Тайна Сердца

— Это моё, — тихо произнесла девушка. Ей было так больно, что сдерживаться не хватало сил. Сейчас Кеори чувствовала себя двухлетней девочкой на детской площадке, у которой взрослые девчонки отняли куклу и не желали отдавать. Беспомощность... Почему-то сейчас Кеори казалось, что она не способна защитить даже себя, не говоря уже о кулоне. Зачем же тогда она тянет руку? Что сможет сделать? Ещё несколько мгновений назад Кеори чувствовала себя уверенной. Нет, не так, слишком самоуверенной, а потому глупой.

Женщина бросила на неё удивлённый взгляд; в нём была лёгкая насмешка и превосходство. Да уж, Кеори прекрасно понимала, как выглядит она в её глазах: маленькая, убого выглядящая девочка в мокрой одежде. А она? Она шикарна... И это обезоруживало.

Глаза щипало от слез. Но ни одна не скатилась по щеке, Кеори смогла их сдержать.

Девушка была настолько сосредоточена на той, что стояла в дверном проёме, что просто не замечала силуэта за её спиной. Тристар со стороны наблюдал за происходящим, и эта картина его совершенно не радовала. Казалось, что ещё мгновение, и Кеори разрыдается. Сильная и стойкая Кеори падёт перед той, кого не знает. Тристару казалось, что этого просто не может быть, но, как ни странно, именно это и происходило на его глазах.

Изабелла — так звали девушку, что загородила дверной проем — старательно не обращая внимание на протянутую к ней руку, пыталась выйти из квартиры, но по её пылающим щекам было видно, что она прекрасно понимала, к чему всё это идет и просто пыталась избежать конфликта, и, тем не менее, Кеори не дала ей этого сделать: встав точно напротив женщины, она перегородила ей путь к отступлению.

Кеори хотелось кричать от злости. Как она посмела надеть то, что ей не принадлежит? Сжимая кулаки от злости, девушка приблизилась к нахалке, что посмела посягнуть на чужую собственность.

— Отдай! — в голосе Кеори отчётливо слышался гнев. Её буквально колотило от всего этого. Всего лишь на несколько мгновений безысходность сменилась яростным гневом, способным разрушить всё на своем пути. Кеори ещё никогда не чувствовала себя такой злой. Эта ярость, как ей казалось, была способна изничтожить её изнутри.

Кеори уже была готова сорвать кулон, всё ещё висевший на шее девушки. Сейчас её не волновала цепочка, которая может порваться; важно было лишь одно: вернуть свою драгоценность. Ей казалось, что она зациклилась на этом, зациклилась на простом кулоне или же не простом. Что для неё значила эта вещь? Связь или надежда? Надежда на что? Рой вопросов кружился в голове девушки. Она не знала, что думать, не знала, что делать, как поступить. Гнев застилал глаза, мешал нормально мыслить. Кровавая пелена ярости будто окутала её. Ещё мгновение, и Кеори бы сорвала свой кулон с шеи этой женщины. Но что-то на задворках сознания говорило, что это неправильно, что всё можно решить мирно, что девушка отдаст кулон, если попросить. Хотя, нет...

Кеори уже просила, и это не дало совершенно никакого результата.

Девушка оттолкнула руку Кеори, презренно фыркнув, и собиралась влепить ей пощечину: как говорится, лучшая защита — это нападение, но не смогла этого сделать. В нескольких сантиметрах от лица Кеори её рука была остановлена Тристаром. Парень действовал импульсивно, он даже не думал: для него всё произошло слишком быстро. Вот Кеори протянула руку, чтобы сорвать кулон, затем эту хрупкую маленькую руку оттолкнули, и Изабелла замахнулась для удара. Она всегда была своенравной и даже жестокой, а потому это не удивляло, но именно в этот момент в нём что-то щелкнуло. Тристар представил алеющий след на щеке Кеори, представил то, что она ощутит, и как от боли на глазах выступят слезы. И он разозлился. Словно мгновенный переключатель сработал: вот он стоит и смотрит на всё это с ухмылкой, а спустя секунду ему хочется реветь от гнева. Он разозлился, как никогда до этого. Тристар не знал, почему он злится, но ему и не были нужны причины для этого.

Изабелла удивлённо обернулась. У Тристара всегда были сильные руки, так что он неосознанно причинял ей боль. Страх в глазах девушки почему-то даже обрадовал его. Он в какой-то степени даже приносил ему удовольствие. Та, из-за которой Кеори чуть не расплакалась, буквально съеживалась под его взглядом, как загнанный в угол маленький мышонок.

— Отдай, — в голосе парня, как ни странно, не было эмоций, лишь холодная сталь, которая не несла в себе нечего хорошего. Этот его тон пугал девушку, что совершенно не удивляло Тристара.

