Глава 5
ГЛАВА5
Время жить.
Вот и наступил тот день, когда в землю погребут Джони Гринлинка — ребенка, который погиб страшной смертью. На похороны был приглашен каждый, так чета Гринлинков показывала свое превосходство и величие.
Все природа будто оплакивала этого совсем юного паренька. Дождь шел уже третий день подряд с короткими перерывами. Ветер гудел, завывая грустные мелодии. Река, протекающая близи поместья, была вся темно-грязного цвета...
Но не только природа опустилась в траур... Он, наконец, дошел и до города, спустя целый месяц со дня трагедии. Все люди внезапно облачились в черное, никто не решался одеть что-то светлее темно-серого будто им кто-то нашептал, что иначе будет худо.
В старшей школе Линкира, где только год успел отучиться Джони был поставлен красивейший мемориал в его честь. Каждый приносил туда цветы, конфеты и различные игрушки, а его друзья принесли его доску «желаний», чтобы каждый кому не был безразличен этот юноша мог исполнить за него одно из его мечтаний...
8:06
Но не для всех этот день был трагедией... Джеймс Гринлинк ст. — отец, потерявший ребенка, не скоробил и печалился. Он сидел в своем, вновь размышляя на всем, что происходило сейчас в городе и в его жизни. Но ему помешали его подчиненными, с которыми у него была назначена встреча.
— Какая тварь посмела меня потревожить?! — рявкнул он, швыряя в стену рядом лежащую книгу.
— Мистер Гринлинк, у вас назначена встреча с директорами, — поджав «хвост», сказал сотрудник.
— Скажи уборщице убрать тут все к моему приходу... — он встал, но не успел он выйти, как его подчиненный произнес: «Но она уволилась еще пару дней назад, после вашего срыва...» Джеймс остановился на секунду — значит убери сам... — гневно рявкнул он.
Последнее время дела в части компании Джеймса были не ладными. После смерти Джони, Крэй — бабушка мальчонки, «отжала» часть Браулов, оставив ему часть Гринов, при этом начала вставлять ему «палки в колеса», чтобы тот медленно потонул. Она никогда не любила своего зятя, скорее она даже ненавидела его. Он разрушил жизнь ее дочери. Женщина была не подвластна его умению одурманивать людей, поэтому смогла взять под контроль часть бизнеса. Все 26 лет их брака она копала под него, вырывая очень и очень глубокую яму, скрывалась в тени, чтобы однажды утопить его и забыть, как страшный сон.
Гринлинк понимал, что его теща не просто то так забрала часть бизнеса. Но его понимание было лишь верхушкой айсберга. Он еще не знал, что она ему уготовила. Это изъедало его изнутри. У него началась тревожность и повысилась агрессивность. Он срывался по три раза на дню из-за мелочей, что еще больше пошатывало тот трон, на котором он восседал вот уже 25 лет.
8:11
— Пойдем скорее, отец не любит посторонних у нас дома, — прошептала Керэт, открывая дверь черного хода в их поместье.
— Ага, особенно, тех у кого фамилия Урбан, — она приветливо улыбнулась...
— Да, порой за ним это наблюдается, — усмехнулась девушка.
Бони Урбан пришла к Гринлинкам в гости не просто так. Ей нужно было выяснить кем раньше была ее мать, ее предки и живы ли ее другие родственники, кроме брата. Ей нужно было знать все: как росла ее мать; чем увлекалась; ее отношения с родителями и многое другое. Клара Браулинк всегда избегала разговор о своем прошлом. Она хотела его забыть и стереть, как не удавшуюся главу своей жизни. Поэтому не ее дочь и не ее сын не знали кем была их мать до замужества.
— У тебя очень красивый сад, — отметила Бони.
— Спасибо, за ним моя мама ухаживает... все тут сама сделала... потому что другим ей заниматься нельзя... он ей запрещает — сказала Гринлинк, прикрыв на секунду глаза...
— Он это отец, верно? — ее подруга утвердительно кивнула...
Они шли по прекрасному саду вокруг росли алые розы, зеленые и невысокие туи, яблони, а в самой дали стояла одинокая вишня. Она стояла за невысоким забором, который был обмотан колючей проволокой. Это было похоже на то, как кто-то заперт в одиночестве в клетке, из которой, кажется, легко выбраться, но при этом это не так, ты не сможешь сбежать отсюда, лишь только умереть.
Они шли по очень мрачному коридору. Стены были обшиты темными дубовыми панелями, что еще больше нагоняло жути этому дому. На стенах висели картины мрачного средневековья: темные замки, черные рыцари с конями, чумные доктора, а на одной из картин был изображен старый странник, который одиноко разгуливал по пустынным улицам города Осла в Норвегии...
— Мы пришли... моя мама и бабушка тебя ждут в этой комнате... — она остановилась у большой на вид очень крепкой двери.
— Твоя бабушка?.. — девушка удивилась, слегка приподняв брови.
— Да, она узнала о том, что ты хочешь узнать о своей матери, поэтому вызвалась помочь... Она вроде как сказала, что именно она ее воспитывала...
Бони открыла дверь и увидела двух женщин. Одна из них была очень худой и изнеможенной, ее глаза были впалыми и уставшими, также немного красными, все лицо было отекшим это был привычный вид для матери двойняшек — Клариссы Гринлинк. Вторая же женщина была пожилого возраста ей было лет 60 на вид, она была очень ухоженной и немного полной, но это полнота, никак не портила ее, а наоборот действовала ей на пользу — это была Крэй БраулГринлинк, которая являлась матерью Клариссы и не только.
