Глава 4
ГЛАВА 4
Подвал тайн.
Утро.21 сентября.
В поместье Гринлинков вновь разразился скандал, глава семейства и его жена спорили между собой из-за своего уже мертвого сына. Кларисса была очень зла на своего мужа, потому что тот не позволял похоронить тело Джони до сих пор:
- Ты, скотина редкостная, скажи почему мой сын до сих пор не в земле?! - сказать, что женщина была в гневе нечего не сказать, - прошло уже три недели...
- Замолчи, - грубо прервал ее Джеймс старший, - ты прекрасно знаешь, что таковы традиции в моей семье, -мужчина лишь прикрывался этим, скрывая свои истинные мотивы.
- Но сын наш общий, и не забывай, что именно ты пришел в мою семью, не я, именно ты тут нахлебник!!! – уже переходя на крик, говорила его супруга.
- Но, ты, моя дорогая жёнушка, забываешь, кто в этом доме главный.
Вдруг раздался звонкий удар по женской щеке, Керэт стоявшая за дверью своей комнаты, хотела уже вмешаться, но неожиданно Джеймс схватил ее за руку:
- Не стоит, - резко произнес он.
- Ей нужно помочь! - девушка укоризненно посмотрела на брата.
- Вспомни, что было в прошлый раз, если ты вновь хочешь поиграть в русскую рулетку, но теперь с двумя пулями, тогда валяй, Керэт, - парень отпустил ее руку и вышел из ее комнаты, через совмещенную дверь.
Керэт осталась молча стоять в своей комнате так и не решившись, что-либо предпринять.
Вечер. 21 сентября.
- Гретель, я пойду к Сейвору домой, нам надо кое-что будет обсудить с его отцом.
- Бони, если я не ошибаюсь он сын патологоанатома и их дом очень далеко от сюда, не так ли?
- Да, так и есть, но Сейв уже ждет меня под окнами, - девушка выглянула в окно и так же заметила машину Керэт с водителем, она сильно этому удивилась: «Керэт что ли идет с нами. Это странно».
- Бони, в последнее время вы с ним проводите много времени... - в разговор вступила Алекс, - неужто у вас что-то больше дружбы... - девушка ехидно улыбнулась.
- Нет, Сейвор просто друг, помогающий мне в одном деле, о котором тебе, Алекс, не следует знать, - в немного грубой форме ответила ее подруга, тут же захлопнув за собой дверь.
На улице было уже темно и шел сильный ливень, довольно высокий парень стоял, ожидая Бони, его косуха была застегнута до верху, черные кучерявые волосы от дождя скрутились и теперь походили на мочалку:
- Привет, нам с тобой сегодня не сказано повезло, что Керэт надо было встретится с моей сестрой.
- Ты не думал, что это как-то странно?
- Неа, раньше они были интернет друзьями, пока отец Керэт не узнал об этом, в тот день ей, конечно, знатно досталось, но не будем о грустном.
- Я об этом даже не знала... - печально сказала его подруга.
Юноша галантно открыл девушке дверь, впуская ее внутрь машины. Они сели, и авто тронулось, а их взору открылся кожаный салон автомобиля, в подголовниках передних сидений были установлены два сенсорных планшета, так же между задними и передними была установлена подвижная стеклянная перегородка.
- Крутая... Однако, у тебя крутая тачка, - восторженно произнесла Урбан.
- Спасибо, это один из немногочисленных плюсов жить в моей семье, - не проявляя ни единой эмоции произнесла Керэт, - а самое в ней печальное то, что отец даже не хочет слышать нас, он будто бы наслаждается нашими слезами и мольбами его остановиться, - эти слова она произносила, пряча свои эмоции. Девушка не хотела показывать свою боль, бушевавшую у нее внутри.
- Меня печалит отношение к тебе в твоем доме, такое и врагу даже не пожелаешь не то, что друзьям, - с горечью произнесла Бони.