— Трис... — девушка собиралась что-то сказать, но Тристар ещё сильнее сжал её руку, скорее всего, после этого останется синяк, но парня это нисколько не волновало. Его взгляд требовал полного подчинения; сейчас спорить с ним или хотя бы говорить что-то было бессмысленно, совершенно бессмысленно. Свободной рукой девушка расстегнула застежку, и маленькая роза соскользнула с её шеи в ладонь. После чего Изабелла протянула руку с кулоном Кеори, а та забрала свою вещь и сжала в маленьком кулачке, как самое большое сокровище в мире. Кеори испытала невероятное облегчение, когда её пальцы сомкнулись вокруг кулона. Он был теплым... Таким теплым, но это тепло казалось Кеори чужим... Так непривычно осознавать, что тепло на металле принадлежало другой девушке. Не ей, а кому-то другому...

Тристар отпустил руку девушки. Почему-то ему было противно просто держать её за руку. Прикосновение к коже этой девушке было подобно прикосновению к змее: мерзким, гадким. Он предполагал, что девушка тут же уйдет, но нет... Развернувшись, она влепила ему пощёчину. Звонкую, вложив в неё всю свою ярость. Она разозлилась на него, и это было видно по прищуренным глазам, пылающим дикой необузданной яростью. Так необычно, Тристар никогда не видел свою одногруппницу столь разозлённой. Да уж, было в этом что-то, что ему не нравилось. Где-то в глубине души он понимал, что именно сейчас произойдет то, чего он не хотел. Изабелла развернулась и пронзила своим ледяным, полным ярости взглядом Кеори, а дальше... а дальше она сказала то, чего Тристар совершенно не ожидал:

— Ты думаешь, если сейчас он заступился за тебя, то ты особенная? Нет... Таких особенных, как ты, у него каждый день по пять штук сменяется. Желаю удачи! — она развернулась и пошла в сторону лифтов, походкой от бедра. Она считала себя победительницей, хоть и не являлась такой. Если бы она знала всю абсурдность ситуации, что объединяла тех двоих, то не улыбалась бы такой победной улыбкой. Сегодня, когда Изабелла принесла конспекты пропущенной Тристаром лекции, наткнулась в ванной на кулон. Она приняла его за побрякушку, оставленную какой-то пассией, и, не задумываясь, надела. Девушка не видела в этом ничего плохого, ведь ни одна из них никогда не возвращалась. И не учись она вместе с ним, то была бы точно такой же: еще одной в списке забытых подстилок, но она была вынуждена общаться с ним после того, как её отшили. И какого было её удивление, когда хозяйка кулона показалась на пороге его дома. Неужели случилось так, что он переспал с кем-то больше одного раза? Вот это нонсенс!

Тристар уже собирался что-то крикнуть ей вслед, но не смог: слова застряли в горле, мысли перепутались. Он не ожидал этого, не ожидал того, что кто-то может сказать о нём хоть что-то подобное, что кто-то знает его и его повадки, его наклонности, и уж тем более одноклассница, с который он не так уж плохо общался. Неужели это так бросается в глаза? Неужели все видят его насквозь?

То, что она сказала, испугало его, испугало до глубины души. Он думал, что именно сейчас Кеори развернётся и уйдет, убежит, потому что узнает, каким он человеком является. Нет... Она знала его, узнала всё, на что он способен, узнала в тот день, но что-то в глубине души говорило, что ему стоит бояться. Боятся того, что она уйдет, что всё оборвётся, разрушится, и он останется один. Откуда взялись эти мысли и почему он так боялся? Почему он вообще думал об этом? Всю жизнь он привык жить один, жить для себя, жить своими мыслями, своей судьбой, не равняться на других, ведь другие живут по принципам. Принципы, которые принадлежат другим, а у него? У него свои идеи, свои желания, своё будущее. Будущее, которое ведёт в тупик; в этом тупике он застрял уже давно. Безвыходная жизнь, ведь это даже уже не тупик, его жизнь — это комната без окон, без дверей. Как только он вошёл в неё, её двери закрыли, нет, не закрыли, вход заложили, и всё... И пустота... Вечная и поглощающая пустота, из которой не выбраться. И что же делать? Зачем же тогда он живёт и почему именно об этом заставила его подумать девушка, не имеющая для него ровным счётом никакого значения? Она пришла и открыла глаза, разбудила. Сейчас он понимал, насколько его отношения с Кеори были глупыми. Он цеплялся за неё, сам того не замечая, он привык к ней, привык к её присутствию. Даже боялся потерять, но сейчас он не знал, что сказать. Слова комом встали в горле, просто не могли вырваться наружу, потому что их хозяин даже не знал, что хочет сказать, не знал ничего. И всё же именно в этот момент Тристар понял, что он запутался, запутался в себе и не знает, куда ему идти и что делать. Он провожал девушку взглядом ровно до того момента, пока не закрылись двери лифта. Она ушла... И что теперь?

