Мой Джеймс Бофорт

Джеймс сидел за столом в своем кабинете, его руки сжаты в кулаки, так сильно, что побелели костяшки пальцев. Он смотрел в окно, но ничего не видел. В его голове был хаос. Всё, что казалось таким стабильным, разваливалось на глазах. Ева ушла три месяца назад, и с тех пор жизнь, словно замедленный фильм, превращалась в бесконечный мрак.

Отцовский бизнес, который всегда был гарантом успеха и стабильности, теперь был под угрозой. Отец, разочарованный его поведением, начал отстранять его от управления. Бофорт больше не выглядел как наследник компании — его нестабильность и проблемы начали беспокоить всех, и это ощущение было невыносимым. Он осознал, что теряет контроль над всем: над своим бизнесом, жизнью, и самое главное — над собой.

Джеймс резко поднялся со стула, выдохнув сквозь сжатые зубы. Мысли о Еве не давали ему покоя. Он думал о её последних словах, о том, как она смотрела на него, когда уходила — взгляд, полный боли и разочарования. Он не мог выбросить её образ из головы. И этот Ник… Он знал, что они проводят много времени вместе. Слухи доходили до него. Это сводило его с ума.

Он ударил кулаком по столу, стараясь выбросить из головы этот образ. Но внутри всё горело. Он знал, что сам виноват, что создал этот хаос в своей жизни. Он всегда пытался контролировать всё и всех вокруг, особенно Еву. Но теперь, когда она ушла, контроль был утрачен. Джеймс ненавидел чувство беспомощности, которое пронизывало его до костей.

«Я не могу потерять всё», — пронеслось в его голове. Он понимал, что кризис в бизнесе — это только вершина айсберга. Если он не сможет взять себя в руки, то потеряет всё, включая свою долю в компании. Его отец прямо сказал ему на последней встрече: «Ты не способен управлять этим бизнесом в таком состоянии. Приведи себя в порядок, или я всё заберу». Эти слова ещё долго звучали в его ушах, как ядовитый упрёк.

Воспоминания о детстве нахлынули на него. Его мать была холодна, отстранённа. Отец — властный и строгий. В этой семье не было места для слабости. В подростковом возрасте он начал ходить к психологу, по настоянию отца, но это не помогло. Он должен был принимать таблетки для стабилизации настроения, но никогда не делал этого. Джеймс врал всем, что лечится, и в итоге только больше запутывался в своих мыслях. Таблетки казались ему признанием слабости, а он ненавидел слабость.

«Ты должен быть сильным», — всегда говорил ему отец. Эти слова были его проклятием. Джеймс всегда пытался быть сильным, не показывать слабостей, но внутри него всё давно разрушалось. Сейчас, когда он стоял на грани потери всего, что ему было дорого, это стало очевидно. Он проиграл самому себе.

Он подошёл к зеркалу, посмотрел на своё отражение. Ему не нравился человек, который смотрел на него оттуда. В его глазах больше не было уверенности, только усталость и гнев. Гнев на Еву, на отца, на себя самого. Он провёл рукой по лицу и почувствовал, как внутри всё закипает. Ему нужно было что-то сделать. Как-то восстановить контроль. Но что?

Воспоминания о Еве и Нике жгли его изнутри, заставляя сжимать зубы. Он не мог допустить, чтобы Ник забрал её. Не мог допустить, чтобы она продолжала жить без него, будто ничего не случилось. Она должна быть с ним. Только с ним.

Он быстро оделся, набрасывая на себя куртку. Решение созрело внутри. Ему нужно встретиться с отцом, поговорить, попытаться вернуть бизнес под свой контроль. Но кроме этого — он знал, что ему нужно вернуть Еву. Даже если это будет последняя битва в его жизни, он не сдастся.

Джеймс вылетел из квартиры, словно его гнала внутренняя ярость. Он чувствовал, как в груди нарастает комок отчаяния и злости, которые уже нельзя было сдерживать. Встреча с отцом была неизбежной, но сначала он должен был сделать что-то другое. Должен был вернуть контроль над своей жизнью, и это начиналось с Евы.

Он знал, что она сейчас дома — её занятия должны были закончиться. Ник, вероятно, тоже где-то рядом, но его это уже не волновало. Он до боли сжал руль машины, еле сдерживая импульс ускориться до предела. Ему нужно было увидеть её, поговорить с ней. Снова почувствовать её присутствие рядом.

Подъезжая к дому, где жила Ева, он заметил её машину на парковке. Внутри всё сжалось, будто в животе расползлась ледяная пустота. Джеймс вышел из машины, быстро зашагал к входу, чувствуя, как злость затуманивает его разум. Он даже не задумывался, что будет делать, если на пороге окажется Ник.

Когда он постучал, тишина в ответ была оглушительной. Прошло несколько секунд, и дверь, наконец, медленно открылась. Ева стояла на пороге, в простой домашней одежде, её лицо было уставшим, но она не выглядела удивлённой его визитом. Скорее, в её глазах была настороженность.

— Джеймс… что ты здесь делаешь? — она слегка нахмурилась, шагнув назад, чтобы пропустить его внутрь, хотя в её жестах была заметна неуверенность.

— Нам нужно поговорить, — его голос был резким, почти приказным, хотя он старался говорить спокойно.

Он прошёл мимо неё в квартиру, не дожидаясь приглашения. В комнате царила тишина, за исключением легкого звука телевизора в углу. Джеймс обернулся к Еве, которая закрыла дверь, но оставалась на расстоянии, словно хотела сохранить некую границу между ними.

