Глава 4.
- Я, конечно, понимаю, что ты страстный любовник, но, может, представишься для начала!? И хватит меня тянуть! Я вполне могу и сама идти! – прорычала я, одёргивая руку.
- Как же, ты и не знаешь!? – ухмыльнулся он, отчего по телу прошел холодок. Неприятная личность. Таких мужчин стоит опасаться, если вам дорога ваша честь, ваша репутация и сердце. Они с легкостью украдут ваш разум, и лишь посмеются, когда вы станете рыдать, сетуя на несправедливую жизнь.
- Стала бы спрашивать очевидные вещи!? – передразнила я, и его глаза потеплели.
- Мэтт... Мэттью МакБрайт, крошка!
- Не скажу, что мне очень приятно, но обману, если не скажу, что очень интересно знать, зачем мы здесь? – вскипела я на его самодовольный вид, обведя руками парковку возле алой машины.
- Я хочу с тобой прогуляться! Нам нужно поговорить!
- Мне? Мне ничего не нужно! – возразила я, развернувшись, чтобы уйти, но он быстро обнял меня сзади, заключив в крепкие объятия.
- Не уходи! Ты нужна мне!
- Что!? Ч-ч-что? Что ты сказал? – я попыталась вырваться, но мужчина сильнее, и потому сдавшись, решила подыграть неуравновешенному бабнику. – Ты действительно веришь, что эти слова обладают магией веры в то, что я поведусь и растаю в твоих руках? Ты всех девушек подобным образом разводишь на секс?
- Нет, Рейми, ты особенная для меня!.. – нежный шепот коснулся моего уха, и горячее дыхание обдало шею. Мысленно, я уже сотню раз отругала себя за то, что вздрогнула, и что хочется верить его словам. Разум кричит: "Так не бывает, дурочка! Не верь!", а сердце трепещет, и желает продолжения.
- Ты меня не знаешь...
- Я знаю достаточно для того, чтобы сделать вывод, что ты именно та, кого я искал! – промурлыкал Мэтт, оставив на моей шее влажный поцелуй, и отстранился. Тело окутал непроницаемый мрак, и ночной холод забрался вглубь души, ноги подкосились, и, упершись на капот машины, я вздохнула. Бывают такие люди, что своей неиссякаемой энергетикой, величественным обаянием переворачивают первичный уклад, путают мысли, и ты погружаешься в сладкий сон, сама того не осознавая. А когда приходит время собирать плоды, оказывается, что они все до единого прогнили, ведь тля сожрала цветочки ещё по весне.
- Холодно... Я заболею, если не вернусь домой! Ты можешь меня подвести? - соображаю новую отговорку, лишь бы не всматриваться в синеглазый омут сладострастия.
От BACK FORTY WEST к моему дому максимум минут двадцать на спортивной машине, но наша дорога длится уже целую вечность. Ненавистное молчание глухой болью отдаёт в виски, отчего боюсь вздохнуть, всхлипнуть или наговорить лишнего. Стеснение сковало железными цепями, и я, как маленькая девочка, предоставляю победоносный флаг завязывания разговоров сильному прекрасному полу, который слишком сосредоточен на изучении массивного кольца на длинных пальцах, обхвативших руль.
- Ты оставишь мне свой номер? - тишину разрезает сиплый баритон не совсем уверенного в себе мачо, отчего в глазах загораются огоньки коварства.
- Может, лучше e-mail? Не люблю телефонные разговоры! - улыбаюсь, параллельно зажимая дверную ручку, чтобы поскорее укрыться в четырёх стенах призрачного замка, подальше от сексуального мужчины.
- Ты планируешь развести меня на ванильные письма? Детка, я вовсе не Шекспир, и не хочу, чтобы ты становилась моей Джульеттой! - берёт в руки мою левую ладонь, и с вызовом целует её, видя, как содрогаюсь в нервных конвульсиях.
