Невеста

Лара появилась без предупреждения. В дверях стояла в плаще, с усталыми глазами и растрёпанными волосами. В одной руке — сумка, в другой — пластиковый стаканчик с кофе. Кофе был холодный.

— Ты дома? — спросила она с тем же тоном, с каким люди говорят: спаси меня.

Сузанна обняла её, не спрашивая ничего. Лара пахла улицей, сигаретами и каким-то чужим парфюмом.

Они сидели на кухне, как в старые времена, когда были студентками. Только теперь — с кольцом на пальце и историями, которые не рассказывают сразу.

— Я ушла, — сказала Лара, наконец. — Насовсем. Он поднял руку. Один раз — и хватило.

Сузанна сжала губы. Она помнила, каким харизматичным казался её муж. Умный, успешный, обаятельный. Только Лара не сразу рассказала о том, что за этим скрывалось.

— Почему ты не сказала раньше?

— Потому что мне тоже казалось, что всё будет хорошо. Как у вас.

Сузанна опустила глаза.
— У нас не всё хорошо. Но мы стараемся.

Лара усмехнулась.
— Может, разница в том, что вы вдвоём. А я всё время одна, даже когда он был рядом.

Они замолчали. Только часы на стене тихо тикали.

— Можешь остаться у нас, — сказала Сузанна. — Сколько нужно.

— Спасибо, но я не хочу мешать.

— Ты не мешаешь. Иногда просто нужно, чтобы кто-то налил тебе чаю и молча сел рядом.

Лара посмотрела на неё — будто впервые увидела ту, кто сидит напротив.

— А ты изменилась.

— Я просто больше не прячу.

Они сидели в комнате, укутавшись в пледы, пили чай с мёдом и не включали свет. В полумраке легче говорить о том, что прячется глубоко.

— Понимаешь, он никогда не кричал, — говорила Лара, глядя в чашку. — Просто молчал так, что ты себя чувствовала виноватой. За всё. За его молчание, за себя, за то, что дышишь слишком громко.

Сузанна слушала, почти не дыша.

— А потом начались крики. Потом — руки. А я всё думала: он просто устал, это пройдёт. Я же тоже не идеальная. Я тоже…

— Лара. — Голос Сузанны дрогнул. — Не говори так. Никто не имеет права.

Та кивнула, но взгляд оставался пустым. Как будто с этим уже ничего не поделаешь.

— А ты не боишься? — вдруг спросила Лара. — Что однажды он — Руслан — тоже…

Сузанна опустила глаза. Вопрос был как камень в грудь. Не потому что она боялась Ибрагима. А потому что знала: даже самые тихие страхи иногда вырастают из чужих историй.

— Я не знаю, — честно ответила она. — Бывает, я смотрю на него и думаю: «я же его знаю». А потом он говорит или делает что-то — и я понимаю, что он совсем другой. Но… он старается. Мы оба.

Лара грустно усмехнулась.
— Мне бы такого оба. Я всё одна старалась.

Сузанна дотронулась до её руки.
— Теперь ты не одна. Я рядом.

— Спасибо.

И в этой благодарности было больше, чем просто слово. В ней было дыхание женщины, которая долго терпела и наконец позволила себе выдохнуть.