Астрид

«You let your feet run wild
Time has come as we all, oh, go down
Yeah but for the fall, ooh, my
Do you dare to look him right in the eyes? Yeah
Oh, 'cause they will run you down, down 'til the dark
Yes and they will run you down, down 'til you fall
And they will run you down, down 'til you go
Yeah, so you can't crawl no more»

«Way Down We Go» — Kaleo

     Поспешно забегая в полицейский участок под недовольные комментарии людей в форме, мы с Феликсом совершенно не знали что делать дальше. К счастью, в холле, скрестив ноги и напряжённо вглядываясь в телефон, нас ожидал Аксель.

— Эй. — вместо приветствия выдал мой брат. — Где они?

   Аксель нехотя оторвал глаза от экрана.

— Приветик. Выглядишь неважно. Длинная ночка была, правда? — расплылся в улыбке парень. Нельзя было ожидать от него серьезного ответа.

    Феликс замешкался. Наверное, голова ещё до сих пор отказывалась ясно думать. Чтобы понять смысл слов Акселя ему снова пришлось потратить полминуты, а потом на лице появился багрянец.

— Я тебя о другом спрашиваю. — сцепил зубы братец.

    Аксель снова улыбнулся. До сих пор не могу понять: то ли парень и есть такой улыбчивый и флиртующий по жизни, то ли так на него влияют некоторые люди?

— Да-да. О другом… Они в кабинете какого-то полицая. Там сейчас такой скандал, что меня просто выгнали. Видите ли, мешаю длинным языком. — хихикнул Аксель. — Давайте подождем пока они выйдут.

    Феликс разочаровано скрестил руки на груди и замотал головой. Я подсела к Акселю.

— Я думала, что он реально его прихлопнет. Почему же не прихлопнул? — спросила я.

— Смеёшься, да? Ты действительно считаешь его… настолько жестоким? Я же шутил, а он… действовал на эмоциях. Нормальный чел, этот мой близнец. — облизав нижнюю губу, приказывая мне на нее посмотреть, расслабленно объяснил Аксель.

— Шутил? — сцепив руки в кулаки, я отодвинулась. — Нормально вообще так шутить?

— Да я сам не знал что он сделает. В итоге из увечий только синяк на руке у того типа. Вроде, Магнус  просто сильно сжал его. Non preoccuparti.— ухмыльнулся он, пока я выходила из себя.

— Ты издеваешься. — не спрашивая, а утверждая процедила я. Захотелось зарядить парню в челюсть.

*

     В холле показался Магнус, запихнув руки в карманы. За ним шёл офицер, но не сильно старался следить за парнем, ведь, кажется, он и не собирался убегать. Вид Магнус имел такой, будто победил в войне: гордый, надменный и немного раздраженный. Почему-то я надеялась увидеть за ним Сэма, но… его не было. Магнус не сразу заметил нас троих и собирался выйти на улицу, но Аксель быстро подорвался и окликнул его.

— Эй, братец! С возвращением. Отпразднуем твой выход? — толкнул он его плечом. — Сколько ночей же ты просидел, сколько лет же ты отмотал. Тату есть тюремное?

— Конечно. На бицухе набил, дома покажу. — подхватил он его настроение, весело улыбаясь, но затем заметил нас… И изменился в лице, посерьёзнел, потвердел.

— Что вы тут делаете? — спросил он внезапно, переводя глаза то на меня, то на Феликса.

— Вызволять тебя пришли. А ещё узнать в чём дело. — пожал плечами брат, а я только кивнула, соглашаясь с ним.

— Меня? Зачем. Всё прекрасно. Я уже уладил всё, что нужно было уладить. Этот поганец сядет за всё, что сотворил. Сейчас его допрашивают. — злобно сжал Магнус кулаки.

— А разве нам не… нужно дать показания? — сбита с толку спросила я. — Я знала его. Может, я смогу его опознать?

— Этот тип постоянно утверждает, что я его с кем-то спутал. Из-за этого есть кое-какие проблемы. Думаю, что, опознав его, ты… поможешь. — пожал Магнус плечами.