- Как хорошо, что мы обоюдно пришли к выводу, что планам не свойственно сбываться! Ищи меня в Фейсбуке! - довольно мурлычу в ответ, чмокая воздух, и в мгновение плечи обдаёт ночной прохладой. Не оборачиваясь захожу в дом, и прислоняюсь к двери, наконец позволив себе шумно выдохнуть усталость непредсказуемого дня.
- Рейми! Паршивая девчонка! - с душераздирающими криками в комнату врывается отец, с силой раздвигая шторы. Яркие солнечные лучи прокрадываются в тёмное помещение, резкой болью ударяя по глазам. Жмурюсь, переворачиваясь на живот.
- Я сплю... - протягиваю сиплым голосом, и натягиваю одеяло на голову.
- Живо поднимайся! Время обедать! - рычит мужчина, стягивая на пол мой уютный кокон, срывая последние океанские брызги пляжей Гоа, холодным зноем возвращая из прекрасной Сонляндии в седую реальность. - Мне осточертели твои выкрутасы! Сколько ещё мне повторить, что ты обязана вести себя, как леди!? - говорит он, и в этих обычных словах протянуто миллион толстых посечённых нитей желчи, злости, той самой ярой вспышки былой ненависти, которую он испытывал ранее к моей матери, своей ненаглядной супруге. От подобного тона по телу пробегает табунок разъяренных мурашек, и хочется ударить, уколоть его посильнее, чтобы скрылся из виду, а потому очень медленно усаживаюсь на постели, натягивая шелковый халатик на полуобнаженное тело, по-прежнему не в силах открыть глаза, а губы растягиваются от сонливости естественным рефлексом. Не успеваю моргнуть, как в моё лицо запускают инородное тело, и кривлюсь от глухой боли.
- Что ты делаешь!? - вскрикиваю от негодования, разворачивая бульварную газетёнку. - Что это!?
- А ты посмотри, посмотри, кто красуется на главной полосе!? "Рейми Ричардсон и её новый щеночек, или как не быть принцессой хрустальных замков!.."
Присматриваюсь к огромной отфотошопленной фотографии, занимающей половину страницы, и улыбаюсь, пропуская мимо ушей колкие замечания.
- Ну, не знаю... Вполне сносно! Мне определённо нравится эта фотография! Ведь, я симпатичная здесь, да? - поднимаю газету, разворачивая передом, и прикладывая к лицу для сравнения. - Если не обращать внимания на моё нынешнее состояние, и оценивать качество, думаю, им стояло поискать более выгодный ракурс, чтобы получилось покрасивее, но явно работали не профессионалы!
- Рейми! Я правильно понимаю, что сейчас тебя волнует только внешний вид, и совершенно не заботит, что пострадала наша репутация!?
- Меня просто подбросили домой... Будь на его месте обычный озорной таксист, тогда ты бы точно не избежал позора!
- Ты просто невыносима! - прорычал мужчина, громко хлопая дверью, как будто она виновата, что у него испортилось настроение, что его волнует мнение незнакомых людей больше, чем благополучие собственной дочери.
Никогда не обращала внимания на не обоснованные сплетни, и те пакости, которые они влекут за собой. Из далёкого детства до сих пор протягивает костяные пальцы госпожа Истерика, душит, заставляя терять контроль над своим разумом и телом, но я сильная, и никогда не поддамся её гневным мольбам, как это сделал отец, закатывая Люсиль каждодневные скандалы о несуществующих любовниках. Он, наверное, и сейчас бы не позволил несчастной покоиться с миром, если бы не наставления отца Джорджа, что супруга перешла в иной мир - бестелесный, - и там не существуют плотские утехи.
