Астрид

The wickest knife without hands

Does never pose a danger

And can't take people to the ends

Without someone's anger

It doesn't matter whose hands

Is holding knifes handle

If in the mind are bad intents

Will nor help holy candle

Not outside can show purpose

But heart and peoples soul

We can't help him if he yet chose

And knife will be a foul

And little child can make a pain

If his hard made broken

The Oldman will draw tearful rain

If inside evil woken

Вечером семейство Либеро, но теперь вперемешку с нами, Фаджами, собрались в одной комнате у длинного стола. Аксель привёз своего парня, который оставался для меня всё таким же милым. Они оба были одеты в одинаковые новогодние кофты. Парни восхищались интерьером дома, а Аксель назвал его целым произведением искусства. Надеюсь, что этот классицизм, статуи и картины принесут ему вдохновение для новой картины, музыкальной пьесы или хотя бы стиха. Сейчас он всё талдычил о том, как случайно потерял где-то любимую гитару и выдвигал предположения по поводу того, что её у него украли фанаты. И выглядел парень в этот момент намного счастливее, чем человек когда-то переживший аварию и познакомившийся с инвалидной креслом.

Стол был красиво убран в красную скатерть, а на нем стояло много изысканных и новогодних блюд. Стол занимал половину столовой, а вторую половину занимала большая ёлка до потолка (а потолки в этом доме были в дважды выше, чем в обычном). Красавица была бесспорно шикарной, широкой и яркой. Я даже стала завидовать её прелести. И ещё какое-то пространство занимали напольные старинные часы с золотыми стрелками и праздничными курантами, которые громко озвучивали свою мелодию ежечасно. Эти часы тут появлялись накануне нового года и исчезали днём позже. В детстве я считала, что они волшебные и зачарованными глазами рассматривала их большой циферблат. Да, я считала, что часы сами собой волшебным образом образуются в столовой, а потом сами исчезают. Но их просто носили сюда слуги. И мне было всегда интересно куда ты прячут. Если бы их прятали на чердаке, то громкие куранты всё равно было бы слышно, если конечно их не останавливали каждый раз. Но дело в том, что заводить и останавливать ход подобных часов достаточно трудно.

До Нового Года оставалось всего минут тридцать , поэтому я сильно переживала. Бокал с шампанским у меня в руке постоянно дрожал. У меня всегда так перед праздниками. Желудок скручивает от волнения и ничего не могу сделать. Я делала вид, как внимательно слушаю речь отца о том, что этот год был не простым, словно он президент. Перечисляя все взлёты и падения, он забыл упомянуть о моей коме, словно это была запретная тема. На своей ладони я ощутила ладонь Магнуса, а когда повернула к нему голову, то увидела ясное лицо мужа.

— Что-то случилось? На тебе лица нет. — нахмурился он.

Я мотнула головой и снова пыталась сделать вид, что внимательно слушаю разговоры за столом. И всё-такие предчувствие опасности преследовали меня, жило во мне, было мной. Я металась взглядом от одного человека до второго и на каждого я смотрела с подозрением. Хотя вокруг все кроме меня выглядели беспечными и счастливыми, ожидали чуда, волшебства, праздника. Одна я не могла найти покоя, будто в спину с минуты на минуты должен прилететь нож, а враг спрятался в тени большой ёлки. Это чувство будет преследовать меня до конца жизни или ему есть предел? Мало того, что кома и так сломала меня, исказила, словно кривое зеркало, так ещё и продолжает мучать. Говоря о том, что я сломана я имею ввиду резкую перемену моего поведения, личности. Если до аварии я была молодой, храброй, здоровой, энергичной и стойкой то кто я после? Больше не помню о своей гордости, которой так дорожила, потеряла свою энергию, приобретая унылость и слабость. Даже если бы мне и захотелось, то я бы не смогла стать прежней.

Что произошло в текущем году — не знаю, ведь очнулась только под его конец. Я не видела всех взлетов и падений, не могу судить об ухудшениях и улучшениях, поэтому этот год принадлежит не мне и на этом празднике я чувствовала себя лишней, хотя и такой радости, что здесь нахожусь. Взгляд метнулся к Еве, девочке, которая сверлила меня глазами с начала этого дня, будто готовила возмездие за то, что я не сделала. Элиза, конечно, пыталась ее занять — попросила помочь упаковать подарки, позвала играть в снежки и писать письмо Санта Клаусу, но я знала, что глаза этой малышки всегда были где-то рядом. Я рассказала Феликсу про письмо, фотографию и рисунок и тот записал девочку до психолога, но они работали только после Нового Года, поэтому мы до сих пор не имели понятия что твориться в голове у этой девочки.

*

До новой жизни осталась минута. Всего шестьдесят секунд разделиля этот год и новый. Страна немного западнее от нашей уже встретила новой год пятьдесят девять минут назад, а та, которая восточнее встретит новый год часом позже. Этим я хочу сказать, что эта минута ничем не примечательна, как и каждая другая. Но эта минута для меня как тёплое, обволакивающее пламя камина, как сверкание последней звезды на небе или последний упавший с дерева листик. В эту минуту вся наша семья умолкла. Даже отец перестал толкать речь, ведь через минуту настанет время для речи дяди, как это обычно бывает в нашей семье. Когда-то ещё в молодости братья договорились, что «Адам о прошедшем, а Шерлок о будущем.» И эту традицию они не нарушали на протяжении десятилетий. С замиранием, с тягостью и трепетом все смотрели как золотистая стрелка часов совершает свой последний, словно почётный круг перед тем, как выдать мелодию праздничных курантов.

Тридцать секунд и всё свершиться. Было слышно завывание снежной метели за окном.

Двадцать секунд и начнётся новая жизнь. Шампанское уже было в бокалах.

Пятнадцать секунд. Это четверть минуты. Даже Ева сдалась и преданно следила за ходом времени.

Десять. Я рада, что встречаю новый год с близкими мне людьми. Где-то слышала, что надо встречать год с теми, с кем хочешь иметь хорошие отношения на протяжении следующих трёхсот пятидесяти дней.

Восемь. Я перестала дышать и крепче сжала бокал.

Шесть. Ничто не помешает этому моменту.

Четыре. Пора бы загадать желание.

Два. Хочу, чтобы моя тягость на душе ушла, чтобы я снова смогла радоваться жизни.

Один. Желаю всем здоровья и любви. И пусть люди ценят время.

В тихом пространстве раздался первый, переливчатый удар курантов, словно отрывок от красивой мелодии. Затем второй третий, пятый, восьмой. Всего их было двенадцать, но я не считала, ведь одним махом опустошила бокал с шампанским, которое протолкнуло слезы в горле куда-то подальше. И вдруг шампанское пробудило во мне что-то новое. Точнее, старое, но я ощутила его как новое. Ко мне вернулся весь тот азарт юных годов, а сердце, соглашаюсь с новой истиной, забилось в такт с дыханием. Оно разгоняло кровь, а она кипела. Мне вдруг захотелось только одного — свободы.

— Давайте в этот раз упустил мои пожелания на грядущий год. В прошлый раз сбылось только одно — пробуждение нашей милой Астрид. Предлагаю не гадать, а скорее поймать первую волну этого года. Давайте же откроем подарки! — сказал дядя. Мой папа поджал губы от негодования. Он не любил, когда нарушали уже давно установленные традиции, но порой традиции стоит отпустить в прошлое. Тем более все были уставшими от тридцатиминутного доклада о прошлом году отца.

И все рынулись смотреть под пушистые ветви ели. Там уже лежала гора подарков (мои для всех тоже). Но мама вдруг остановила всех, преградив путь.

— Не надо превращать коробки в прах! Я буду выдавать подарки в руки сама! Станьте пока рядышком. — сказала она. Даже меня уже захватили азарт открывания подарков, хотя мой папа и Ева остались за столом. Если же папа приступил к новогоднему салата, то девочка просто смотрела в одну точку, нет желая даже обращать на всех внимание.

Мама читала имена на коробках, надев очки.

— Это для Наты. Держи, моя девочка. — она передала золотистую большую коробку девочке. — Открывай. Мы все посмотрим.

Ната нахмурилась и закатила глаза, прежде чем начать отрывать куски упаковки.

— Святая гитара! — вскрикнула она, увидев иллюстрацию электро-гитары на коробке. Она была красная и глянцевая.

— Поблагодари за это своего дядю, милая. — улыбнулась мама.

— Спасибо, дядя Адам! Святая гитара, да вы исполнили мою мечту! — крикнула она радостно и кинулась обнимать моего отца.

Мама достала следующую коробку, предназначавшуюся для Евы. Она была небольшой, красной. Это мой подарок ей.

— Смотри, Ева. Это тебе. Открывай быстрее. — мама протянула коробку девочке. Она лениво содрала обёртку, даже не прочитав послание, которое я оставила. Затем она так же лениво посмотрела на сборник сказок и прыснула.

Девочка взяла книгу в руки и встала со стола, сделав круг по комнате и остановившись у камина.

— Папины сказки были лучшими. — провозгласила она, засмеявшись. А далее красивая книжонка из её рук отправилась прямо в объятья пламени. Я и ещё несколько человек в комнате взвизгнули. Я не стала бежать к камину и спасать сборник, потому, что это было бы немного унизительно. Вместо этого я смотрела, как горячие языки медленно поглощают страницу за страницей.

