Точка невозврата

  — Что же ты молчишь? Куда делась вся дерзость и решительность, которую ты демонстрировала несколько минут назад?

Тишина.

— Отвечай, когда я задаю вопрос!

Всё ещё тишина.

— Боже, да ты вся дрожишь, — прошептал мучитель, проводя ладонью по моей щеке. — Ты разочаровала меня, Эрика, я думал, с тобой будет куда интереснее. Знаешь, глядя на тебя сейчас, такую слабую и беспомощную, мне совсем не хочется причинять тебе боль. Я готов дать ещё один шанс. Скажи, где флешка? Не будь глупой девочкой.

Я чувствовала его дыхание совсем близко, его хищный, выжидающий взгляд, чувствовала, как бешено колотится моё сердце, будто выпрыгнет из груди сию же секунду, чувствовала, что, возможно, мне не суждено покинуть эту комнату живой.

Когда никакой реакции не последовало, Генри лишь ухмыльнулся и прошёл ко мне за спину.

— Я и не надеялся, что ты сделаешь правильный выбор. Глупая, глупая Эрика. На что ты рассчитываешь? Никто не придёт и не спасёт твою милую мордашку, здесь всё зависит только от тебя. Вернее, зависело, — ещё один смешок, брошенный Генри — и моя голова встретилась с металлической крышкой стола. А затем ещё раз. И ещё.

— Какой приятный звук... А ты неплохо держишься! Надо же, я даже умудрился оставить твой нос целым и невредимым. Теряю сноровку, — я уловила в его последней фразе толику грусти, но уже в следующую секунду он улыбался во все тридцать два, я это затылком чувствовала. — Ладно, чего грустить? Всё ведь поправимо! У нас впереди ещё столько интересного.

Мне становилось дурно. По сути, им я нужна живой, но глядя на Генри, я была уже ни в чём не уверена. Чего ему стоит оборвать мою жизнь? Бьюсь об заклад, не я первая и не я последняя мучаюсь здесь, и одному лишь Богу известно, какой был исход у предыдущих пленников этой комнаты. Словом, прогноз у меня неутешительный.

— Как ты относишься к искусству, Эрика? Меня вот безумно захватывает резьба. Не совсем по дереву, кхм, сейчас я тебе продемонстрирую.

Мою шею обхватила холодная рука, а кожу обожгло волной невыносимой боли в районе ключиц, и вниз побежали маленькие струйки крови. Генри полосовал моё тело стальным ножиком, а я просто выла от этой боли, кричала, вырывалась, но какое кому до меня было дело, ведь так?

— Невероятно красиво, — он смотрел на меня, как заворожённый. Псих, не иначе, — кожа такая мягкая, податливая, нежная. Чистое полотно...

— Убери от меня руки, ублюдок!

— Да ты умеешь говорить! Кажется, я на верном пути. Может, ты уже готова поделиться своей маленькой тайной?

Мой пустой взгляд сказал всё сам за себя.

— Ладно, мы ведь всё равно никуда не торопимся. Я буду уродовать тебя час за часом, пока мне не надоест, а потом просто избавлюсь от тела, никто даже не заметит. И не сомневайся, я замну это дело, тебя ведь даже не хватятся. Ни отец, ни мать... Какая же у тебя жалкая жизнь, Эрика. Не удивительно, что ты стала воровкой.

— Заткнись! Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моей семье.

— Что, правда режет слух? — комнату заполнил заливистый смех Генри. — Мне даже стало интересно, а как ты представляла своё будущее?