— Здравствуй, внучка. Наконец, мы с тобой познакомились...
— Стоп, то есть вы хотите сказать, что я ваша внучка, а моя мама и мама Керэт, — она кивнула в сторону Клариссы, — родные сестры. Если это так, то почему она, то есть моя мама скрывала все это?
— Да, Клара и Кларисса родные сестры, но Клара никогда не любила эту семью, всегда придумывала что-то лишь бы никто не узнал о нас. В нашей семье она была белой вороной, она сильно отличалась от нас. Например, цветом волос, она рыжая как ее отец, но мы все светло-русые, или же мы домоседы, привыкшие вести замкнутый образ жизни, а она всегда где-то шаталась, помню пару раз мы ее из болота Альфреда вытаскивали...
— Это же очень далеко отсюда! — поразилась девушка.
— Вот именно ее заносило куда угодно, один раз мы ее вообще в Мексике нашли в борделе. Ей лет 16, тогда была и она сбежала от нас. Не знаю, как, но она оказалась в Мексике. И, слава богу, она попала в руки нашего знакомого...
— Но все же, почему она так сильно хотела избавиться от прошлого, от семьи и даже от сестры... Она даже никогда не упоминала о вас, чаще просто избегала разговор о своем детстве.
— На самом деле я точно не знаю, но думаю это было связано одним человеком. Рубен БраулГринлинк — это твой прадед, не был жестким человеком, но как только дело касалось Клары, он становился голодным зверем, который хотел крови. То есть он всегда ее донимал, унижал, избивал, наверное, именно это и послужило такой неприязнью к этому дому и фамилии. Но самое главное то, что она полноправной наследницей обоих фирм, но после того, как она узнала, что происходило на них в то время она собрала рюкзак с документами и парочкой вещей и ушла из дома. Мы десять лет искали ее, хотели выйти на связь, но лишь дело «Линкир» позволило нам узнать, что она жива. Я с ней так и не встретилась в последующие три года, ну, а после она умерла, — на глазах женщины появились слезы, — я даже не была на ее похоронах. Это сильно меня убивает...
— Мама, ты же знаешь, что она все еще может быть жива... — возразила Кларисса, которая сидела сбоку старушки.
— Подождите, вы хотите сказать, что моя мать может быть жива?! — глаза Урбан нервно забегали в поисках ответа...
— Да, я думаю она вернулась в Линкир, чтобы отомстить...
— Не стоит... — Крей взяла женщину за запястье.
— Почему? Что вы скрываете? Я знаю, о том, кто заказчик аварии...
— Но откуда... — удивилась БраулГринлинк, на что Бони оглянулась по сторонам, наклонилась и прошептала: «Бин», — так вот почему он скрывает свою дочь, — вырвалось из ее уст.
— О чем это вы?
— Придет время, и ты все узнаешь, моя дорогая. Но время еще не пришло, тебе не следует об этом вообще думать... — загадочно произнесла Крэй и вышла из комнаты, оставив свою дочь и внучку наедине.
«Каждое слово их поражало меня в шок. Оказалось, все, что я раньше знала о своей матери было ложью... Пустой обычной ложью... Мне было очень больно слышать это я будто бы опускалась на дно какой-то пучины, из которой мне будет потом очень сложно выплыть, выпутаться... Я даже не знаю, как по-другому описать эти чувства они очень странные, многозначные, вводящие в ступор...», — проносилось в голове Бони.
— То, что рассказала тебе моя мама — это правда, но лишь часть... — она повернулась лицом к большому шкафу с книгами, — пойдем я покажу тебе нашу с ней тайную комнату или ты думаешь мы просто так встретились с тобой здесь? — женщина подошла близко к шкафу, потянув за какой-то рычаг.
Глаза девушки расшились от удивления. Она и подумать не могла, что в этом доме может быть куча потайных комнат: «Сколько же тайн хранит этот город...», пронеслось у нее в голове.
Шкаф отъехал в сторону окна, Кларисса махнула рукой, зовя Бони за собой, и пошла вглубь темного коридора, конец, которого не был виден даже при свечении фонарика телефона.
Темные коридоры всегда пугали Бони Урбан, но точно не этот. Он наоборот завораживал ее, манил, затягивал. Каждый шаг, сделанный в нем, погружал ее в пучину неизведанного того, что нельзя было ощутить другим. Не Гретель, ни Маркус точно бы не поняли этой мании. Бони ринулась в перед, обгоняя свою тетку. Она не знала почему ее так туда тянет, кто или что туда ее зовет, но она знала ее место там. И ей, казалось, что и ее друзья должны быть здесь... Девушка в этот момент была уверена — этот мир не ее.
Добежав до конца коридора, она оказалась в комнате, где не была практически не чего, кроме огромной светящийся зелено-красным цветом махины. Узор на этом объекте менялся, играл разными оттенками цветов, то красным, потом зеленым, синим, черным, фиолетовым, белым, и после переливом всех оттенков этих цветов. Зрелище было очень завораживающим. Бони смотрела на все это огромными глазами, прямо как у маленького ребенка. Но идиллия продлилась не долго, потому что Кларисса увидела происходящие.
«Что тут случилось?.. Вчера тут были мои плакаты, а сейчас что-то странное, — сказала шепотом Гринлинк, — нужно срочно убираться от сюда». Но не успела она сделать и шагу, как Бони упала замертво, но она не умерла, как думала женщина. Урбан потеряла сознание из-за этого «портала», который здесь обнаружила.