Приняв ароматную ванну, и сполна расслабившись, я примостилась с макбуком на софе, возле приоткрытого окошка, закутавшись в махровый халат. Проверив почту, и скудно выдохнув от однообразия приходящего спама, я открыла вкладку с Фейсбуком. Мнимая популярность не даст заскучать хозяйке вызывающих фото. В друзья попросилось аж 23 человека, и я довольно улыбнулась, пролистывая список. Никогда не акцентирую своё внимание на онлайн-незнакомцах, с которыми потом не стану переписываться, но одна из маленьких картинок сегодня привлекла внимание, и вздохнув, я кликнула на "добавить в друзья".
Рейми Ричардсон: Ты нашел меня... Какая неожиданность!
Мэтью МакБрайт: Я просто утонул в твоих бархатных глазах!
Рейми Ричардсон: Довольно самозабвенные мечты!
Мэтью МакБрайт: Но ты, ведь, улыбнулась? Милее всех твоя улыбка!
Рейми Ричардсон: Но лишь потому, что вспомнила пикантный монтаж из желтой прессы! Твоих рук дело?
Мэтью МакБрайт: Малышка, я не играю в грязные игры!
Рейми Ричардсон: А я бы сыграла, но противник слабый! Не желаю поддаваться!
Мэтью МакБрайт: Не заводи меня!
Рейми Ричардсон: И что ты сделаешь?
Мэтью МакБрайт: Уж поверь, что лучше тебе не испытывать меня!
Рейми Ричардсон: Боюсь, боюсь. После подобного высказывания уже начал поправлять корону, милый?
Мэтью МакБрайт: Рейми! Ты играешь с огнём!
Рейми Ричардсон: А грозные смайлики затерялись в пути к моему удушению..? Умно, но не остроумно!
Мэтью МакБрайт: Мы закончим то, что начали в машине?
Рейми Ричардсон: Не помню, чтобы я когда-либо останавливалась на середине... Совершенно не умею симулировать!
Понятия не имею, зачем я это написала, затрагивая интимные темы, но увидев галочку в прочитанных, громко рассмеялась.
- Господи, какая же я дура! - шепчу, полностью укрывая лицо одеялом, когда в сообщениях появился пишущий карандаш.
Мэтью МакБрайт: Может, проверим здесь и сейчас?..
Рейми Ричардсон: Совершенно не понимаю, о чём ты!
Мэтью МакБрайт: А я думаю, понимаешь!
Рейми Ричардсон: Нет! Либо ты говоришь прямо, либо я ухожу! Время размышлений на исходе!
Мэтью МакБрайт: Го в вирт, крошка!
Рейми Ричардсон: Ну да, конечно!
Мэтью МакБрайт: Боишься, что не потянешь бесконтактную связь!?
Рейми Ричардсон: Кто, я? Не сомневайся, котик, моя страсть растопит самые чёрствые ледники твоей души, но если тебе есть, что добавить, чтобы увеселить меня, просто сделай это! Мы - всего лишь смутный образ в песчаных лабиринтах, звёздная пыль... А чьи-то мысли для меня, как странная старинная песня, ноты которой забыты, слова которой ещё не придуманы...
Мэтью МакБрайт: Ты разочаровываешь меня, обрывая желание к дальнейшему общению!..
Рейми Ричардсон: А я надеялась, что ты пожелаешь видеть меня настоящую, но снова подтверждается увековеченная истина, что абсолютно все люди нашей планеты лгут, фальшивы и лицемерны, а если это касается противоположного пола, то их интересует только секс! И в противном случае, зачем мне это делать!?
Мэтью МакБрайт: Я не это имел в виду!
Детка, ну где ты???
Сегодня я перегружен деловыми встречами, и это, разумеется, не является оправданием, но прости меня, ладно!? Просто моё возбуждение не приемлет вмешательств в его наслаждения... Разве по графику, отведённое время для философии, у нас именно сегодня?
Милым девочкам не стоит забивать голову подобной ересью!
Ауу... Рейми?
Рейми Ричардсон: Не пиши мне, я пытаюсь тебя игнорировать!
Мэтью МакБрайт: Я хочу тебя!
