3
«Папочка, ты проснулся?»
Лин Ву растянулся на кровати, и его большие блестящие глаза, похожие на очищенный лонган, с любопытством смотрели на Лин Цзинсюаня. Глаза мужчины заблестели, но он ничего не сказал в ответ и без стыда притворился сонным.
«Папа, проснись. Проснись. Я слышал, Вэнь сказал бабушке, что ты больше не выглядишь глупым. Сможешь ли ты заработать много денег, как отец Тиевы? Папа, не волнуйся, я помогу тебе заработать денег. Теперь я могу копать дикие овощи. Когда я немного подрасту, я смогу пойти ловить рыбу с Тиевой и другими. Я поймаю для тебя самую большую и жирную рыбу. Нет, для нас. Я еще никогда не ел большую рыбу».
Лин Ву бормотал у постели отца. Иногда он шепелявил, но это не мешало ему представлять светлое будущее со своим отцом. Лин Цзинсюань, казалось, услышал звук глотающей слюны, когда мальчик говорил о «рыбе». Не зная, было ли это собственными эмоциями первоначального владельца или он был заражен тем, что сказал маленький мальчик, Лин Цзинсюань почувствовал, что его глаза увлажнились, а сердце сжимается. Ребёнок до пяти лет был уже такой рассудительный, а ещё даже рыбу не ел. Разве это не было грустно? Это было просто немыслимо в 21 веке.
«Сяо Ву...»
«Папочка, ты проснулся? Встань и поешь что-нибудь. Я уже разогрел мучную пасту, приготовленную для нас бабушкой».
Лин Вэнь вошел с потрескавшейся миской. Увидев, что Лин Цзинсюань проснулся, его грязное личико выглядело немного неестественно. Он поставил миску на большой деревянный ящик у края кровати и выбежал. Мгновение спустя он осторожно вернулся назад с другой грубой миской такого же размера. Лин Цзинсюань, лежа на кровати, смутно увидел, что помимо темной пасты в миске было что-то белое. Это должен быть сладкий картофель? Маленькая булочка, должно быть, подумала, что он еще не проснулся, поэтому он оставил его долю на кухне и принес ее ему, когда он проснулся.
«Папочка, вставай и съешь что-нибудь. Ты спишь уже несколько дней».
Когда он вернулся в третий раз, у Лин Вэня в руке было еще несколько пар палочек для еды, и он немного запыхался после беготни туда-сюда без остановки. Он поднес к кровати миску сладкого картофеля. Его большие круглые глаза были полны сдержанного любопытства и волнения. Он смутно знал, что его папа больше не глупый, но не мог точно сказать, каким теперь станет его отец. Во всяком случае, это будет лучше, чем раньше.
Двое детей, один был очаровательным маленьким болтуном, а другой был умственно развит не по годам. Но они оба были тощими и маленькими, на них висела одежда из лоскутов. Помимо блестящих глаз, все их тело было болезненно худым, особенно пара «куриных клешней». Лин Цзинсюань не двигался, потому что чувствовал боль в сердце. Оказалось, что на самом деле они были не с загорелой кожей, а с грязью по всему телу. Он не знал, как долго они не мылись, но он понял, что как отец он полностью провалился.
Может быть, было бы неплохо иметь двух таких сыновей?
«Положи туда. Я встану и поем с вами».
Лин Цзинсюань наконец заговорил. Его голос был хриплым, как сломанный гонг. Услышав то, что он сказал, две маленькие булочки немедленно выпрямили свои застывшие тела, и их глаза наполнились слезами. Лин Цзинсюань, который изо всех сил пытался сесть, не мог не задаться вопросом:
«Что случилось?»
«Вау... Папочка, наконец-то ты можешь говорить! Папа потрясающий!»
По сравнению с терпением и упрямством Лин Вэня, Лин Ву был более открытым. Он взволнованно подбежал, чтобы держать отца за руки, плача. Лин Цзинсюань был ошеломлен. Некоторые воспоминания, казалось, заполнили его голову, заставляя его смутно вспомнить, что первоначальный владелец его тела, похоже, находился в бессознательном состоянии с тех пор, как его увезли после того, как он забеременел двумя мальчиками. В последние годы его память была практически пустой.