Кеори не могла понять, что имела в виду девушка, что она хотела донести до неё и что это могло значить. Она смотрела на Тристара, и он был похож на человека, в глазах которого было полное одиночество. Он печальным взглядом провожал эту рыжеволосую бестию... Почему он смотрит на неё таким взглядом? Одиноким...

Неужели он любит её? Мысли Кеори спутались, а глаза застелила пелена ярости. Что же делать? Зачем она вообще сейчас стоит здесь? Зачем пришла? Так много «зачем», на которые нет ни малейшего ответа, нет решения. Как и сегодня утром, она стояла в тупике и не знала, куда идти; она стояла перед дверью, за которой её будущее и жизнь. А рядом стоял человек, который удерживал её. Этим человеком был Тристар.

Почему-то он не давал ей покоя. Он не давал возможность открыть эту дверь, оставить в прошлом ту ночь, оставить его в этом прошлом и жить для себя, жить просто для того, чтобы понимать, что ты живой, что в этом мире ты не один. И будущее будет прекрасным, безоблачным. Тогда она сможет понять, на что она способна, что она может всё, и никто никогда не посмеет встать у неё на пути, но Тристар...

Он загораживал эту дверь, он не давал ей сделать ни шагу, запирая её там вместе с собой. И что теперь? Куда идти?

Кеори хотелось развернуться и убежать, но она не могла, не могла даже пошевелиться. Она смотрела на него, впитывая в себя все черты его лица. Он словно был для неё родным... Почему? Это так глупо, сейчас Кеори казалось, что она начала его понимать. Понимать его поступки — Боже, что за бредовая мысль! Кеори горько усмехнулась сама себе.

Она оттолкнула его в сторону и прошла в квартиру. Ну что ж, значит, обратного пути нет. С утра она уходила отсюда с твёрдым решением больше никогда не возвращаться, и вот опять... Опять она здесь запирает себя вместе с ним в тёмной комнате без входа и выхода, который он просто не хочет найти. Кеори не знала, что ей делать, просто следовала своему инстинкту.

Она прошла в квартиру, села на диван. Здесь не было ни малейшего намёка на то, что они могли заниматься сексом. Книги ровными рядами стояли на столе, подушки на диванах лежали точно так же, как и с утра, — Кеори сама расставила их сегодня — даже чашка из-под кофе, что она оставила с утра на барной стойке. Это радовало.

Девушка выпрямила ноги, положив их на столик и отодвинув стопку книг, что лежала на нём. Её немного тревожили слова той девушки. Она не знала, как к ним отнестись. Ведь всё было сложно, очень сложно... Кеори не цеплялась за слова других людей, в этом не было смысла, но почему же тогда в груди всё сжалось, хотелось рыдать ночи напролет и не думать ни о чём? Что с ней? Что происходит?

Обхватив себя руками, девушка судорожно вздохнула. Она чувствовала себя раздавленной и не знала, почему. Ведь на то не было причин. Кеори знала, что всё, что сказала та женщина, было правдой: ей не на что надеяться и не за что цепляться, потому что это ничего не изменит, лишь будет больно, очень больно...

Несколько слезинок скатилось по побледневшим щекам. Было больно, так больно... В горле встал ком, а поток нескончаемых слёз было не остановить. Они бесшумно скатывались по щекам и падали в ложбинку меж грудей, оставляя после себя тоненький мокрый след. Так странно, Кеори не знала, что и думать. Она не знала, что с ней. Ей казалось, что она зациклилась на этом, а потому старалась думать о чём-то другом, но ничего не получалось. Мысли то и дело возвращались к девушке, что ещё недавно загораживала дверной проём, к её словам, и от этого становилось только больнее.

Кеори сильнее сжала кулон в своей руке; он был доказательством того, что эта девушка была здесь. Кеори разрывалась меж двух желаний: поскорее забыть о случившемся и помнить об этом, намотать на ус всё, что она сказала, ведь так будет правильнее. Но почему же она так хотела забыть это, забыть всё сказанное ей? Что же делать? Как поступить?

За своими раздумьями она не заметила, как к ней подошёл Тристар. Он мягко сел на диван и притянул её к себе, позволяя выплакаться. Ему было тошно от того, что приходилось наблюдать её слезы, но от мысли, что она будет плакать в одиночестве, становилось только хуже. Кеори позволила притянуть себя к теплому мужскому телу; носом она уткнулась ему в грудь, вдыхая аромат геля для душа. У него была очень крепкая грудь, прижавшись к ней, Кеори дала выход своим слезам; она больше не сдерживалась, а рыдала во весь голос.