Бони видела прекрасный сон о том, как она бежит в обличии красного волка по лесу, рядом с ней ее друзья, но там нету Джеймса, а сверху над ее головой летит девушка с большими крыльями. Она называет ее Меган и с радостным криком произносит: «Спасибо, что дала мне возможность восстановить мои ногу и руку!..» Потом все резко обрывается, и она оказывается на поле боя, где эта же девушка с крыльями сражается с огромными ограми, при этом делает это очень хорошо. Ее мысли путались, бежав в разные стороны.
9:52
Непонятный шум окутывал Керэт. Она тонула в нем, пытаясь как-нибудь выпутаться, но все что выходило это еще больше запутаться в сетях лжи, которые вешались на нее всеми и даже ею самой. Каждое ее действие было не продуманным шагом к обрыву в пропасть. Девушка не знала куда шла, ею руководил лишь страх и отчаянье.
Эмоции давили, убивали все внутри, намереваясь вырваться наружу и все снести в щепки. Казалось, нет больше ни будущего, ни настоящего есть лишь только горькое прошлое. Оно сводило ее с ума. Девушка будто бы находилась в кубе. Стенки, которого с каждой секундой все ближе и ближе сдвигались, чтобы превратить ее тело в расплющенный кусок мяса. А она была и не прочь испытать это чувство. Керэт была готова на все, чтобы заглушить эту боль. Ей было все равно, что будет дальше. Для нее ничего дальше и не было, водилась лишь пугающе заманчивая пустота...
Шум оборвался.
Резкий и душераздирающий крик раздался по огромной и пустой комнате, в которой есть лишь маленькая по сравнению с ней девушка. Она лежала крестом на холодном полу лицом вверх, растрепанные светлые волосы покоились в хаотичном порядке. Гринлинк заливалась слезами горя, оставленного после смерти ее брата — Джони. Девушка молила бога прекратить ее мучения и забрать ее саму, но каждый раз ей что-то мешало.
— Мне осточертела это сущность гнусного мира, в котором нет правды, а лишь одна ложь... Здесь нет того, что могло бы заставить меня жить... Лишь пустые ячейки моей будущей жизни после смерти отца... — громко проговаривала Керэт, чуть ли, не переходя на крик, — почему ты несчастное животное все еще жив, почему ты не сдох вместо него!!! Он не должен был умереть — это должен был быть ТЫ — УБЛЮДОК. ГОРИ В АДУ, ТВАРЬ! — она швырнула рядом лежащий с ней блокнот.
Блокнот упал в пяти метрах от нее, открывшись на странице, на которой было написано:
ДЕСЯТЬ СПОСОБОВ УБИТЬ ОТЦА:
СПОСОБ ОДИН — ЗАКОЛОТЬ НОЖОМ И БРОСИТЬ ИСТЕКАТЬ КРОВЬЮ НА БЕЛОСНЕЖНОМ СНЕГУ,
СПОСОБ ДВА —...
На короткие секунды в зале воцарилась тишина. Глубокая и пронизывающая до костей тишина окутывала все вокруг. Такую тишину стоит бояться, остерегаться, обходить стороной. Мало кто выдержит ее, а некоторые и умрут. Она полна одиночества, похожа на заточение в темном и пустом замке.
Угнетающее безмолвие резко прекратилось. Раздался топот мужских ног. Керэт молилась, чтобы это не был ее отец. В этот раз ей сильно повезло, ведь это был не он. Это был ее брат-близнец — Джеймс. Увидев край его штанины, девушка облегченно выдохнула и продолжила смотреть в одну точку в потолке.
— Что случилось, Керэт? — парень сел на корточки рядом с ее головой. В ответ лишь молчание, девушка не намеренна говорить сейчас. Ее брат не отступает, но и действует, он просто ложиться рядом с ней также смотря в потолок.
«Что же тебя тревожить, Керэт?.. Я знаю, что происходит у тебя по ночам, но все равно продолжаешь молчать... Зачем же ты изъедаешь себя изнутри?.. Зачем мучаешь себя... Ты, наверняка, думаешь, что так делаешь лучше всем, не доставая других своими проблемами, но нет, Керэт, это не так... Ты причиняешь мне очень много боли этим... я и в правду хочу тебе помочь, но твои шипы и стены...» — с закрытыми глазами обдумывал происходящее Гринлинк.
Она будто бы почувствовала его мысли и чувства, резко испытав умиротворение. Буря ушла, но пришел буран.
Продолжая лежать крестом на полу, Керэт развернула свою голову в сторону Джеймса и томным, сорвано-измученным голосом произнесла:
— Я знаю, что ты переживаешь за меня, — она медленно закрыла глаза, понимая, что не пройдет и секунды, как она разревется, — но я не могу позволить тебе нести мое бремя, оно слишком тяжелое для тебя... Я знаю, что тебе приходится гораздо тяжелее с отцом, чем мне, поэтому я не живу смысла в том, чтобы нагружать тебя еще больше. Под весом этого груза ты просто расплющишься, — ее голос был измучен. Измучен не только криком, но и ее эмоциональном состоянием.
— Эээх, — раздался не громкий и тяжелый вздох парня, — Керэт, твои суждения может быть и логичны, но только не для меня... Я в состоянии понести оба груза. Я не расплющусь, ты можешь не переживать. Поэтому я прошу тебя расскажи, что происходит... Я знаю, что с тобой точно не все в порядке... и... не стоит от меня утаивать твои эмоции. Я не отец, чтобы ругать тебя за это.
