💦Part six💦
💦Советую читать под: Tooji — The Father Project.💦
***
— Я не тот человек, чтобы обнимать тебя, Тош, ищи другого для своих меж ласковых поддержек. Через два месяца ты не будешь принадлежать мне и будешь полностью свободен от кучи этого ебаного дерьма. А может даже и меньше, не хочу привыкать к тебе. Не хочу. — яро фыркнул мужчина и, схватив ручку со стола, кинул ее в распахнутое окно, смотря на то, как она быстро и резко вылетает наружу. Так же и ты будешь свободен, Антон. Совсем скоро.
Через несколько минут, а может даже через час, работа, которая вгоняла Арсения в тупик, была завершена. Он вытянул ноги вперед, чуть массируя их пальцами в районе колен, пытаясь встать. Но ноги сильно отекли и были ватными, это была сложная задача. Еле как мужчина поднялся и, стараясь быть как можно тише, проследовал к выходу, параллельно смотря назад, а точнее на камеры, которые были поставлены в его комнате. Паренек мирно лежал на кровати, почти не двигаясь. Попова отрывали от работы громкие стоны и вздохи. Он поднимал голову, видя, как Антон мучился от синяков, царапин, которые заставляли кожу тереться о простынь, вызывая дискомфорт и большую боль. Арсений прекрасно понимал, что мальчику больно, но сделать он ничего не мог, да и в какой-то степени не хотел. Ему не было отвратительно прикасаться к телу Шастуна. Не было отвратительно смотреть в зеленые глаза, которые выражали только боль всего происходящего. Арсений хотел видеть хоть когда-нибудь улыбку, но получал заместо этого хмурый и в какой-то степени обиженный взгляд. Антон был обижен, но не Арсения, не на Матвиенко, он был обижен на то, что ввязался в это все, рискуя своим здоровьем и психикой, которая, кажется, давно была сорвана к чертям собачьим. Арсению не было отвратительно видеть Антона. Он хотел помочь. Не причинять боль физическую и моральную. Просто помочь, по-человечески. А Антону было отвратительно. От всего происходящего. От этого мира. Он не желал помощи, но понимал, что Арсений не остановится.
Попов медленно приоткрыл дверь в комнату и сразу в его взор бросились худые бедра, которые были кое-как обтянуты бледной кожей. Не то, чтобы Антон был прекрасен с эстетической точки, просто на него хотелось смотреть вечно. Не отрывая глаз. Изучать каждый миллиметр кожи, но сейчас он больше напоминал мишень для выстрелов и избиений. Толстовка была вздернута до ребер, а Арсений не мог не заметить, что живот у Антона не был затронут ни цепью, ни ремнем. Множество родинок и небольших пятнышек были раскиданы по плоскому торсу, заставляя голубоглазого стараться посчитать их количество. Мужчина тихо подошел к пареньку, проводя подушечкой пальцев по правой ноге, которая была закинута на одеяло. Палец дошел до впалого живота и на этом был конец, рука была убрана в сторону, а Арсений наклонился к его солнечному сплетению, еле коснулся губами чуть шершавой кожи, немного прикусывая, чем вызвал слабый стон из уст того.Арсений не хотел насиловать Антона. Арсению нравится его тело, каждый изгиб кожи, а руки, когда касаются чего-либо, приобретают красноватый оттенок. Мужчина провел языком вдоль ложбинки на груди и, стараясь быть, как можно нежнее, закусил кожу с неким хлюпом. Мальчик пощурился и, открыв глаза, начал медленно соображать суть происходящего. Он тихо простонал, явно понимая, что это ведет к его изнасилованию (?), хотя в какой-то степени мужчина был с ним мягок и старался не причинить боли, что не могло не радовать, ведь, когда Шастун пришел сюда, его сразу же предупредили о жестокости. Попов отстранился и вынул из кармана небольшой белый тюбик, просто обычный тюбик, даже без наклейки с названием.
— Арс... Это смазка? — прошептал Антон, отводя взгляд в сторону, стараясь не показывать смущения.
— Нет, Тош... Тебе еще рано, да и тем более видно, что ты не согласен на секс. Это мазь, я тебе обработаю раны. Ложись головкой на колени, с шеи начну, она вся фиолетовая. — голубоглазый слабо улыбнулся и присел на кровать, постукивая ладошкой по колену, призывая того сесть. Мальчик аккуратно поднялся, чуть сжимая губы, стараясь не показывать боли, что сейчас давит на его тело с большим весом. Он медленно приложил две руки к коленям мужчины, чуть надавливая, перенимая вес. Попов прошелся пальцем по большому синяку, когда на его колени легла голова, а глаза пристально начали смотреть в голубые. Арс, чуть вдавливая, стараясь не доставлять большой боли, начал растирать мазь, но у него это не особо выходило, судя по страдальческим шипениям Шаста. Его широкая ладонь опустилась за бедра голубоглазого, чуть сжимая, он старался закрывать глаза на все манипуляции. Сильная рука дошла до колена, где располагался, наверное, самый болезненный синяк в жизни Антона. Подушечка пальцев надавила на место, а мальчик выгнулся в спине, громко простонав от боли. Это было больше похоже на стон во время лишения девственности, ну серьезно, он так прогнулся, будто в него Арсений вошел.