    На миг я засмотрелась на его непринуждённую позу и уже подумала, что спутала его с Акселем, ведь Магнус всегда был напряженный, хмурый и серьезный, а этот пусть и серьезный, но какой-то расслабленный.

— Ладно… — поправляя прядь за ухо, я подумала, что было бы чудесно снова состричь волосы, но тогда я не буду выглядеть так привлекательно. Я растерялась. 

— Значит тебе всё-таки нужна помощь. Нельзя было сразу сказать? — протянул Аксель, скрестив руки и закатив глаза. — Я уверен, что ты не настолько крут, насколько хочешь казаться именно из-за этой гордыни. Ты ходил к психологу? Я слышал, что это серьезная проблема, мешающая человеку адаптироваться в обществе и заводить новые связи.

— Иди к чёрту, Акс. — подняв подбородок, ответил брату Магнус.

— Мисс, я провожу вас. — я вздрогнула, когда почувствовала на плече цепкую руку офицера. Его глаза уже опасно блестели, будто он был готов засадить меня за решётку, если я вдруг сделаю слишком резкое движение.

     Я не люблю полицию и все эти криминальные дела. Они всегда цепляются за мелочи, за мимолётные слова и раздувают из мухи слона. Чтобы кого-нибудь наказать они вывернут твой язык обратной стороной и собьют тебя с толку. Ты уже и сам будешь сомневаться в себе, даже если твердо будешь знать, что ничего не делал. «Я не скажу ни слова без адвоката» — учил меня этой фразе отец, на тот случай, если я вдруг окажусь в этом ужасном месте. Ведь полицейские — коварные люди, даже если безусловно являются представителями закона. Закон твёрдый, беспощадный, важный и единый но в то же время для многих людей он непонятен. Именно поэтому для общения с представителями закона нужны не менее учёные в этом деле и коварные люди. Я об адвокатах, конечно. Раньше у нашей семьи их было аж трое. Наверное, сейчас тоже. Если вдруг кому-то захочется морочить мне голову, то это можно легко решить. В руках мужчины-полицейского я чувствовала себя жертвой африканского удава, хотя мужчина, позволю себе заметить, выглядел немного приветливее, чем змей. Мурашки прошлись по моему телу. Затошнило.

   Мы остановились у двери и офицер тихо постучал, а затем открыл и просунул голову в щель.

— Я привёл свидетеля, Дерек. — услышала я его слова.

— Входи. — позволил голос из-за двери. Глотнув побольше воздуха, я попыталась побороть свой страх допросов и полиции, когда офицер завёл меня внутрь.

   И я тут же схватилась за стену, чтобы не упасть. Я почувствовала, как температура  тела резко упала и как пульс замедлился почти до смертельного состояния. Дыхание сбилось, я едва ли вдыхала и чувствовала, что мне нужно больше воздуха. Говорить о том, что перед глазами стояла кромешная тьма — не говорить ничего. Было ощущение, что меня с головой окунули в чернильницу, спутав с совиным пером. Я вдруг ощутила себя настолько лёгкой, что закралось сомнение не превратилась ли я в перо? А это всё потому, что в пустой комнате с ужасным освещением от одной мигающей лампочки, тёмными стенами с одним лишь плакатом, гласящим о том, что закон нужно соблюдать, старым, деревянным столом с двумя стульями напротив я увидела двоих людей. Один из них, вероятно, был полицейским, но заинтересовал меня не он, а второй. Даже не успев осознать кто он, моё тело уже отреагировала на него, словно вспороли старую рану.

— Мисс? Вам плохо? — булькал голос где-то сбоку.

— Это свидетель? Что с ней? — шипел второй.

   Да что с тобой в конце концов, Астрид? Тряпка! Соберись. Я не могла злиться на себя, потому, что не была в этом виновата. Во всём виновата кома и последствия ее я буду ловить до конца жизни. До последнего дня я буду находиться в реабилитации, ведь вообще чудо, что я могу двигаться, спустя три года комы. Мне объясняли, что даже люди, проведшие в коме пару месяцев могут долго восстанавливать мышцы с использованием тренажеров, психику с психиатрами и различными врачами, процессы организма, глотая десяток таблеток в день. Мне же повезло намного больше.

