Глава 16
(От лица Вани)
Всю ночь я не мог уснуть от невыносимой боли в плече. Ника тоже ворочалась всю ночь, похоже, наш ночной разговор про предательство ей никак не давал заснуть спокойно. Я нисколько не жалел о том, что вот так вот в лоб сказал, что с ней будет, если она вдруг меня предаст. Пусть знает. И хотя я был уверен на все сто процентов, что она меня не предаст, на душе всё равно было что-то не то.
На какое-то время мне всё-таки удалось уснуть. Проснулся я оттого, что чувствовал, как кто-то пристально смотрит на меня. Резко открыв глаза, я увидел Нику. Она сидела на кровати напротив. Спина её касалась холодной стены, ноги были поджаты под себя. В палате было темно, но свет, исходящий от коридора, дал мне возможность рассмотреть её лицо. Она смотрела на меня пристально, почти не моргая. Впервые в жизни в этих детских карих глазах я увидел ненависть. Холод, ненависть и боль – всё это было в её глазах.
– Ника...– позвал я её, но она не откликнулась.
Тогда я встал и подошёл к ней, но с каждым моим шагом она меня пугала ещё больше.
Глаза её были широко раскрыты, она вжалась в стену и вцепилась руками в простыню.
– Милая, ты чего? – голос мой слегка дрогнул.
Я сделал ещё один шаг к ней, но, увидев на её щеках слезы, я сделал шаг назад. Пару минут я прибывал в шоке и смотрел на то, как она со страхом в глазах смотрит на меня. Медленно отойдя от неё, я присел на пол, облокотившись на кровать. Я знал, что это её состояние ненормально, но ничего сделать не мог. Впервые за прошедшие годы я понял одно: она меня боится, и именно это меня убивало. Это явно было связанно с прошлым. С прошлым, которое нас обоих не отпустит никогда, даже если мы расстанемся, всё равно будем помнить то, что произошло.
Я смотрел на то, как она тихо плачет, глядя на меня, и лишь уже за это был готов убить себя. Я не выносил её слезы. Слезы из самых родных глаз на свете причиняли мне боль, нестерпимую боль. Я готов был разнести всё к чертям от злости, от боли, но я боялся напугать её еще больше. Сказать ей что-то я тоже не мог, так как не знал, что сказать. Казалось, если я произнесу ещё хоть слово – она закричит. Хотелось прижать её к себе и попросить прощенье за то, что я с ней сделал. Но я не был уверен, что она простит меня.
Я не трус, нет. Я просто боюсь потерять её навсегда. Сколько бы я не просил прощенья перед ней, эта боль всегда уже будет со мной. Никогда и ничем я не смогу загладить эту вину перед ней. Она не помнила самого момента падения, она не помнила, как именно она упала. С одной стороны, я должен радоваться, а с другой, я понимал, что она всё когда-нибудь вспомнит и всем отношения придёт конец. И уже тогда я не смогу удержать, даже силой, потому что это уже будет не любовь. С каждым днём я любил её все больше и больше. Я не понимал, как можно так сильно любить человека, но я любил. И с каждым новым днём я боялся, что она всё вспомнит. Этот страх не покидал меня все эти годы, он есть сейчас и будет до того момента, пока она не вспомнит. Именно в такие моменты мне иногда казалось, что она всё помнит... Помнит, но молчит. Я каждый раз задавался вопросом: а можно ли вообще такое простить? Ответ был прост: такое не смог бы простить никто.
В таком положении Ника просидела минут тридцать. И когда её всхлипы уже были слышны чуть ли не в коридоре, я решил позвать медсестру, так как был уверен, что в данный момент она меня к себе не подпустит. В таком положение ей сидеть категорически запрещалось, но время от времени она всё-таки садилась, поджав под себя ноги. Возможно, это была привычка из прошлого, но с этой привычкой ей стоило распрощаться, это было лучше для неё.
Держась одной рукой за плечо, я вышел в коридор и подошёл к посту. На столике, среди кучу каких-то бумаг и лекарств, аккуратно положив голову на ладони, спала милая девушка. Мне даже жалко было её будить, но и Нику в таком положении я оставить не мог.