Я сделала глубокий вдох, ощущая как злость накрывает меня волной, проходя по каждой клетке тела, но всё же не смогла сдержать себя от того, чтобы тихо подойти к девочке, наклонился и шёпотом, чтобы никто не слышал (хотя это слышали все), сказать:

— Другого я от тебя не ожидала. Только в отличии от других, я не буду с тобой нянчиться, дорогая. — и улыбнулась коварной улыбкой. Я была хорошей, терпеливой, приветливой, но ещё была слабой, уязвимой, тихой. Теперь же я снова чувствую себя собой и не буду потакать девочке с её играми, а тем более не буду игрушкой Евы.

— Ты плохая, Спящая красавица. Ты очень плохая. У тебя в венах текут чернила, а не кровь. — сказала она так же тихо, а потом толкнула меня и громко умчалась в свою комнату.

Тик так время на исходе

Тик так смерть ждёт на пороге....

Я засопела носом и повернулась к родственникам.

— Да ей не к психологу нужно, а к психиатру! — папа стукнул кулаком по столу. — Кто придумал ее пустить в нашу семью?! Это ты, Астрид, решила сделать это! Вот теперь ты и возись с этим выродком дьявола! — папа побагровел и снова стукнул по столу с такой силой, что столовые приборы подпрыгнули.

— Папа! — стал в мою защиту Феликс.

— Адам, не терроризируй дочку. Не она виновата, что девочка так себя ведёт. — поддержал меня и дядя.

— Кровь и чернила... Звучит как новый текст для песни, да Аксель? — не смотря на напряженную обстановку послышался голос парня Акселя. Он легко толкнул локтем любимого.

— Как тебе не стыдно? — воспарил Аксель.

— Мальчики, достаточно! — остановила их Элиза, пока не случилась драка.

Все замолчали. Это молчание значило намного больше, чем слова.

— Давайте продолжим распаковать подарки. Следующие два для тебя, Астрид. Держи. — она вложила мне в руку конверт и небольшую коробку из бархата.

Не томя, я при открыла бархатную коробку. Там было не украшения, как я думала, а маленькая модель мотоцикла. Как только я его увидела, мои щеки загорелись румянцем. Я повертела его в руках. Такие же колеса, такой же корпус, такой же руль, фары, двигатель. Да даже наклейка на корпусе была такой же.

— Это... Мой «Ducati». Мой старенький мотоцикл! — воскликнула я.

— Фактически, это мой мотоцикл, но... Ты его украла. И умудрилась разбить. — проворчал отец, но я пропустила это мимо ушей, захваченная всепоглощающим счастьем.

— Кто это? Здесь не написано... — спросила я, проверив коробочку ещё раз. Записки не было.

— Это от меня. — улыбнулся Магнус, внимательно изучая моё лицо.

— Я говорила, что люблю тебя? — не стесняясь семьи, призналась я Магнусу.

Ната тихо прыснула и ревниво покосилась на Магнуса. Это рассмешил меня до абсурда. Но я аккуратно сложила модель мотоцикла в коробочку и открыла конверт. Внутри лежало пару листов А4, поэтому сперва я подумала, что это письма. Но нет. Это были совершенно не письма. Это были ноты. Я подняла бровь вверх, уже зная кто оставил мне такой подарок, ухмыльнулась и покосилась на безупречную улыбку Акселя.

— О да, детка. Это от меня. — засмеялся Аксель. — Составил вчера. Давай сыграю? Здесь есть пианино, рояль или хотя-бы синтезатор? — парень оглянулся вокруг.

— Да, тут есть рояль. Пойдёмте все, послушаем что составил этот юноша. — позвал всех отец, ведя за собой вглубь дома. Как я и говорила, здесь была музыкальная комната. Точнее, целый зал. Я знала, что отец равнодушен к музыке, но мы с Феликсом когда-то ходили на уроки по разным музыкальным инструментам ради саморазвития. Точнее, ради того, чтобы «полушария мозга работали в гармонии, а ещё, чтобы вы не были такими тупицами», как выразился отец. Там можно было найти рояль, гитару, скрипку, барабаны (Феликс выпросил). Возможно, добавилось что-то ещё, но я не была в курсе. Больше всего мне понравилась скрипка, но всё равно большой любви к музыке я не питала.

Как только мы попали в зал, раздался изумлённый вздох Акселя.

— Он безупречен! — выдохнул он, увидев белоснежный рояль по центру. Парень сразу скользнул на стул перед ним и провел рукой по клавишам. Они остались в таком же отличном состоянии, как в тот день, когда я видела их в последний раз. — Я могу на нём играть? — не поверил Аксель, взглянув на моего папу. Он сдержанно кивнул.

Я поставила ноты перед Акселем и тот ещё несколько минут вчитывался в текст, пока мы терпеливо ждали. Наконец его длинные пальцы опустились стали медленно парить над клавишами, пока не нашли нужные ноты и остановились. Он заставил инструмент запеть божественным голосом. Пальцы медленно передвигались по клавиатуре: левая рука играла разложенные аккорды, нажимая ноты по очереди, а правая медленно издавала приятную мелодию. Музыку, как и человека, любят сердцем и ушами. Но этот парень любил музыку всей душой. Это было видно по тому, как он склоняется над инструментом, заставляя его передавать эмоции, как он отдаётся ему, словно любимому человеку. Наблюдать как Аксель играет на рояле было почти так же, как наблюдать за страстным поцелуем пары. Его музыка тронула меня так, что я сама подошла к своей старой скрипке и рука невольно подняла смычок. Скрипка тоже была белой с золотой отделкой. Пока я наблюдала за Акселем, успела запомнить ноты мелодии, поэтому подхватила его темп, когда прижала скрипку к подбородку и занесла смычок над струнами. Они медленно пропели протяжный и нежный звук. Мне понравилось. Я стала увереннее водить смыслом по струнам, вспоминая как играть на этом инструменте и наслаждаясь созвучием двух инструментов. Теперь они кружили в вальсе, притрагивались друг друга, совпадая нотами и расходились, гармонично и медленно. Краем глаза я смотрела в ноты, чтобы знать о чём будет речь далее. И замечала прекрасного Акселя, его старания и его любовь. Я не знала этого парня до того, как он сел за рояль. Я видела, как приближается конец мелодии, поэтому старалась вписать в себя каждую ноту, словно от этого зависит моя жизнь. А затем руки Акселя опустились в последнем аккорде, а я провела смычком последний раз... И выдохнула.

Мир стал таким пустым и тихим, но я заметила, что все начали танцевать парами под нашу игру. Папа с мамой, дядя с тётей, Феликс с Элизой и, на моё удивление, Магнус с Натой. Последний выглядела красной, но довольной. А парень Акселя зачарованно смотрел на свою половинку со стороны, вздыхая.

— Это было... — начала было я.

— БОМБИЧЕСКИ! — закончил за меня Аксель и я была согласна дважды. Трижды. — Я не знал, что ты умеешь играть на скрипке.

— Я умею играть и на рояли. И на виолончели. И на гобое, и на всём, что ты видишь в этом комнате. Кроме барабанов. Они Феликса. — немного смущённо сказала я.

— Почему ты не сказала раньше? Мне надо найти для группы гитаристку, а ты даже лучше чем гитаристка, ты мультиинструменталистка! — сказал он радостно, словно нашёл клад.

— Я никогда не рассматривала музыку как работу, если честно. — Я смутилась ещё больше, заправил за ухо прядь.

— Ты волшебная! Ты обязана попробовать. Зря я, что ли назвал этот хит «Астра»? — Аксель указал на название нот. — Один раз, пожалуйста!

Я кивнула, а парень издал победный клич. Один раз мне не навредит ведь. И когда пришло время возвращаться в жизнь, то я обнаружила, что Ната легко прикасается к щеке Магнуса губами, а потом тихо хихикает. Я закатила глаза, увидев это.

— Что это было, Ната?! — возопила тут же тётя Карина. — Это муж Астрид, как тебе не стыдно?! — Она уперела руки в боки и смотрела на дочку исподлобья. — Тем более, это взрослый мужчина, а ты ещё маленькая и глупая! Иди подальше и чтобы я этого больше не видела, Ната!

Магнус в это время выглядел очень виноватым, но наблюдал за всем этим с лёгкой усмешкой.

— Мама, я сама решу что мне делать! — возомнила Ната обиженно.

— Не с мужем твоей двоюродной сестры! — опять закричала тётя. — Ты сейчас будешь наказана, если не прекратишь себя так вести! — пригрозила Карина.

Я сдавила короткий смешок, пока Ната закатывала глаза ещё раз и быстро уматывала прочь, краснея.

*

Я шла по тропинке вокруг нашего дома глубокой ночью, когда половина дома уже уснула. Я не хотела засыпать, чтобы ужасный сон снился мне опять. Хотя в доме Магнуса они мне снились реже. Люблю я зимний ночи. Они совершенно не такие, как ночи осени. Да и вообще я заметила, что большинство моей жизни проходит именно ночью в последнее время. Но эта ночь — нечто особенное. Блестящий снег хрустит под ногами, мороз щиплет щёки, а одиночество обволакивает душу и тело. Я обошла сад несколько раз, потратив на это пару часов и села на фонтан перед домом. Где-то далеко на горизонте появилась нежная серость. Вероятно, сейчас где-то четвёртый час ночи. Я раздумывала над тем, не вернуться ли в постель и не попробовать ли уснуть, как все остальные дома. Но одиночество и мрак мне нравились больше. Только когда я услышала хруст снега под чьими-то ногами, то поняла, что не одна. Конечно же, это оказался Магнус, как всегда. Это стало его привычкой. Он приземлился возле меня и сразу же провел тёплой ладонью по щеке.

