Глава 18
(От лица Ники)
Я не разговаривала с Ваней уже неделю. Он же пытался просить прощения, дарил цветы, кучу шоколадок. Но на всё это мне было наплевать. Я всё ещё никак не могла отойти от того, что упустила свой шанс стать нормальной. Ваня был прав, я поняла это не сразу, но ведь рискнуть можно было. Две ночи подряд я рыдала в подушку без остановки, затем смирилась.
Игра в молчанку продолжалась и по сей день. Ваня спал в кабинете, я же спала одна в спальне. В ту же ночь, когда мы поссорились, я ясно дала ему понять, что не хочу его видеть, а спать с ним – тем более. Закрыв дверь на ключ, я так и прорыдала в одиночестве до утра. Я ничего не готовила, не убиралась, я просто сидела и целыми днями смотрела в потолок. Ваня сам готовил, но не убирался. Часто я слышала, лёжа в спальне на втором этаже, как он матерится, в очередной раз не найдя ключи от машины, либо какие-то документы по работе. Мне абсолютно нечем было заняться.
Наступил Июнь. Долгие солнечные дни сменяются на короткие тёплые ночи. Погода стоит ясная, а над головой голубое бескрайнее небо. Я практически не гуляла, лишь выходила во двор и часами каталась на качелях. К тому времени мы с Ваней перебрались обратно загород. До тошноты накачавшись, я спала, проснувшись, ела и опять ложилась спать. Вскоре Ваня перестал
ночевать дома, я жутко ревновала и по ночам в мою голову закрадывались мысли о том, что он мне изменяет. Проснувшись на следующее утро и спустившись вниз, чтобы позавтракать, я увидела на столе маленькую красную розочку, два киндера и записку рядом. Раскрыв листок, сложенный пополам, я начала читать содержание.
«Доброе утро, малышка, наверное, проснулась уже. Позавтракай обязательно, я закинул продуктов на неделю. Прости, но мне нужно уехать. Всего пару дней, и я вернусь. Если что, позвони Игорю, он ещё в городе, живёт в нашей городской квартире. Можешь позвать его загород или поехать к нему сама, если вдруг станет скучно или страшно. Не гуляй допоздна, очень тебя прошу. Я не стал будить тебя, потому что ты так сладко спала. Ты дуешься на меня до сих пор, я знаю, но я подожду. Я верю, ты простишь. Не думай, что мне легко. Позвони, пожалуйста, мне, чтобы я не переживал. Я очень скучаю по тебе, хочу безумно услышать твой голос, но ты молчишь. Никуш, я люблю тебя!
Муженёк»
– Никуша... – я улыбнулась, вспомнив о том, что, кроме него, меня так никто и не называет. – Давно ты так меня не называл. Отложив листок, я взяла мобильный и, набрав его номер, решила всё-таки позвонить ему. Не успела я нажать на вызов, как на экране высветились одиннадцать незнакомых цифр. Я долго колебалась, но трубку всё-таки взяла.
– Привет, – в трубке раздался голос Андрея. Я была немного в шоке. Зачем он звонит? Что ему нужно?
– Чего тебе? – равнодушным голосом спросила я, мечтая о том, чтобы он поскорее отвалил от меня.
– Ты дома? Я сейчас приеду! – короткие гудки. Взглянув на экран телефона, я пожала плечами, не поняв, что только что было.
Через час Андрей и правда приехал и, несмотря на мои уговоры уйти, он остался.
– Может, ты накормишь меня? – он уселся за стол и поглядывал на меня. – Я ужасно голодный, со студии прям к тебе. А где твой боксёр? – он внимательно разглядывал интерьер кухни.
– В командировку уехал, – нехотя, еле волоча ноги, пошла к холодильнику. – Как ты узнал, где я живу? И зачем вообще пришёл? Я тебя не звала, – достав из холодильника суп, я поставила его на плиту. – Чай или кофе? – предложила я, а сама уже на автомате варила ему кофе. Просто по привычке, потому что Ваня всегда пил кофе.