– Девушка...– позвал её тихонько, но она продолжала спать. – Девушка....– повторил я, уже теребя её за плечо.
Она проснулась и, подняв свои сонные глаза, посмотрела на меня.
– Девушка, у меня там жена... – я замялся, обдумывая как бы лучше сказать. – Ну, в общем, у неё ступор, что ли так. Я не знаю, что делать. Не могли бы вы вывести её из этого состояния и дать ей снотворное, чтобы она спала нормально.
– Молодой человек, вы в своём уме? – она взглянула на меня удивленными глазами. – Какое снотворное? У вас жена с приступом лежит, а вы хотите, чтобы я её снотворным напичкала. Вы совсем что ли дурак?
– Ну, успокоительное дайте, она же вообще не спит.
Девушка встала и, прихватив с собой какой-то пузырек, направилась в палату, я плёлся за ней с больным плечом, с которого явно сочилась кровь.
Пока девушка выводила Нику из ступора, я сидел на кушетке рядом с палатой.
– И часто она впадает в такой ступор? – спросила медсестра, присаживаясь рядом со мной.
– Нет... – я отмахнулся. – Такое я вижу впервые, а раньше было что-то похожее...
– Я дала ей успокоительного немного, она спит.
– Спасибо, – поблагодарив девушку, я встал и уже открыл дверь палаты, как она остановила меня.
– Молодой человек, что с вами? – спросила она испуганно
– Всмысле?
– У вас кровь, – она показала на моё раненое плечо, из которого шла кровь. Поняв, что она может поднять шумиху, когда узнает про ранение, я подошёл к ней вплотную так, что она испугалась ещё больше.
– Тебя как зовут? – спросил я.
– А-аня, – произнесла он тихо, заикаясь.
– Да вы что, преследуете меня что ли? – я усмехнулся, вспомнив про свою бывшую.
– Вы о чём? – спросила девушка.
– Да так, мысли вслух. Где у вас тут процедурный?
Трясущимися руками Аня указала мне местоположение процедурного кабинета.
– Пошли, – приказал я и, схватив её за руку, потащил её в кабинет.
Она молча поплелась за мной, ни о чем меня не спрашивая. Зайдя в кабинет, я запер дверь на ключ, который торчал в замке. Девушка отошла от меня подальше и наблюдала над тем, как я стягиваю с себя кровавую футболку. Выбросив футболку в корзину с мусором, стоящую рядом, я направился к ней. Аня точно так же как и Ника вжалась в стену и смотрела на меня ошарашенными глазам. Медленными шагами я подошел к девушке и, облокотившись руками об стену, не давал ей вырваться, да она и не пыталась.
– Что вы делаете? – спросила она, глаза её стали ещё шире.
– А не видно? – я ухмыльнулся, прекрасно поняв, о чём это мило создание сейчас подумало.
– Вы же женаты... – на её губах появилась еле заметная улыбка.
– Моя жена мне сейчас мало чем поможет, а вот ты... – я подмигнул. Уж очень меня забавляло её шокирующие личико.
– Что?
– Ты сейчас мне просто необходима... – я улыбнулся.
– В смысле? – девушка заметно напряглась.
– Да расслабься ты! – тихо рассмеявшись, я поправил воротник её халата. – Мне нужно, чтобы ты без лишних вопросов перевязала мне рану. Если что, я заплачу. Это понятно?
Аня молча кивнула.
– Ну, вот и хорошо.
Присев на стул, я ждал, пока медсестра приступит к своим обязанностям, но она долгое время смотрела на моё плечо всё таким же удивлённым взглядом, который понемногу начал меня раздражать.
– Что уставилась? Никогда не видела огнестрельного ранения? – я психанул и прикрикнул на неё. Пытался тем самым привести Аню в чувства.
– Видела, но...
– Я же сказал, без лишних вопросов, ты вроде бы кивнула. Так что стоим? Ты не знаешь, что нужно делать?
– Знаю...
– Так что стоишь как столб? Делай!