***

Я сидела на холодном полу в своей клетке и пыталась осилить несчастную кашицу, которая сегодня, кстати говоря, выглядела вполне сносно. Кажется, я даже заметила какое-то подобие изюма. А нет, фантазия играет со мной злую шутку. Но есть всё же нужно, иначе я здесь совсем загнусь. Вчерашний разговор с Оливером выбил меня из колеи. Выходит, он приходил ко мне каждый день? Но Генри сказал... К чёрту! Какая разница, что сказал этот мерзавец? Была ли в его словах хоть доля правды? Ещё совсем недавно я бы с уверенностью сказала нет, но сейчас я была уже не совсем уверена в этом. Он сумел задеть меня за живое. Его слова о семье, о будущем... А ведь на самом деле, как я себе его представляла? Небольшой домик в восточной части штата, двое детей, любящий муж, офисная работа с кучей бумаг — вроде всё не так плохо? Ну уж нет, увольте. Зная себя, я вряд ли бы вынесла такую жизнь. Я жажду эмоций, ощущений, впечатлений и чувств, именно поэтому, быть может, я и умчалась прочь от своей прежней жизни. Быть может, и Алан тут совсем был не при чём. В любом случае, я получила то, чего так хотела. И это убивает меня изнутри, я догораю в свои восемнадцать, ведь мне не суждено больше гореть так, как я горела этим летом. С ним.

Так может, для меня это лучший исход?

***

Генри снова уселся напротив меня и начал пристально рассматривать.

— Молчишь... Тогда позволь мне посвятить тебя в реалии. Насколько я помню, ты успешно сдала все экзамены, и для тебя были открыты двери в любой университет штата, да и не только. Юридический, так ведь? — Генри вопросительно взглянул на меня, а затем закатил глаза. — Ах да, забыл, мы же играем в молчанку. В любом случае, что-то пошло не так, и ты не подала документы ни в один из вузов. Мало того, ты исчезла, растворилась, и я правда не понимаю, как ты это сделала. Ни одного упоминания в базе данных, чёрт, ты даже не снимала деньги со своей банковской карты! Никто не видел тебя, не слышал о тебе целых два месяца... Что произошло, Эрика? Конечно, ты не ответишь на этот вопрос, как и не ответила твоя мать, но всё же попытался ответить я.

Генри достал из папки фотографию мужчины и женщины и положил передо мной.

— Ты знаешь, кто эти люди? — я отрицательно покачала головой. — Около полугода назад к нам в участок поступило заявление о пропаже их сына. Мы особо не парились по этому делу, ведь пацан был уже взрослый, и просто списали всё на то, что он решил оборвать связи с родителями и уехать куда подальше, начать самостоятельную жизнь, так сказать. Пару липовых доказательств, что его якобы видели в Виргинии, и родители немного успокоились. Но потом и они бесследно исчезли. Это был нонсенс для нашего тихого городка, и я приложил максимум усилий, чтобы это дело не придавалось огласке. Я начал искать. Любые зацепки, намёки, всё что угодно. Я проделал огромную работу, но всё было зря до недавнего времени. Не буду тянуть, я нашёл мать этого парня в городке Бельмонт. Психиатрическая больница Маклина тебе о чём-нибудь говорит? Одна из лучших частных клиник США, кстати говоря. К миссис Холл меня не подпустили и на пушечный выстрел, однако мне удалось узнать...

— Ты сказал, к миссис Холл? — мой голос дрогнул, и, кажется, я даже побледнела.

— Чёрт, не получилось сохранить интригу до конца. Как ты уже догадалась, их сына зовут Алан Холл. Уж эта фотография тебе должна о чём-то говорить.

Я смотрела на лежавшее передо мной фото Алана и пыталась понять, что чувствую. Такие знакомые, но уже чужие черты. Я стала забывать его образ, его взгляд и его улыбку. Сейчас этот человек не значил для меня ровным счётом ничего. Но всё же одна маленькая слезинка скатилась по моей щеке. Это всё, что я могла позволить себе сейчас.

— Так вот, мне удалось узнать, что попала она туда после самоубийства её мужа. По официальной версии он вроде как не вынес пропажу сына и бла бла бла, а миссис Холл, в свою очередь, не вынесла смерть мужа. Жуткая история, согласись. Но всё же что-то в ней не сходится.

Генри прищурился, встал из-за стола и начал мерить шагами комнату.