– Кофе, – Андрей встал из-за стола и начал рассматривать дом. – А ты неплохо устроилась... – он присвистнул. – Ты, значит, у нас теперь жена мажорика? Шмотки тоже он тебе покупает или ты сама?
– Это не твоё дело! – огрызнулась я, швырнув ложку на стол. – Есть иди и уматывай отсюда!
– Мелочь, ты что грубишь-то? Я просто спросил, – подойдя ко мне, он обнял меня за талию и притянул к себе. Я от удивления раскрыла глаза, и он, воспользовавшись моим шоковым состоянием, поцеловал меня.
– Андрей! Ты что творишь? – заорала я, оттолкнув его, как только очухалась.
– Мелочь, да у тебя позднее зажигание. Понравилось? – он хихикнул.
– Пошёл ты! Уматывай отсюда! – я начала толкать его в сторону выхода. Но он был настолько сильный, что мои усилия были напрасны, и Андрей даже не сдвинулся с места.
– Силёнок не хватит, мелочь, – Андрей злостно рассмеялся. Подхватив меня как пушинку на руки, он посадил меня на стол.
– Продолжим, – он подмигнул, я не успела ничего понять как его руки оказались под моей футболкой и уже аккуратно пытались расстегнуть застёжку на лифчике.
Сердце замерло. Я смотрела на него ошарашенными глазами, даже, наверное, испуганными.
– Что ты делаешь? – спросила я тихо, немного заикаясь.
– А не видишь? – ухмыльнувшись, он продолжал пытаться расстегнуть лифчик, который никак не расстёгивался.
– Нет... Ты, что, совсем дурак? Нет...
– Да, Ника... да... Ты же любишь меня до сих пор.
– Нет... Смирнов, ты совсем идиот? Руки убери!
– Нет.
Я чувствовала, что, если он скажет ещё хоть слово, я просто свихнусь. Я была как под гипнозом. Кроме него я ничего уже не видела и не думала ни о ком. Забыла даже про Ваню, которому хотела позвонить. Постепенно я начала таять от его прикосновений, стала терять над собой контроль. Во мне боролись два каких-то странных чувства. Если я сейчас ничего не сделаю, то изменю Ване, и тогда нам с Андреем точно не жить. Но я же с самого детства мечтала о нём. Ну как же так? Почему? Почему он появился именно сейчас. В те минуты я пожалела обо всём на свете. О том, что встретила, когда то Ваню, простила ему то, что прощать нельзя, и самое главное, я жалела о том, что вышла за него замуж. Ведь сейчас могло бы всё быть иначе, и я была бы с Андреем, с человеком, которого не переставала любить никогда. Господи, ну, что я делаю? Он же любит меня, а я люблю его.... И тут меня как током шарахнуло, и, очухавшись от «гипноза», я влепила Андрею звонкую пощёчину, да ещё такую сильную, что сама от себя такого не ожидала.
– Вау... – только и смог произнести он.
– Ты... Ты... О боже, Смирнов, да ты... ты – придурок! Жри свой суп и шуруй отсюда.
– Да расслабься ты! Я просто хотел проверить твою реакцию, – он громко рассмеялся. – Видела бы ты себя со стороны, – схватившись за живот, он снова заржал.
Не выдержав насмешек от него, я схватила кружку, в которой был кофе, и плеснула на его белую футболку. С болью в сердце я вспомнила, как он точно так же насмехался надо мной в детстве.
– Мелочь! Ты, что, совсем с катушек съехала? Блять! И что теперь? – кричал он и с яростью в глазах смотрел на меня. – Стирай! – сняв с себя футболку, он кинул её мне в лицо.
– Сам стирай, придурок! – я кинула ему её обратно.
– Вот ещё! Ты вылила на меня кофе, вот ты и стирай! – он посмотрел на свои джинсы, и, расстегнув ремень, снял их.