   Через минуту, когда меня уже усадили на пол, чтобы я не упала и обильно спрыскивали водой лицо, пришлось прийти в себя. Я осмотрела на размытые лица полицейских перед собой и силуэт на стуле. На последнего я первым делом устремила свой взгляд, пока он фокусировался неровными пульсациями. Мужчина корейской внешности, со смугловатой кожей, глазами-миндалями, черными, сальными волосами очень напоминал Сэма. Но были некоторые несостыковки: двухнедельная щетина, осунувшееся лицо с впадинами вокруг глаз, небрежный вид его толстовки с жирным пятном посередине…

— Мисс, вы в порядке? Эй, может ей врача? — услышала я голос офицера и перевела глаза на него.

— Нет. Со мной всё в порядке. — игнорируя руку обеих мужчин, я встала самостоятельно. — В глазах потемнело. Такое бывает, знаете ли… После комы. — выдав два последних слова я пристально посмотрела на мужчину на стуле. Я поймаю твою реакцию. Малейший неровный вдох и я буду уверена, что это ты, подлец.

   Пока я не вошла в эту комнату, то не была уверена в своей ярости. Я думала, что смогу отнестись к виновнику более спокойно, но сейчас я едва сдерживалась, чтобы не схватить пустой стул и не треснуть им  ему по голове. Мужчина нервно стучал пальцами по столу и ещё метался карими глазами по допросной, словно пытался найти отсюда выход. Как я успела заметить, единственная дверь здесь находилась за моей спиной.

— Вы недавно очнулись после комы? — удивился допрашивающий полицейский. — Моя бабушка умерла, проведя в коме шесть лет. Сколько же спали вы? — не с интересом, а с сочувствием спросил он.

— Три года, сэр. — быстро метнув глазами на виновника снова, ответила я.

— Три года. Ужасно. Поздравляю вас, мисс. С возвращением. — кивнул мне офицер.

— Что ж… Тогда мы продолжим. Мисс, скажите своё имя, пожалуйста, чтобы я знал как к вам обращаться. Садитесь пожалуйста на стул. — его сотрудник указал на свободное место и, намного пошатываясь, я заняла его. Прямо напротив Инсента.

— Мисс Либеро . Можете обращаться ко мне Астрид. Не люблю свою фамилию. — кивнула я.

— Дочь Адама Либеро, а? — удивлённым тоном спросил один из них, что я подтвердила неуверенным кивком. Не люблю когда я ассоциируюсь у людей с моим отцом. — Ко мне тогда обращайтесь как мистер Норт.

    Мистер Норт выпроводил своего товарища и сделал несколько шагов вдоль комнаты, остановившись напротив стола. Шаги его звучали нервно, пусто. Страх полиции снова вернулся ко мне, хотя только недавно начал уплывать прочь, медленно, неуверенно, но уплывать.

— Астрид, узнаете ли вы этого человека? — кивнув на мужчину напротив, спросил допрашивающий.

   Мои глаза злобно заблестели, когда я снова подняла их на ободранца. Но его карие радужки, обрамляющие слишком мизерные зрачки, не выражали ничего. Это сбивало с толку.

— Я не уверена. — мотнула я головой.

— Назовите своё имя. — обратился теперь к ободранцу мистер Норт.

— Меня зовут Сэмюель Инсент. — без запинок ответил он, словно холодным лезвием полоснув мой мозг.

— Это он. — твердо ответила я, не выжидая ни мгновения. Это был его голос.

«Советую тебе заранее сдаться, если не хочешь пострадать.» — промелькнуло на затворках сознания и мороз прошёлся вдоль позвоночника.

— Вы уверены? — сдвинул брови к переносице мистер Норт, а потом обернулся к Сэму. — Видите, мисс утверждает, что знает вас. Чем вы отделаетесь теперь?

   Воцарилась минута молчания, пока ободранец смотрел в одну точку и перебирал пальцами.