— Почему ты тут сидишь? — спросил он нежно. Я поняла, что он только проснулся по хриплтце в голосе.

— Хочу. Боюсь кошмаров и... Евы. — призналась я, пожав плечами.

— Я не пущу к тебе ни кошмаров ни этого ребёнка, обещаю. Но бродить ночью одной вокруг дома опасно. И простудиться можешь. Я не хочу этого..— он прикоснулся большим пальцем к моим губам и немного надавил, а потом перевел его на подбородок и приподнял мою голову, чтобы затем впиться в губы, словно он хотел сделать это весь день. Возможно, так и есть.

Я сразу ответила на его поцелуй, это стало привычкой. Если до этого мне было прохладно, то с ним стало жарко. Он всегда меня спасает. За это я его и люблю. А ещё за его губы, голос, спину, душу, взгляд. Когда мы закончили поцелуй, то парень взял меня за руку и повёл в комнату, на третий этаж. Он снял с меня всю лишнюю одежду, словно я была не в силах сделать это, а потом накрыл одеялом и лёг рядом, без каких-либо намёков. А теперь мы ещё и разделим одну кровать. Впервые. Точнее, второй раз, но тогда он остался потому, что мне было страшно, а сейчас нам пришлось заселится в одну комнату после удивления отца почему это мы разделились. Ну и если не считать того, когда мы устали после страстной ночи и уснули на одном диване. Чтобы не смущать меня Магнус отодвинулся подальше, на самый край, даже не укрываясь одеялом, и втыкнул в стену. Я знала, что он не спит и считала его вдохи. Я повернулась к нему и обняла, чтобы почувствовать себя защищённой, ведь он рядом. Он повернулся ко мне лицом и тоже нежно обнял, поцеловал в висок. Я почти растаяла в руках мужа перед тем, как заснуть.

*

Я проснулась утром и толкнула Магнуса в бок. Точнее, проснулась я через пару часов после того, как мы уснули, если часы над кроватью говорили верное время. Магнус что-то проворчал недовольно и грубо.

— Вставай! Я покажу тебе лошадей. — сказала я, быстро натягивая штаны и свитер.

— Каких лошадей? — едва разобрала я сонный голос.

— Настоящий, вставааай! — завопила я сильнее.

Я не знаю почему, но ночью мне снились именно лошади и то, как я мчалась на своей любимой Одри. Она, наверное, ещё жива. И так захотелось мне увидеть ее! Настолько сильно, что в сердце трещал огонь любви к ней. Магнус тем временем не желал вставать совершенно, натянув одеяло на голову.

— Я поеду сама, Магнус! — сказала я громче, чем обычно, чтобы пробиться сквозь его сон. Тот мурлыкнул. — Сяду за руль и поеду, слышишь? — пригрозила я.

И снова мурлыканье. Мне уже не терпелось. Если я не увижу лошадей в скором времени и не оседлаю одну из них, то мне конец. Если мне нельзя сесть на мотоцикл, то я просто закину ногу через лошадь и снова буду чувствовать власть над жизнью, адреналин, управление, пусть и не такое, как на мотоцикле. А ещё я давно не чувствовала слияние я лошадью, её биение сердца, с ук копыт, дыхание, желание скакать дальше и дальше вдоль лесной тропы, которая вела от ипподрома до озера и обратно, совершая небольшой круг, чтобы было где побегать.

— Я знаю, что тебя разбудит, гад. — про себя сказала я и тихо подкралась к его постели. А залезла на него верхом, взяла с тумбы наполовину полный стакан с водой и резко плеснула тому в лицо. Он застонал и открыл глаза, тут де взглянув на меня. Затем он резко перевернулся так, что я оказалась под ним и прижал меня к постели. При этом серый взгляд двух глаз пронизывал меня острыми осколками. Я вздохнула и скорчила виноватое лицо, ведь Магнус выглядел злым и серьёзным.

— Что ты делаешь, черт подери? — сказал он уже не так сонно. Его руки принимали мои к матрасу.

— Я... — я сглотнула ком в горле. — Я иду показывать тебе лошадей. Хочу прокатиться. — тут же твёрдо сказала я, как сделала бы Астрид три года назад.

— Я про воду. Зачем? — так же серьёзно спросил он.

— Чтобы разбудить тебя, лентяй. — прыснула я.

— Ты могла меня разбудить так... — он прижался ко мне губами, пробуждает во мне голод и наполняя мою вселенную. — Или вот так... — теперь же Магнус прижался ко мне бёдрами, продолжая целовать, а я почувствовала и его голод тоже. — Хм. А что насчёт такого? — Теперь же парень забрался рукой под свитер, поднимая его и провел шероховатой ладонью по моему животу к шее, лишь ненадолго задержавшись на груди и вызвав у меня волну мурашек.

— Не додумалась. — прошептала я. — В следующий раз так и будет.

— Но сейчас мы идём смотреть лошадей, так? — муж отстранился, приподняв бровь.

Я сдавленно кивнула, ведь уже не была так уверена, что лошади важнее, чем то, что могло ожидать меня сейчас. И после этого парень раскопал где-то свой свитер и джинсы, одеваясь. Пока он делал это я смотрела в окно за тем, как светило холодное уже январское солнце. Что может быть лучше, чем кататься на лошадях первого января?

— Что ж, предлагаю закончить то, что начали тогда, когда вернёмся от лошадей. И после бокала шампанского со вчерашней уткой. Что скажешь, муж? — сказала я, немного повернувшись голову, чтобы видеть краем глаза его силуэт, который пожал плечами и хмыкнул, что было равно согласию.

Затем, чувствуя себя самой счастливой на свете, снова поверив в чудеса и любовь, я подошла к мужу и вцепилась в него объятьями, не в силах отпускать его надолго.

*

— Значит, это тол самый ипподром? — он вскинул бровь, глядя на продолговатое здание и большую территорию, отгороженую крепким забором. Пока мы остановились у ворот и вышли из машины, к нам подбежал какой-то молодой парень, лет пятнадцати, поспешив открыть калитку и разынуть рот в нашу сторону.

— А... Мы не знали о вашем приезде. Вы так рано. Извините, все ещё спали. Сейчас я приготовлю вам лошадей. — пробормотал он и быстро смылся сразу после того, как закрыл за ними калитку.

— Да, это та самая конюшня. — улыбнулась я, наслаждаясь тем, что она всё такая же. Откуда-то слышалось ржание лошадей, которые только что проснулись. — Даже не верю, что провела тут пол детства.

— А потом перешла на мотоциклы? — подколол меня Магнус и я тихо хихикнула.

Издалека за нами наблюдали две женщины в курточках поверх ночнушек, думая, что мы их не замечаем. Но по тому, как рясно исходил пар из их уст, я поняла, что они что-то бурно обсуждают. Я потянула мужа за рукав и повела его к ним. Они заметили нас и всполошились, но уходить сочли невежливым.

— Здравствуйте! — поздоровалась я. — Я Астрид Фадж, а это мой муж Магнус Фадж. Вы так смотрели. Я думала, может, хотите что-то сказать? — я улыбнулась, чтобы они не думали, что я запугиваю их.

— Здравствуйте. Я Лу, а это Нэнси. Мы работаем в этой конюшне, миссис Фадж. — представилась русая девушка. При чём её подруга брюнетка сразу зашептала ей что-то на ухо. Но Лу только шикнула.

— В чём дело? — Теперь напрягся Магнус.

— Ни в чём. Вам каких лошадей подать? — улыбнулась мне Лу, затыкая Нэнси.

— Мне Одри, а ему... Кого-то нового. Есть кто-то этого года?

— Да. Прибыл летом после смерти Грома, миссис Фадж. Его зовут Эпл. Совсем ещё молодой и озорной, но сильный и послушный. Рыженький. — Лу хихикнула. — Переплюнул даже Ворона! Вы же знаете Ворона, миссис Фадж?

— Да, знаю. Хороший конь. Мистер Адам Либеро, мой отец любил на нём ездить летом, когда было время. — Я резко и радостно закивала.

— А то мы люди новые. Про вас только в газете читали, да от слуг слышали сплетни всякие. Не ожидали, что вы придёте в конюшню сегодня. — Лу снова хихикнула. — Пойду готовить лошадей. Нэнси, за мной! — приказала девушка, натянув куртку на почти голую грудь и удалилась.

— Ага, только я хотела спросить действительно ли сплетни из газет о вашем романе правда? Вы женились ради денег? Это правда, что у мистера Фаджа есть две любовницы? И вы это знаете, миссис Фадж? Это правда, что вы встречаетесь уже давно? И правда, что Магнус... То есть мистер Фадж использует вас для своих целей. Я слышала, что вы должны получить наследство. Это правда? А правда, что вы беременны? А правда, что вы были бесплодны? А правда, что вы раньше курили? А правда, что вы хотели стать мужчиной, миссис? А правда, что вы отмываете большие деньги на строительстве и у вас много некачественных материалов, мистер Фадж? Правда, что вы приняли на работу Астрид только потому, что хотели наследства? А правда, что... — она быстро тараторила, пока голос Лу не прорезал ленивый воздух.