Событие в семье Гринлинков не только здорово их потрясло, но и заставило сильно поменяться душевно. Старшая из детей никогда не говорила о семье, всегда уходила от темы, если ей задавали вопросы, что происходит у них дома, а тут она сама заговорила о ней даже не имея для этого веского повода.
- Керэт, я рад, что ты, наконец, рассказала о своем отце, - с надеждой произнес Сейвор, - до этого я никогда не слышал о нем хотя бы что-то от тебя, лишь отговорки, не как не связанные с ним.
- Да, я сама удивилась этому, будто оковы сами... спадают с меня... - растерянно ответила девушка.
Керэт постаралась отвести беседу на отвлеченную тему, ее друзья подержали это, так как понимали, что для нее пока что трудно об этом говорить и решили отложить этот разговор до более лучших времен.
Выйдя из автомобиля девушки, проследовали за Сейвором к его дому. Зайдя в дом, Бин удивился, что его не кто не встречал. Внезапно из кухни вышел мужчина средних лет, высокого роста, атлетичного телосложения, у него были короткие кучерявые волосы. Он задался вопросом:
- Сын, почему ты не предупредил, что у нас будут гости, - с претензией промолвил Клаус Бин, - я бы хотя бы прибрался в доме.
- Папа, наш дом в идеальном состоянии, - Сейвор оглянулся по сторонам, и в правду на светлой мебели не было не единого пятна или мусоринки.
- Но я бы хотя бы приготовил больше еды для нас всех, - он не унимался.
- И этого не стоит делать, ты всегда готовишь много, что нам даже приходится раздавать еду нуждающимся. А нашей семье даже слухи пошли, что мы первые волонтеры по значимости в городе, - немного смеясь сказал парень.
Услышав шум в коридоре из своей комнаты вышла девчонка. Она была на год младше Бони, для своих лет она было высокой, одета в странную одежду: яркую накидку с не понятными буквами похожими на иврит; лосины и водолазку ярко-оранжевого цвета; ее ободок на длинных волосах был так же исписан странными символами.
- Я, Марджери, можно просто Мардж, – девчонка радостно улыбнулась, пряча руки за спину.
- Привет, меня зовут Бони, я одноклассница Сейва, - девушка дружелюбно улыбнулась своей новой знакомой.
- Коль вы уже пришли то предлагаю вам поужинать с нами, - бодро произнес Клаус.
- Это будет здорово, особенно, если вы расскажете нам о ваших школьных годах! – с надеждой сказала Урбан.
- Да, это было бы здорово, - подхватила ее настрой Керэт, - нам было бы интересно послушать о наших родителях.
Мужчина провел гостей в зал, совмещенный с кухней. С краю комнаты стоял большой шестиместный стол, котором стояло огромное количество блюд и салатов: запеченная картошка с различными специями, курица, фаршированная грибами; салат один с крабовыми палочками, другой с капустой и кукурузой и ещё очень много всего.
- Да, Сейв, ты не обманывал, когда говорил, что твой папа готовит очень много, - пораженно проговорила Бони.
- Девушки, присаживайтесь, - позвал их за стол мистер Бин.
Керэт специально села рядом с Мардж, чтобы ее подруга заняла самое ближнее место к Сейву. Девушка хотела проверить верна ли ее теория по поводу этой пары. Когда они ехали в машине Гринлинк заметила, что Бони намерено от него отодвинулась, при этом немного краснея.
Сейвор снова проявил свои джентльменские качества, отодвинув стул для своего объекта воздыхания. Урбан поблагодарила его, и на ее щеках тут же появился румянец. Теперь, Керэт, была больше уверена в своей теории.
- Кому-что положить? – поинтересовался Клаус.
- Мы можем и сами положить все что хотим, - вежливо промолвила Керэт, - вы лучше расскажите нам о школьных годах наших родителей и вас, - она хотела узнать всегда ли был ее отец таким тираном.