— Это какая-то ошибка. — выдал он. — Я не тот, за кого вы меня принимаете. Вы что-то путаете. Я понятия не имею о каких событиях вы говорите. Послушайте, дома меня ждёт дочь. Ей нездоровится в последнее время и я должен быть рядом с ней. Отпустите меня. — мужчина облокотился о стол и его грязные локоны волос упали на лицо.

    Дочь? Я отпрянула. У того Сэма, гонщика, гультяя, с натренированным оскалом и гомо ориентацией точно не было детей. Да и выглядел он лучше. Многое может случиться за три года. Тот мужчина, который лишь отдалённо напоминал мне Инсента, и был чертовски на него похож в одно время был тому доказательством.

— Раз уж на то пошло, то у моей супруги сегодня день рождения, но я вынужден сидеть здесь и допрашивать вас. — выдохнув, сообщил мистер Норт, наклоняясь к Сэму. — Я не буду спрашивать где вы были три года назад в конкретный день, ведь этого даже я не вспомню, но спрошу кем вы работали три года назад. Если можно, то предоставьте вашу трудовую книжку, документы, что угодно.

   Сэм дернулся в беззвучной насмешке. Его лицо выглядело безумным и это очень пугало. Мне хотелось за ним следить, чтобы подметить реакцию на те или иные слова, но было противно смотреть.

— Я работал в ночном клубе охранником. — соврал он бесстыдно.

— Это точно нет. — вставила я своё, не сдержав возмущения. — Ты едва метр шестьдесят ростом, с хрупкими плечами, как у девчонки. Думаешь, тебя взяли бы на работу охранником? Даже я бы наваляла тебе, если бы захотела.

— Держите себя в руках, Астрид. А вы, Мистер Инсент докажите свои слова. Определённые источники нам сообщили, что работали вы нелегальным гонщиком, за что получали достаточно денег. — скрестив руки на груди, хмуро уставился на обвиняемого допрашивающий. Плохое освещение комнаты сотворило здесь полумрак и, даже при том, что она и так выглядела зловеще, нагнетала мрачную атмосферу. А мой страх никуда не девался, хотя я уже и поняла, что никто сажать меня за решётку не собирается.
— Это бред. Моей дочери тогда было четыре года и вы хотите сказать, что я бы рисковал собой, чтобы сбить побольше лёгкого бабла на каких-то дурацких гонках? Это опасно. Если бы со мной что-то случилось кто бы смотрел за ней? — прыснул мужчина.

— Видите как чудесно вы успели над этим поразмыслить. Значит, долго думали, верно, Сэмюель? Против ваших незащищённых доказательствами слов у нас есть запись, на которой один мужчина точно сообщает нам ваше имя. — устало махнул рукой мистер Норт.

— Так включите. Я хочу сам это услышать. — неожиданно ударив по столу кулаком так, что металлическая чашка подлетела, потребовал Сэм.

   Я откинулась на спинку стула, наблюдая за допросом, хотя это больше было похоже на нелепый спор. Что не скажи Инсенту и он начинает это отрицать. Полицейский полез в карман и достал оттуда телефон. Включив какую-то запись, он положил телефон на стол перед нами.

«В тот день был не несчастный случай, Астрид. Я знаю причину этого и даже назову ее, но есть пару условий…»— я содрогнулась.

«Слушаю.»

« Я хочу, чтобы моя личность осталась в тени. Всего лишь. Я не прошу денег или какого-либо вознаграждения во имя нашего с тобой старого знакомства. Видишь ли, совесть меня мучает изо дня в день, потому, что я знаю эту тайну, но не мог о ней рассказать. Теперь, когда ты очнулась…» — услышала я знакомый голос вновь.

«Ладно, конечно. Никакого упоминания об этом звонке, если вы правда знаете что произошло и если это правда.»

   После этой фразы Сэм метнул свирепый взгляд на меня.

«Хорошо… Во всём этом виноват Сэмюель Инсент. Если ты напряжешь мозги, то вспомнишь почему ему это было выгодно. На этом всё. Моя совесть чиста, Астрид. Хорошего дня. Надеюсь, мои слова помогут тебе.»

