешь. Сам виноват. Из города беги. Меня зовут Папа Мали, сын Мамы Джи», а затем плюнул в правый глаз и ушёл.
Лось очнулся за столиком, за чистым, только что убранным столиком, в следующую секунду пришёл его сменщик, «Давно ждёшь?» – спросил тот, а Лось ему: «Не знаю. Не помню, сам виноват».
Когда Лось пришёл домой, было уже темно, по-видимому, все спали. Переодеваясь, Лось начал разговор со своей отвернувшейся к стенке женой: «Представляешь, сегодня весь пар драку затеял, клянусь, если бы не я, они бы там всё разнесли! Вот! Как много я делаю, а зарплата меньше, чем бомжи в фонтане набирают, не ценят меня…» А в ответ тишина. Лось обрадовался, впервые его жена не вставляет свои пять копеек на каждую его реплику о работе и просто слушает, а не болтает до пяти утра. Довольный Лось выключил свет, обнял её и, улыбаясь, уснул.
Утром проснулись все, а жена - нет.