- Да-да, конечно. Твой отец, Керэт, перешел к нам за полтора года до выпуска, - мужчина пытался вспомнить все в подробностях, при этом немного запрокидывая голову назад, это был характерный жест Бина, когда он о чем-то задумывался, - как помню в первый же день Джеймс заявил о себя, как о наглом и властном человеке, и самое удивительное люди шли за ним, будто находясь под чарами. Тебе еще, наверное, будет интересно узнать, как твои родители сошлись?
- Да, конечно! – девушка настроилась внимательно слушать.
- В то время у нас была большая компания, около 10 человек, в компании в основном были наши одноклассники в том числе и твоя мать, Бони. Ну, вот так, однажды мы гуляли ночью время было уже за полночь, и я слышу, как Клара, как там ее, а Браулинк окрикивает кого-то...
- Клара – это моя мама, да? – удивленно спросила Бони.
- Да, Браулинк ее девичья фамилия. Ну, так вот, я оборачиваюсь и вижу девушку, она была худой и высокой, со светлыми волосами, девчонка еле-еле держалась на ногах. Джеймс сразу подбежал к ней взял на руки и бегом в больницу. Как позже выяснилась – это была Кларисса Гринлинк, двоюродная сестра твоей мамы, - мужчина посмотрел на Бони, - ну, эта Гринлинк начала с нами общаться после школы, вскоре мы узнали, что они с Джеймсом начали встречаться и тут она просто начал меркнуть на наших глазах. Она была очень веселой и жизнерадостной, душой компании. Дальше был выпуск все разъехались кто куда, я вернулся в город лет через 7 обратно, тогда я увидел ее в магазине со своей матерью, ее глаза в тот момент уже совсем перестали святиться. Ну, последний раз я ее видел на встрече выпускников, на ее теле было четыре синяка, если я не ошибаюсь, и один из них под глазом замазанный тональным средством. Ну, а дальше, Керэт, я думаю, и ты сама знаешь...
- Спасибо, мистер Бин, что рассказали об этой истории. Мои родители всегда отмахивались и не хотели нам рассказывать об ней, - опечалено произнесла девушка, подумав про себя: «Да, отец, ты, как былой гнидой, так ей и остался».
***
Сейвор и Бони остались на кухни, чтобы поговорить с Клаусом Бином по поводу дела о смерти Филипа Урбана. Гринлинк и Мардж же ушли в ее комнату, чтобы разобраться со своими делами:
- Мистер Бин, давайте я вам помогу, — девушка подала мужчине пару тарелок.
- Это вежливо с твоей стороны, Бони, но мне не нужна помощь. Сегодня ты мой гость, поэтому отдыхай. И да кстати называй меня просто Клаус. Так мне будет привычней, - мужчина повернулся в сторону девушки, улыбаясь.
- Хорошо, мистер.... Клаус.
- Бони, я думаю, ты сюда не просто так, а, чтобы узнать про то как погиб твой отец, - с серьезным тоном произнес отец Сейва.
- Но... как вы догадались?
- Свои источник... Так ты хочешь этого или нет?
— Да-да, конечно.
— Тогда пойдем за мной, в мой кабинет. Сейвор, ты тоже пойдешь с нами, мне нужна будет твоя помощь.
Патологоанатом повел их к самой дальней двери в коридоре, открыв ее, взору открылась комната с одним письменным столом и очень старым книжным шкафом.
— Сейчас я проведу вас в одно секретное место, прошу никогда и некому не рассказывайте про это него.
— Да, конечно, все останется тайным, вы, можете на нас положиться.
Мужчина подошел к шкафу и принялся что-то искать, в итоге отодвинув одну из фигур, стаявшую на одной из полок, шкаф отодвинулся в сторону.
- Нам нужно спуститься вниз, в подвал, – поговорил он.