– Ты что, недалёкий? Что ты творишь!
– А ты не видишь? – он указал пальцем на маленькое пятнышко на джинсах. – Курица! Смотрю, ты вообще ослепла! – стянув с себя джинсы, он кинул их мне, а я почему-то рефлекторно поймала. Затем он кинул мне футболку и, оставшись в одних трусах и носках, уселся на диван, и включил телевизор.
– Что это сейчас было? – не поняла я.
– Эй, золушка, ты всё ещё здесь? Шагом марш в ванну, или ты хочешь, чтобы нас увидел твой боксёр, – закинув ноги на диван, он не переставал переключать каналы.
– Пошёл ты! Сам стирай свои вещи! – я кинула их на пол и яростно выключила телевизор из питания. – И Ваня, когда вернётся, набьёт морду тебе, а не мне, – я усмехнулась.
– И когда же вернётся твой амбал?
– Через пару дней!
– А, ну, ничего тогда... – он прищурился и, подмигнув мне, продолжил. – Я это... поживу пока у тебя. У меня дома всё равно ужасно скучно, а тут я могу поиздеваться над тобой. Да, кстати, – он вскочил с дивана. – У меня тут воду отключили дома, я пока пойду, помоюсь, а ты хавчик приготовь и это... кофе свари новый, – ухмыляясь, он похлопал меня по плечу. – Трудись, золушка, трудись.
Я вся кипела от возмущения, но сказать ему так ничего и не смогла. В бешенстве собирая его вещи с пола и вытирая разлитый кофе на полу, я думала о том, как же выпроводить этого нахала из дома. Может, Игорю позвонить? А, нет, может, лучше Мишке, он-то уж точно поставит его на место.
На столе заверещал телефон. Звонил он так долго и настойчиво, что я, не решившись сначала взять трубку, всё-таки взяла её.
– Да! – заорала я в трубку, ещё полностью не отойдя от выкидонов Смирнова.
– Привет, любимая, – раздался нежный голос в трубке. – Как ты? Всё-таки решил тебе позвонить, я и не надеялся, что ты возьмёшь трубку. У тебя всё хорошо? Ты поела? – я так была рада слышать его голос. Вспомнив о тех дурацких мыслях, которые посетили мою голову ещё пару минут назад, я поморщилась. Ни за что и никогда не променяю этот самый родной голос на свете.
Подойдя к столу, на котором лежала записка с розочкой и киндерами, я улыбнулась.
–Да, любимый, всё хорошо. Спасибо за шоколадки, – я тихо рассмеялась.
– Ты даже не представляешь, милая, как я рад слышать твой голос. Да шоколадки это такой пустяк, но я рад, что ты сейчас улыбаешься.
– Ваня, спасибо, мне, правда, безумно приятно, – мне безумно захотелось его обнять, аж до дрожи.
– Всё для тебя, родная. Как себя чувствуешь? – спросил он встревоженно.
– Отлично. Ваня, ты прости меня, пожалуйста, за всё, я и правда не знала...– он не дал мне договорить.
– Проехали, Ник, оба хороши. Всё, забыли.
– Ты когда вернёшься?
И тут я почувствовала, что сзади меня кто-то обнял и тихо шептал на ухо:
– Что, боксёр звонит? Передавай ему привет, вот смеху-то будет, когда он узнает, что я разгуливаю по его дому совершенно голый, – Андрей громко рассмеялся и, чмокнув меня в щёчку, отошёл.
Я, прекрасно понимая, что всё это Ваня сейчас слышал, зажмурила глаза, прикусила губу и приготовилась слушать его крики в трубку.
– Что этот недоразвитый ублюдок делает в нашем доме?! – заорал Ваня в трубку.
– Ты про Игоря? – выпалила я первое, что пришло мне в голову.
– Игорь? – Ваня растерялся. – А разве это не его жалкое подобие? – спросил он настороженно.
– С чего бы Андрею тут быть? Он даже не знает, где я живу. Ты чего... – я рассмеялась.