Побегав пару минут по кабинету и найдя самое необходимое, Аня принялась перевязывать мне плечо. Причем делала всё настолько аккуратно и медленно, мне даже показалась, что она боится причинить мне боль, так как я мог снова на неё накричать.
– А она правда ваша жена? – спросила девушка, первой нарушив тишину.
– Паспорт показать? – я недовольно фыркнул, вопрос не то, чтобы мне не нравился, он показался мне глупым, а на глупые вопросы я отвечать не любил.
– Да нет... – она слегка улыбнулась, – Просто она такая маленькая, а вы... – она замолчала. – Извините, а можно у вас спросить? – не дождавшись моего ответа, Аня продолжала задавать мне глупые вопросы. – У неё целый букет болезней, да и к тому же сердце, которое может остановиться в любой момент. Зачем вы на ней женились?
– Потому что люблю... И перевязывай, пожалуйста, молча, у меня так голова гудит.
На пару минут Аня замолчала, но потом заговорила вновь.
– Вы бы отвели свою жену к психиатру, странная она у вас. На лунатика похожа, – она хихикнула.
Я смерил её холодным взглядом:
– Я что-то в твоих словах ничего смешного не увидел. Обоснуй мне свое хихиканье сейчас.
– Простите... Знаю, над больными смеяться нельзя... – она виновата посмотрела на меня.
– Ещё хоть слово я услышу от тебя о моей жене, я запущу в тебя чем-ниудь.
Всё оставшееся время медсестра молчала. Перевязав мне рану и прокапав мне морфий, она всё-таки решила ещё раз извиниться.
– Вы это... простите меня, сама не знаю, что на меня нашло. Я не хотела вас обидеть.
– Проехали, – я отмахнулся. – За помощь спасибо, – я достал из портмоне пару купюр и протянул их Ане.
– Нет, вы что? Не нужно, – она замахала руками. – Это моя обязанность: помогать людям, – улыбнувшись, она принялась убирать окровавленные бинты.
Я же лишь пожал плечами.
– Жене ни слова о моём ночном визите, – приказал я и, не дожидаясь ответа, направился к выходу.
Меня ужасно клонило в сон. Я чувствовал усталость и был готов рухнуть прям на пол и уснуть. Плечо ныло, но уже не с такой силой, как пару минут назад.
– Молодой человек, – тихо окликнула меня Аня. – Вот, держите, – девушка протянула мне белую футболку. – Не будете же вы голым ходить.
Я рассмеялся.
– Она чистая, можете не переживать.
Поблагодарив девушку ещё раз, я удалился за дверь палаты. На улице уже было не так темно. Взглянув на часы, которые показывали четыре утра, я удивился и понял, что сегодня поспать мне не удастся, так как через три часа медсёстры начнут ходить по палатам и измерять давление.
Натянув на себя футболку, я подошёл к Нике, которая спокойно спала в кровати, свернувшись калачиком и, как всегда, выкинув одеяло на пол. Укрыв её, я присел на край кровати.
– Вот, если бы ты всегда была такой спокойной, проблем у меня было бы меньше, и жизнь проще... – произнёс я в пустоту, обращаясь к своей малышке. Поцеловав её в макушку и пожелав ей спокойной ночи, я лёг к себе и тут же уснул.
Проснулся я от звонка мобильного телефона. Схватив телефон с тумбочки, Ника вышла из палаты. Вернулась она обратно счастливой. Я же не разделял её счастья, так как не знал причины, и моя голова просто раскалывалась на части.
– Есть будешь? – спросила она, продолжая всё так же светиться от счастья. – Игорь просто шикарно готовит, – она протянула мне тарелку с едой.
И когда только это шустряк ушастый всё успевает? Всю ночь что ли не спал?
– Я не хочу есть.
– Ваня, блин, ты угробишь свой желудок. Поешь, пожалуйста, – заныла Ника. – Ты же ни ел ничего...
Поняв, что она не оставит меня в покое, я принялся поглощать стряпню приёмыша.
– Ты сама-то ела?
– Ага, недавно.
– Ты что счастливая-то такая? – спросил я, заметив, что улыбка с её лица не слезает.
– Вань, ты самый лучший у меня.