Бони с девства сильно боялась темноты, ей казалось, что во мраке кто-то есть и он следит за ней. Когда девчонке было 3-4 года, за ее семьей и в правду следили, она была единственной кто замечал наблюдающую за ними фигуру из тени и с тех самых пор у нее развилась эта фобия.
В попытке найти, то за что можно было бы держаться, она нащупала руку Сейвора, крепко сжав ее. Это сильно успокоило девушку, но эффект продлился не долго, пока сам парень не сжал ее ладонь, тем самым, он дал осознать Урбан кого она сейчас держит.
«О боже, мой, что я сейчас делаю... Это может привести меня еще к большей неловкости, чем за ужином... Ладно, Бони, глубокий вдох и выдох... Все хорошо... Все хорошо... Ты просто держишь его за руку... Да, нечего страшного просто парень, в которого я влюблена по уши держит меня руку... Ха-ха... просто влюблена по уши... Главное держаться... Все хорошо... хорошо», - истерично проговаривала Бони.
«Е-мое, что сейчас происходит... Я не могу поверить, что девушка моей мечты, взяла меня за руку... главное не подать виду, что я растерян или... влюблен в нее... Просто нужно вести себя как обычно... ничего не обычного... сейчас не происходит», - пытался убедить себя парень.
Они так и никогда не обсудят этот момент, оставив все на самотек, с мыслями о том, что все так и должно происходить.
Пересилив себя, Бони все же спустилась в кромешную темноту, держась за Сейвора. Наконец, по большому подвалу разлился теплый и не яркий свет от настенной лампы. Взору открылась целый навал коробок на стеллажах и различных папок, валяющийся на столе в беспорядке. Клаус повел их в самый дальний угол, параллельно таща за собой стремянку. Бони с нескрытным любопытством смотрела по сторонам, разглядывая таблички на коробках: кто умер, где и во сколько, все это было подписано на тех карточках. Девушка пыталась найти глазами карту своего отца, но она не как не попадалась...
— Не ищи тут коробку с твоим отцом, она спрятана, чтобы ее не смогли найти, - обернулся к ней мужчина. По его взгляду можно было понять, что он сильно рискует, поступая так, наверное, ему было страшно даже не за себя, а за сына и дочь, которые у него были. Он прекрасно понимал, что чуть-что и от Гринлинка ст. прилетит именно по его невинным детям, как раз они будут страдать в первую очередь...
Как только они подошли самому краю комнату, где стоял огромный шкаф, на котором были расставлены фото различных трупов, со всеми их красотами: кишки, распластанные мозги по асфальту, синие пальцы утопленников, загнившие конечности и головы. Казалось они пополи в какой-то фильм ужасов о безумном маньяке, но это был лишь сборник фотографией, тех жертв, которыми когда-либо занимался Клаус Бин, это было его гордостью, самые сложные случаи, которые были у него, представлены прямо здесь.
Но это были не все его случаи, которыми он гордился был и еще один, который он хранил под семью печатями, при этом очень сильно не любил говорить о нем, хотя в сообществе патологоанатомов это были дела с трупами были в почете.
Клаус Бин поставил стремянку, прося своего сына подстраховать его, залез на самый верх и потянулся на верх, при этом потянул за одну книгу, потом за второю, а после повернул у маленькой лошади голову на 90 градусов. Шкаф начал двигаться в сторону, но механизм заело и его пришлось оттаскивать руками.
Они зашли в маленькую комнату, в которой была пробковая доска с различными фотографиями о деле семьи Урбан, был письменный стол, на котором стояла старая настольная лампа прямо как в библиотеках СССР, и еще один шкаф точно такой же как в кабинете шерифа Айджа Урбана, в нем было куча папок и все с одной и той же фамилией Урбан, лишь инициалы были разными: Б., Ф., К. и А. Все эти буквы означали первую букву имени каждого из членов семьи Урбан и живых, и мертвых.