– А что Игорь делает у нас? Я звонил ему пару часов назад, он сказал, что вряд ли сможет к тебе сегодня заехать.
– А, так это... – я замялась, не зная, чтобы придумать. – У них... воду отключили, – врала я на ходу, отчего мне было жутко неприятно и паршиво на душе. – Вот Игорь и заехал помыться.
– Ник, а ты мне случайно не врёшь? – Ну, вот как он догадался? Хотя, чему я удивляюсь, он всегда может узнать, вру я ему или нет. Но как у него это получается? Мы же за сотни километров друг от друга. Неужели чувствует?
– Нет, конечно, Ваня, ты чего? С чего бы мне тебе врать?
– Ладно, Ник, мне пора. Я вечером позвоню, – холодно попрощавшись со мной, он бросил трубку.
– Смирнов! – прикрикнула я и уже направилась к нему с диким желанием его ударить, как в дверях появилась знакомая фигура.
В дом, с удивлённым выражением лица, зашла Лера.
– Да вы, я смотрю, зря времени не теряете, – она косо посмотрела на меня. – Ник, я была о тебе другого мнения. Изменять нехорошо, – Лерка криво улыбнулась.
– Лер, это не то, о чём ты сейчас подумала, – посмотрев на Андрея, я поняла, что Лерка вряд ли поверит в мои слова. Я бы вот не поверила, если бы увидела рядом с Лерой Андрея в одном полотенце.
– Ну да, ну да. Ты Ване своему сказки рассказывай, а мне лапшу на уши не вешай! – в её глазах промелькнула злость. – Переспали, так и скажи, а не придумывай всякую хрень.
– Мы не спа...
– Да, мы переспали! – гордо заявил Андрей и попытался меня обнять, но я упорно сопротивлялась.
– Андрей! Прекрати нести ерунду! – я вырвалась из его объятий и направилась к сидящей на диване Лере.
– Барби, а что ты тут забыла?
– Не твоё собачье дело! – огрызнулась она и направилась к бару. Достав оттуда бутылку виски, она плеснула себе и, залпом выпив, закурила. Видя, как она стакан за стаканом поглощает подаренный Мигелем виски, я тут же представила картину, как потом мне придётся выслушивать Ванину нотацию.
– Лер, может, расскажешь, что случилось? И вообще, – я посмотрела сначала на Смирнова, который всё это время сидел в том же положении и ухмылялся, а потом уже и на подкосившую от виски Леру. – Объясните мне оба, как вы узнали, где я живу? – подойдя к Лере, я попыталась забрать у неё из рук бутылку.
– Ника, ну, что ты жопишься-то? У вас вон... – она показала рукой на бар. – Этого добра полно, неужели тебе жалко для подруги одну бутылочку? – Лера начала истерически орать.
– Не кричи на меня, пожалуйста, – спокойно попросила я, вцепившись руками за бутылку. Лера же пыталась отобрать её у меня. – Отдай, Лерка, меня Ваня убьёт... – жалобно застонала я.
Вмиг бутылка упала, и осколки полетели в разные стороны.
– Молодец! Кто тебя просил лезть ко мне? – заорала Лера, и, как ни в чём не бывало, пошла за другой бутылкой.
– А идите вы оба к чёрту! – развернувшись, я побежала на второй этаж и, запарившись в комнате, проплакала до самого вечера, пока не уснула.
На следующий день Лера и Андрей всё также безвылазно сидели у меня. Лера продолжала выпивать, и от Ваниной коллекции уже почти ничего не осталось. Меня это раздражало, но сказать я Лере ничего не могла. Когда я попыталась ей возразить и чуть ли не умоляла её больше не пить, она накинулась на меня и оставила на лице пару царапин от своих наращенных ногтей. После этого я решила больше не испытывать её расшатанные нервы. Заперевшись в комнате, я сидела там целый день. Мысль о том, что стоит позвонить Мигелю или Игорю меня посещала не один раз, но я не хотела их тревожить из-за пустяков. Андрей всячески пытался выпроводить Леру, но та никак не уходила. В конце концов, он сдался и в тот же вечер ушёл. Всю ночь Лера бухала и ссорилась с кем-то по телефону. Уснула я лишь под утро.
