Тихий шаг к бездне.
Париж был серым. Даже летним утром.
Тэхён сидел у окна в чужой спальне.
Крылья занавесок плавно колыхались на ветру,
а внутри - стояла тишина.
Та, что глушит мысли.
И делает их громче. Он уже неделю в Париже.
И всё это время -
он ничего не чувствовал, кроме вины. Он не смог быть «таким, как все».
И теперь - чужой среди изящных фасадов,
где даже бедность выглядит как искусство.
«Если бы я был правильным, я бы остался.»
«Если бы я был сильным, я бы ушёл сам.»
«Если бы я был кем-то...»
«...а я - никто.»
- Ты не хочешь выйти? - спросил дядя. - Прогулка до галереи может...
- Нет, благодарю.
Тэхён не хотел смотреть картины.
Все они были слишком живыми.
Слишком красивыми, чтобы смотреть на них
теми глазами, что больше не умеют любить.
На следующий день он всё-таки вышел.
Утро было душным, как шёлк на горле. Он шёл через площадь,
где фонтаны брызгали в никуда,
и слышал французскую речь,
которая казалась не языком,
а приговором. Именно там
он почувствовал на себе взгляд.
Не чужой. Не случайный.
Выверенный. Как лезвие.
Он обернулся.
Мужчина стоял у уличного кафе,
в костюме, слишком тёмном для солнца.
Он курил,
а его глаза...
не выражали ничего,
но видели всё.
> «Это он.»
Тот самый. С вечеринки.
Тэхён отвёл взгляд.
Сердце дрогнуло -
не от страха.
От стыда,
что он запомнил его лицо.
Он пошёл дальше, не ускоряя шаг.
Как будто не чувствовал,
что мужчина встал и теперь идёт за ним.
Как будто не знал,
что этот след - уже не исчезнет.
Но по крайней мере Тэхён мог избежать и это было каким то неожиданным поворотом для него.
После вечера Тэхён стал избегать любых разговоров о балу.
Он не спрашивал, кто был тот мужчина.
Он не отвечал, когда дядя намекал:
- Он смотрел на тебя, мальчик. Ты заметил?
Он не хотел знать.
Не хотел подтверждать ту дрожь, которая появилась где-то внутри.
На следующий вечер, за поздним чаем,
дядя Тэхёна был как всегда оживлён -
он ел печенье, говорил о театре, о музыке,
но в какой-то момент положил чашку и посмотрел на Тэхёна серьёзно:
- Завтра вечером я отправляюсь во дворец Романовых.
- ...Зачем? - голос Тэхёна дрогнул.
- Просто обед, ничего важного. Меня пригласил сам господин Чонгук.
- ...
Тэхён почувствовал, как внутри всё застыло.
Имя повисло в воздухе, как дым, и не исчезло.
Он не спросил больше ничего.
И дядя тоже ничего не добавил.
Он просто протянул руку, коснулся пальцев Тэхёна и сказал тихо:
- Не думай много. Всё в порядке.
Это был их последний вечер.
Утром дядя ушёл - как обычно:
в мягком сером костюме, с лёгкой улыбкой,
поцеловал Тэхёна в висок и даже пошутил.
Он не вернулся.
Ни к ужину.
Ни к полуночи.
Ни на следующий день.
Тэхён не ел.
Он не знал, кого звать.
Он просто сидел у окна,
как будто мог увидеть его издалека,
как будто погибшие возвращаются по знакомым тропинкам.
На третий день ему вручили письмо.
Простой белый конверт.
Но бумага - плотная, слишком белая.
А печать... та самая, с двуглавым орлом.
Тэхён открыл его молча.
> «Ты избегаешь меня.
Это глупо.
Я не люблю, когда от меня бегут.
Сегодня ты потерял своего дядю.
Завтра можешь потерять больше.
Выбор за тобой.
J.R.»
Он не плакал.
Он даже не дрожал.
Он просто смотрел на письмо,
и ощущал, что мир под ним треснул -
без шума, без грома.
Он прошептал только одно:
- Это не просто человек. Это... чума.