Глава 10
Ранним утром следующего дня у меня раздался звонок в дверь.
Проснувшись от звонка, я обнаружил, что так и уснул вечером перед телевизором. Пустой пакет из под чипсов аккуратно лежал на полу, рядом с диваном.
Я бесшумно подкрался к окну и отодвинув самый кончик шторины, постарался рассмотреть кто побеспокоил меня в столь ранний час.
На пороге, перед дверью стояли двое полицейских. Самые настоящие, люксембурские полицейские!
Подумав, что могло привести их ко мне, я постарался вспомнить что мог совершить противозаконного. В голову не приходило ни одной идеи по этому поводу. И потому став совершенно спокойным, я направился открывать дверь.
– Мойен! Мосьё Веснючкин?..
– Мойен! – поприветствовал я в ответ по люксембурски, как научил меня Пётр Алексеевич, – Да, я Веснушкин.
– Шеф-инспектор полис Грандюкал, – представил свою должность полицейский, стоявший ближе ко мне, показывая при этом бумагу с гербом, подписью и печатью.
– А что случилось?
Вместо ответа полицейский указал на машину как-бы предлагая проследовать в неё.
Закрыв входную дверь на ключ, я послушно прошёл за полицейскими и сел на указанное место.
До полицейского бюро ехали молча.
Ябеззаботно рассматривал панель приборов в машине и встроенную рацию. При богатстве фантазии можно было вообразить, что это не полицейская машина, а космический корабль и мы мчимся на перехват космических бандитов. Что я делал с космическими полицейскими? В моём воображении я являлся важным свидетелем и способствовал борьбе против преступности в космическом масштабе.
На пике придуманной мной истории, машина остановилась и мне пришлось из неё выбираться, чтобы пройти в здание полиции.
Помещения внутри выглядели по деловому аккуратно, полностью разрушая представление о мрачном, угрюмом полицейском участке. Обстановка располагала к доверию, а приветливым полицейским хотелось говорить правду и только правду.
Шеф-инспектор провёл меня в кабинет и предложив присесть на стул с мягкой обивкой, расположился за столом напротив. Вскоре к нему присоединился другой полицейский, который сел с ним рядом. Оказавшись вместе, они начали вести со мной беседу: шеф-инспектор говорил на люксембурском языке, а его коллега переводил всё им сказанное для меня на русский.
– Господин Веснушкин, как долго вы находитесь в Люксембурге?
– Не очень долго, с зимы я здесь.
– Хорошо. Вы знакомы с господином Дидие?
– Да. Он коллега моего дяди... покойного дяди.
– А скажите, вы траву косили вчера?
Странный разговор получался между нами в полицейском бюро.
– Косил, – не без удивления ответил я и следом спросил, – А что?
Но полицейские проигнорировали мой вопрос. Они продолжили допрашивать о каких-то не существенных темах.
’’Может на время у них затишье по преступлениям? Может преступности им не хватает? ’’- подумалось мне, во время своего повествования о замеченных и оставленных нетронутыми мной малюсеньких, синеньких цветочках. Всё, что я рассказывал, шеф-инспектор записывал на бумаге.
– Значит вы признаёте себя виновным в травмировании и нанесении тяжёлого психологического увечья в отношении цветов, именуемых незабудками, – подвёл он итог в заключении моих слов.
– Чего?!- непонял я, – В чём я себя признаю?...
– Согласно нашим законам, вы причинили психологическую травму цветам и нанесли значительный вред окружающей среде, покосив самовольно траву, без проведения предварительной проверки специальной комиссией по надзору за цветами. Это очень серьёзное преступление.
Я сидел обескураженный от услышанного.
– Вы это серьёзно?...и на сколько моё положение серьёзно?.. – только и смог я произнести из-за вставшего кома в горле.
– Вполне!
– И что мне теперь за это будет?
– Во первых вы должны подписать бумаги, что всё вами рассказанное записано верно. Во вторых подпишите документ о не выезде. И в третьих состоится суд, там будут решать, какой приговор вам вынести.
Совершенно расстроенный, я автоматически подписал всё, что от меня просили подписать, после чего оказался абсолютно свободным до заседания суда, о начале которого меня должны будут известить в письменном виде.