— Я не могу так больше, Ева. Я не могу оставить всё как есть, — его голос стал глубже, в нём было столько невыраженной боли и обиды, что даже он сам это почувствовал. — Эти три месяца… они были адом. Ты просто ушла, забрала всё, что у нас было, и оставила меня с этой пустотой.

Ева нервно вздохнула, скрестив руки на груди, как будто хотела защититься от его слов.

— Я не могла оставаться, Джеймс. Всё стало слишком сложным. Я не могла больше быть с тобой в таких условиях. Ты сам знаешь, что это было неправильно.

— Неправильно? — он шагнул к ней, сжав кулаки. — Неправильно было уйти, как будто между нами ничего не было! Ты оставила меня, как… как игрушку, с которой наигралась!

— Это не так! — она повысила голос, и в её глазах мелькнуло отчаяние. — Я ушла, потому что больше не могла жить в постоянном напряжении, Джеймс. Ты пытался контролировать меня, нашу жизнь… Это было невыносимо.

— Я пытался защитить нас! — его голос почти сорвался. — Я сделал всё, чтобы мы были вместе! Но ты не видишь этого, правда? Ты просто выбрала уйти, вместо того чтобы попытаться разобраться.

Ева молчала, её взгляд стал мягче, и она отвернулась, как будто хотела скрыть эмоции.

— Это было сложно для нас обоих, — тихо сказала она. — И я тоже страдала.

Джеймс замер. Он не мог поверить в то, что слышит. Он сделал шаг к ней, его руки дрожали от напряжения. Всё, что он хотел, — это снова быть с ней, снова почувствовать её близость, но в этот момент он понимал, что слова больше не помогут. Всё рушилось, и никакие разговоры не могли это исправить.

— Я не могу отпустить тебя, Ева, — его голос стал тихим, почти шёпотом. — Я не могу без тебя. Мы должны быть вместе.

Она посмотрела на него, и в её глазах отразилась борьба. Ева знала, что всё это время он был разрушен, как и она. Но она больше не могла возвращаться к тому, что причиняло боль.

— Джеймс, я не могу вернуться к тебе, — сказала она, её голос был мягким, но решительным. — Я пытаюсь понять, как жить дальше… и у меня это почти получается.

Он шагнул ближе, и в воздухе повисла напряжённая тишина.

— Это потому, что Ник рядом с тобой? — спросил Джеймс, его голос стал едва сдержанным. — Ты думаешь, что он сможет заменить меня?

Ева покачала головой.

— Ник просто помогает мне, Джеймс. Но он не пытается тебя заменить.

Джеймс смотрел на неё, чувствуя, как боль растёт внутри, поглощая его. Ему казалось, что всё, что они пережили вместе, исчезает, растворяется в воздухе.

— Я не смогу без тебя, Ева, — прошептал он, глядя ей в глаза. — Ты — единственное, что держало меня в этом мире.

Ева молчала, и это молчание было оглушительным.

Ева опустила взгляд, её руки нервно теребили подол свитера. Слова Джеймса проникли глубоко в её сознание, вызывая смешанные чувства: жалость, страх, а может быть, даже остатки той любви, что когда-то связывала их.

— Джеймс… — она начала, но остановилась, не зная, как продолжить. Внутри неё бушевала буря — она знала, что эти отношения уже разрушили её, и возвращение к ним было бы шагом назад. Но в его глазах она видела боль, от которой у неё защемило сердце.

Он шагнул ещё ближе, его рука протянулась к её лицу, и пальцы едва коснулись её щеки. В этом касании было что-то безумное, что-то отчаянное. Ева вздрогнула, но не отстранилась.

— Ты всегда была для меня всем, — его голос был тихим, почти умоляющим. — Всё, что я делал, я делал ради нас. Ради того, чтобы защитить то, что у нас было.

Ева подняла глаза, и в её взгляде мелькнула боль, смешанная с грустью.

— Ты пытался контролировать, Джеймс, — тихо произнесла она. — Ты пытался взять контроль над моей жизнью, и в этом нет ни защиты, ни любви. Это разрушало меня, нас обоих.

Он резко убрал руку, как будто её слова были ударом, которого он не ожидал.

— Я никогда не хотел тебя потерять, — в его голосе прозвучала обречённость. — Но, кажется, я всё уже потерял.

Ева глубоко вздохнула, чувствуя, как тяжесть этих слов ложится на её плечи. Она понимала, что пришло время отпустить это, отпустить его.

— Мы не можем вернуться к тому, что было, — сказала она, пытаясь сдержать дрожь в голосе. — Всё разрушено, Джеймс. Ты должен это понять.

Он стоял перед ней, словно в последний раз пытаясь найти хоть что-то, за что можно было бы уцепиться. Но всё, что оставалось — это пустота. В его взгляде больше не было уверенности, только растерянность и глубокая боль.

— Значит, это конец, — прошептал он, его голос затих, словно потерял силу.

Ева сделала шаг назад, оставляя между ними необходимую дистанцию. Это было неизбежно, и она знала это. Тяжелый груз, который они несли в этих отношениях, наконец, был сброшен, но с ним пришло и болезненное осознание того, что любовь не всегда достаточно сильна, чтобы спасти всё.

— Прощай, Джеймс, — её голос был тихим, но твёрдым. Она знала, что это решение было правильным.

Джеймс стоял на месте, не двигаясь, когда Ева направилась к двери. Он не пытался её остановить, не сказал больше ни слова. Он просто смотрел, как она уходит, растворяясь в полумраке квартиры, оставляя его одного с его мыслями и разбитым сердцем.

Когда дверь закрылась, Джеймс остался в тишине. Он смотрел на пустое пространство, которое ещё несколько минут назад заполняла Ева, и вдруг осознал, что это не просто прощание. Это конец.