Она, наконец, распахнула свои нежно-зеленые глаза. Говорят, что глаза — это зеркало души, и знаете они правы, по глазам действительно можно прочитать все о человеке, так и по глазам девушки можно было увидеть все, что она таила у себя внутри. НО это было привилегией не многих, даже не немногих, а лишь одного человека — ее брата Джеймса.
Парень увидел в ее глазах безумную боль, кошмар, ужас, страх... Он не знал, как можно было описать то, что он увидел. Это не поддается письму, чтобы понять это нужно было видеть! Он был шокирован, Гринлинк знал, что у его сестры сейчас не самые лучшие времена, но в мыслях юноши даже и не много не могла проскочить мысли о том, как все плохо.
— Керэт, давай сбежим? — неожиданно вырвалось из уст парня.
Джеймс Детсин Гринлинк
Наверное, вы редко слышите выражение «Мертв внутри», но каждый раз слыша это выражение вы задаетесь вопросом что же оно означает. Я, Джеймс Гринлинк, знаю ответ на этот вопрос. Я совсем еще юн, но уже знаю ответ. Наверное, спрашивается откуда? А это все благодаря моему отцу — тирану и твари, который превращает не только мою, но жизнь моей сестры и матери, каждый божий день в ад.
Я отвечу на этот вопрос чуть позже, чтобы сперва, вы, поняли, что меня довело до такого состояния.
Это началось за долго до смерти Джони. Мы были еще малы, но уже успели попасть под контроль напрочь отбитого от жизни отца. За каждый неверный шаг нас ждало наказание. Приходилось чуть ли не просить о пощаде, а нам, тогда было всего 8 лет. Самое ужасное это были не его наказания, а то, что он запрещал проявлять любые эмоции. Он всегда твердил, что эмоция — это слабость!
Эти слова здорово повлияли на меня, но на мою сестру — Керэт повлияло это гораздо меньше. Я стал очень закрытым и холодным человеком, скупым на эмоции или же чувства. Мне попросту сложно их переживать, можно даже сказать, что я их и вовсе не испытываю, конечно бывают и исключения. Например, смерть моего брата Джони впервые за долгие годы смогли пробить меня на слезы и какие-то переживания. Хотя я думаю и испытываю одно чувство — это переживание за мою сестру Керэт, то что с ней в последнее время происходит меня сильно пугает...
А теперь, вы, наверное, ждете ответ на вопрос: «Что означает выражение «мертв внутри»?». А, чтобы узнать ответь прочтите это заново и узнаете, каково это быть мертвым внутри.
***
— Мы не можем, он нас из-под земли достанет, — Керэт вновь назвала своего отца «он». Она часто его так называла, лишь изредка используя слово «отец». Она искренне ненавидела его, желая ему смерти днем за днем, — хотя знаешь давай... — она резко передумала, ухмыляясь, — чур бежим туда, где мы проводили свое детство.
Девушка задумала что-то, ей нравилась эта авантюра. Она была готова на любые последствия, ей просто хотелось побыть хоть не много счастливой...
10:26
— Ну, где же Бони и Сейвор? — нервничала Алекс, — осталось всего пять минут до начала, — она оборачивалась по сторонам в поисках их фигур, стоя поблизости ворот в поместье Гринлинков.
— Вон, смотри они там идут вместе, — сказал Джо, указывая влево.
Алекс повернула голову и увидела: две фигуры, идущих вместе очень близко к друг другу, настолько близко, что между ними и кредитка не поместиться. Они о чем-то мило болтали, но их лица все равно были полны скорби из-за трагедии, связанной с их другом.
Бони
Я часто бывала на похоронах... Не повод для гордости, конечно, но из моей памяти этого не унять... никогда. Впервые я побывала на них, когда мне лет 5 или 6 было точно не помню... Но точно помню, что это были похороны моей любимой бабушки Изабелл.
Со смертью я знакома давно. Можно сказать, даже, что знакома лично. Хах, наверное, в момент аварии я даже и не боялась ее. Я скорее боли боялась, чем умереть. И на самом деле я рада, что Джони так изуродовали уже после смерти... и умер он достаточно быстро. Нет, я не утверждаю, что смерть — это хорошо... Я скорее хочу сказать, если уж умирать, то быстро, а не мучительно.
Джони был моим близким другом. Конечно виделись мы очень редко из-за наших отцов, хотя тут больше виноват Гринлинк ст. Мы часто с ним приписывались и созванивались. Он был моим ровесником и практически единственным человеком, который поддерживал меня в трудные минуты...
Я не привыкла показывать свои эмоции наружу из-за чего многие мои знакомые удивляются: «Почему я так все спокойно воспринимаю?» Им меня не понять, я потеряла многих близких и уже устала каждый раз из-за этого страдать, надрывая глотку, поэтому я решила просто принять и идти дальше, как бы не хотелось реветь.
Обычный мир
Они стояли под воротами поместья Гринлинков уже около 15 минут и, казалось, будто им никто не хочет открывать. Но чудо свершилось им все же открыла дверь служанка. Ее звали Лили она была одета очень скромно и серо. Джеймс Гринлинк не любил очень ярких цветов.
Все кроме с Бони с любопытством разглядывали участок, они никогда не были в этой части, все кроме Урбан. Она была здесь сегодня утром. Служанка завела внутрь дома, чтобы уменьшить время маршрута, но как на зло на их пути встретился хозяин жилища. Он уж было захотел наорать на экономку из-за того, что она завела дом чужих, но увидел в их компании Бони и быстро передумал.
— Мисс Урбан, не так ли? — он указал на девушку.
— Да, это я. Я чем-то могу вам помочь? — девушка не подала виду, что он ей не нравиться, но внутри нее полыхало пламя ненависти.