— НЭНСИ! БЫСТРО СЮДА! — приказала она.

— Извините. — сказала она быстро, опустив голову.

— Это вы в газете прочитали? — округлив глаза, спросила я.

Девушка кивнула и всё же поспешила убежать. Мы с парнем переглянулись и я нервно икнула.

— Что... — мне не хватило сил связать слова воедино.

— Почему я не в курсе, что ты беременна, но была бесплодна, мм? — с небольшим возгласом обратился ко мне Магнус.

— А я почему не в курсе, что ты со мной из-за наследства? — таким же тоном спросила я, а потом мы вместе рассыпались от смеха. Это всё казалось абсурдным. Я надеялась, что после свадьбы сплетни прекратятся, но они продолжаться. И, возможно, будут ещё некоторое время, пока они не поймут, что мы с Магнусом достаточно счастливы, чтобы на это не реагировать.

*

Молодой парень вёл за собой двух лошадей, держа их за уздечки. Мою белоснежную Одри с красивой, мраморной гривой и сильными ногами и рыженького коня, с именем Эпл. Он выглядел довольно мило, видно было, что у них с моей кобылой есть большая разница в возрасте. Но моя Одри всё равно никогда не пасла задних. Конечно, возможно, сейчас это не так, ведь такой возраст для коня это старость, энергии, наверное, поубавилось. Но когда я подошла к ней и провела рукой по гриве, Одри встрепенулась и сама потерлась о мою ладонь, рада меня видеть. Не забыла меня, старушка моя. Я тут же обвила кобылу руками вокруг шеи и прильнула к её груди. В ней билось сильное сердце.

— Как тебе твой конь? — спросила я у Магнуса. Он уже начинал на него забраться верхом.

— Пока не знаю. Надо его опробовать. — сказал парень уже в седле. Я тоже последовала его примеру и залезла на Одри. Она была только рада и спокойно позволила мне ее оседлать.

— Здравствуй, моя девочка! Ты и представить не можешь как я скучала! — сказала я восхищенно, поглаживая лошадь. Та пруснула и зарыла копыто в снег.

— Только будьте аккуратны, мисс. Там много льда и снега. Да и морозно нынче. На лошадей это хорошо не повлияет. — предостерёг молодой парень.

Мы оба кивнули. Я надавила носками на бока лошади, но не сольно, чтобы не сделать больно, схватилась за поводья и Одри рушила. Спокойно и размерено. Я намеревался идти так до тех пор, пока мы не выедем из загона. Магнус повторил за мной и его Эпл немного извьюнчился и поскакал по кругу загона тихим галопом, хотя от него этого не требовалось. Он взмахнул головой, неожиданно остановившись возле нас с Одри и принялся рыть копытами снег, громко пруская.

— Этот конь вообще управляемый? — Магнус скосил глаза на парня позади.

— Да, сэр. Если он делает то, чего вам не нужно, то надавите ему на бока и легко ударьте поводьями. Но только не хлыстайте, а то он подумает, что вы просите его ехать быстрее. — посоветовал парень.

— Ударить, но не хлыстать... Ну спасибо за совет друг, теперь буду думать над его исполнением. — крикнул ему мой муж.

— Т-ш-ш, прусь! Тихо, мальчик! Тихо! Т-ш-ш! — встряла я.

Магнус посмотрел на меня зачарованными, немного недоуменными глазами.

— Немного не понял, ты мне или коню? — улыбнулся он.

— Дурак! Я коню. Смотри, он успокоился!

Конь и правда стал вести себя спокойнее, только то и дело немного тряся головой и поднимая копыто. Но сейчас он, по крайней мере, перестал был таким беспокойным.

— Хочешь поменять жеребца? — предложила я. Моя Одри глядела на молодого свысока, как аристократ на простолюдина.

—Нет, справлюсь я с этим малышом. — он крепче сжал уздечки, это было видно по тому, как побелели костяшки розовых от мороза рук. Я-то одела перчатки.

Я приказала Одри бежать рысью и та благородно повиновалась, чтобы показать, что выше всех этих игр молодого Эпл. Мы устремились по лесной, протоптаной ногами лошадей, дороге, которая стремилась к озеру. Магнус всё пытался обуздать Эпл. Тот шёл за Одри, на как-то неохотно, словно за злобной мамой. Когда мы отдалились от конюшни достаточно далеко, я обернулась на Магнуса и злорадно улыбнулась.

— В теперь держись. Галопом, Одри! — крикнула я и хлестнула лошадь поводьями, та недовольно прыснула, но сорвалась на бег.

— Галопом, Эпл! — прикрикнул Магнус, повторив за мной. Но тут Одри была точно сильнее, чем какой-то молодой жеребец.

Наши кони мчали сквозь лес. Я снова почувствовала, что владею всем своим небольшим миром, почувствовала связь с лошадью, биение её сердца, дыхание, работу мышц, напряжение. Сомневаюсь, что Магнус имел такую же связь с Эпл. Мы с Одри вдыхать одновременно и сердца наши бились одновременно: моё, человеческое и её, лошадиное, сильное. Адреналин наполнил нашу кровь, ведь теперь она была общая, он разлился, как река разливается весною. Я была одержима тем, чтобы доехать до озера первой. И вдруг я вспомнила гонки на мотоциклах. Казалось, это было так недавно, что сердце заныло от тоски. И вспомнился мне один трюк. Я не знала насколько безопасно выполнять его на лошади, скачущей галопом, но меня это мало волновало. Я приподняла бедра и повиляла ими со стороны в сторону, услышал сзади возмущения Магнуса. Я залилась смехом и пустила Одри ещё быстрее, приземлившись на седло. Но вдруг морда Эпл появилась в моём поле зрения. Я изумилась, поняв, что Магнус ужа подоспевает за мной и начинает перегонять, показав мне язык и скорчив смешное лицо довольно злодея.

Ветер нёсся мимо меня, лёгкие наполняется свободой. Магнус побеждал. Я хлестнула лошадь ещё раз и она ускорилась, но ничего не произошло. Он всё ещё выигрывал, перегонял. Похоже, его конь и правда очень быстрый. Быстрее Грома. А Гром был чемпионом в скачках. Занял первое место, а потом папа купил его мне. Этого тоже стоило бы отдать на скачки. Уверена, что Эпл победил бы всех с большим отрывом. Озеро было уже совсем рядом и я понимала, что даю Магнусу выиграть, но пусть парень тешиться. Я в этой жизни выигрывали уже в гонках, что не привело ни к чему хорошему, поэтому немного освобожусь от азарта и позволю выиграть мужу. У озера он притормозил коня, и я через секунд десять сделала то же самое. Он слез с Эпл, придержав его за уздечко. Я тоже слезла с Одри, но ее могла отпустить погулять по снегу снова.

— Я тебя обскакал, Астрид. Как тебе чувство побежденной, великая гонщица? — пропел он сладко, а потом схватил меня за талию и грубо поцеловал. На губах играл кисловатый привкус азарта и сахарный – победы.

— А как тебе быть не таким симпатичным, как Аксель? — пошутила я, ткнув его в бок.

— Очень смешно, Астрид, дорогая. Надеюсь, ты не считаешь так на самом деле, а то будешь наказана. Кстати, ща твою продеьку в седле ты тоже можешь получить. Во-первых это небезопасно. А во-вторых ты меня отвлекла! Это не честно. — он надулся, словно мальчишка.

— Вьо пэрьвих этя нэ бэзяпясьна! — перекривила я его и мы оба рассмеялась, чередуя смех с поцелуями. Я и не заметила, как Магнус отпустил уздечко и прижал меня к дереву, к тёплой хвое.

— Мы любим уединенные места, ты заметила? — промурлыкал он мне на ухо, а потом прикусил зубами нежную мочку. Спустившись чуть ниже, он поцеловал шею, потерся носом о чувствительную венку. Я выгнула шею, подаваясь навстречу.

— Мы просто любим, зачем ещё слова? — ответила я. Я тоже целовала его. Всё пыталась занять губы Магнуса, но они то и дело скользили от шеи ко лбу.

— Я полюбил тебя внезапно. Ты словно огрела меня по голове своей персоной. Там, в доме у Феликса. Помнишь? — признался он, передыхая от работы.

— А я всё думала, что ты ненавидишь меня. — после этих слов я тихо застонала, потому, что он слишком сильно меня укусил.

— Правда? Чушь. Я пытался. Пока ты не заявилась ко мне в кабинет, прося о должности. Тогда я понял, что ты будешь моей. И ты моя. Разве нет? — он засмеялся низким смехом.

— Вот уж нет. Это ты мой. — теперь уже я прильнула у его шее и укусила, чтобы знал. Я потянулась к молнии на его джинсах интуитивно, совершенно не собираюсь это делать. Возможно, во мне просто проснулись инстинкты.