Проснулась я от того, что кто-то нежно гладил меня по голове. Открыв глаза, я увидела перед собой Игоря.
– Спи, спи. Сейчас только шесть утра. Спи, – укрыв меня одеялом, он вышел из комнаты, а я погрузилась в сладкий сон.
Проспала я почти до вечера, но всё равно чувствовала какую-то усталость, и вставать мне совершенно не хотелось. Почувствовав запах жареной картошки, я моментально вскочила с кровати и тут же ринулась вниз. Игорь стоял у плиты и, нарезая ломтики помидоров, кидал их в салатницу. Я не сразу заметила, что в доме царил полный порядок, и от куража не осталось и следа. Всё было точно так же, как и до появления Леры. Я подошла к Игорю
и, вдохнув в себя аромат свежего салата и поджаристой картошки, умирала от блаженства.
– Доброе утро, соня, – заметив меня, произнёс он бодро и расплылся в широкой улыбке. – Ну, ты и спать, уже пятый час скоро.
Я промолчала, лишь слегка улыбнулась.
– Садись, сейчас есть будем, – выжав из апельсина сок, он поставил передо мной стакан. – У тебя тут полный холодильник еды, ты чего не ешь?
– Да так, не хочется, – отмахнулась я.
– Ванька там весь испереживался: не звонишь, не пишешь, да и вообще телефон отключила. Он хотел уже сам приехать, хорошо, что ума хватило мне позвонить. Он же предупредил тебя, чтобы ты звонила мне. Почему ты не позвонила, когда Лерка пришла? – сев за стол, он принялся поглощать еду.
– Не хотела дёргать тебя по пустякам.
– Ника, это не пустяк. И, если ты знаешь, что самой тебе не справиться, ты можешь, полностью положиться на меня, – дотянувшись до моей руки, он положил свою ладонь на мою и мило улыбнулся, – Ник, ты не одна. У тебя есть мы.
От его слов мне стало так легко и приятно на душе. Улыбнувшись ему в ответ, я начала есть. Мы долго молчали, каждый думал о своём. Но каждый раз, когда наши взгляды пересекались, я упорно пыталась разглядеть в них что-то и понять, что же происходит на самом деле в душе у этого милого мальчишки. Не имея никогда ни родного брата, ни сестрёнки, я начала задумываться о том, как было бы мне с ним спокойно, если бы он был моим родным братом. Я любила его... любила как родного брата. Рядом с ним я чувствовала себя той же маленькой, озорной девчонкой, которой была раньше. Он не опекал меня, как это делал Ваня, он всё делал в меру.
– А что ты собираешься делать с выпивкой? – спросил Игорь, убирая со стола.
– Даже не знаю... – пожала я плечами. Лерка выпила почти всё, что находилось в баре. – Может, он не заметит? – с иронией в голосе спросила я. И сама тут же посмеялась над собственными словами.
– Не знаю, – он усмехнулся. – По-моему, такое может не заметить лишь слепой.
– Блин... Игорь, и что теперь делать? Он же убьёт меня.
– А причём тут ты? Это всё Лерка, а не ты. Скажешь правду, и всё.
– Ага. Он ещё больше орать начнёт. Он Лерку и так не выносит, а тут такое... – я закусила губу.
– Ник, прекрати ты паниковать. Скажи ему правду, в конце концов, ты же ничего не делала, и это не твоя вина. ,И знаешь, я могу докупить то, что ещё можно достать у нас в городе.
– Правда? – я была немного ошеломлена его предложением. – Но, блин... они же стоят дорого, не думаю, что Ванины друзья дарили бы ему дешёвую выпивку.