— Бони, пришло время рассказать правду о том, что же на самом деле случилось с твоим отцом, с Филипом, после той роковой аварии... Пожалуй, нужно начать с самого начала, с того момента, когда мы с твои отцом познакомились, и как тут замешан отец Керэт — Джеймс Гринлинк... — проговорил он, опуская глаза на пол, чтобы собраться с мыслями, потому что сейчас должен был состояться второй по трудности для него разговоров, после рассказа новости своим детям, что их мать смертельно больно и что ей осталось жить не более пары недель...
***
— Керэт, нам нужно поговорить о твоем брате, а точнее о твоем отношении к этому... —девушка тяжело вздохнула...
— Если ты, Джерри, хотела обсудить лишь это то... я лучше ребят в коридоре подожду, потому что я не хочу обсуждать это, - четко отрезала Гринлинк, зло посмотрев на нее.
— Не хочешь говорить, пожалуйста, не говори, тогда я сама расскажу все, что знаю... — она зло ухмыльнулась, — поверь, я знаю много... нет не так. Я знаю все, абсолютно все и даже то, что ты делаешь по ночам, когда остаешься одна, — ее слова прозвучали достаточно агрессивно, но Марджери лишь хотела надавить на свою подругу, чтобы получить от нее самой признание.
— Ну, и что же я делаю, а? — вопросительно подняв брови, спросила она.
— Ты оплакиваешь своего брата, рисуя разные картины... Одна из, например, это лес «Неведенья», где мы с тобой и Джони когда-то гуляли... Ты рисуешь не только то, что каким-либо образом было отображено в реальности, но ты еще воспроизводишь свои мысли о нем, о своем состоянии, то есть о том, как ты хочешь обнять его холодного и всего порезанного... Я даже знаю, что ты пыталась порезать вены, но тебе помешал Джеймс... — она вновь тяжело вздохнула.
— Ты... откуда это знаешь? — на ее глазах проявились слезы...
— И ты мне хочешь сказать, что и сама прекрасно справляешься, да? — она подошла и обняла ее крепко, пытаясь успокоить.
Теперь стало ясно, что Керэт Гринлинк лишь пыталась показать то, что она сильная, возводя толстые и высокие стены, но эти стены были слишком прозрачными для ее подруги Марджери. Перед ней эти стены быстро разрушились в пух и прах. Перед ней появилась настоящая Керэт. Керэт, которая ревет каждую ночь, безумно скучает по брату, мечтает о смерти отца-тирана, рисует странные картины, понятные только ей, пишет стихи о жизни и читает книги о любви и суперсилах, в тайне мечтая о них...
— Наконец-то, Керэт, ты показала себя настоящею, ту, которую не боится показаться слабой и беззащитной. Я рада этому, Керэт, — прошептала девчонка... — теперь сядь, успокойся, выпей воды и расскажи мне, что случилось ночью после вечеринки на твой день рождения.
Марджери Бин знала все о людях. Она знала буквально все, даже, то что люди ели на завтрак. Это было ее страной способностью, которую она и ее отец хранили в тайне от обычных людей. Но ей было важно вытянуть и услышать всю информации именно от Керэт. Она для нее была очень близкой подругой, и Мардж сильно беспокоилась, видя, как ее Гринлинк убивает себя в тайне от всех, даже в тайне от своего брата.
— Давай не будем об этом... - она тяжко выдохнула, протерев свои глаза от наступивших слез.
— Хорошо, давай не будем об!.. Конечно, проще сделать вид, что ничего не происходит!.. Да, Керэт, я знаю, что не приятны все эти разговоры, но и ты меня пойми. Ты каждый день ревешь у себя в комнате, никому об этом не говоря. Я знаю об лишь благодаря своим «талантам» скажем так... — вдруг она откидывается назад, ее глаза загораются красным, и она произносит: «Ты потеряешь все и вся, после снова обретя...»
— С тобой все хорошо, — озадачено спрашивает Керэт. Ее глаза сильно расширены из-за испуга и из-за переживания за свою подругу.