— Нет, Астрид. Тут холодно. — он остановил мою руку. — Не хочу, чтобы ты заболела. — он продолжал держать моб руку. Но теперь отстранился.

Я сделала вид, что по щеке потекла слеза и я вытерла ее рукавом, чтобы надавить на жалость, но Магнус только покачал головой и отодвинулся подальше, поправляя куртку и штаны, словно те потрепались. Я бы ещё пригладила ему волосы рукой, но побоялась, что меня снова к нему потянет. Лошади тем временем тупо рассматривали замерзшую озерную гладь. Точнее, Одри рассматривала, словно чувствовала, что нас не нужно отвлекать, а Эпл уставился на нас обеими глазами. Он меня смущает. И тут в хвойном лесу послышался телефонный звонок. Я вздрогнула. Звук раздавался из моего кармана. Прежде чем поднять трубку я обратила внимание на время. Восемь утра. Кто-то уже проснулся? На экране высветился номер Феликса и я моментально нажала на зелёный телефон и поднесла мобильный к уху. Магнус непонимание на меня уставился.

— Алло? Феликс? — сказала я. В ответ тишина и чьё-то тихое дыхание. Я подождал четверть минуты. — Алло? Ты не переживай, мы ненадолго уехали. Скоро будем. Минут через тридцать, ладно? Феликс? — снова тишина. — Алло? Алло? Я с Магнусом, слышишь?

И тут Феликс отключился. Я пожала плечами. Что это было?

— Что-то случилось? — забеспокоился парень.

— Нет-нет. Феликс случайно, наверное. Не беспокойся. — заверила я его, хотя в сердце уже зарождается тревога. Какое-то тяжёлое, колючее чувство не давало успокоиться. Что-то случилось, я была уверена.

Моё лицо приобрело отстраненный вид, пока я делала небольшие шажки навстречу озеру и теребила застёжку куртки. Паника начала оказывать меня медленно, незаметно, как капли медленно заполняли ведро. Сначала она влилась в мои пальцы, заставляя их дрожать. Почему он молчал? Он же не мог набрать случайно, пока спал? Или мог. Нет, я просто параноик. Когда ведро было наполнено на четверть паника коснулась моих ног, подгибая их. Большая, ледяная озерная гладь. Он простилалась до леса где-то далеко. Отсюда он казался крохотным. Лед был покрыт толстым слоем снега. Когда ведро было заполнено на треть, то дыхание моё сбилась, я не могла заставить себя дышать ровно и медленно. Я хватала воздух спонтанно, рвя его клочьями. Наверное, он не услышал меня. Но я его слышала. Он бы сказала хотя-бы «Алло», если бы действительно имел цель со мной поговорить. Я просто схожу с ума. Когда паника заполнила половину, то сердце участило свой ритм. Оно билось неистово, разгоняя кровь. И тем самым оно заставляло ведро наполняться скорее. Где-то над головой должна была лететь птица. Лес должен был шуметь от ветра. Но было тихо. Очень тихо. Неистово тихо. Ненормально тихо. Не должно быть так. Это всё неправильно. Неверно. Паника капала и капала в моё тело, текла струей в моё тело, как в сосуд, пока не заполнила его полностью. До краёв. И тогда паника добралась до моего мозга. В голове промелькнуло лишь одно слово. Ева. И этого было достаточно.

— Седлай Эпл. Мы едем. — сказала я, резко отвернувшись от озера.

— Что случилось? — недоумевал Магнус, но всё же дёрнул своего коня за поводья.

Мне даже не надо было привлекать внимание понимающий Одри. Она сама предоставила мне прекрасные условия, чтобы ее оседлать, словно знала что у меня на уме.

— Ничего. Мы должны ехать. Сейчас! — я уже оседлала лошадь и хлестнула ее поводьями. Она недовольно прыснула, но тут де сорвалась на бег. Магнус не отставал. Сердце колотилось от паники и страха, пока мы ехали вдоль мирной дороги. Я не могла успокоить ход мыслей, не могла заставить их перестать придумывать ужасные, просто кошмарные сюжеты, поражающие бедное сердце.

— Ты объяснишь? — крикнул мне Магнус. Я не обратила на это внимание.

Я понимала насколько со стороны я выгляжу странно и подозрительно, но я только поддаваться собственным чувствам, собственной интуиции. Мы должны успеть быстрее, чем за пол часа. Именно такое время я сообщила в трубку, но мы должны быть там быстрее. Я хлестнула Одри ещё раз и та побежала галопом, снося ноги. Магнус и Эпл старались не отставать. Я была благодарна Магнусу за то, что просто послушал меня. Чтобы добраться до конюшни нам потребовалось десять минут. Но как только я оказалась на земле, так сразу ломанулась бежать к машине, не смотря на то, что уже была уставшая от езды. Так ещё и седло натерло мне внутреннюю часть бедра. Магнус ещё только слезвл с седла, когда я открыла калитку и ворвалась в машину. При чём села я на водительское кресло, не беспокоюсь о том, что мне запрещено водить. Сейчас ничего не казалось мне важнее того, чем добраться домой пораньше. Я завела автомобиль и нервно считала секунды, пока муж не приземлился рядом только спустя минуту. Я была зла на него, но паника была сильнее злости, поэтому я молча поменяла передачу и резко нажала на газ. Машина дернулась так неожиданно, что Магнус вжался в кресло, а я устремилась на трассу. Если ехать на сотке, то за десять минут мы успеем. Эта мысль промелькнула и я стала служить за спидометра, чтобы как модно скорее разогнаться до трёх цифер.

— Ты объяснишь что-то? Почему ты так гонишь? Почему ты за рулём? Что тебе сообщили, когда позвонили? — сразу посыпались он меня вопросами.

— Просто доверься. Я чувствую, что что-то не так. Ева. Я чувствую, слышишь? Это она. Она что-то задумала. Не смотри на меня так, у меня не паранойя. Клянусь. Мы должны успеть быстрее, чем за пол часа, поэтому я села за руль. Звони в скорую и полицию. Особняк далеко за городом, а прежде чем что-то случиться они должны уже выехать, иначе не успеют. Звони. Сейчас! — рявкнула я.

Магнус безоговорочно достал мобильный и набрал номер полиции. Голова отключилась, я не слышала о чём он говорил. В мыслях было только: успеть, скорее, успеть, скорее. Только бы на дорогу вновь не выбежал олень. Я не верила в то, что ещё десять минут назад мы с Магнусом зажимались у озера, а сейчас я думаю о том, как бы не позволить никому умереть. Если что-то случиться, то буду виноватой только я. Я и никто иной. Ведь это я не успела. Паника и страх пожирали меня так же медленно, как и влезали ко мне внутрь. Они наслаждались процессом, выжимали из меня соки и упивались этим. Осталось пару километров и мы будем дома. Я понимала, но всё же меня каждый раз скручивало от мысли, что я не успею. Что она сделает? Она же ничего не может сделать, верно? Она всего лишь маленький ребёнок. Возможно, взяла телефон Феликса чтобы поиграть. Я тихо всхлипнула.

— Эй! — Магнус грубо схватил меня за руки о отнял их от руля.

— Что ты делаешь? — испугалась я, ведь машина ехала бесконтрольно.

Ничего не потрудились объяснить, он схватил меня под руки, поднял и посадил на своё место, которое сам покинул, а потом быстро занял кресло водителя. Это случилось вмиг, так, что автомобиль лишь немного качнулся в сторону, после чего парень схватил руль.

— Ты не в состоянии сидеть за рулём, дорогуша. Сядь успокойся. А лучше объясни мне вот что: Что ты чувствуешь? Я только что вызвал полицию и скорую, но так и не понял зачем. Что Ева? Что она задумала? — он всё больше хмурился, говорил грубо и чётко. Кажется, он включил внутреннего командира и хочет сам решить проблему, которая возникла.

— Я не знаю. Мне позвонил Феликс и молчал в трубку. А как только я закончила говорить он бросил трубку. Знаю, что это звучит дико, но она была очень загадочная накануне. — я опустила голову и поглядывая на спидометр. Магнус снизил скорость до восьмидесяти. — Зачем ты убавить скорость? — оторопела я.

— Потому, что дорога небезопасная, с обеих сторон лес, где живёт живность. Я не хочу, чтобы мы пострадали. Точнее, не хочу, чтобы пострадала ты. Мы успеем, не бойся. — он положил руку мне на колено и принялся медленно гладить, чтобы я успокоилась. Но в горле стоял и рос огромный ком напряжения.

Чем ближе мы были к дому, тем ближе была грань моих нервов. Только нервничать не было времени. Вдалеке показался особняк. Я заерзала на месте и нервно поглядывая на часы над лобовым стеклом. Магнус не стал резко тормозить, он приехал к воротам и медленно остановился. Я рвала и метала. Точнее, рвало и метало что-то внутри меня. Было трудно дождаться пока Магнус откроет машину, но как только я услышала щелчок, характерный для дверей автомобиля, толкнула дверь рукой и побежала к воротам. Калитка была открыта, поэтому я ворвалась во двор и, сломя ноги, неслась по снегу. Я слышала позади такой же темп бега Магнуса. Вскоре он перегнал меня, ведь у мужчины сил больше в большинстве случаев.