– Ник, вот это действительно пустяк, – Игорь рассмеялся. – Деньги приходят и уходят, надо же их на что-то тратить. Кстати, о трате денег. Я так понимаю, ты все эти дни сидела безвылазно дома
– Ну, да.... А с кем мне гулять. Машка вся в делах, у неё ребята.
– Так вот, как ты смотришь на то, чтобы провести этот солнечный тёплый денёк на улице. Походим по киношкам и кафе? Думаю, ответа ждать не стоит, так как всё и так очевидно. Даю тебе тридцать минут, иди, одевайся, а я пока посуду помою.
– Нет, так не пойдёт, – вскочила со стула и подошла к нему. – Я сама помою посуду. Ты и так много сделал: убрался, приготовил. Будет некрасиво, если ты ещё за меня помоешь посуду. Я всё-таки девушка и хозяйка в доме. Это моя обязанность мыть посуду.
– Так, девушка, иди, собирайся, а я помою посуду.
– Ну, хорошо... – я вздохнула, поняв, что спорить с этим мальчишкой бесполезно.
Быстро переодевшись, я спустилась вниз. Мы гуляли с ним до самого вечера, хоть я очень сильно устала, причём довольно быстро, но я пыталась этого не показывать. Вернулись мы домой ближе к одиннадцати. К тому времени Ваня позвонил мне уже десять раз, а я снова оставила телефон дома.
– Перезвони, он, наверное, извёлся весь, – предложил Игорь.
– С ума сошёл? Он спит, наверное. Завтра позвоню, – я отложила телефон.
– Завтра обязательно позвони. Ник, не относись так к нему, он любит тебя. И то, что он не позволил сделать тебе операцию... Я с ним солидарен. Тут ты, Ника, была эгоисткой, ты не подумала о нас, и о том, что будет с нами, если мы тебя потеряем. И за такие твои мысли.... Не меняй ничего, ты хочешь эту операцию ради мамы, Леры и других прочих людей, которым ты не нравишься, и они считают тебя ущербной. Но в твоей жизни есть ещё несколько людей, которым ты дорога, и им неважно, какая ты! Им неважно, как ты ходишь, как ты одеваешься. Они любят тебя такой, какая ты есть. Они любят тебя настоящую. И так рисковать из-за каких-то жалких людей не нужно. Ты всех хочешь вернуть в свою жизнь, особенно маму, я ведь прав?
Я стояла и сжимала кулаки, чтобы не расплакаться. Как? Откуда он всё знает? Игорь был совершенно прав, я хотела эту операцию не ради себя, а ради мамы и всех, кто бросил меня в ту трудную минуту. Я искренне верила, что это мой единственный шанс вернуть всех, кого я до сих пор люблю всем сердцем. А, самое главное, я хотела вернуть маму... Я безумно скучала по ней и продолжала любить её, несмотря ни на что. Я верила, что она вернётся и обнимет меня как в детстве.
– Они не вернутся Ник. Как бы это сейчас ужасно не звучало для тебя, но это правда. Они бросили тебя. И пора их уже забыть. Это гнилые люди, и ничего, кроме боли, они тебе не принесут... – Игорь опустил голову. – Я знаю, я тоже бросил тебя тогда, но сейчас ты снова рядом со мной. Мы вместе, и мы справимся. Я постараюсь. Нет, я обещаю тебе, что всё то время, пока меня не было рядом, я заполню. И не дам тебе плакать из-за этих мразей.
– Она – моя мама! – завизжала я. И я буду... Буду ждать её! Слышишь, буду! Она вернётся! Она не бросила меня, она уехала! Она вернётся... Обязательно вернётся, – я рыдала, меня трясло. Прошло уже столько времени, а я всё так же никак не могла осознать, хотя, нет, я не могла поверить, что моя мама... мой самый родной человечек в мире бросил меня, и что дочь-инвалид ей не нужна. За эти годы Ваня ни разу не разговаривал со мной о маме, я не говорила ему, что чувствую, он всё видел сам.