— Я знал старину Питера очень давно. Он работал когда-то с моим отцом и уж точно не был похож на человека, который сдастся и наложит на себя руки вместо того, чтобы продолжить поиски сына. Да и мать, Эмма Холл... Кто-то слишком сильно о ней заботится, раз пристроил в эту клинику.

— На что ты намекаешь?

— Если учесть вашу связь с Холлом, то это слишком большое совпадение, не находишь? Что ты, что он одинаково бесследно исчезли... Из непроверенных источников до меня дошли слухи, что Холл барыжил наркотой, и что уж греха таить, это на него так похоже. Всегда был непутёвым мальчишкой, хоть и прикрывался добрым именем отца. Пока у меня нет доказательств, но даже не сомневайся, я и их найду. Как по мне, ты прекрасно знаешь, где находится Холл, вы покрываете друг друга, работаете сообща. Быть может, Патриция Пауэлл перешла дорогу вашему заказчику, и вы просто выполняли грязную работу?!

— Это всего лишь твои домыслы!

— Пока что да. Но когда я докажу это, вы оба пойдёте по полной, — Генри начинал закипать, и на его скулах заиграли желваки.

Самым прискорбным было то, что я и вправду знала, где сейчас Алан, но я должна была молчать. В конце концов, я просто не имею права рисковать всем ради того, чего исправить уже никак нельзя.

— Слишком много разговоров! Дрянная девчонка, вижу, слов ты не понимаешь, пора переходить к действиям. Последний шанс даю: будешь говорить, где флешка? Или может сразу скажешь, где Холл? — меня буквально подняли за шкирки и приставили к стене. Поскольку я всё ещё была пристёгнута наручниками к столу, моя рука оттянулась и неестественно выгнулась. Казалось, что вот-вот — и она оторвётся.

— Не я здесь жалкая, а ты. Ты никогда не докажешь то, что ты себе навыдумывал, потому мы оба прекрасно понимаем, что это ложь, твоя больная фантазия. Ты псих, который... — не успела я договорить, как меня швырнули на пол, после чего поставили ногу на лицо. Стоит напомнить, что моя рука всё ещё находилась в вытянутом положении, и это доставляло ещё больше боли и дискомфорта.

— Можно было и не спрашивать. Не умеешь ты вовремя затыкаться, Беннет. Сейчас я тебя научу.

Меня принялись пинать. Досталось всему телу, начиная от головы, заканчивая ступнями ног. Генри пинал с такой силой и ненавистью, что я ощущала её через каждый удар. Когда мне показалось, что ещё немного, и я отключусь, он перестал избивать меня. Генри отошёл на пару шагов и достал из кармана зажигалку.

— В каком месте ты бы хотела набить себе тату? Лично я предпочитаю бить на запястье. Будет не очень приятно, но ты ведь потерпишь?

— Ммммм...

— Что? Что ты говоришь? Впрочем, неважно, у тебя уже был шанс высказаться.

Почему-то именно ту самую руку, которая была непонятно как выгнута, Генри решил помучить. Я уже говорила о невыносимой боли? Забудьте, та боль была ещё ой какая выносимая по сравнению с теперешней. Не понимаю, то ли Генри выжигает мне что-то определённое на руке, то ли просто пытается доставить как можно больше боли. Я уже устала кричать, устала плакать. Я просто устала. Хочу скорее отключиться, чтобы больше ничего не чувствовать.

— Думаешь, это больно? Когда тебя переведут из одиночки в камеру общего режима, тогда ты узнаешь, что такое боль. Женщины отличаются особой жестокостью, и ты в этом убедишься на собственной шкуре. Уж лучше умереть, чем оказаться в этом гадюшнике. Но я обязательно предоставлю тебе возможность побывать там.

Когда с рукой было покончено, Генри отошёл на пару шагов, чтобы полюбоваться своим «творением».

— Чего-то не хватает, — изрёк мучитель и схватил меня за волосы. Генри настолько сильно сжал их, что в глазах заплясали чёрные точки. На секунду он развернул мою голову к себе и пристально посмотрел в глаза, а затем со всей силы впечатал меня в стену. Это была последняя капля, и остатки сознания покинули меня насовсем.