Он дёрнул за ручку дверей дома резко, чётко, ворвался внутрь. Снаружи и внутри было необычайно тихо, прислуги не было, ни одного человека. Большинство было распущено домой, а те, кто остались ещё отсыпаться от бурного празднования. Внутри было немного прохладно, я поняла это даже будучи в куртке. Обычно дома всегда горели камины, топилось газом и полы подогревали, но сейчас, похоже, не работало ничего. Тихо. Холодно. Одиноко. Этот шикарный дом вдруг стал таким мрачным, неуютным. Как только мы вбежали, приостановились, чтобы оглядеться вокруг, словно несчастье сразу же запрыгнет на нас с ногами.

— Что? — тихо спросила я. Я сама не знала что означает этот вопрос.

— Что? — повторил мой вопрос Магнус. — Дай руку. — он выхватил мою ладонь, прижимая к своей ладони.

— Звонили с телефона Феликса. Пойдём к нему. — я кивнула на лестницу.

Этот дом казался таким мрачным, не смотря на все украшения и позолоты. Мне даже показалось, что стены сужаются, заключают меня в золотую клетку. Мы с парнем сунулись по лестнице, пытаясь шагать как можно тише. Даже моё дыхание, которое обычно было весьма громким, не нарушали гробовой тишины. И вдруг где-то послышался топот. Не наш топот, а чьих-то частых, маленьких, ножек. А потом тихий смех. И стон. Мы с Магнусом переглянулись и продолжили шагать вверх уже быстрее, спеша подняться наверх. Откуда доносились звуки было непонятно из-за акустики дома, многократный отражений звуков от стен. Мы словно попали в фильм ужасов. Или я просто схожу с ума. И снова звуки. В этот раз открывались двери. Со скрипом. Так открывались двери моей комнаты. В ней вчера уснул Феликс, а мы с Магнусом поселились в гостевой.

— Скорее. — шепнула я. Мы уже почти были на месте. Я увидела приоткрытую дверь и тени, которые бегали за ней. — Проверь родителей и остальных. А я проверю Феликса. — сказала я.

Ничего не подозревая, Магнус выскользнул из моей руки. Я правда переживала за остальных, но то, что происходило в комнате Феликса... Я тихо прокралась туда. Милой тенью, призраком. На самих носочках. Пол подо мной не скрипел, он был мраморным и крепким. Но зато скрипнула дверь, когда я медленно приоткрыла ее. В комнате будто бы стоял туман, хотя я уже не уверена, что мне не показалось.

— Ева? — спросила я. Я почти уверена, что это была она.

Худой силуэт застыл над кроватью Феликса. Кажеться, девочка что-то шептала и перебирать руками. А в руках был какой-то продолговатый предмет... Когда я произнесла её имя то девочка обернулась. Выглядела она ужасно: волосы спутаны, под глазами синяки, кожа бледна, а сама она сгорбилась, скрючилась. Девочка была в ночнушке, от чего выглядела ещё более жутко. Ева издала тихий стон перед тем, как расплылась в улыбке.

— О, это ты, Спящая Красавица. — она резко засмеялась. Руки всё равно она не опускала.

— Что ты делаешь в спальне моего брата? — я говорила резко. Больше не было смысле с ней любезничать.

— Я просто смотрю на то, как он спит. Я люблю смотреть как они спят. — она снова тихо рассмеялась и начала немного подрагивать.

— Ты... Ты же дала всем снотворное, да? — я сделала аккуратный шаг к ней и она немного отпрянула.

— Ты права. Я люблю такие штучки. Взяла у тебя в аптечке. Там было три упаковки, кажеться. — она нахмурилась и подняла на меня карие, наивные и виноватые глаза. Глаза, наполненные ложью.

— Так вот куда пропали таблетки... Я их всюду искала. Но там было не только снотворное... — я захлебнулась в догадках и подавилась в себе комок нервов. Я сделала ещё один шаг.

— Да, не только. Много чего. Совершенно случайно это оказалось в еде Рыцаря. Забавно, да? Совершенно не знаю как это вышло... — девочка прикрыла рот ладошкой.

— Что? Что ты сделала? — я повысила голос. — Паршивка, ты знаешь к чему это может привести? — я сделала к ней ещё два шага. Ева вытянула руки и подняла одну из них. В ней сверкнул продолговатый предмет. Нож. Я резко остановилась.

— Наверное, для этого я это и сделала. Видела бы ты своё лицо, Спящая Красавица. Принцессы так пугливы. — Ева посмотрела на лезвие ножа, как бывалый охотник. И почему-то я почувствовала себя жертвой.

— Оставь оружие. Тебе нельзя брать в руки нож. — Я протянула ладонь, чтобы забрать оружие, но девочка и не думала его отдавать.

— Если расскажешь о последствиях передозировки твоих препаратов. — она показала белоснежные зубы.

— А ты именно такая, как я думала. Жаль только, что я тебя жалела, считала тебя ребёнком, не способным на агрессию. Оружие в твоих руках свидетельствует об ином. — Я кивнула на нож. Я не боялась Евы. — Кома, а , может, и смерть. Поэтому нужно позвонить в скорую. Позволь мне это сделать.

— Нет. Если ты сделаешь это, то я убью его прямо сейчас! — Ева резко перевела нож на Феликса и приставила к его шее.

— Тебе нужна помощь. Психологическая. Пожалуйста, дай мне помочь. Но для начала я хочу спасти брата. Пожалуйста. — я сделала шаг к ней и внимательно следила за руками.

— Нет. Он умрёт. В летом случае умрёт. Это из-за отца, он должен был попасть в тюрьму и сымитировать смерть, чтобы ты оставила его в покое! Я ненавижу тебя! Я жила с тобой, видела тебя каждый день и мечтала о мести! А папочка мне помогал. Папочка и моя сестра. Она всегда со мной. Но выбирать тебе: либо он утонет в своей крови, либо тихо уснёт. Это должна была сделать ты, как и нужно Спящей Красавице, согласно сказке. Но я решила, что намного больнее будет, если ты потеряешь родного человека. Как и я.

— Сымитировать смерть? — ужаснулся я. — О чём ты говоришь? Твой разум отравлен. — я снова сделала шаг, но уже не так уверено.

— О нет, Принцесса. Это не так. Это ты ничего не понимаешь. Плакала над могилой моего отца.

И тут я услышала позади тихие шаги. Ева отвлекала меня разговором, чтобы я не слышала их, но когда между нами воцарилась тишина, я все же смогла расслышать. Но не успела ничего сделать, потому, что чья-то грубая рука накрыла мой рот. Я закричала, но крик мой утонул в ладони. Вторая рука схватила меня за запястья. Кто-то прижался ко мне, а над ухом я почувствовала чужое дыхание.

— Тихо-тихо... — мужской, хриплый, безумный голос зашептал мне на ухо. — Это я, Сэм.

Я громко выдохнула. Нет. Нет. Это не он, нет, Этого не может быть. Если до этого сердце колотилось как бешенное, то сейчас остановило свой ход. Глаза застлало пеленой и медленно, не спеша скатилась холодная как лёд слеза, оставляя мокрую дорожку соли на щеке. Я почти обмякла от шока и Сэму приходилось держать меня не для того, чтобы я не убежала, а для того, чтобы я не упала. Злость зажигала во мне огонь и я чувствовала, что извержение близко, но я не могла позволить себе этого. Он не див. Он умер. Я видела его могилу. Я оплакивала его на кладбище, хотя и не должна этого делать, ведь из-за него я попала в аварию. Он должен сидеть в тюрьме, а не зажимать мне рот ладонью.

— Я говорила тебе, что папа жив, а ты не верила! — возопила Ева радостно.

Я не могла понять что происходит и единственное объяснение происходящему это моя большая голова. Вероятно, я сошла с ума вместе с Евой. Или она сама свела меня с ума.

— Что вам надо? — истерично пропищала я в руку Сэму. Он ухмыльнулся, я это почувствовала.

— Деньги... — пропел мужчина. От него несло неприятным запахом. Будто, чем-то гнилым и сладким одновременно, а ещё дымом и перегаром.

— Тогда к чему этот весь цирк? Зачем подвергать моих близких опасности, если я могу дать деньги и так? Я не должна, но это лучше, чем смерть родного. — говорила я сдавленно из-за руки.

—Нам нужны не только деньги, но и месть. Теперь наступит возмездие и восторжествует справедливость. Разве не прекрасно? Мы с Евой — ангелы возмездия. А ангелы попадают в рай. Но ты, Астрид... Ты попадёшь в ад за то, что заставила меня разлучиться с дочерью и ставить себе могилу на те деньги, которые мог посвятить её лечению.— прошипел он. Его пальцы больно сжали моб челюсть. Наверное, на лице останутся синяки. Он совершенно отличался от того человека, которого я видела в камере. Он был не ангелом, а демоном.

— Она больна. Я так и знала, что Ева больна. У неё шизофрения, так ведь? Почему ты не сказал? — громко сказала я и попыталась вывернуться, ударила его по ноге. Но тот не обратил внимания. — У нас есть... Деньги, условия, всё, чтобы дать ей нужную... Помощь.

— Мне не нудна твоя помощь. — возомнила Ева, она разглядывала нож. — Я хочу быть с папочкой, а не с тобой, Спящая Красавица. Ведь на самом деле ты змея. Как та, из сказки про яблоко, помнишь папа?