Без лишних слов Игорь подошёл и прижал к себе.
– Почему это произошло со мной? Что? Что я сделала не так? Неужели я заслужила это? – я вцепилась в него и рыдала у него на плече. Время от времени плачь переходил в вой.
– Посмотри на меня! – крикнул он, вытирая мои слезы.
Я подняла на него заплаканные глаза.
– Запомни! Зафиксируй эту информацию в своём мозгу! У тебя есть Ваня, он, конечно, придурок полный. Я даже не знаю, почему ты выбрала его, но это не суть сейчас. Пусть он полный придурок, но этот придурок любит тебя. Он кричит, запрещает и опекает тебя потому, что ты, несмотря на свои годы, ещё такая маленькая и глупая. Ты сейчас отрываешься, ведь все эти годы, когда все подростки чудят, ты лежала не двигаясь. Сейчас ты отрываешься за детство, которого у тебя не было. Не смей! Не смей думать, что ты никому не нужна! Если так случится, и Ваня тебя бросит, я – нет, я не брошу тебя никогда и ни за что!
Он, такой чужой по крови, стал для меня таким родным. Они оба. Было паршиво от мысли, что самые родные и близкие отвернулись от меня, а те... чужие люди остались рядом. Я чувствовала себя такой чужой среди своих, но среди чужих я чувствовала себя своей, и я была твёрдо уверена, чтобы не случилось, эти люди будут всегда со мной рядом.
Ваня вернулся через два дня. В тот же день мы поругались. Не знаю как, но он узнал, что Лера была у нас в гостях.
– Я запрещаю тебе с ней общаться! – наматывая круги и размахивая от возмущения, кричал Ваня. – Дружба с ней... ничего хорошего не жди. Она же стерва! Да блин, она даже хуже Аньки!
– О, кого мы вспомнили! Что, никак забыть не можешь?
– Помолчала бы лучше, а! Ты что, думаешь, я не знаю, что у тебя до сих пор есть чувства к Андрею? Ошибаешься, милая, я всё знаю!
– А что, если есть? Что с того? – его постоянная ревность меня заколебала, я взорвалась и решила всё выяснить напрямую. Ваня метнулся ко мне и схватил за руку.
– А то! Ты – моя жена! Или ты уже забыла?
– Больно, пусти, – я попыталась вырваться, но он схватил мою руку ещё сильнее, так, что я скорчилась от боли.
– Слушай меня! Если я ещё хоть раз увижу тебя в компании с этой дурой и твоей первой любовью... Я терпеть такое отношение к себе не стану! Ты мелкая ещё, а я за тебя отвечаю! И не говори, что тебе девятнадцать! Цифры мало о чём говорят, мозгами ты совершенно не думаешь. Ты будешь
слушаться меня, а если же поступишь иначе, значит, плевать ты хотела на всё! А из этого следует очень многое. Ты что думаешь, если я тебя так люблю и прощаю, то тебе всё можно? – он опустил мою руку и присел на кровать. – Сам виноват, избаловал тебя. Тебе было слишком многое позволено, в отличие от моих бывших девушек. Я же хотел как лучше... – он посмотрел на меня, в глазах читалась обида. – Ты пойми, меня в этом городе знают многие. Также все знают, что ты моя жена. Подумай прежде, чем что-то делать. И выбирай себе нормальных друзей, а не шлюху и должника.
– Не смей называть их так!