Рейми Ричардсон: Хоти и дальше!.. Не смею запрещать естественным позывам!
Мэтью МакБрайт: Ты бессердечная эгоистка, которая врёт, притворяясь, что не чувствует ответного влечения! Между нами пробежала искра, детка, и мы оба знаем об этом!
Рейми Ричардсон: Но ты, ведь, знаешь, что возбуждение по сути является ничем иным, как самовнушением?
Мэтью МакБрайт: Просто признайся, что и ты хочешь меня! Давай, сделай это!
Рейми Ричардсон: Тогда не будь таким официальным, и ответь на предыдущий вопрос!
Мэтью МакБрайт: Вирт сближает людей, позволяя развивать обоюдную фантазию!
Рейми Ричардсон: Я вроде не жалуюсь! Да и мы не друзья, чтобы откровенничать!
Мэтью МакБрайт: Я не хочу быть твоим другом!
Рейми Ричардсон: А что хочешь?
Мэтью МакБрайт: Тебя!
Рейми Ричардсон: Тебе придётся отвечать за свои слова, котик, ведь со всего сказанного я могу предположить, что ты влюблён в меня до беспамятства!
Мэтью МакБрайт: Но я совершенно не скрываю, что без ума от тебя!
Рейми Ричардсон: Ладно, поднимаю белый флаг! У меня закончились аргументы, чтобы противиться тебе! Но я никогда не занималась этим в переписке, давай начнём раздевание с тебя?
И я предупреждаю, что у меня странные наклонности!
Пытаюсь не вчитываться в его последние слова, но губы уже растянулись в довольной улыбке, ощущая, как затягивается тугой узелок внизу живота, отдающий в сердце странным покалыванием чуть ниже. Я желаю утонуть в своих фантазиях, я хочу написать истинный шедевр интимного совращения, чтобы он отлюбил меня во всех позах своих иллюзий, чтобы он запутался в призрачных миражах, жалея о броском тоне взрывных слов, просящих о сближении со строптивой кошечкой. И пока мысли вздымались на четвёртое небо, обрабатывая всевозможные интерпретации моего баловства, раздалось пиликанье, оповещающее о начале нашего чудного романа.
Мэтью МакБрайт: Я накручиваю на кулак твой шелковый хвост, и с силой тяну на себя. Мои губы резко накрывают твои, пробивая по дёснам, и ты издаёшь протяжный стон. Запускаю правую ладонь на твою талию, притягивая к себе.
Непривычно читать подобные строки, но улыбаюсь, представляя Мэтта в расстёгнутой рубашке и со взлохмаченными волосами. Слишком сексуально. Пора повышать градусы, иначе сгорю. И потому решаю отбросить в сторону первичное стеснение, и поддаться дьявольским шалостям, и сама вступаю в словоохотливую игру.
Рейми Ричардсон: Я медленно закладываю свои пальчики в рот от левой руки, опаляя кожу горячими губами, круговым движением языка слегка обсасываю их, пока веду указательным пальчиком правой руки по твоей шее вниз, и ниже, ещё ниже, вырисовывая небольшие завитки на вздымающейся груди. Ты слышишь, как сбывается моё дыхание... В теле проходит лёгкая дрожь, когда я достигаю твоего мощного торса, вырисовывая завитки вокруг пупка, спускаясь ниже, и ещё ниже. Нежные движения заканчиваются, когда поднимаю глаза, встречаясь с твоими возбуждёнными ледниками, и тянусь всем телом ближе к тебе. Чувствую горячие импульсы в клиторе, и издаю протяжный стон. Резко обхватив левой рукой за шею, загоняю в кожу свои коготки, продолжая массировать зону возле приспущенных штанов, попеременно сменяя нежные грубыми касаниями, загоняя в кожу ногти, сдавливая и отпуская, снова нежно, и снова коготками. Доводя до исступления, начинаю взбираться подушечками пальцев по твоей груди, прислоняясь ближе. Медленно провожу языком по твоей шее, слегка прикусив пульсирующую венку.