— О, я бы с вами хотел поговорить. Это займет не более 3 минут, а ваши друзья могут пока отправляться в общих зал для всех пришедших, — он ей улыбнулся в приветливой форме, делая вид, что доброжелателен к людям.
— Ну, раз это не займет много времени, то я согласна, но... - она резко прервалась — пойдемте, — она улыбнулась ему приветливо, при этом выпрямив спину, чтобы казаться выше на фоне достаточно низкого по отношению к ней Джеймса Гринлинка ст.
Сердце девушки быстро стучало, нарываясь от страха и растерянности вырваться наружу. Каждый шаг, который она делала загонял ее в угол. Угол, в котором ей было безумно страшно, лишь один единственный взгляд мужчины мог заставить ее испугаться до смерти. Атмосфера, царящая вокруг него, была очень удручающей, он внушал всем людям страх.
— Так, о чем же вы хотели поговорить? — они отошли на пару метров от основной массы людей.
— Я... — Джеймс было растерялся от напора девушки, но за одно мгновение взял себя в руки, — я хотел у вас узнать, как ваши протезы, не барахлят ли они?
— О, вы прекрасно знаете ответ на этот вопрос, Джеймс, — Бони хитро улыбнулась, — я прекрасно понимаю и знаю, что вас интересует совершенно другая информация... Информация о моем отце или матери, не так ли? — она была выше Гринлинка примерно на полголовы, и в этой ситуации мужчина выглядел очень жалко, потому что его смогла обскакать какая-то девчонка, именно так и подумал он.
— Да как ты смеешь, глупая девчонка! — он был замахнулся на нее рукой, но кто-то помешал нанести ему этот удар. Это был Сейвор, который вовремя остановил его руку. Парень знал что-то произойдет, поэтому решил остаться и подождать Бони и видимо не зря, - что ты себе позволяешь, щенок!
— Нет, это вы что вы позволяете себе?! Вы уже взрослый мужчина под сорок лет и у вас поднимается рука на девочку-подростка? Вам самому не противно от самого себя, думаю нет, коль вы смеете себе такое позволить! — громко и четко отрезал Сейв, — пошли отсюда, Бони, — он обратился к девушке, которая была удивлена от его смелости... Его подруга последовала за ним в зал, где должно было проходить мероприятие.
***
В зале несмотря на большое количество людей было очень тихо. Все сидели в ожидании речи родителей погибшего, а также его ближайших родственников. Его друзьям запретили произносить речь, конечно, это не стало не для кого удивлением, скорее удивлением для них стало то, что их вообще пригласили.
На похороны также были приглашены много богатых и уважаемых людей, которые сотрудничали с фирмой Джеймса Гринлинка ст. Они были приглашены сюда Джеймсом не просто для прощания с его сыном, а для того, чтобы надавить на жалость и как бы выпросить еще один контракт с его фирмой.
— Сегодня не будет ярких и пронзительных речей. Не будет смеха, радости, гордости. Сегодня будет лишь скорбь, горечь и частичка плача, которые уже начали заполнять этот зал. Как бы прискорбно это не звучало сегодня мой младший и сильно мною любимый сын — Джони будет погребен под землю... — по его лицу прокатилась скупая и одинокая слеза, мужчина прекрасно умел играть на людях, — о том какой Джони был на самом деле вы, наверное, и так прекрасно знаете, но я хочу дать слово своим старшим детям — Джеймсу и Керрэт, — второе имя он произнес с неким пренебрежением. На его зов никто не откликнулся, по залу пошел шепот.
— Куда они могли пропасть? — на ухо прошептала Бони Сейвору.
— Мне, кажется, что они сбежали от сюда подальше....
— Если это правда, то я рада, что это так, — Бони увела взгляд в потолок, чтобы переключиться от мыслей о том, что происходить в их жизнях за дверьми этого поместья.
— Позовите мне, черт возьми, этих придурков, — сорвался прямо со сцены Гринлинк, — извините, — поспешно добавил он, — чего? Они пропали?! Ищите их где хотите, но вы должны их найти, немедленно, — рявкнул он на телохранителя, — извините, но у нас вышла не большая накладка, поэтому сейчас я предлагаю вам посмотреть видеоролик, посвященный моему любимчику Джони.
Картинки «счастливой» жизни сменяли друг друга. Они практически не отличались, были очень похожими: на каждой фотографии семья была в полном или частичном составе, они все улыбались, смотря в камеру фотографа. В фото не было жизни, он не был здесь настоящим это лишь была его иллюзия...
Вдруг мелодия затихла, а следом и видео перестало идти. Все замерли в ожидании того, что будет дальше. Перед ними возникла женщина, ее лицо было закрыто золотой маской волка. Она начала свою речь:
— Я знаю, что у вас сегодня не легкий день... И мне бы не хотелось его портить еще больше, но увы я не могу сделать вам такое одолжение... — она ехидно улыбнулась, это было видно, потому что маска закрывала только верхнею часть ее лица, — ну, что ж начнем представление...
10:11
Керэт и Джеймс незаметно подкрались к одному из окон служебной кухни, которую не было видно из дома. Джеймс простучал какой-то секретный пароль и в окне появилась фигура служанки Лили.
— Доброе утро, Лили, все по плану, как и договаривались, — сказал ей Джеймс при этом, протягивая ей свой пиджак.
— Хорошо, Джеймс, я вас, минута и все будет готово, — произнесла служанка и отошла куда-то внутрь комнаты.