   На этом полицейский остановил запись и посмотрел на Сэма. Что опять он придумает, чтобы выкрутиться?

— Мистер Инсент, против вас все доказательства. Я не поверю, что вы имеете ту же внешность и то же имя, что и виновник, но сами Божий ангел. — заморгал в его сторону мистер Норт.

— Я продолжаю настаивать, что я — не он. А ещё требую денежную компенсацию за то, что задержали меня без причины! — снова стукнул по столу мужчина.

— Держите себя в руках. — повысил голос полицейский.

— Как тебе хватает наглости отрицать? Я помню каждое твоё слово в тот день. И знаю как ты тогда поступил. Пробить колесо. Казалось бы, что это классическая ситуация, равно, что насыпать балерине стекла в пуанты. Это было довольно умно, признаю. Думаю, что колесо — было твоей единственной идеей, но вот случилось кое-что, не входившее в твои планы и повернуло ситуацию на сто восемьдесят, сделало тебя почти убийцей. Кажется, что твои намерения не были такими уж плохими, но это случилось из-за тебя. Но ты не хотел, ты хороший. Я ведь сама села на мотоцикл и сама подвергла себя опасности.  Из-за этого ты считаешь, что не заслуживаешь наказания? — сверкнув алым пламенем глаз, говорила я, наблюдая, как лицо Сэма краснеет от шеи до лба медленно, словно дозревающий помидор, словно разгорающийся костер. Каждое слово, кажется, било его плетью.

— Не неси чушь. Тебе после комы точно память отшибло, спящая красавица. Удивлен, что ты не подохла после аварии. Та машина подрезала тебя не по моей вине. А тебе стоило бы поменьше оглядываться, может, что-нибудь замечала бы в этой жизни. — злобно прошипел мужчина.

— Ну наконец-то вы решили сберечь время и сознались. — всплеснул руками мистер Норт.

— Да идите вы все к чёрту! Вам всем гореть в аду за вашу сладкую жизнь! — закричал Сэм резко. Я вжалась в свой стул.

   По рации сбоку своей рубашки допрашивающий вызвал кого-то, чтобы отвести Сэма в камеру, пока тот пылал от злости. Его грудная клетка то и дело вздымалась, в глазах стоял туман, а изо рта почти шла пена.

— Стойте… — попросил он. — Я хочу кое-что сказать.

   Полицейский прыснул.

— Мы на допросе так, что вы можете говорить что угодно. Рот вам никто не закрывает. Может, лучше принести листок и ручку, чтобы вы сразу чистосердечное написали? В суде за такое скосят пару лет, возможно. — пожал плечами мистер Норт.

   Проигнорировав его слова, Сэм наклонился над столом ко мне, хотя мне этот жест показался неприятным. От него пахло чем-то горьким.

— Я знаю, что меня посадят на лаву. — сказал он медленно. — Но у меня есть просьба к тебе, тупая скотина.

   Я вспыхнула. Из нас двоих на данный момент на скотину был более похож он. Своим видом, тоном, манерами он всячески отторгал от себя мое внимание и я подумала, что это к лучшему. Немного по-другому я представляла себе человека, виновного в аварии. И выглядел он не так жалко, как сейчас. 

— Эй-эй, держите дистанцию и следите за языком! — подошёл к нам полицейский, усаживая мужчину обратно на стул. Я видела, как скривилось лицо виновного. Он сдерживался, чтобы не выплюнуть очередное проклятье в лицо мистера Норта.

— Пусть скажет. Мне интересно. — кивнула я.

   Сэм на миг поднял на меня совсем иной взгляд — смирный, грустный, сожалеющий в беззвучной мольбе и в бесконечных извинениях. В душу прокралось сочувствие. Что я делаю? И говорить он начал совершенно иным тоном. Тихим, дрожащим, неуверенным.