Тремя месяцами ранее

Я стояла и смотрела на своё отражение в зеркале, пытаясь осознать то, что сегодня я заканчиваю школу. С минуты на минуту за мной должны заехать друзья, поэтому я мельком поглядывала в окно, время от времени теребя кромку платья. Оно, кстати говоря, уже изрядно помялось, но всё ещё оставалось безумно красивым: фиолетовый цвет, чуть выше колена, полностью открытый рукав, слегка пышное и переливающееся всевозможными блёстками. Сейчас я нисколько не сомневалась в правильности своего выбора. Туфли я подобрала в тон платья на невысоком устойчивом каблуке. Решив не заморачиваться с причёской, я просто оставила волосы распущенными, предварительно выпрямив их. Ну и в завершение своего образа я нанесла лёгкий макияж, практически ничем не отличающийся от повседневного, разве что губы выделила слегка поярче и нанесла розовые тени. Всё было идеально, но чего-то не хватало...

— Бутоньерка. Иди сюда, я тебе помогу, — заботливый тон мамы оторвал меня от навязчивых мыслей и созерцания себя в зеркале. Она окинула меня взглядом и с гордостью произнесла: — Какая же ты у меня взрослая. Ещё ведь недавно под стол ходила, — ну вот, начались слезливые речи. Хорошо, что я не красилась особо, иначе сейчас бы мне пришлось исправлять весь макияж.

Наконец на улице послышался звук мотора, а затем громкий сигнал.

— Приехали!

Я быстро обняла маму на прощание и поспешила вниз, мельком взглянув на своё запястье. На нём красовалась бутоньерка, которую должен был надеть на меня Алан. Да уж, всё уже идёт не так, как должно быть.

— Аккуратнее, дорогая. Веселитесь, но сильно много не пейте!

Я закатила глаза. Мама такая мама.

Выбежав на улицу, я остолбенела. Напротив меня стоял огромный чёрный лимузин, и я уже начала сомневаться, что это приехали действительно за мной.

— Чего стала, как вкопанная? Залазь уже давай, — послышались громкие смешки моих друзей.

— Где вы его взяли? — не скрывая восторга в голосе, начала расспрашивать я, попутно залезая в машину.

— Родители Грегори любезно предоставили.

— Грегори?

— Оу, я вас ещё не познакомил? Это Грегори, мой, кхм, очень хороший друг, — Эдвин слегка замялся и покраснел.

— Если не считать того, что я пару раз видела вас, зажимающимися в школе, то да, вы определённо просто хорошие друзья, — начала подкалывать Райта София.

— Не смущай бедного парня. Привет, Грег, я Эрика.

— Приятно познакомиться, Эрика, — Грегори тоже засмущался от всей этой ситуации, поэтому просто пожал мне руку и быстро отвёл взгляд.

— Взаимно. А где Оливер?

— Он сказал, что подъедет позже. Кстати, вы знаете, с кем он придёт на бал?

— Без понятия. Он не признался даже своему лучшему другу, сказав, что сам нас представит сегодня. Что за чушь?! Будто это не девушка, а какой-то сверхсекретный объект, — Эмиль обиженно скривил мину и наполнил свой бокал шампанским.

На самом деле я тоже была немного обижена на Оливера, хотя обида была совершенно неоправданна. Последние недели я совсем замоталась, забыв о том, что нужно искать сопровождающего на бал, и только пару дней назад вспомнила об этой важной детали. Поскольку все нормальные люди уже давно нашли себе партнёров, я осталась ни с чем. Звать кого-то чужого я не хотела, поэтому надежда оставалась только на Оливера. Каково было моё удивление, когда Оли ответил мне отказом, заявив, что он уже пригласил на бал какую-то девушку. И вот я еду на свой выпускной бал совершенно одна. Ничего хуже просто не придумаешь. Надеюсь, пара бокалов шампанского хоть немного исправят положение.