– А ты у меня, – я улыбнулся.
– В нашей жизни скоро кое-что изменится.
Услышав такое, я занервничал, так как вспомнил, что именно с такими словами Маша начинала свой разговор с Мигелем, когда хотела сообщить, что беременна. Но в моём случае такое было невозможно.
– И что же именно? – спросил я с надеждой на то, что она сейчас скажет мне эти два заветных слова.
– Я пока не скажу тебе, но ты точно будешь рад этому, потому что наша жизнь после этого изменится, и всё у нас будет хорошо.
– У нас и так всё хорошо. И я же ясно дал тебе понять, чтобы ты от меня никогда ничего не скрывала! – я прикрикнул.
– Ваня... Ты чего?
– Ничего! Достала! Ну, давай, секретничай, только потом не плачь! И прекрати носиться по палате как сайгак! Ты забыла, где ты находишься?
– Нет... – обиженно пробубнила она.
– Тогда прижми свою задницу к кровати и сиди! Или ещё один приступ захотела?
Ника послушно села на кровать. Я же, швырнув тарелку, направился к выходу. То ли я не выспался, то ли тема детей меня задела настолько, что я взорвался. Я не хотел на неё кричать, но накричал.
Со словами:
– Ваня, прости меня, пожалуйста, я расскажу тебе всё... – Ника запрыгнула на меня, схватившись одной рукой за моё больное плечо.
Я еле устоял на ногах и кое- как, приземлившись на колени, успел удержать её за руку, чтобы она не упала.
– Ты что, с ума сошла? А если бы я не удержал? Что ты вообще творишь, ненормальная! Смерти хочешь? – я уже орал, а она испуганными глазами смотрела на меня. – Бесит это! Треснул бы тебе по голове, вдруг мозги на место встанут!
Я только хотел замахнуться, нов палату зашла медсестра.
– Молодой человек, не могли бы вы купить своей жене лекарства, – она протянула мне рецепт.
– С удовольствием смотаюсь отсюда! – я смерил Нику холодным взглядом. – А вы вколите этой ненормальной что-нибудь, чтобы лежала и не дёргалась.
Пока я мотался в аптеку и в магазин, за продуктами, прошло не больше трёх часов. И всё это время Ника разрывала мой телефон своими звонками, но я решил её проучить и пустил в игнор. Вернувшись в больницу, я обнаружил её спящей под капельницей. Выгрузив пакеты, я лёг на кровать, хотел вздремнуть, пока она спит. Но как только я закрыл глаза, услышал тяжёлые вдохи и выдохи. Я повернулся, посмотрел на Нику. Она дышала медленно. Поначалу я думал, что она меня решила разыграть и просто лежит, и дурачится. Но когда её кожа начала приобретать серо-голубой оттенок, я тут же кинулся к посту. То, что происходило дальше, я просто не понимал. За какие-то считанные секунды в палату ворвалась куча врачей, а я стоял и смотрел, как эта куча борется за жизнь моей малышки.
– Остановка дыхания, – раздался чей-то резкий голос.
Я сполз вниз по стенке и, обхватив голову руками, повторял:
– Дыши, родная, дыши... Ты должна жить! Дыши же ты, мать твою! – взвыл я.
– Остановка сердца...– раздался голос медсестры-Ани за дверью.
Миша с Машкой приехали буквально за полчаса. А с ними и два ушастых брата. Старший меня бесил, но я пытался держаться.
– Что с ней? – Миша прикрикнул, что я аж вздрогнул.
– Остановка сердца была... – я перевёл дыхание. – Вытащили, слава богу. Врачи говорят, в рубашке родилась.
– Ну, так, конечно... Сначала полетала, чуть все мозги себе не вышибла, а теперь остановка сердца... – вмешался в разговор Смирнов. – Если бы не «рубашка», давно бы мы уже с вами к ней на могилу ходили. А всё из-за кого? –он косо посмотрела на меня.
– Шавка, рот свой закрой! С лестницы спущу, – процедил я сквозь зубы, ближе подойдя к нему.
Глаза в глаза. Его глупая ухмылка бесила меня ещё больше. Ну, вот откуда у такого человека, как Игорь, брат – такое дерьмо?