— Да, все в порядке. Я забыла выпить таблетку, поэтому и такой вот эффект, — она наигранно улыбнулась... — а теперь Керэт вернемся к тебе. И теперь ты мне должна рассказать, что случилось в ту ночь, а иначе мне придется рассказать все Джеймсу, — она пошла на шантаж, так как не видела иного выхода.
— Хорошо... я расскажу, что тогда случилось...
***
В маленькой комнатке, где царил полумрак, посеялось новое чувство, то чувство, которое испытывают при открытие самых больших тайн в своей жизни...
— С твоим отцом мы были знакомы еще со времен института... Вместе с Кларой мы отправились учиться на криминалистов в Оттаву, там на одной из вечеринок мы и познакомились с ним. Сперва он просто ухаживал за твоей мамой, а с ним общался лишь на общих встречах. Наверное, когда уже дело шло к свадьбе я стал его другом, даже, лучшим другом. Я был его шафером... Сразу как мы вышли работать, как самостоятельные специалисты, мы стали работать в паре. Говорят, Лип сам постарался, но я об точно не знаю. Мы раскрывали одно дело за другим, пока в Линкире не произошел странный случай с пропажей улик по делу о незаконном производстве оружия и его хранении. В том деле была замешана семья Гринлинков и Браулинков, так как именно на их заводе они производились. Твой отец очень заинтересовался этим делом. Он изучал разные источники о этих семьях, разные документы. Однажды, даже побывал в семейном архиве, куда его сводила твоя мать, кончено, в тайне от всех. Поняв, что главный во всех этой заварушке, не сам начальник и глава обоих семей — Рубен Браул-Гринлинк. Конечно, было очевидно, что старый 85тилетний дед был не способен на такие планы... Он понял, что за всем этим стоял наш с Кларой старый знакомый Джеймс Гринлинк, который пришел в ту семью, сразу переняв все борозды правления на себя, хотя по правилам он не имел права этого делать. Он заткнул мать Керэт — Клариссу, не позволяя ей как-либо себя проявлять.
— А что случилось дальше? — заинтересовано произнесла она...
— Год за годом Лип все больше находил информации, чтобы посадить за решетку Джеймса. Он стал буквально одержим этим делом. Он мог посадить его уже на следующий год, как начал под него рыть, но с каждым разом он нарывал все больше и больше улик против него, что не позволяло ему остановиться. Ты, наверное, замечала, как он ходил нервный или же как твоя мать на него порой ругалась или странные звонки по среди ночи... — девушка утвердительно кивнула, — так это мы с Кларой пытались образумить его, так как прекрасно знали, что это абсолютно гнилой человек и что всегда найдет способ выйти сухим их воды. Вот, например, твои протезы куплены на деньги из его кармана, а все это для того, чтобы сделать из него святошу. Но он не является таковым... Именно он стал закупщиком той аварии... — глаза девушку расширились... — три года назад Джеймс вел разговоры со своими директорами, которые во всю били тревогу из-за Липа. Он зашел настолько далеко, что знал кому, где и когда продавалось оружие, в каких цехах оно производилось... Конечно, Джеймс понимал, что если так пойдет и дальше, то его империя рухнет. Он прекрасно знал, что 16 июне вся ваша семья едет на залив Джеймса для отдыха с семьей Сетлов. Для того, чтобы это не выглядело, как заказное убийство, он заказал фуру с опытным водителем и дал указ о подстроенной аварии. Но к его сожалению план провалился никто из семьи не умер. Но для него так же и был плюс, он напряг свои связи и всю вашу семью раскидали по разным больницам. С госпиталя он выкрал твоего отца, позже проводя над ним пытки, чтобы скрыть все улики. Наверное, ты видела его дело и знаешь сколько повреждений он ему на нанес... Филип всегда был стойким и сейчас он не раскололся. Он выдержал все пытки, даже, когда его поджигали он не сказал и не слова. Тогда эта мразь его и застрелила, даже не шелохнувшись... — было видно, что Клаус очень дорожил своим другом, но судьба еще та злая штука, — А когда были похороны, хранили не его, а наркомана, который поступил с ним же в один день... Мне тогда пригрозили, если кто-то об этом узнает, то мне и моей семье не жить... Кстати, вот на счет твоей матери... ее в тот день в гробу не было... ее тело вообще не нашли... она как бы пропала без вести, но при этом официально мертва...