— Потерпеть придется, котенок, иначе больно будет... — процедил Арсений и еще больнее нажал на место, растирая двумя пальцами. Паренек же в это время всячески выгибался и пытался привыкнуть, тихо рыдая. Когда тюбик был закрыт, Антон со спокойной душой завалился на кровать, укутываясь одеялом и слабо постанывая, чем вызывал у Попова недоуменный взгляд в свой адрес и легкое покусывание губы, ведь стоны паренька серьезно были очень выражающими.
— Я кушать хочу, хозяин. — тихо прошептал мальчишка и развернулся на другой бок, утыкаясь носом в колени сидящего в той же позе голубоглазого. Он нестыдливо разглядывал тело того, стараясь зацепиться за каждую деталь, которая так манила прикоснуться.
— В таком случае тебе придется встать, ибо мне не особо удобно будет тебе приносить еду в постель. — пожал плечами Арсений и, под глубокий вздох паренька, встал с кровати, убирая ноги в сторону, тем самым давая встать Шастуну. Тот, немного подумав, вскочил с мягкой кровати, направляясь в сторону двери, перебирая и считая каждый шаг без исключения.
— Подожди, Антон. — быстро проговорил мужчина, догнав того, развернул к себе лицом.
— Ч-чего? — так же тихо проговорил мальчик, делая несколько шагов назад и стараясь ухватиться хоть за что-нибудь. Голова начала кружиться, а Антон прекрасно понимал исход, но Арсению не спешил говорить. Не хотел. Его аккуратно взяли за шею и потянули на себя, и в ту же секунду Шастун громко выкрикнул, вцепляясь в плечи мужчины, который зубами пытался сорвать с него ошейник. Нет, Антон не ждал поцелуя. Просто он слегка опешил от такой резкости. Кожу нежно облизывали и заставляли закидывать голову вверх в неком немом стоне. В конце концов, ошейник был стянут с красивой шеи и Антон, опустив взгляд, невольно облизнул губу, когда увидел перед собой Арсения, который плотно сжимал между зубов кожаный ошейник, чуть рыча.
— Как эту поеботу можно носить? — фыркнул он и, взяв ошейник в руки, приложил к шее, поворачиваясь к Антону спиной, чуть наклоняясь назад.
— Застегни, малыш. — приказал Арсений и Антон, прикусив губу, не сразу ринулся с места, смотря на то, как Попов старательно пытался обхватить краюшек пальцами, что у него не выходило.
— Х-хорошо... Сейчас. — паренек дрожащими руками прихватил за другой конец и, скрепив ошейник, быстро убрал руки, стараясь не смотреть на Арса.
— Спасибо. — ухмыльнулся голубоглазый и, повернувшись к тому лицом, наклонил голову вбок, стараясь этим самым привлечь внимание Антона к своей персоне.
— Смотри на меня, а не на пол. — в приказном тоне произнес Арс и поднял голову вверх, когда зеленые глаза неуверенно взглянули в голубые, а потом опустились на белый ошейник. Мальчик сглотнул и, повернувшись в другую сторону, начал медленно идти, стараясь убрать лишние мысли. Голова окончательно отключилась, а паренек, тихо взвизгнув, рухнул на пол. Почти рухнул. Его перехватил Арсений, который недоуменно взглянул на лежащее в его руках тело, стараясь понять, что же сейчас произошло. Он уверенно поднял легкое тело на руки и, поднеся к кровати, уложил, чуть сминая свои губы. Голубоглазый, чуть потоптавшись на месте, повернулся в сторону двери и быстро проследовал к ней, открывая ее нараспашку. Он выскочил в коридор и, оглянувшись по сторонам, взволнованно выкрикнул.
— Врача. Сюда. Сейчас же! — несколько раз прокричал Арсений и, дождавшись того, когда к нему подбежит Кузнецова, указал на лежащее тело.
— Ему плохо. Позови врача, срочно, Ир!
— Хорошо... Сейчас... Пять минут, Арсений Сергеевич! — тихо прокричала она и сразу же развернулась, побежала по коридору к мед.части. Мужчина же в это время подошел к Антону и коснулся губами его лба, стараясь нащупать хоть каплю жара. А жар был. Причем сильный. Брюнет плюхнулся рядом и начал оглаживать поясницу того, стараясь понять, что с Антоном. Вроде бы в медицинской карте ничего не было сказано про болезни, при которой он бы мог упасть без сознания. Может простудился? А может Арсению стоило прочитать медкнижку прежде чем брать ответственность за мальчика на себя? Через пару минут в квартиру вбежала Кузнецова и два лечащих врача. Они сразу же подбежали к Антону и один из них начал доставать какие-то препараты из сумки, а другой начал ощупывать его, трогая то лоб, то волосы. Несколько иголок побывало в коже Шастуна, после чего врач, который несколько минут назад осматривал зеленоглазого, повернулся к Арсению, сразу вскидывая бровью и смотря на ошейник, который продолжал висеть на шее мужчины.
— Арсений Сергеевич, у вас ошейник. — неуверенно произнес мужской бархатный голос и Арсений, зло цокнув языком, указал на диван.
— Ближе к делу. Тебя не должен мой ошейник волновать. — грубо огрызнулся мужчина и, прикусив губу перевел взгляд на врача, который пожал плечами и уселся на диван напротив Арсения.
— Выпадение волос. Большой жар, очевидные же симптомы, Арсений Сергеевич.
— Я тебе сейчас укол в жопу вколю, говори, блять!
— Так у Антона у вашего...