— Это Библия Ева, но ты права. Астрид — змея. — ухмыльнулся над моим ухом Сэм.

— Где деньги? — гаркнула девочка.

Я сглотнула ком.

— Пожалуйста, отпустите меня и я принесу вам столько, сколько потребуется. — жалостливо попросила я. Хотя на самом деле я собралась позвать на помощь Магнуса.

— О, нет. Ты скажешь где твой отец хранит деньги, но при этом останешься здесь. Ты же любящая сестра, так что будешь рядом с ним до его кончины. Иначе... Вы умрёте оба. — Сэм рассмеялся мне на ухо.

Я слышала, как сердце торохтит в груди у мужчины, но не испуганно, а торжествующе. И вдруг я услышала шаги, удар, стон прямо мне в ухо. Руки, удерживающие меня обмякли, выскользнули и грузное, мужское тело грохнулось на пол. За этим ахнула Ева и резанула ножом по телу моего брата.

— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА? — закричала я. Девочка испуганно потерялась где-то внутри дома, скользнув за двери. Магнус не стал её останавливать, но бросился к телу Феликса. Я кинула туда же. Под ним расползалось алое пятно. Брат открыл веки и застонал. Лучше бы он спал. Я прижала ладонь к ране под правой ключицей, которая протянулась к шее, но не задела важных органов. Однако оттуда обильно лилась кровь.

— Чёрт... — сказала Магнус. Он рванул свой рукав и протянул кусок мне. — Прижми к ране.

Я послушалась. Я прижала к ране ткань посильнее и она быстро просачивалась кровью. Феликс закричал. Конечно, ему было больно от такого давления, да и рана пульсировала, наверняка, невыносимой болью.

— Нож... — Я указала Магнусу на орудие, лежащие в простынях постели брата. — Убери его, положи куда-то. Нужно сохранить улики для полиции. Там наверняка остались отпечатки.

Магнус переложил окровавленный ножик на прикроватная тумбочку и оторвал ещё кусок кофты, протягивая мне. Скоро прибудет скорая. Нужно немного потерпеть, немного побороться. Скоро всё закончиться. Кровь шумела у меня в ушах, но я не поддавалась панике. Последние сутки я морально готовилась к тому, что я должна буду собрать себя в кулак. Я заменила старую тряпку на новую и она тоже довольно скоро приобретала алый оттенок.

— Твои родные... Они все спят. — проинформировал меня Магнус.

— Да, они напоили их снотворным. Боже, пусть скорая успеет. — тихо прошептала я. Хорошо, что Магнус вызвал их заранее.

Феликс стонать и начинал активно шевелиться, изгибаясь в болезненных конвульсиях, но, скорее всего, не понимал что происходит из-за яда и снотворного.

И тут а комнату просочился едва уловимый запах дыма. Я вздрогнула.

— Магнус... — встревоженно прошептала я. — Что-то горит.

— Слышу. Беги отсюда, а я вынесу твоих родных. — приказал Феликс.

— Нет, я помогу. Я не оставлю никого. Бери простынь Феликса за одну сторону, а я за другую. Сперва вынесем его. — решила я и Магнус согласился, понимая, что я всё равно буду путаться под ногами. Я сделала быструю перевязку на ране брата и мы вместе подняли его на «носилках». Когда мы сделали это, то комнату, как и весь дом, уже заполнил дым. Где-то я слышала потрескивание огня, что не помогало сосредоточиться. Если кто-то из родных останется здесь... Я даже не хотела об этом думать. Мы молча переступили Сэма без сознания и вышли из комнаты. Я закашлялась. Было тяжело нести его и капельки пота выступали у меня на лбу, медленно скатываясь вниз. То же можно было наблюдать и у Магнуса. Если до этого в доме было холодно, то теперь стало невыносимо жарко.

Я толкнула ногой входную дверь и мы оказались на свободе. Здесь стало дышать намного проще. Холодный воздух принял нас к себе. Мы донести Феликса до скамьи и положили на неё, укрыв одеялом, которое тащил Магнус. Оно провонялось дымом и теперь вряд-ли когда-то будет использоваться.

— Скорее... — сказал мне Магнус, махнув рукой. Я поспешила за ним.

Когда мы вернулись домой снова, то я увидела, что дыма стало больше и теперь даже видела огонь внутри дома, который аккуратно пробирался к выходу. Я прижала руку ко рту, хотя это совершенно не спасало. Дальше мы ворвались в комнату дяди и тёти. Точнее, их взял на себя Магнус, а я вошла в комнату Наты. Она лежала в кровати, совершенно не подозревая, что ее напоили снотворным, а сейчас она спит в горящем доме. Я немного шлепнула девочку по лицу и та с усердием открыла глаза всего на миг и снова закрыла их.

— Вставай, ну же! — приказала я громко.

Девочка закашлялась, поднесла руку к носу и закрыла его пальцами. Я видела, как она сражается со сном, но в конечном итоге победила Ната, подскочив с кровати. Движения её были вялыми, слабыми, медленными. Я схватила Нату под руку и поволока прочь из горящего дома. Дым начал отравлять мои лёгкие и внутри всё жгло. Перед глазами стояла пелена, они слезились из-за резкого запаха. На лестнице мне пришлось тащить ее на себе. Мне пришлось оставить ее на морозном воздухе рядом с Феликсом, который не переставал стонать от боли.

— Присмотри за ним. — приказала я ей, но боюсь, что в полусне она не услышала мои слова. Я остановилась на миг, ждала Магнуса. Огонь облизывал окна нижнего этажа и уже выбрался наружу. Вряд-ли ему сокрушить каменные стены папиного дома, но тут так же много горючих частей, как и деревянные балки между этажами. Если огонь как-то доберётся до них, то потолок может обрушится и, вероятно, задавит тех, кто внутри.

Из дома показался Магнус, одной рукой он придерживал моего дядю, а другой тащил мою тётю. Я охнула и побежала к Карине. По её щекам текли слёзы, а дядя Шерлок выкрикивал (насколько это было возможно в его состоянии) проклятия. Осталось вытащить Акселя, Дэна и... Еву с Сэмом, если они уже не удрали. Как ни как они живые люди. Когда мы вернулись в дом в третий раз, то находиться тут было невозможно. Много чего сгорело в огне, все деньги отца, вся крепость дома. От этого стало грустно, ведь я провела тут почти всю жизнь. От первого этажа ничего не осталось, кроме стен и лестницы. Второй же был сгоревшим на половину. Удивительно, но пока что огонь не сожрал деревянные балки, но был близок к этому. Время было на исходе. Да и мы в доме обязаны были спешить, чтобы не задохнуться. Кое-кто уже встал, заметив дым и огонь сквозь сон, но самостоятельно выбраться не мог. Поэтому мы проделывали путь сквозь обжигающие заросли к ним. Я не понимала где скорая и почему она не спешит на помощь? Надо было и пожарных вызвать заодно. Жаль, что не додумались. Вытащив всех близких, мы и не думали отдыхать. Мы с Магнусом хотели кинуться на помощь Сэму и Еве. Если Ева могла улыбнуться, то Сэм до сих пор лежал без сознания от удара по голове. Но Магнус остановил меня.

— Я пойду сам. Не хочу подвергать тебя опасности. Сиди тут и жди. Не спорь. — сказал он, откашлявшись.

Дым надолго теперь осядет в наших лёгких. Дом был весь в огне — от низа до макушки. Я переживала за то, что Магнус опять туда пойдёт, но и думать о том, чтобы оставить там живого человека сгореть было мерзко. Меня же огонь не пугал, а только завораживал. Он был жарким и страшным, как голодный зверь, ищущий добычу и как только Магнус исчез внутри дома, я поняла, что отпустила его практически на съедение.

*

Его не было уже пять минут. Я ходила со стороны в сторону, кидаясь то к дому, то от дома. Я пыталась помочь так же Феликсу, но кроме того, чтобы приложить снег к ране, дабы немного снять боль или порвать уже свою кофту, чтобы и та просякла кровью я ничего сделать не могла. Из дома всё больше валил дым. Уже и рядом с ним было находиться невыносимо, потому, что дым оседал в лёгких. Мои родные уже очнулись и сращу же обеспокоились тем, что происходит. Мама начала рыдать ещё больше.

— Это отец Евы. Они пришли и угрожали мне смертью Феликса, требовали деньги. Магнус спас меня, но Феликс пострадал. Мы уже вызвали всё, что нужно и скорая будет с секунды на секунду, обещаю. Сюда путь не близкий. Главное, чтобы Феликс продержался. — сказала я взволнованно.

— Отродье. Чёртово отродье! — закричала отец. — Это ты взяла ее домой, паршивка! И теперь из-за этой проклятой паршивки я потеряю сына и дом!

— Отец, ты не потеряешь Феликса, даже не думай. А дом я отстрою. Точнее, мой муж. У него же строительная компания. Если Сэм выживет, то мы посадим его. А Еву уже давно следовало запереть в психушку! — возразила я.

— Да я его собственными руками задушу, Сэма твоего! — гаркнул отец.

Я закатила глаза. Сейчас я думала только о Магнусе. Семь минут. Его не было семь минут. Я обернулась взор к дому. Там что-то громко треснуло. Балка. Деревянная балка не выдержала.