Экономка вернулась, держа в руках два больших рюкзака, которые чем-то напоминали походные, на них даже был очень крепкий карабин. Как только Лили отдала рюкзаки Джеймсу, она полезла в дальний и не чем ни примечательный шкаф, достав оттуда два комплекта одежды: две толстовки, одна с красивым принтом на спине, а другая однотонная сиреневого цвета, пару черных штанов, две футболки, где были написаны фраза «Любимой двойняшке», «Не трогайте его он ядовитый», а также две пары кроссовок, женские и мужские. Все эти вещи принадлежали близнецам.
— Так вот, где все это время была моя любимая толстовка, я ее полгода уже не видела! — воскликнула Керэт, беря в руки протянутою худи — ты что готовил наш побег? — она вопросительно вскинула бровь, смотря на брата.
— Есть немного, — он виновато потер затылок, при этом немного ухмыляясь, — знаешь, Керри, я думал, что побег получиться именно в таких обстоятельствах, тут еще вещи Джони лежат, но не думаю, что он сможет отдохнуть сегодня с нами, поэтому думаю...
— Нам стоить отдохнуть за него, — закончила его мысль Керэт, смотря на него с легкой улыбкой «Моно Лизы», — о, Джеймси, я рада, что мы вновь сегодня хоть и не надолго окунемся в детство... — не дав закончить договорить, Джеймс обнял ее что есть мочи, он был вновь увидеть в своей сестре частичку ее прежней. Впервые за много лет двойняшки перестали быть Джеймсом и Керэт Гринлинк, они стали просто Керри и Джеймси, такими, которые знали, лишь они друг друга.
— Лили, вы снимали деньги с этой карты? — решил уточнить Джеймс.
— Да, в прошлом месяце я снимала $250 моему сыну не хватало этой суммы на операцию... извините за то, что не сообщило это вам, — сказала слегка девушка преклонив голову вниз.
— О, не стоит беспокоиться наш договор все еще действует, — вежливо ответил ей парень.
— Огромное вам спасибо, мой сын уже начал поправляться, — девушка в миг взглянула на часы и произнесла, — извините, мне уже пора идти, гости уже ожидают.
— Конечно, идите, Лили, спасибо вам огромное за помощь.
Горничная уже отошла, когда Керэт сменила всю одежду и успела переобуться: «А, что у вас с ней за договор, — спросила она, сгорая от любопытства, — не расскажешь?»
— Да, карта оформлена на ее имя, но деньги там лежат мои, поэтому я разрешил ей раз в полгода тратить до $500, так сказать это плата за хранение, — он неуклюже повел плечами в попытке вылезти из своей рубашки.
— А как ты туда деньги клал? Он же всегда знает о всех наших операциях и покупках? — его сестра сильно заинтересовалась тем, как ее брат обвел вокруг пальце их отца.
— Хах, все просто он же нам выдает карманные наличными, и последние лет 5 я эти деньги на хранение Лили, чтобы отец ничего не заподозрил! — восторженно произнес он, пока Керри морщила нос, от упоминая этого гада.
— Да ты гений, Джеймси! — она приподнялась на носочки, так как даже ее высокий рост не позволял дотянуться до сто девяностосантиметрового Джеймса, и потрепала его зализанные волосы, — тебе так больше идет братец!
— О, да спасибо! — он улыбнулся ей, видя, как его двойняшка начинает немного оживать...
Казалось бы, что еще несколько минут назад Керэт была в очень подавленном состоянии, но сейчас она начинала светиться, находясь рядом с Джеймсом. Она будто бы порхала на сиреневатом небе, где солнце вот-вот опуститься вниз. Заход солнца девушка обожала, одни из самых ею любимых воспоминаний всегда происходили на закате дня. Ее наполняли светлые чувства, и умиротворение, которое часто приходит в ночное время...
Когда у одной стороны все было хорошо, другая изнывала от боли.
Внутри хотелось плакать, но наружи нельзя было рыдать. Он не мог себе это позволить, все ради сестры, он жертвовал собой, чтобы не сделать хуже, чем было. Когда Джеймсу было 8 лет и Керэт впервые упала с качели, сильно повредив ногу, юноша поклялся сделать все возможное, чтобы смягчить и уменьшить сострадания сестры.
Его чувства всегда ставились ниже чужих, он и не думал, что можно сперва подумать о себе, а не о сестре, о брате или же о матери. Отец всю его сознательную жизнь терроризировал их, и парень чувствовал себя обязанным защитить их. Поэтому сейчас, когда его эмоции полыхали внутри, буквально снося практически все рамки, и были готовыми вырваться в любой момент наружу, он сдерживал себя, чтобы не дай бог огорчить свою сестру.
***
Дальнейшие действия женщины можно описать только одним словосочетанием «Кровавая баня». Уже мёртвого мальчика она схватила за горло и прижала его тельце к стене. Свободной рукой она взяла вилку с двумя зубцами и воткнула в его глазное яблоко. Будь мальчишка живым, он бы кричал от боли как резанная свинья. Но цели Красной Волчицы были не мучать ребёнка, её главная цель была совершенно иной...
Какое-то время спустя Джони уже был без глаз. Убийца перешла на новый этап: обескровливание тела. Безглазого мальчонку она подвесила как свиную тушку, зацепив его крюками за кожу на его запястьях. Сейчас перед ней висел ребёнок Джеймса Гринлинка ст., который абсолютно был невиновен в происках своего отца. Женщина осмотрела Джони и усмехнувшись взяла перочинный ножик и начала резать ему вены, настолько глубоко, насколько можно.