Тристар наблюдал за ней и молчал. Сейчас это было не нужно. Все вопросы и утешения потом. Он лишь сидел и молчал, ожидая, когда этот бесконечный поток прекратится.

Кеори не знала, сколько прошло времени. Может, час или даже два. Оно просто шло, утекало, как песок сквозь пальцы. Девушка прокручивала в голове весь сегодняшний день. Сказать честно, она даже не догадывалась о том, что могло бы так выбить её из колеи. Так странно, в душе скреблись кошки, и сердце казалось непомерно тяжёлым, но разум был чист, как прозрачная гладь воды в горном озере. Он взвешивал всё, оценивал, а сердце... Оно страдало, разрывалось...Но почему же так больно в груди?

Сейчас она слышала лишь биение своего сердца и чувствовала тёплые руки на своих плечах. И это успокаивало... От слёз не осталось и следа. Кеори не знала, что будет дальше, но почему-то она и не хотела знать этого. Ей хотелось тишины и сейчас она получала её в полной мере. Тристар мягко растирал её плечи, как будто знал, что ей холодно.

Следуя минутному импульсу, Кеори сильнее прижалась к нему. Он был тёплым, и почему-то рядом с ним было спокойно. Он грел, как солнышко. Такой нежный, он никогда не был таким. Рядом с ним Кеори никогда не ощущала себя любимой. Она даже не надеялась на это, зачем надеяться на то, чего никогда не будет? Кеори горько усмехнулась — она не знала, откуда взялась эта глупая мысль, даже не догадывалась. Но почему-то именно сейчас ей захотелось быть любимой, чтобы то тёплое плечо, к которому она прислонилась, принадлежало человеку, которого она любит и тому, кто любит её. С ним она никогда не будет любимой. И дело даже не в том, что он её брат, он просто не такой человек. Кеори чувствовала, что он никогда не полюбит её. Никого не полюбит. Сейчас Кеори противоречила сама себе. Девушка чувствовала себя зависящей от него, но при этом ей казалось, что она всегда вольна уйти. Только вот куда?

И вдруг перед глазами вновь появился образ той девушки. В груди всё сжалось... Кеори разозлилась, и у этого гнева не было причин. Если их ничего не связывает, то и для злости не было места. Но Кеори злилась, ей хотелось рыдать и метать. От одной лишь мысли, что губы, целовавшие её сегодня ночью, ласкали тело другой, подступала тошнота. Девушка не понимала, что с ней происходит. Всё внутри говорило о том, что она должна немедленно подняться и уйти. Ей было противно находиться в комнате, где он целовался с другой и... не только целовался.

Резко выпрямившись, Кеори откинула от себя его руки и встала. Она внимательно изучала его удивлённое лицо, голубые глаза, округлившиеся от шока. Почему-то Кеори нравилось то, как он смотрел на неё. Сказать по правде, она никогда не видела его в таком состоянии, и это доставляло удовольствие: видеть что-то новое, познавать что-то иное. Но даже так Кеори хотелось влепить ему звонкую пощёчину. Это желание было настолько сильным, что рука Кеори непроизвольно сжималась и разжималась. Девушка изучала его лицо, собирая в себя каждую частичку его, стараясь запомнить всё.

— Кеори...

Звук его голоса ласкал слух. И в тоже время почему-то желание врезать ему от этого становилось только сильнее. Кеори ещё раз взглянула на него и, резко развернувшись, вышла из комнаты, оставив Тристара одного. Сознание рисовало перед глазами образ его и этой девушки: вот они на диване, у стены, на полу, на барной стойке и лестнице. Эти образы не хотели оставлять её. Или же она просто не хотела забывать о них?

Кеори повернула ручку входной двери, она вышла из квартиры, предварительно забрав связки своих ключей с тумбочки. Сейчас её не удивило то, что Тристар не пошел за ней. Наверное, он был слишком шокирован её поведением. Кеори поняла, что никогда не отталкивала его и именно это и шокировало его.

Он остался в гостиной. Его взгляд блуждал от стола к лестнице, затем к книгам на столе перед ним, потом к окну. Парень ни о чём не думал, ему просто не хотелось думать. Только не сейчас... Его поразило то, как она посмотрела на него. Полный злости взгляд, который, как ему казалось, мог испепелить его до тла. Её злость была понятной, она злилась лишь по тому, что он позволил другой взять её вещь. Обычное дело... В этом все девушки одинаковы. Тристар улыбнулся своей полуехидной улыбкой. Она так ему шла. Он слегка поднимал уголки губ, так что на щеках появлялись ямочки.