***
3:54 30 августа
Вечеринка давно кончилась, все разошлись. Разве что некоторые официанты все еще там убирались. Казалось бы, все должно быть хорошо, но нет.
Джеймс разбирает гору подарков, которые ему принесли их экономки. Ему подарили разные подарки, начиная игровой компьютерной мышкой, которая ему вообще не нужна была, и заканчивая набором юного охотника, который по бесполезности стоял выше, чем мышка. А самым лучшими подарками стали мольберт, масленые краски, акварельные карандаши, скейтчбук и еще несколько инструментов для рисования. Эти подарочки подарили ему его друзья, мама и бабушка. Парень был потрясающим художником, его работы занимали первые места на конкурсах, но не под его именем, а под именем Джони Браула. Это было связано с тем, что его отец не мог и подумать от том, что мужчина моет заниматься таким не «мужским» делом.
Вдруг парень услышал шум в соседней комнате будто там что-то летало. Может это была легкая мебель или ее какие-нибудь атрибуты. Он не ошибся это в действительности были стулья, лампы и книги, а также стеллаж, который опрокинули на пол. Это был нервный срыв Керэт. В ее комнате все летало. Слезы текли быстрыми ручейками. Наконец, до нее дошло осознание, что произошло. Она поняла, что ее младший брат мертв и его она больше не когда не увидит, не поговорит с ним. «Те потрясающие моменты, которые связывали нас, никогда... никогда больше не повторятся», — говорила она сама себе.
Спустя некоторое время шум прекратился, юноша уже было подумал, что зашел отец и наказал ее, но нет. Его голоса он так же не слышал.
Девушка зашла в ванную с совершенно спокойным и решительным лицом. Она включила воду, закрыв при этом слив воды. Гринлинк отошла в свою комнату для того, чтобы взять лезвие. Керэт дождалась пока наберется вода, после молча выключила ее спокойно занырнула под воду прямо в одежде. Она задерживала дыхание около минуты... Пока ее брат пытался достучаться до нее из своей комнаты, но он не смог это сделать. Пришлось выламывать дверь.
Керэт Эбигейл Гринлинк
Пришло время рассказать, кто я такая и как я живу. Меня зовут Керэт Эбигейл Гринлинк. Мне 16 лет, и я уже видела смерть. Вы спорите как? Я отвечу, что мой младший брат Джони умер в конце этого лета, прямо перед моим днем рождения. Моя жизнь не сахар... Отец всегда был строг со мной и моими братьями, но он стал переходить черту после смерти Джони... Каждый день его наказания становились все хуже, например, одно из первых наказаний было это запрет на выход из дома на две недели, а одно из последних игра в русскую рулетку с двумя пулями и с двумя выстрелами. Он будто бы наслаждается нашими страданиями, хотя, думаю, это так и есть.
Но что это говорю лишь о своем отце, надо бы и рассказать чуточку о себе. Ну, я целеустремленный человек, довольно спокойна и холоднокровна, некоторые говорят, что я наоборот слишком вспыльчива и истерична, но я становлюсь таковой после того, как они меня хорошо взбесять. Ну, еще я могу сказать, что многое я утаиваю..., например, то что по ночам я рыдаю или то, что я как-то вены себе чуть не порезала...