Он посмотрел на Лин Вэня, который плотно сжал губы, и его длинные очаровательные глаза феникса слегка сузились. Лин Цзинсюань протянул руки и взял на себя инициативу обнять Лин Вэня и мягко сказал: «Папа всегда мог говорить, но папа просто забыл об этом на какое-то время. Болезнь вашего папы прошла. Папочка обещает тебе, что я никогда не забуду этого в будущем, так что перестаньте плакать, мои маленькие булочки».
Его голосовые связки, которые не использовались слишком долго, все еще были хриплыми и звучали неприятно, но это не помешало мягкости Лин Цзинсюаня. Поскольку он принял это тело, а две маленькие булочки были такими очаровательными, с сегодняшнего дня они будут его собственными сыновьями. Он приложит все усилия, чтобы вырастить из них хороших мальчиков и хорошо их накормить.
«Папочка! Не называй меня маленькой булочкой. Я Сяо Ву».
Услышав, как его называют «маленькой булочкой», Лин Ву протестующе поджал губы. Лин Цзинсюань не смог сдержать смех и протянул руку, чтобы ущипнуть мальчика за лицо. Но мальчик был слишком худым и можно было только подщипнуть слой кожи. Печаль снова нахлынула на сердце Лин Цзинсюаня. Затем он коснулся маленького лица мальчика и сказал:
«Разве «маленькая булочка» не хорошо звучит? Папе больше всего нравятся «булочки», особенно булочки с начинкой из белого и жирного мяса».
«Действительно? Но я не белый и не толстый».
Малыш сиял очаровательными глазами, делая улыбку на лице Лин Цзинсюаня еще ярче: «Я позабочусь о вас. Не волнуйся. Папа будет стараться изо всех сил, чтобы заработать денег и сделать из вас двоих булочки с мясной начинкой!»
«Угу».
Лин Цзинсюань не знал, действительно ли мальчик понял или притворился, что понял, а Лин Ву только улыбнулся, и его круглые глаза возбужденно сверкнули. Какой прелестный был малыш!
«Папочка...»
Лин Вэнь, которым пренебрегли двое других присутствующих, шевельнул дрожащими губами. В тех же черных глазах было не то наивное и живое чувство, которое должно быть у пятилетнего ребенка, а неприкрытое беспокойство, страх, ожидание и волнение. Лин Цзинсюань знал, что его не так легко уговорить, как Лин Ву, поэтому он ничего не сказал, а встал и подвел Сяо Вэня к себе, и естественно взял его другой рукой.
«Папа, ты действительно выздоровел?»
Отец и его сыновья присели на корточки вокруг старого большого деревянного ящика. Лин Вэнь какое-то время боролся и, наконец, задал вопрос, которого больше всего боялся в своем сердце. В конце концов, он был еще ребенком, которому не было и 5 лет. Даже если он был более зрелым, чем большинство детей того же возраста, он не мог скрыть волнения на своем лице.
Когда Лин Цзинсюань посмотрел ему в глаза, он почувствовал лишь приступ сердечной боли. Через некоторое время он нежно улыбнулся:
«Да, папа поддержит нашу семью и защитит вас».
Милая маленькая булочка вызывала у него желание подразнить, в то время как зрелая большая булочка нуждалась в серьезной гарантии.
«Папочка...»
«Хм?»
В следующую секунду большая булочка взволнованно бросилась в объятия отца, заставив Лин Цзинсюаня не удержаться от крика от боли. Чувствуя влажность в груди, он просто проигнорировал боль и поднял руки, чтобы нежно похлопать мальчика по спине. С другой стороны маленькая булочка моргнула им, поджала губы, грозя заплакать. Лин Цзинсюань поспешно поднял руку, чтобы притянуть и его к себе.
«Хнык-хнык...»
Двое малышей зарылись в его объятиях, громко плача, отчего Лин Цзинсюань почувствовал себя еще печальней. В этот момент он понял, что независимо от того, были ли они повзрослевшими не по годам или очаровательными, они были всего лишь малышами в возрасте до пяти лет.