Тристар услышал, как за ней захлопнулась дверь и сработал автоматический замок. Такой раздражающий скрежещущий звук, его было трудно не узнать.

Тристар остался один на один с собой. Он всегда боялся оставаться один, ведь тогда он начинал думать, осознавать и оценивать. Сознание словно делилось на два фронта, и они начинали масштабные боевые действия. Одиночество — это болезнь мыслителей, болезнь умных людей. Только оставаясь один на один с собой, можно прийти к какому-то решению. Но Тристар не хотел болеть этим. Это пугало его. Этому человеку всегда нужна только действительность, холодная реальность и факты. Так проще, так легче...

Вскочив с дивана, он взял телефон с барной стойки и набрал сообщение. Ему не нужно было думать, его ответы всегда лежат на поверхности.

***

Кеори шла вдоль пустынной улочки. На улице людей не было, они все сейчас сидели в небольших кофейнях и закусочных, что уютно расположились вдоль дороги. Яркий свет от вывесок и витрин бросал блики на лужи. Дождь уже давно закончился, но небо всё ещё было затянуто тяжёлыми свинцовыми тучами. Сегодняшняя погода словно пыталась соответствовать настроению девушки.

Мокрая одежда противно липла к телу. Это ещё больше раздражало и без того разгневанную девушку. В голове билась одна мысль: почему именно я. Кеори злилась не столько на Тристара и на ту девушку, сколько на себя и на свою глупость. Вся эта неопределенность пугала её. А ещё эта дурацкая невозможность возразить ему. Тристару было достаточно одного взгляда, чтобы Кеори потеряла дар речи. Рядом с ним она казалась себе безвольной. И это пугало....

Девушка свернула с маленькой улочки на широкую улицу, где было разрешено машинное движение. Тут было гораздо шумнее. Кеори хотелось развернуться и бежать обратно, подальше от шума. Там было спокойнее, но до дома оставалась пройти чуть больше двух километров: всего три квартала, а там уже и дом.

Мимо помчалась машина, и Кеори с ног до головы окатило грязной водой из лужи. Что за чёрт?! Кеори злобно фыркнула и пошла дальше. Но сколько же ненависти было заключено в этом обычном звуке. Кеори никогда не видела, чтобы Сара фыркала. Возможно, она просто была так воспитана. Обычно, когда ей что-то не нравилось, она сильно сжимала кулаки, так что на внутренней стороне ладони оставались маленькие кровоподтеки от острых ногтей.

Сегодня был самый ужасный день в её жизни!

Девушка шла вдоль дороги, стараясь избегать луж. Тот водитель даже не подумал остановиться и извиниться. Хам! Кеори миновала ещё парочку зданий и свернула к скверу, что прилегал к Палермскому университету. В такую погоду это место выглядело страшным. Пустые аллеи, мокрые лавочки и выключенный фонтан. Вода в нём была, но Кеори никогда не видела, чтобы он работал за эти две недели, что она прожила здесь. Может его просто закрыли на ремонт или чистку. Такое иногда случается, в поместье бассейны и фонтаны чистили раз в неделю. А зимой и дважды в неделю.

Интересно, каково было бы, если бы сейчас он работал? Вода идет и вверх, и вниз... Это было бы забавно. Кеори приблизилась к фонтану и села на краешек бортика. Он был холодным и мокрым. Возможно, Кеори должна была бы содрогнуться от холодного мрамора, но она привыкла к холоду и практически не замечала его. Девушка опустила руку в воду и пальцы начало неприятно покалывать от ледяной воды. Сквозь мутную воду, в которой плавало несколько листочков, пальцы было практически невозможно разглядеть. Кеори продержала руку там примерно с минуту, а потом выдернула её из воды. Всё же она была слишком холодной для неё.

Сегодня Кеори слишком много думала о других и даже не задумывалась о том, что из-за мокрой одежды и холодного морского ветра она может заболеть. Почему-то сегодня всё отходило на второй план. И, как ни странно, но именно ледяная вода в стареньком фонтане заставила её задуматься об этом.

Девушка вскочила с бортика и, посильнее закутавшись в свою промокшую насквозь одежду, поспешила к своему дому, минуя сквер и главное здание университета, а затем ещё и парочку старых зданий, на первых этажах которых располагались небольшие продуктовые магазинчики. И вот перед ней появился её дом. Милое двухэтажное здание с резными металлическими балкончиками, выходящими на улицу. На некоторых стояли цветы, усыпанные плодами, другие же балконы были полностью пусты. Такие разные люди живут под одной крышей. Ещё на первых лекциях Кеори узнала о том, что отношение человека к вещами, а самое главное, к своему дому может охарактеризовать его как ничто иное. Перед подъездами, как и обычно, было припарковано несколько машин, которые полностью перекрывали возможность попасть в дом. Нет, ну почему всегда так? Её соседи практически никогда не ставили машины в нужном месте, у них, похоже, было хобби перекрывать доступ к подъезду.