На самом деле, я всегда играю на людях у меня куча масок на любой случай, будь то важная встреча у отца или вечеринка с друзьями. Лишь Бони и Джеймс видели меня... меня настоящею. Какая же я настоящая? Я точно не знаю, но, думаю одним из моих главных черт моего настоящего характера являются сопереживательность и сентиментальность, и еще, наверное, чувствительность. Хотя, это лишь мои догадки...
Думаю, столько информации обо мне хватить... не хочу раскрывать еще больше своих карт, а то худо потом будем... Ведь в этом мире нельзя никому доверять, порой даже себе самому.
***
— Керэт, стой остановись, — он схватил ее за руку, в которой она держала то самое лезвие, — ты, что вообще делаешь? Хочешь отправиться на тот свет? Серьезно, Керэт? — он посмотрел на нее озлобленными глазами. Скорее не от обиды на нее, за это, а из-за боли и страха за ее жизнь. — Ты решила, что будет прекрасной идеей бросить нашу мать с ним? С нашим отцом? То есть ты предлагаешь мне бороться с ним в одиночестве? — он говорил это чуть ли не крича, пока его сестра молча слушала. — Мне нужна мертвая сестра. Слышишь? Мне нужна ты, живая ты. Которая в любой момент придёт мне на помощь и скажет, что делать!!!
Он взял ее под руки и вытащил из ванны. Взял полотенце укатал и потащил практически насильно в ее комнату, так как самой идти или вообще двигаться сил не было.
— Я поняла тебя, Джеймс, такого больше не повторится. Я буду теперь всегда сильной, никогда больше не заплачу при вас всех... — прошептала она.
***
Ранее утро. 25 сентября.
Керэт тихо постучалась в комнату к Джеймсу:
— Привет, ты не спишь?
— Неа, я не могу уснуть... Я даже поверить не могу, что сегодня будут похороны...
— Ага, я думала отец его хоронить не будет... Думала наплетет что-то наподобие: труп украли и нам нечего больше хоронить, — слегка улыбнулась, парадируя Гринлинка старшего.
— Ха-ха, это самая лучшая пародия на него... — он отвернулся от своей картины.
— Кстати, что ты сейчас рисуешь? — поинтересовалась она.
— Да так, один сюжет в голову пришел, пока пытался уснуть. Знаешь оно пришло будто какое-то видение или старое воспоминание. Прямо такое яркое, — он поднял озадаченно глаза вверх, пытаясь описать свои чувства, — оно было четким, как будто я его в действительности где-то видел, но при этом этого не помню...
— Можно я гляну, может знаю где это было... — юноша отодвинулся.
Ее взору открылась пейзаж дома в лесу. Лес был очень густой, прямо как не проходимая тайга в Сибири. Время было летнее, солнце святило очень ярко, освящая верхушки сосен. В самом центре находился одноэтажный домик, который был обшит деревом с наружи. У него была маленький балкончик, на котором стояли пару стульев и кофейный столик. Хотя дом как бы хотел казаться жилым, он не создавал такого впечатления. Казалось он будто все еще ожидает своих хозяев, которые вот-вот прибудут.
— Я не знаю где-то и что-то это может значит, но это очень красиво. Прям глаз завораживает! — восторженно произнесла девушка, присев на кровать. Она тяжело вздохнула. — Джеймс, мне надо с тобой серьезно поговорить...
— Конечно, Керэт, я слушаю тебя...
— Помнишь ту ночь в наш день рождения? — он утвердительно кивнул, — так вот, тогда я пообещала себе никогда не плакать на людях. И теперь каждую ночь я рыдаю в подушку, чтобы об этом никто не узнал...
В то утро она рассказа ему все, что происходило по ночам в ее комнате. Она, наконец, смогла признаться в своей слабости. Наконец, она смогла почувствовать то, что можно быть слабой и не стоит этого, боятся...
P.S. Да, я повествую о себя в 3тьем лице. Я считаю, что странно, сперва вести рассказ со стороны наблюдателя, а после резко перейти на рассказ от первого лица.