Когда мною было выпито добрых полбутылки, уже было плевать на отсутствие партнёра, да и все остальные проблемы в целом. А чего грустить-то? Сегодня мой день, и я отпраздную его как следует. Из колонок начала доноситься знакомая песня Кетти Перри, и мне стало просто жизненно необходимо, чтобы припев этой песни слышало как можно больше народу. Я встала и приоткрыла люк машины, высунув голову наружу. Ну что, готовы это слышать?

— Swish, swish, bish!

— Боже, Эрика, ты серьёзно?

— Another one in the basket...

— Почему поёт она, а стыдно мне?

— Can't touch this.

— К чёрту, по-моему это весело! Эрика, подвинься.

— Another one in the casket.

— Ребята, я с вами!

Спустя пару минут мы уже все горланили песни из люка лимузина, попутно махая прохожим руками. Я чувствовала себя Эммой Уотсон из фильма «Хорошо быть тихоней», только вот где же мой Логан Лерман?

На такой весёлой ноте мы быстро добрались до школы. Из спортивного зала уже вовсю доносилась музыка, а во дворе толпилась куча зевак, желающих принять участие в празднике. Увы, туда их никто не пустит, вход только по пригласительным. Но, думаю, не стоит отбирать у них надежду.

— Кстати, Эрика, выглядишь потрясающе.

— Ты тоже! Этот цвет тебе безумно идёт, — подметила я, тем самым заставив Софию лишний раз улыбнуться. Ей действительно шёл этот цвет, да и платье в целом: синее в пол, короткие рукава, декольте, открывающее вид на красивое ожерелье и аккуратно подчёркивающее всё самое необходимое. Передние пряди волос были собраны сзади и слегка завиты, а в руках был клатч под цвет платья. Эмиль не мог отвести от неё свой заворожённый взгляд, что выглядело очень мило. К слову, парни выглядели ничуть не хуже. Строгие костюмы, галстуки и бабочки, до блеска начищенные туфли — я просто не узнавала наших парней, гардероб которых обычно состоял из спортивок, толстовок и клетчатых рубашек с кедами.

— Ну что, готовы оторваться по полной?

— Это наша последняя школьная ночь. Мы просто обязаны запомнить её на всю жизнь!

— Ребята, я вас так люблю...

— Ну уж нет, Райт, сегодня обойдёмся без твоих традиционных соплей.

— Да ладно, пусть говорит!

— Я просто хотел сказать вам спасибо. Все эти годы вы были моей семьёй, вы были частью меня. И пусть здесь не все (где носит этого придурка Оливера?), в моём сердце мы навсегда останемся большой дружной командой...

— О боже, я сейчас заплачу.

— Т-ш-ш-ш-ш...

— И я очень надеюсь, что даже если жизнь нас раскидает по всему грёбаному земному шару, мы всегда найдём время собраться в старом добром пабе нашего маленького городка Ньюарка и в очередной раз разнести его в щепки. Это не конец, это, чёрт побери, только начало!

— Эд, ты лучший.

— Эмиль, это что, слёзы?

— Эй, это скупая мужская слезинка, сегодня можно!

— Сфоткай быстрее, а то Оливер никогда не поверит, что Эмиль плакал.

— Лучше всех нас сфоткай, Грег.

После групповой фотосессии мы всё же дошли до места торжества. Спортзал был настолько красиво украшен, что я даже не сразу признала это место. Приглушённый свет, неон, громкая музыка, куча закусок и напитков — мне это было определённо по душе. Мы сразу же отправились на танцпол в центр зала и принялись двигаться в такт песне. Всё было хорошо, пока музыка резко не остановилась.

— Старшая школа «Лейквуд», предлагаю немного остыть и замедлиться, — послышался голос диджея.

Все замерли в ожидании, и уже через несколько секунд зазвучала до боли знакомая мелодия, от которой всё сжалось в груди. Именно под неё я всегда представляла наш с Аланом танец на выпускном балу. Это была одна из моих любимых песен — The Night We Met.