Ну что за день? Обойти эти чудесные машины не представлялось возможным, так что Кеори решила пойти на крайние меры: привлечь к себе внимание хозяина той машины, что перегородила ей путь к её подъезду. Недолго думая, девушка со всей силы стукнула ногой по покрышке, сразу же сработала сигнализация и взвыла серена.

Ужасный день! Но он грозил стать ещё хуже, ведь вскоре Кеори ждало выяснение отношений с соседом или соседкой. Что-то пикнуло, и раздражающий звук прекратился, но лишь спустя пару минут кто-то спустился. Мысленно Кеори настроила себя на скандал, но какого же было её удивление, когда она смогла разглядеть человека, что только что спустился:

— Ник, — удивлённо воскликнула девушка, прикрыв рот ладошкой.

Мужчина непринуждённо приподнял бровь, словно бы именно такой реакции он и ожидал. Но спустя несколько мгновений после того, как он смог рассмотреть свою подругу, недоумевающе спросил:

— Почему ты вся мокрая? — парень нажал на кнопку на своих ключах, и раздался щелчок от разблокировавшейся двери. Кеори была похожа сейчас на рыбу: молчала и лишь открывала и закрывала рот, пытаясь что-то сказать. Ей самой казалось, что она язык проглотила. В голове полно мыслей, но превратить их в слова было нереально, словно между мозгом и ртом установилась мощная блокада, сквозь которую мыслям было не пробиться.

Ник, прищурившись, наблюдал за девушкой, ожидая её ответа на довольно-таки простой вопрос. Но всё же не дождавшись ответа на свой вопрос, парень сел за руль своей машины и, отогнав её, открыл Кеори путь к её дому.

Девушка не ожидала увидеть здесь своего друга. Сказать по правде, она даже не догадывалась, откуда у него был её адрес. Как странно, она была уверена в том, что не давала ему свой адрес. Какой сумасшедший день! Что ещё ей сегодня предстоит?

Ник вышел из машины и направился к подруге.

— Ну что? Ты что решила искупаться в фонтане? Должен заметить, это была не лучшая из твоих идей! — у него была такая добрая и нежная улыбка. Тристар никогда не улыбался при ней так, возможно, он вообще никогда так не улыбался. Добрая, Ник всегда улыбался так, по-доброму. Эта его улыбка, как бальзам на душу.

— Откуда... ты здесь? — в горле пересохло, так что Кеори с трудом смогла это произнести. Она немного отошла от своего первого шока, но всё так же непонимающе хлопала своими длинными ресницами.

— Так, давай посмотрим, мелкая. Я пришел к тебе в гости, но тебя не было дома, и я решил подождать, но тут какая-то полоумная ударила чем-то по моей машине. И тут оказывается, что этой полоумной была ты. Забавная ситуация, — саркастично произнес парень. Похоже, что вся эта ситуация его неподдельно забавляла.

Кеори смотрела на него и просто не понимала, о чем он говорит. Это было похоже на то, когда у тебя сильно болит голова, и все звуки вдруг сливаются в белый шум. Так странно, почему всё это так шокировало её? Вдруг Кеори неожиданно громко чихнула.

— Ох, ладно, давай ключи и пойдем в дом, пока ты окончательно не простыла, — не дожидаясь ответа девушки, Ник вырвал у неё из рук связку ключей. Кеори совершенно забыла о том, что не убрала ключи в сумку. Она могла спокойно потерять их и даже не знала бы, где.

Ник уже стоял у двери подъезда, когда Кеори только последовала за ним. Настроения не было совсем. Девушка чувствовала себя выжатым лимоном. Словно из неё выпили все соки. Она была морально утомлена. И это самое ужасное, что может быть с человеком. Физическая усталость никогда не заставит чувствовать себя ничтожеством, а вот моральная...

Ник открыл дверь, пропуская Кеори вперед. Этот парень всегда был слишком интеллигентным, следовал правилам, даже когда это было и не нужно. Такой вот он, этот Ник. На губах сама по себе появилась нежная улыбка. О Нике невозможно было думать без улыбки.

Парень поднялся на второй этаж и, подойдя к железной двери шоколадного цвета, выбрав наиболее подходящий ключ, вставил его в замок. Повернул два раза и открыл настежь. Кеори мучил один вопрос. Девушка встала в дверном проёме, не пропуская парня внутрь квартиры, и спросила:

— Откуда у тебя мой адрес?

— Сара дала, — равнодушно произнёс парень, пожав плечами. — Так ты меня пустишь, мелкая?