— Хах, что Джеймс ты наслаждаешься зрелищем? — она усмехнулась, посмотрев прямо в камеру, — я знаю, что это так... ты всегда наслаждаешься болью других. Даже моего мужа ты лично убил, не так ли?
***
Они успешно покинули свое поместье, оставшись не замеченными. Пройдя по лесной тропинке необычайной красоты, они вышли на автобусную станцию, где стоял одинокий старик, державший в руках маленький детский рюкзачке из-за чего он отдаленно напоминал двойняшкам их дедушку, который умер очень давно.
— Добрый утро, — вежливо поприветствовал его Джеймс, на что старик не доверчиво обернулся к нему лицо и не доверчиво произнес: «Доброе», — будто бы ожидая подвоха.
Автобус приехал, оплатив проезд, Керэт села рядом с окном, где была открыта форточка. Машина тронулась и из открытой форточки начал дуть сильный, но теплый ветер. Он приятно развивал ее золотистые волосы на ветру, будто бы колоски. Девушка повернула голову в его сторону, подперев ее рукой, она закрыла глаза:
«Этот ветер... он такой... приятный... будто в объятьях моей бабушки... так тепло, спокойно... — Гринлинк вздохнула, наполнив грудь воздухом, — Джеймс действительно хорошо знает меня... Никто больше бы не смог так быстро вести меня в чувство...», — обдумывала Керэт. По ее ощущениям можно было сказать, что сейчас она лежит на мягких и пушистых облаках, которые обладают удивительной способностью успокаивать.
***
«Ах, ты тварь, Клара, зная, где ты сейчас находишься, я бы убил тебя, не раздумывая... Чтоб горела ты в аду...», — прошептал Джеймс.
«Не может быть... эти волосы, этот голос... Это не может быть она, она же мертва... или же...» — пронеслось в голове у Бони. Девушка была очень шокирована происходящим, не только из-за того, что сейчас над ее другом издевались, но и потому, что у этой женщины были рыжие волосы с седой прядью в центре, такие же волосы были и у ее матери, и это был ее натуральный цвет. Урбан не хотела в это верить, но, кажется ее сомнения были очень правдивы, ведь такие волосы в природе встречались крайне редко.
Красная Волчица повернула парнишку спиной, но зрители не видели то, что было ниже поясницы, так как камера не захватывала другие области тела. Далее женщина начала наносить хаотичные порезы на спине парнишки. Но вскоре из этих порезов начала вырисовываться картина.
Бони, приглядевшись, увидела в этих порезах детский рисунок очень похожий на опушку леса... По ее щекам прокатились слезы, пазл в ее голове начал складываться, и он ее отнюдь не радовал.
Сейчас смотря на экран Сев не сильно обращал внимание на то, что там происходило. В настоящее время его волновала Бони. Он знал, что Джони был для нее очень близким человеком. Он хотел ей помочь и вывести ее из зала, но повернул голову в ее сторону юноша увидел, как девушка вцепилась в стул, бугая по экрану глазами.
— Бони, если хочешь можешь сжать мою руку или обнять меня, я знаю, что сейчас тебе очень тяжело, — Сейв посмотрел на нее очень обеспокоенным взглядом, — пожалуйста, Бони... — девушка ответила на его просьбы и очень крепко сжала его руку, в попытке найти эмоциональную опору.
***
Велосипедный магазин находится на окраине города. Он был небольшим, но в нём можно было найти всё необходимое. Двойняшки зашли в этот магазин и поздоровавшись с продавцом пошли выбирать велосипеды и амуницию. Выбрав всё необходимое, а не отправились на место, где им было хорошо, где не было их отца, где были счастливые моменты их жизни.
6 лет назад...
Шум, детский смех, игры, стук вилок о посуду. Все веселились. Родители жарили барбекю, нарезали овощи, раскладывая все по тарелкам, пока дети играли в прятки-догонялки, прячась в ближайших деревьях.
— Я тебя нашла, — радостно прокричала маленькая блондинка, — эй, Джони, ты куда это убегаешь. Стой, негодяй!
— Не догонишь, хи-хи-хи! — смеялся мальчонка пока не врезался лицом в дерево.
Кларисса тут же побежала к своему младшему сыну с салфетками, вытирая ушибленное лицо: «Все хорошо, сынок? Где у тебя болит?» Она была сильно обеспокоена за своего сына.
— Смотри, Клар, а твоя сестра еще не так поблекла! — обратил на это внимание Клаус Бин, переворачивая мясо на мангале.
— Не здесь, Клаус, Лип не знает о ней... — женщина повернула в сторону голову и ухмыльнулась, — Зато смотри твой сын уже мою дочь о хомутать успел. Ты скажи Меган, чтобы она отогнала его оттуда. Тебе не нужны внуки так рано?
— Хах, во-первых, моя жена сейчас занята с Марджери, поэтому тебе следует напрячь Липа, а во-вторых, им всего по 10 лет какие внуки? — эмоционально размахивая руками произнес мужчина.
— Ну, не сейчас так в будущем, — усмехнулась Урбан.
— Мам, а у Джони все в порядке? — спросил у Клариссы, подбежавший Джеймс. По его взгляду можно было прочитать сильную обеспокоенность своим младшим братиком.
— Да, все нормально. Иди пока с сестрой и друзьями поиграй, а то вон смотри они уже все заскучали, — женщина потрепала его по волосам.
—Пойдем, Керэт, нас все там уже заждались! — позвал мальчонка свою сестру, и они вместе убежали к остальным ребятам.