Все тут же разбились на парочки и уже плавно двигались в такт мелодии, а я лишь отошла в сторону и пыталась избавиться от навернувшихся слёз. Разве так я себе всё представляла? Это напускное веселье — всего лишь маска, под которой умело прячутся несбывшиеся мечты и растоптанные надежды. Даже представить боюсь, что ждёт меня дальше. А разве это важно? Университет, душная офисная работа, какая уже к чёрту разница? У меня не будет возможности сделать что-то по-настоящему стоящее для этого мира. Стоп, а какой сегодня день? Один, два, три, четыре... Так, мне нужно срочно на воздух.

Покидая зал, я заметила в толпе Оливера, который аккуратно прижимал к себе какую-то брюнетку. Так вот что за загадочная пассия, которую он так тщательно скрывал. И почему я её раньше не видела? Бросив последний взгляд в их сторону, я вышла во двор. Не найдя места лучше, чем бортик фонтана, я присела на него и принялась перебирать в голове мысли, которые внезапно посетили мою голову.

«Четыре дня — и меня уже здесь не будет.»

«Я даю тебе ровно столько времени ещё раз всё обдумать. Если ты покинешь этот штат со мной, у тебя не будет шанса передумать.»

«Это точка невозврата, Эрика, готова ли ты поставить на кон свою жизнь?»

Обрывки фраз, как ураган, одна за одной проносились у меня в голове. Это было безумием, раз я снова вернулась к тому дню и всерьёз задумываюсь над предложением Касла. Ещё четыре дня назад я поклялась себе забыть это как страшный сон, а что теперь? Ничего ведь не поменялось. Неужели я действительно думаю, что уехав с Дэниелом, я могу что-то изменить? Неужели во мне действительно осталась ещё какая-то надежда? Надежда на что? Это я собиралась выяснить уже по дороге в «Хилтон Плазу».

Как оказалось, по дороге в отель меня не покидали мысли о том, что я опоздала, ведь было уже далеко за полночь. Вряд ли он сидит и ждёт меня, скорее всего Касл уже на пути в Вашингтон. Просто уехал, посчитав, что я струсила. Что ж, так и есть, просто сейчас алкоголь немного притупляет страх, и утром я скорее всего пожалею об этом решении. Но если я всё же доберусь до Касла, будет уже поздно жалеть.

Ворвавшись в холл знакомого здания, я тут же поднеслась к ресепшену.

— Мне нужен Касл... Дэниел Касл... Моё имя Эрика Беннет.

— Эрика Беннет? Мистер Касл предупреждал о вашем возможном визите. Но, к сожалению, он уже покинул наш отель.

— Как давно?

— Секунду... Мистер Касл покинул отель полчаса назад.

— А вы не знаете, куда он мог направиться? Это очень важно!

— Мистер Касл не докладывает нам о своих передвижениях.

— Он ничего не оставил мне? Может, какая-нибудь записка?

— Увы, ничем помочь не могу.

Вот и всё. Всё кончено, даже не успев начаться. И какая уже разница, что там была за надежда...

Возвращаться на бал совершенно не хотелось, поэтому я просто пошла бездумно бродить по городу. Некоторые косились на меня, некоторые с интересом рассматривали, а некоторые умудрялись даже подходить знакомиться. Вся эта обстановка жутко напрягала, поэтому я свернула на пустую улицу, о чём вскоре очень пожалела. Становилось не по себе от этой пустоты, а мысль о том, что у меня нет с собой даже мобильного телефона заставила лоб покрыться испариной. Меня начало трясти, и я заметно ускорила шаг.

— Милое платьице.

Я взвизгнула и тут же обернулась на голос. Моему удивлению не было предела.

— Касл? Что ты здесь делаешь?!

— Встречный вопрос. И не страшно тебе бродить одной по таким местам? Хотя судя по твоей реакции, это глупый вопрос.

— Как ты меня нашёл?

— Мне сразу же позвонили с ресепшена. Я решил, что ты не могла далеко уйти, и как всегда был прав.