Мэтью МакБрайт: Очень жарко... В этот момент, я резко хватаю тебя за бёдра, и подсаживаю на себя, с силой толкая на стену.
Рейми Ричардсон: Приоткрываю сухие губы, издавая протяжный стон, тяжело дыша. Чувствую, как вздымается грудь от резкого покалывания, твердеют соски, отдавая глухой болью. Запрокидываю голову назад, подставляя шею твоим поцелуям. Закусываю губу, желая ощутить тебя ещё сильнее. Ты накрываешь мою грудь своими ладонями, сжимаешь её, оттягивая и сдавливая возбуждённые соски. Касаешься языком, кусаешь, облизывая их. В глазах темнеет от нахлынувшей страсти, и снова протяжный стон. Ты ставишь меня на ноги, резко разворачивая лицом к стене. Наматываешь волосы на кулак, с силой потянув на себя, и впиваешься губами в мою шею. Прогибаюсь в спине, подталкивая попу к твоему эрегированному члену, чувствуя, как всё пульсирует внутри, как тело просит разрядки. Не хватает воздуха дышать, опираюсь руками о стену, и под твоим давлением начинаю тереться попой о пах, с каждым разом прижимаясь ближе и ближе.
Ты с силой разворачиваешь лицом к себе, накрывая мои губы своими. Грудь вздымается с каждым вдохом, становясь тяжелее, а сердце бешено стучит. Прислоняюсь к тебе, терзая загрубевшими сосками твою обнаженную грудь. Коленки подкашиваются, и чтобы не упасть, хватаюсь за твою шею, нагибая ближе к себе, позволяя вжать в холодную стену, отчего мгновенно содрогаюсь. Твой возбуждённый член упирается в моё бедро, и я чувствую, как в киске проходят горячие импульсы. Издаю стон, задыхаясь от наслаждения, желая поскорее избавиться от остальной одежды, которая мешает мне прочувствовать тебя. Обхватываю твою шею, и с силой тяну за волосы. Нежно касаюсь ушка, кусая и оттягивая за мочку, облизывая её. По телу снова бегут мурашки, отчего переставляю правую ногу, оказавшись на твоём бедре, и зажимаю его между своих ног, начиная медленно тереться взад и вперёд, взад и вперёд на нём, правой рукой нежно проводя по твоей спине, и посильнее загоняя коготки в кожу, издаю протяжный стон.
Мэтью МакБрайт: Чёрт, я хочу тебя, детка! Вот бы тебя отлюбить прямо сейчас на моём столе, как дешевую проститутку!
Рейми Ричардсон: Очень вкусно!..
Закусываю губу, улыбаясь своим мыслям, пока дрожащие пальцы пытаются открутить бутылку с водой.
Мэтью МакБрайт: Нам нужно встретиться!
Рейми Ричардсон: Зачем? Как расслабишься, и протрезвеешь, пиши, дам себя опробовать! А то сейчас я стесняюсь...
Мэтью МакБрайт: Рейми! Не дразни меня!
Рейми Ричардсон: Для простого разговора записываются к психологу, а если у тебя не имеются виды на меня, то зачем устраивать аншлаг одного зрителя? О чём таком важном ты хочешь поговорить, что нам могут помешать остальные приглашенные на благотворительный вечер?
Мэтью МакБрайт: Ты разжигаешь любопытство своими колкостями внутри меня, но, кажется, стоит прекратить! Ты реально завела меня, детка, а пожар тушить придётся новенькой робкой секретарше, и будь уверенна, что я оттрахаю её во все щели, вместо тебя.
В сердце воткнули ядовитые прутики, и госпожа Ревность удобно примостилась в моём любимом кресле, вальяжно забросив одну ногу на вторую. Фыркнув от негодования, я хлопнула крышкой макбука, пообещав себе более не разговаривать с сексуальным выскочкой.