— Ну всё, я иду за мужем. Ма, тётя Карина, присмотрите за Феликсом. Кажется, я слышу мигалки скорой. Я к мужу. — сказала я возбужденно.

— Что? Я не пущу тебя туда! — спохватилась мама.

— А я не спрашиваю. Я утверждаю.

И именно с этими словами я бросилась к горящему особняку, чувствуя жар на коже. Двери уже были захвачены огнём, поэтому несколько минут я кидала со стороны в сторону и не могла понять что делать. На дороге лежал крупный камень и мне в голову пришла гениальная идея. Камень полетел в окно и я услышала брязг осколков. Взяв второй камень я выбила те куски стекла, которые торчали по бокам и перекинул ногу через оконную раму. Сразу же стало жарко. Невыносимо жарко. Кожа сгорала на моих костях. Я не могла дышать. Я не могла сделать вдох, а извергала из себя только дым. Нельзя было терять времени. Я побежала наверх, куда, как я полагала, направился Магнус. Лестница уже была наполовину съедена пожаром. Я прикрыла рот локтем. Я бежала, сломя ноги. Оказавшись на верху, я замерла. Магнус стоял, подняв руки и замкнув их на затылке. А перед ним стоял Сэм, шатаясь на ногах и держа в руках пистолет. Между ними стояла Ева. Никто так и не смог уйти.

— Мы умрём все вместе! — хохотнул Сэм.

— Ни в коем случая я не погибну! — закричал мой муж.

— У нас пополнение! — возрадовался Сэм, глядя на меня. Он был безумен, полоумен.

Магнус обернулся на меня и чертыхнулся. Он медленно попятился, поглядывая на Сэма и на меня, а когда оказался близко то схватил меня и прижал к себе. Я так по этому скучала. Мы не виделись не более десяти минут, но было такое ощущение, что десять лет. Было приятно снова почувствовать тепло родной груди, сильные, надёжные руки, которые спасут меня в любое время, поддержат. И мне даже почти показалось, что я снова могу вдохнуть и что вокруг меня не творится ад. Но мгновение спустя всё вернулось на места.

— И умрут они в один день! — хохотнул Сэм, перенаправляя дуло в мою сторону.

— Выпусти хотя бы девочку! Ей нужна серьёзная помощь, но шанс на нормальную жизнь у неё есть! — попросил Магнус, закашлявшись.

— О, не хочу быть второй раз мёртвым для родной дочери. — расплылся он в жуткой улыбке.

— Так давай выйдем! Сэм, скорее, пока это ещё возможно! — умолял мой муж, всё ещё прижимая меня к себе. Я тоже закашлялась и уткнулась носом в его, пропахший дымом, свитер.

— Нет. Не хочу прожить остаток жизни в тюрьме, но и вас оставить в живых не могу, уж извиняйте.

Над нами треснула балка. Чёрт. На минуту Сэм отвлёкся и взволнованно посмотрел на верх, откуда сыпался пепел. И тут же Магнус метнулся к нему и вырвал из рук пистолет, отбросил в сторону. Сэм ожесточенно вцепился в него, выпятив зубы, как одичавшая собака. Магнус тоже схватил мужчину за шиворот и наносил удары по лицу или груди. Сэм же целил в глаз, шею, висок. Те места, которые могут надолго лишить противника сознания. Достаточно долго, чтобы он сгорел заживо. Ева тут же метнулась ко мне. Но вместо ожидаемой от неё атаки я увидела лишь то, как она прижалась ко мне и посмотрела большими, чёрными глазами. Ножа у девочки уже не было, а по-другому та не могла мне нанести вред. Я не могла ей ничем помочь. Даже успокаивать ее я не стану. Она чуть не убила моего брата, так что к ней у меня не осталось и доли сочувствия. Я только скривилась от отвращения, но прогонять не стала. Тем временем рядом с нами бились Магнус и Сэм, оставляя на друг друге кровавые отметины. Я не могла понять кто побеждает, ведь борьба велась равная и, кажется, состояние их было одинаково. У Магнуса из носа сочилась кровь, а у Сэма виднелась рана над бровью. Они оба были злобными, все в кровавых пятнах и потные из-за жары. К моему мужу прилип его свитер, порванный в нескольких местах, а Сэм был до сих пор в паркой курточке. Оставалось только удивляться тому, как ему не жарко.

И тут раздался скрип снова. Я вскинула голову вверх, на балку и охнула. В следующий миг я кинулась к мужу и схватила его за шиворот свитера. Было тяжело оторвать его от противника, но я смогла. И в этот же момент на то место, где стоял мой муж с ужасным грохотом обрушился потолок, поглощённый жаром.

— НЕЕЕЕТ! — закричала Ева, я тоже что-то прокричала, но уже не помню что. Не обращая внимания на то, что девочка рвётся под завалы, я взяла ее за кофту и потащила за собой. Больше нельзя было ждать. Если он умер, придавленный весом третьего этажа, то это был его выбор. Магнус прижал пальцы к кровоточащему носу и взял меня за руку.

Когда блаженный воздух снова обволок наши тела, то я просто упала в снег , готовая потерять сознание. Но я была в себе, даже очень вполне. Я видела, как по лицу Еву текли слёзы и ка кона орала о том, что любит папочку. Видела, как она умоляла спасателей, которые только что приехали его спасти. Видела, как Феликса уносят на носилках в машину скорой помощи и как всем остальным дают какие-то препараты. Видела, как подбежал какой-то возбужденный слуга и что-то громко рассказывал офицеру полиции. Затем показания давал Магнус. И как раз тогда, когда спасатели направились спасать Сэма, дом с треском развалился. Пал, словно карточный. Послышался громкий плач матери и отчаянный крик девочки. Я же просто лежала в снегу. Я не знала сколько прошло времени, пока ко мне не подошёл медик и не проверил мой пульс.

— Мисс, вам плохо? — спросил он.

Я сглотнула комок в горле и тот отправится в грудь.

— Мисс, скажите что-то. Мисс, вы меня слышите? — забеспокоился медик.

Я поднялась на локти.

— Да, мне... Я... Отлично. — сказала я слабо, словно недавно проснулась.

— Поднимайтесь. — медик протянул мне руку и я оперлась на его ладонь.

Он проводил меня к лавочке, где я обмякла и пустыми глазами уставилась на фонтан у дома. Еву держал Магнус. Та брыкалась и кричала, грозился убить всех, кто сделал больно её отцу. Здесь же подоспел медик и вколол ей успокоительное, хотя я сомневалась, что оно поможет ей. Когда девочка успокоилась, то ее тоже упаковали в скорую помощь. Помощь предложили и Магнусу из-за его ран и тот пообещал, что скоро придёт, бросив на меня взгляд. Парень подошёл ко мне и присел рядом, глубоко вздохнув.

— Ты как? Нормально? — поинтересовался он.

У меня внутри бушевал огонь не менее большой, чем при пожаре. Я не могла поверить в то, что произошло только что. На моих глазах погиб тот человек, которого я считала мёртвым. То, что это происходило на самом деле, мне напоминало лишь жжение в груди.

— Нет. — призналась я.

— Finis vitae, sed non amoris. — улыбнулся Магнус, поглаживая пальцем кольцо на моей руке. Именно с такой гравировкой я его носила, такое же, как у него. — Я всегда с тобой. Я так боялся за тебя, когда ты вошла к нам. Я с ума чуть не сошёл.

— Обними меня. — приказала я слабо. — Кончается жизнь, но не любовь.

Муж тут же призвал меня к себе и нежно прильнул. Теперь же я могла ощутить его запах, а не только запах дыма и гари, хотя и такой тоже затмевал мой нюх. Я ненавидела Сэма. Ненавидела и Еву, но она была маленькой девочкой, попавшей под влияние безумца. Ее ещё можно исправить, не смотря даже на шизофрению. Пусть всё, что делал Сэм было во благо девочки, блага этого видно не было.

— Пойдём, тебе нужна помощь. Поедем в больницу. У тебя, возможно, нервный срыв. — ласково сказал он.

— Мне не нужна ... — попыталась было я отказаться.

— Нет, нужна. Это не обсуждается. Или я возьму тебя на руки и относу в карету скорой сам. — оскалился он.

Я представила это зрелище. Мне не было бы стыдно и я даже была бы не против ощутить себя на руках того человека, которого меньше месяца назад считала врагом. Интересно, примет ли он меня на работу или я теперь приступлю к обучению управлением акциями? Восстановим ли мы дом или продадим территорию под новую застройку? Было бы неплохо, если бы по полу прежнего огромного особняка бегали маленькие ножки ребёнка Элизы. Или моего. О своих детях я и думать боялась. Я не могу поверить, что когда-то стану мамой. Если так произойдёт, то я буду самой странной мамочкой в истории и рядом с Магнусом мне будет не стыдно. Компания отца это, конечно, хорошо, но я бы хотела найти и собственное призвание, кроме долга. Мотоциклы? Гонки? Приключения? Работой это не назовёшь, хотя я трёхлетней давности так не считала. Я улыбнулась воспоминаниям. Магнус ещё обнимал меня и я буквально растаяла в его руках, наблюдая за тем, как спасатели пытаются потушить пламя. Но от прежнего величия остался лишь пепел. Как и от моей прежней жизни...