— Уверенности в тебе хоть отбавляй, — на секунду мне показалось, что его губы тронула лёгкая улыбка. — Кстати, я передумала. Никуда я с тобой не поеду!

— Как прошёл выпускной бал? Вероятно, ты там заскучала, — проигнорировав мою последнюю реплику, задал вопрос Касл.

— Вовсе нет!

— Тогда что ты здесь делаешь? — Дэниел медленно, но верно приближался ко мне.

— Я... Я не знаю, — почему-то я перешла на шёпот. Мне не хотелось, чтобы все знали о том, что я запуталась. Хотя, кто «все»? Мы с Каслом стояли совершенно одни посреди пустынной улицы. Наверное, я не хотела, чтобы об этом знал сам Касл. Но он был уже достаточно близко, чтобы расслышать мой ответ.

— Знаешь, что самое прекрасное в выпускных балах? Несомненно, вальс. Или что вы там сейчас танцуете? Медленный танец? Когда-то давно я упустил возможность потанцевать с девчонкой, которая мне нравилась, о чём сейчас очень жалею. Эрика Беннет, ты дашь мне второй шанс?

— Какой шанс? Я не понимаю...

— Я приглашаю тебя на танец, что тут непонятного? — Касл закатил глаза и усмехнулся.

— Прямо здесь? Без музыки? — я ошарашенно уставилась на протянутую Каслом руку.

— А кому она нужна? Просто прислушайся, какая, на удивление, тихая ночь. Ну же, Эрика, чего ты боишься?

Я неуверенно вложила свою ладошку в его, и наши взгляды встретились. Его вторая рука оказалась на моей талии, а моя — на его плече. Мы начали двигаться в такт какой-то воображаемой музыке, которую слышали только мы вдвоём. Я не понимала, что сейчас происходит между нами, но это «что-то» было настолько ощутимым, сильным, что у меня подкашивались коленки. Когда Касл прочувствовал моё состояние, он начал крепче сжимать меня, слегка придерживая, чтобы я совсем уж не упала прямо на асфальт. Не знаю точно, сколько мы так протанцевали, по ощущениям это длилось целую бесконечность.

В конце концов Касл остановился, поблагодарил за танец и, как полагает настоящему джентльмену, предложил подвезти домой. Моё наваждение как рукой сняло.

— И это всё?

— А что ты хотела? Ты сама сказала, что передумала ехать. Я не буду тебя уговаривать.

— Ну и ладно, вези меня домой! — не знаю, что меня так взбесило. Какого чёрта он вообще творит? Сначала разыскивает посреди города, потом эти странные танцы, а теперь просто иди куда шла?! Я ни хрена не понимаю эту логику!

Его чёрная BMW была припаркована недалеко от этой улицы, поэтому идти долго не пришлось. Всю дорогу мы ехали молча, он даже ни разу на меня не посмотрел! Зато я ой как часто сверлила его взглядом, при чём в открытую. Понятия не имею, откуда он знал мой адрес, но доехали мы довольно быстро.

— Спасибо, — коротко, чётко и ясно. Я вылетела из машины как ошпаренная, краем уха уловив брошенную им напоследок фразу:

— Я жду тебя ровно 5 минут.

Поднявшись в свою комнату, я заперла её на ключ. Зачем? Без понятия. Мама уже давно спит, а Касл вряд ли сунется сюда. Что же мне делать? К чёрту, я ведь давно для себя всё решила. Достав из стола чистый лист, я быстро нацарапала маме записку, что в итоге вылилось в целую поэму. Времени совсем не оставалось, ибо с улицы послышались звуки мотора. В последний раз окинув свою комнату взглядом, я поспешила вниз.

Молча сев на переднее сидение машины, я достала из бардачка пачку сигарет и закурила. Сейчас это было просто необходимо. Касл с издевкой посмотрел на меня и произнёс:

— Так я и знал. Что ж, добро пожаловать, — и чёрная BMW тронулась с места.