Теперь всё понятно! Кеори отступила в сторону, позволяя ему войти. После чего дверь захлопнулась и сработал автоматический замок. В голове уже рисовалась картина того, как Сара уговаривает Ника заглянуть к Кеори и узнать, всё ли у неё так хорошо, как она говорит. Съёмки уже начались, и женщина просто не имела возможности наведаться к Кеори. Сказать по правде, эта женщина всецело отдавалась своей работе, и во время съёмок её не интересовало ничего, кроме результата своей игры. Кеори горько усмехнулась: Сара была идеальной женщиной, девушка хотела быть хоть на долю такой же сильной и смелой, как Сара.

Кеори стянула с себя промокшие насквозь оксворды и босыми ногами ступила на холодный вымощенный ламинатом пол. Ник впервые был в этой квартире, но, как ни странно не был удивлен, ведь всё здесь соответствовало девушке. Светло-кремовые стены, тёмный паркет. В небольшом коридоре так же расположились вешалка для курток и белый комод с зеркалом. Ник бросил на него ключи и разулся.

Кеори прошла дальше по коридору, поманив его рукой, как бы предлагая последовать за ней, что парень и сделал. Дальше по коридору располагалась дверь, она вела в гостиную. Кеори открыла дверь, пропустив Ника вперед и дав ему возможность разглядеть всё как можно лучше. Девушка гордилась своей квартирой, ведь именно она сама разрабатывала дизайн всех комнат. Гостиная была выполнена в нежно-розовых и голубых тонах, в углу стояла кремовая софа без спинки, а также небольшой деревянный столик белого цвета. На противоположной стене красовалась жидко-кристаллическая панель и дорогостоящая музыкальная аудиосистема, а также полки с дисками. Здесь было море дисков. В наш цифровой век люди не часто смотрят фильмы с дисков, обычно все используют интернет и сайты с фильмами для просмотра того или иного произведения. Именно эта огромная коллекция и поразила парня. Он приблизился к полкам, чтобы получше изучить их содержимое. Выбор был обширным: начиная с душевной мелодрамы "P.S. Я люблю тебя", которую Ник очень любил, и заканчивая боевиком "Roy". Так же тут было собрание всех сезонов "Доктор Кто", классики, те самые чёрно-белые фильмы с картонными декорациями.

Увидев то, с каким интересом Ник изучал её небольшую, как ей казалось, коллекцию дисков, Кеори произнесла:

— Хочешь, я включу телевизор?

Ник удивленно обернулся. Он настолько был занят изучением этих полок, что просто испугался обычного неожиданно заданного вопроса. Откашлявшись, он произнес:

— Что? Нет. Я сам... Топай в душ и переодевайся, мелкая, я сам всё сделаю! — парень оглядывался по сторонам. В гостиной было ещё несколько книжных полок и горшков с необычными цветами, что источали чарующий аромат. Три двери, одна из них вела в коридор, но Ник не имел понятия о том, куда могли вести другие. Совершенно не хотелось случайно забрести в спальню хозяйки квартиры. — Кстати, а где кухня?

Кеори показала на дверь, что была правее его, а сама направилась к той, что расположилась позади неё. Девушке просто не терпелось поскорее избавиться от этой мокрой одежды. Так что она буквально влетела в свою спальню.

Её пугала мысль о том, чтобы принимать ванну, когда в квартире находится посторонний мужчина. Обнадёживало лишь одно: он гей. Кеори взяла свой домашний комплект одежды, состоящий из тёмно-синих пижамных штанов с белой окантовкой и кипельно-белой майки, в котором она постоянно ходила дома, и поспешила в ванную. В этой квартире была не очень большая ванная комната, так что там не помещалась сама ванная, потому Кеори и приходилось довольствоваться лишь душевой кабиной.

Кеори быстро разделась и залезла в душевую. Только когда струи тёплой воды коснулись кожи девушки, она поняла, насколько замерзла. Зубы застучали, а по телу пробежала нервная дрожь. Но это было приятное чувство, ей хотелось остаться здесь навеки, но мысль о том, что в гостиной её ждет Ник, не давала ей много времени.

Кеори вышла из душевой кабинки, выключив воду, и, наскоро вытеревшись, поспешила одеться. Девушке казалось, что прошло только две минуты, хоть на самом деле прошло уже около получаса.

Ник сидел в гостиной, пил кофе и смотрел телевизор. Время тянулось слишком медленно. Когда юноша посмотрел на часы, ему показалась, что стрелки просто не двигались, замерли, остановили свой бег. Ник посмотрел в окно: тучи понемногу расходились, и местами сквозь свинцовые облака проглядывалось солнце, освещая улицы. Хоть немного, но все же распогодилось. На душе у Ника скреблись кошки, такое иногда бывает, когда плохая погода: причины для хандры нет, а ты просто грустишь.