– Что, надоела? Решил грохнуть? – он ухмыльнулся. – Я заставлю её накатать на тебя заяву! И не переживай, позабочусь о том, чтобы за предумышленное тебя посадили надолго! – Смирнов криво улыбнулся, жуя во рту жвачку.
Я кипел от злости, его ухмыляющаяся рожа явно соскучилась по кулаку. Я еле сдерживался, чтобы не врезать ему.
– Наигрался? Надоела! – Казалось, он специально пытается вывести меня из себя. – Превратил красивую, милую, вечно улыбающуюся девочку в хрен знает во что! Да с ней даже разговаривать невозможно! Она как... – он замялся – Да ты из неё истеричку сделал, ублюдок! Кому она теперь такая будет нужна?
– А, разве, не ты хочешь быть с ней? Или я чего-то недопонял?
Он замялся и не ответил на мой вопрос.
– Что-то ты задумал, ушастый! – я покосился на него.
Схватив его за футболку, я прижал к стене, но моё внимание привлёк врач, который вышел из палаты.
Он осмотрел всех нас с ног до головы. Потом перевёл взгляд на меня.
– Я так понимаю, вы – муж? – спросил он, снимая очки и протирая глаза.
– Да, что с ней? Это серьёзно?
– Нам лучше поговорить наедине... – он вновь провёл взглядом по всем, кто стоял возле палаты. – Лишние уши ни к чему.
– Мы все родственники! Я её опекун! – вмешался в разговор разъярённый Мигель.
– Ну, раз все тут родственники, скажу вот что. Наши медсёстры ко всему произошедшему отношения не имеют!
– То есть? – спросили мы в один голос с Мигелем.
Позвав к себе заплаканную Аню, он приобнял её слегка и начал успокаивать.
– Я, правда... не... не виновата! – она разрыдалась, уткнувшись в плечо к главному врачу. Я всё делала по назначению... – Аня не переставала рыдать.
– У вас, правда, огнестрел? – спросил вдруг врач, переведя взгляд на меня.
– Да, – я посмотрел на Аню, та лишь всхлипывала.
– Так вот, я вижу все вы ребята непростые, и огнестрел у тебя не случайно. Того, кто пытался лишить вашу жены жизни, нужно точно искать не здесь. В нашей клинике врачи с большим опытом и стажем! И ни одна медсестра, даже самая молодая, никогда не могла бы ввести в систему по ошибке инсулин, который и привёл к остановке дыхания, а, затем, и остановке сердца.
Все просто раскрыли рты. Никто и подумать не мог, что Нику кто-то пытался убить.
– Прошу вас либо предоставить девушке охрану, либо увезти пациентку в другую клинику, – с этими словами врач и Аня пошли в противоположенную сторону, а мы так и остались стоять в шоке, до сих пор не до конца понимая смысл его слов.
Поломав голову, кому же нужна была смерть Ники, я ничего не надумал, но я понял одно: тот, кто хотел убить её, был из близкого окружения, и этот кто-то явно знал, что введя в систему инсулин, убьёт Нику.
– Сука! – взревел я и накинулся на Андрея, повалив его на пол одним движением. Я начал избивать его, сам не понимая, по каким органам попадал.
Андрей был единственным медиком, больше с ней так поступить не мог никто.
– Я убью тебя, сука!
– Маркелов! Прекрати! – Мигель схватил меня за локоть и потащил в конец отделения. – Что ты делаешь?
– Это он! Разве не понятно? Кроме него про воздействие инсулина никто не знал!
Мигель рассмеялся.
– Ты, что, думаешь, в этом только медки разбираются? Я знал, что будет с человеком, если вколоть ему инсулин! И что теперь, ты меня в убийцы запишешь?
– Ну, ты! Ты-то этого точно бы не сделал! А этот ушлёпок точно что-то замышляет!
– Прекрати ты! Что, сам накосячил, а признаться не можешь? Это же ты!
– Мигель, ты чего? – я оттолкнул его. – Да ты как никто другой знаешь, как я сильно люблю её! Что ты мелишь? Ты сам понимаешь, что ты сейчас несёшь? Я её и пальцем не трогал!