– А что? По ним будут судить и о тебе! Я не хочу позориться! «Скажи мне кто твой друг, и я скажу – кто ты», знаешь ведь поговорку... – он закрыл лицо руками. А потом, встав с кровати, подошёл ко мне и, глядя в глаза, произнёс:
– Я не знаю, что с тобой происходит... что происходит с нами, с нашими отношениями. Может, ты не замечаешь, но с каждой ссорой всё потихоньку рушится и мы всё дальше друг от друга. Даже сейчас ты раздула из мухи слона. Ник, неужели тебе так хочется ругаться? Хочется, чтобы я кричал на тебя? – его взгляд был потерянным. – Я не хочу ругаться с тобой и причинять тебе боль, но ты сама вынуждаешь меня! Пойми, Никуш, я тоже не железный, – он нежно провёл рукой по моим волосам. – И всему есть предел. Я устал, жутко, понимаешь? Я думал, приеду домой, отдохну. А тут такое. Давай не будем сейчас ругаться, у меня просто нет сил. – Ваня и правда выглядел неважно.
– Хорошо, – без каких либо эмоций сказала я.
– Ну, вот и хорошо, – Ваня улыбнулся и поцеловал меня. – А с этими двумя ты общаться не будешь, – заявил он вновь.
Я была поражена, снова услышав такое. Да как он может запрещать мне делать что-то? Они – мои друзья, и никто не может мне запретить общаться с ними.
– Ваня, ты палку не перегибай! Хватит меня опекать! Сколько уже можно! Почему ты мне всё запрещаешь? Да ты же мне даже вздохнуть спокойно не даёшь. Всё боишься, что со мной что-то случится! Меня уже достала твоя чрезмерная опека! Может, ты попутал, я не дочь тебе! А если хочешь воспитывать кого-то, то тебе нужен сын или дочь. Только вот проблема, я не смогу родить, так что заведи себе хорька, а лучше собаку. Говорят, что те, у кого никогда детей не будет, имеют в доме много собак. Так воспитывай псину, а не учи меня жизни. А лучше, подай на развод, ну, зачем тебе бесплодная жена, да ещё и больная? – меня всё жутко раздражало. Хотелось истерить, плакать, и высказывать ему всё на свете.
Он искоса посмотрел на меня устрашающим взглядом, а затем, со всей силы, ударил по лицу. Я пошатнулась, не устояв на ногах, упала на пол. Заметив на полу капли крови, я с ненавистью посмотрела на него, вытирая рукой кровь, ручьём вытекавшую из носа.
– Довела всё-таки... – он прошёл в уборную и вернулся оттуда с мокрым полотенцем, сев напротив меня, Ваня протянул его мне.
Не сказав ему ни слова, я молча встала и начала одеваться. Кровь из носа хлестала как из фонтана. Все мои попытки остановить её были тщетны. Ваня сидел на полу и наблюдал за тем, как я в слезах собираю вещи.
– Куда собралась? – вопрос прозвучал злобно.
– Не твоё дело! Я не собираюсь терпеть твои побои!
– Куда ты собралась на ночь глядя? – не унимался он.
– Я ухожу от тебя! – голос дрожал, руки тряслись. Я до конца не понимала, что делаю, мне просто хотелось убежать, скрыться и поплакать в одиночестве. Вся та боль, накопившаяся за эти дни, просилась наружу.
Собрав всё самое необходимое, я взяла сумку и уже шагнула за порог спальни.
– Стоять! – крикнул он и тут же оказался возле меня. Выхватив сумку у меня из рук, он отбросил её в сторону. – Хватит выёживаться! Меня задолбали твои вечные истерики! – неожиданно он обнял меня, сменив гнев на милость. – Показала себя, молодец. А теперь успокойся и ложись спать.
– Нет! – выкрикнула голосом обиженного ребенка и, оттолкнув его, побежала вниз.
– Ника, стой! – кричал он, но я даже не обернулась. Схватив кроссовки, я выбежала во двор, а затем на улицу. – Стой! Кому говорю!
Возле дома, по счастливой случайности, стояло такси.
– В город! – попросила я таксиста, быстро сев в салон. Не было ни страха, ничего, абсолютно. Только боль. Проехав уже большое расстояние от дома, я поняла, что натворила. Но пути назад не было. Надо было думать, что делать дальше, и куда ехать вообще. Без колебаний я назвала адрес общаги, надеясь на то, что смогу там отыскать Андрея.