Юноша потянулся и сделал ещё один глоток кофе. Он не любил его, но почему-то сегодня ему просто хотелось выпить его. Парень улыбнулся, вспомнив фразу: «Все бывает в охотку».

— «Человек-муравей»? Ты это серьёзно? — раздался до боли знакомый женский смешок из-за спины.

— А что? Вообще-то это твой диск! — усмехнулся парень, обернувшись через плечо, чтобы разглядеть подругу. Когда он сегодня увидел её, у него было такое ощущение, будто на её шее завязали камень. Но сейчас у неё был более живой голос.

Кеори стояла, прислонившись к дверному проёму, и внимательно изучала экран телевизора, а Ник... Ник внимательно изучал её. Синие брюки и белый топ, а также махровые тапочки на ногах. Мягкие волны мокрых волос обрамляли лицо. Несколько капель воды остались на лице и руках, — похоже, она вытерлась впопыхах. Девушка выглядела сейчас слишком домашней, не было в ней той элегантности, что она демонстрировала на званых вечерах, словно существовал некий невидимый переключатель, который отвечал за её эмоции, работая и в ту, и в иную сторону.

Но несмотря на это, было в ней что-то, что пленяло, не позволяло просто отвести от неё глаз. Ник не осознавал, что он делал: неожиданно поднялся и подошёл к девушке. Ему до жути хотелось ощутить мягкость её волос на своих руках. Ник подошел к Кеори и намотал на палец прядь её волос. Они были невероятно мягкими и густыми. Кеори удивлённо посмотрела на друга; она впервые заметила, какие у него длинные ресницы. Девушка не ожидала от него такого поведения, но ещё больше её шокировало то, что парень нагнулся и поцеловал её.

Это был невесомый, практически неощутимый поцелуй, но почему-то Кеори он показался мерзким. Простое ощущение его мягких губ на своих вызывало рвотный позыв, будто инжир увидела. А ведь Кеори ненавидела инжир больше всего на свете — мерзкий фрукт, комом встающий в горле. Вот и сейчас она чувствовала именно это.

Кеори, округлив глаза, смотрела на него и ждала, когда же он отстраниться. Прошло чуть больше секунды, но для девушки эти секунды обернулись целой вечностью.

Зачем? Зачем он это делает? Ему ведь не нравятся девушки, ну, не по этой он части. А что, если по этой? Что, если ему нравится Кеори? В голове кружился целый рой вопросов, на которые девушка просто не знала ответов.

Но вот наконец-то Ник отстранился, не секунды не раздумывая, девушка влепила ему звонкую пощёчину. Ладонь начало саднить, это было очень необычное чувство, Кеори никогда раньше никого не била. Парень удивлённо посмотрел на девушку — да, не такой реакции он от неё ожидал. Но неужели это был её первый поцелуй?

— Кер...

— Ник, иди домой, — ледяным, безжизненным тоном произнесла Кеори. Она была зла, а потому в какой-то степени не могла трезво мыслить. Сознание, как ни странно, говорило ей о том, что ей следовало бы ответить на его поцелуй. Глупое желание. Кеори было интересно, как отреагировал бы Тристар, увидь он, что её целует кто-то другой.

О боже, неужели она хотела, чтобы он приревновал её? Как глупо! Но Ник... Он никогда не обидит, не предаст, он был и будет идеальным... другом...

Кеори казалось, что если сейчас она его не прогонит, то их дружбе настанет конец, а она не хотела этого. Он был очень важным человеком в её жизни. Возможно, даже самым важным.

Ник долгое время смотрел на неё. Он не понимал, почему сделал так. Просто она была такой одинокой, и ему захотелось утешить её, но, похоже, он нашел не лучший способ для этого. То, как девушка смотрела на него сейчас... Он никогда не видел у нее такого взгляда, Кеори никогда так не смотрела на него.. это просто было ей не свойственно. Юноша своим необдуманным поступком загнал сам себя в угол. И как ни странно, своими словами Кеори подсказала ему выход из этой ситуации — просто уйти. Ник считал эту девушку своим лучшим другом, человеком, который знал его секрет, и не стыдится этого, потому он и не знал, почему поступил так.

— Прости.

Парень развернулся и вышел из комнаты. На душе скреблись кошки, ему было неприятно из-за своего поступка. Кеори слышала, как закрылась за ним входная дверь, но совершенно не знала, что ей делать, как поступить. В горле встал ком, а к глазам поступили слёзы. Девушка съехала вниз по стене, её била мелкая дрожь. Кеори провела рукой по щеке. Вот черт, она снова плачет! Почему она плачет? Внутри так пусто, так одиноко... сегодня она слишком много плакала, плакала от всей этой безысходности.