— У меня есть дочь. Ей недавно исполнилось семь и зовут ее Ева. Я — единственный её родственник. — Сказал он так, будто сейчас расплачется. — Она ещё совсем малышка. Очень маленькая и худенькая, слабая… Я очень ее люблю, Астрид. Мне очень жаль, что ты провела три года в коме, но я не хочу за решетку, потому, что должен быть с ней, хотя и осознаю свою виновность. Она не должна страдать по моей глупости. Она не виновата. Но когда я попаду в тюрьму, то Ева останется без отца, одна в этом мире.— взгляд его глаз бегал от угла до угла, не мог зацепиться за что-то одно. Их затопили слёзы, но мужчина не позволял им прокатиться по щеке. — Боюсь, ее заберут в детдом или где там сейчас сирот воспитывают… Она не выживет там. Ей нельзя оставаться одной. Если я вот так просто брошу ее в одиночку, то гореть мне в аду.

— Если она попадет в детдом, то есть шанс, что девочку приютит какая-то семья. — нахмурившись, сообщила я.

— Я… Я знаю. Знаю. Но она психологично очень слабая. Когда она узнает обо мне, то у нее будет шок… Она может что-то сделать с собой, а в детдоме за этим не проследят. — сжав покрепче челюсти, и утирая слёзы говорил Сэм.
   Я глотнула тяжёлый ком, застрявший в горле и действительно почувствовала свою вину. Будто я виновата, что она должен отвечать за свои поступки. Но девочка… Она реальна или Сэм просто давит на жалость? Представив крохотную белую фигурку, оставшуюся на улице среди жестоких людей, чьи силуэты превратились в тени зубастых монстров, я тоже едва не пустила слезу. Меня остановило лишь присутствие в комнате других людей. Но этот голос Сэма, глухо звучащий в пустой комнате с гулким эхом навсегда останется со мной и моей совестью.

— Что вы хотите? — спросила я, сжав пальцы, чтобы не было видно дрожи.

   Мужчина затрясся, зашатал головой, сгорбил и без того сгорбленную спину ещё больше.

— Когда ее захотят забрать, то прошу… Удочерите ее. Позаботьтесь о ней, Астрид. Не относитесь к ней так, будто она моя дочь, Ева не виновата в этом. Отнеситесь к ней, как к родной. Я думаю, что жить с тобой для нее будет намного лучше, чем с таким никчёмным, как я. — он сказал это шёпотом. Так, как люди читают молитвы. Это сильно сжало сердце в тиски. — Пожалуйста. Ты не обязана, я понимаю, но я умоляю тебя. Иначе она пропадет.

    Двери в комнату резко открылись и вошёл офицер. Допрашивающий кивнул на Сэмюеля и тот схватил его за руки в наручниках. Мужчина истерично икнул и повиновался полицейскому, ведь был без сил и повис в его руках как тряпка. Его вывели, но я слышала горестные всхлипы.

— Пожалуйста! — неслось по коридору. — Удочери ее! Она не выживет.

    Я сглотнула ещё раз. Не так то просто было держать себя в руках, но в голове больше не кружилось. Наоборот, в ней роились толпы разных мыслей. Мыслей, которые я была не в силах обуздать. Медленно, словно шарнирная кукла, я обернулась к мистеру Норту, который стоял хмурясь, сложив руки на груди и отрывисто дыша. Он глядел в спину Сэма, но потом обратил внимание на меня.

— Поезжайте домой, Астрид. Мой совет: не приходить на суд. Я видел как вы отреагировали на этого человека и нервная обстановка суда точно не для ваших нервов. — качая головой, устало сказал мужчина.

— Что теперь будет? Вы больше не будете его допрашивать? — вопросительно подняла я на него глаза.

— Будем, конечно. Только без вас и немного позже. У нас есть ещё пару десятков вопросов. Нам надо составить полную картину происходящего в тот день, на листе бумаги корявый почерком этого психа желательно.

   Мне было всё равно. Голова была занята лишь судьбой его маленькой дочери. Он прав — малышка не виновата. Она не заслуживает гореть в аду за своего отца.

— Хорошего дня. — тяжело произнесла я и ушла прочь.