– Не трогал, говоришь! – он усмехнулся и схватил меня за футболку. – А вот медсестра утверждает обратное: когда она вошла в палату, ты ударил Нику, а ночью она вообще была в непонятном состоянии. Что это? Ванёк, ты опять начал? Если на то пошло, то заведи себе шлюху и пизди её, сколько хочешь. А Нику не трогай, понял? Иначе я собственноручно выбью тебе все мозги... которых у тебя нет!
– Да не трогал я её! Я только замахнулся и... – он не дал мне договорить.
– Если бы в палату не зашла медсестра, ты бы её ударил! Научись контролировать свои эмоции! – он отпустил меня и, закурив сигарету, смотрел в окно.
– Значит, так! Сейчас я ставлю возле её палаты двух своих ребят, которые будут охранять. И ты, – он посмотрел на меня. – Да и не только ты, все. Кроме меня и Машки в палату никто не войдёт, ну и, конечно, медперсонал.
Я посмотрел на него ошарашенными глазами. Да как он может? Ника – моя жена, а не посторонний человек!
– Слушай, Мигель! Это уже перебор, я всё-таки её муж, а не парень с улицы! И ты не имеешь никакого права не пускать меня к ней! Мне не пять лет, я сам в состоянии решать, что мне делать!
– Ты прав, тебе не пять лет, но я имею полное право не пускать тебя к ней, так как подозреваю, что именно ты хотел убить её! Согласись, я не спроста думаю на тебя, ведь один такой случай уже был... – он закурил новую сигарету.
– Вот только не надо сейчас, – обхватив голову руками, я присел на корточки, а потом резко встал. – Ты прекрасно знаешь, что я не хотел! Всё вышло случайно! Не терзай ты мне душу этим! Хотя бы ты, Мих! Мне и так тяжело!
– Я всё сказал! Пока я во всём этом не разберусь, ты и на метр к ней не подойдёшь. Понял? И после больницы я заберу её к себе, – докурив сигарету до бычка, Миша направился в палату, но его остановили два здоровых амбала. Пожав им руки, Мигель начал что-то объяснять, пацаны же лишь кивали в ответ.
Улучив момент, я пошёл к палате, но дойти не успел. Эти два амбла, заломив мне руки назад, остановили меня.
– Совсем что ли страх потеряли? Пустили быстро! – я попытался вырваться, но один из них со всего размаху ударил меня по плечу.
Я тут же чуть ли не взвыл от боли и упал на колени.
– Вот за этим следите особенно!
– Миша, да ты вообще охерел? Она моя жена! Я имею право...
– Ванёк, не ори! И запомни, тут я буду решать, на что ты имеешь право, а на что –нет! Особенно, если это касается Ники!
– Ну, ты и сучара же, Мишаня!
– Всё для вашего же блага, дружок!
Я попытался вырваться из рук амбалов, но ничего не получалось. Я лишь причинял себе боль.
– Не рыпайся ты! – прикрикнул Мигель.
– Сука! Да пусти ты меня к ней! Я тебе клянусь, я её не трогал! Мразь!
Миша перехватил меня у пацанов и, ударив со всей дури об стену, прислонил меня к ней и схватил за футболку.
– Маркелов, давай сраться сейчас не будем, а? Ты мой друг, именно поэтому я всё это сейчас делаю! Знаю, что, если ты сам начнёшь разбираться в этом, то наломаешь таких дров! – Миша был абсолютно прав, я мог наломать дров. – И я предупреждаю тебя в последний раз! Ваня, если за тобой будет ещё один косяк! Хоть один... я тут же отправлю тебя обратно, в Питер, не сомневайся, для меня это как два пальца об асфальт. И Нику ты больше не увидишь! Я об этом позабочусь! – он ослабил хватку. – Ты понял меня?
– Да.
Мигель отпустил меня и, посмотрев на амбалов, дал им взглядом понять, чтобы те не отходил от палаты ни на секунду.
Домой я так и не ушёл, а ночевал на кушетке возле палаты.