Это был последний раз, когда двойняшки так беспечно отдыхали со своей мамой и братом вместе. Конечно, им разрешалось пару прогулок в месяц с друзьями, но уже без матери, которую Джеймс ст. окончательно заточил в поместье практически полностью, ограничив ее свободу.
Настоящее время
Свобода и закрепощение. Такие разные чувства. Они буквально противоположны друг другу! Но не напрасно существует выражение: «Свобода — это рабство!» В случае Джеймса его свобода была же его тюрьмой. Его разум не позволял выходить за рамки, которые в детстве ему обозначил отец. Многим проблем он был обязан именно ему.
Казалось бы, сейчас, едя на велосипеде, он должен был бы ощутить свободу, паря на небесах, но вместо этого беспокоился лишь о прошлом или о будущем, смотря то, что он хотел видеть перед собой. Юноша не хотел видеть самого себя в настоящем, он видел, что угодно или же кого угодно, но только не себя. Он просто не мог этого.
Легкое дуновение ветра и мысли улетели прочь. Теперь лишь перекати-поле катается в его голове. Ничего не обычного просто Джеймс забыл обо всем. Опять! Он часто так делал. Часто избегает свои мысли, чувства, эмоции — все, что есть в его внутренним мире, касающееся его самого. Он не может иначе. Будет очень худо ему, если он обратит на них внимание!
***
Когда кровавая картина приобрела свой финальный вид, Волчица отошла, показывая зрителям свой «шедевр». Она сделала два шага к камере и наклонившись, в объектив сказала: «Дорогие зрители, сейчас вы видите сильно любимое место Джеймса, хах, ладно шучу — это его кошмар, место, где он становиться бессильным». Ее лицо озарилось устрашаешь улыбкой.
«Это место... Я помню его, меня там избил тот коп и Клаус Бин, пока она все это снимала... Вот тварь, как она смеет мне сейчас все это припоминать», — прошептал вновь Гринлинк. Он был очень удивлен, что за этим всем стояла его давняя знакомая Браулинк. Сейчас он испытывал жуткий страх не только за свою кампанию, но и за жизнь, так как понимал, что на этот раз сила не на его стороне, а на стороне Клары...
Когда Клаус Бин рассказывал про последнею встречу выпускников он упустил то, что происходило после нее... В тот вечер они с его другим Филиппом и его женой — Кларой избили Джеймса, чтобы тот запомнил каково его жене, и правда с тех пор он ее не бил, лишь унижал психологически, но не этот случай стал причиной отказа от насилия, этой причиной являлась первая беременность Клариссы, а следом и вторая.
— Но не будем о прошлом, нужно жить настоящим и наслаждаться им... Хотя в твоём случае, ты будешь существовать, а не жить. Бездушная ты скотина, Джеймс. — Волчица одарила зрителей зловещим смехом и вновь повернулась к телу Джони.
Пока мальчишка ещё висел на крюках, женщина приподняла его голову за подбородок, своим указательным пальцем. Второй рукой она начала вставлять в его глазницы, чучельные глаза волка. То, что осталось от настоящих глаз Джони неприятно хлюпало от новых объектов, и из его глазниц начали течь новые струи крови.
***
Солнце уже начало садиться, и опушка леса начинала окунаться в темноту. Земля была уже холодной, но тепла, которое осталось с лета, еще хватало, чтобы сидеть на пледе и не мерзнуть. Небосвод купался в сиреневых красках будто бы кто-то посадил тысячи деревьев сирени на нем.
Двойняшки — Керри и Джеймси сидели на пледе в крупную клетку, прямо, как из фильма, и наслаждались закатом солнца. Девушка лежала на спине, смотря на небо, пока ее брат, упиравшись на локти, смотрел на солнце.
— Как прекрасно оказаться в это месте спустя столько лет, при это м в таких хороших обстоятельствах и именно с тобой, — сказала Керэт слегка потянувшись.
— Ага, это место очень успокаивает, — наконец, за весь вечер Джеймс чувствовал себе умиротворенно, — эти деревья, трава, солнце, полевые цветы — все это приносит такое спокойствие, — последнее слово парень прошептал, закрыв глаза.
— Спасибо, Джеймси, что сегодня весь этот день ты провел со мной! В этот день ты нужен был мне больше всего. Спасибо тебе огромное, — девушка посмотрела на него легкой, но очень мягкой улыбкой «Моно Лизы», обнимая его за шею. «Всегда пожалуйста», — прошептал ей на ухо ее двойняшка.
***
Далее женщина скрылась из поле зрения камеры, и вернулась через несколько мгновений с чем-то тяжёлым и мокрым в руках. Если бы камера была с более плохим качеством, то можно было подумать, что в руках женщины ещё один труп, но к сожалению, или к счастью, это оказалась всего лишь шуба, полностью обмакнутая в крови. И только Волчица знала чья была кровь. Зрителям лишь оставалось строить догадки. Минута и шуба уже висела на плечах Джони, хоть немного закрывая его нагое тело. Или если быть точным, она скрывала картину на спине мальчика.
Довольно посмотрев в объектив, женщина отошла в сторону и взяв снова перочинный ножик, начала вырезать на его груди свои инициалы, словно художник, подписывающий своё творение. Она развернулась, смотря в камеру и довольно помахала рукой, прощаясь. На этом истязания Джони завершились, и на экране вновь замелькали фотографии семьи Гринлинков.
P.S. Семья БраулГринлинков полна тайн, загадок, а самое главное — отвратительности. Мне жаль всех, кто относиться к этой семье, кроме парочки отдельных личностей. Они действительно заслуживают то, что с ними произойдёт.