Ненависть тебе к лицу

Просторный зал братства Альфа Дельта Фи гудел от смеха, громкой музыки и непристойных разговоров. Ритмичные удары басов пробирали под кожу, сливаясь с ритмом сердец и пульсом вечера. Воздух был густым — пахло дорогим алкоголем, сладковатым дымом табака, смешивающимся с горьковатым запахом травки. Старинные стены древнего здания будто дрожали от энергии толпы, а под сводами, украшенными хрустальными люстрами, плясал золотистый свет, отражаясь на полированных деревянных панелях. Столы ломились от разнообразия напитков с манящими этикетками, словно обещание забыть все лишнее. Закуски, напротив, таким разнообразием не блистали — все по стандарту: фрукты, чипсы, пара тарелок с чем-то хрустящим.

Игроки университетской соккер-команды, хозяева вечера, разгуливали по залу с ленивой самоуверенностью — будто праздник существовал исключительно ради них. Они обменивались крепкими рукопожатиями, хлопали друг друга по плечам и смеялись так громко, словно мир уже лежал у их ног. Спортивные куртки валялись на спинках стульев, как случайные трофеи, а в разговорах мелькали названия команд, цифры контрактов и планы, которые звучали почти как обещания великого будущего. Повсюду витала атмосфера притягательной свободы — той, что позволяла этим избалованным наследникам чужих амбиций на одну ночь забыть о правилах и просто наслаждаться моментом.

Рэйчел застыла у края импровизированного танцпола, будто на границе между хаосом и безопасностью. Блестящий топ Джесс подчеркивал каждую кривую ее тела — облегающий, с глубоким вырезом, мерцающий — он ловил блики света и превращал ее словно в витрину. Каждый недвусмысленный взгляд, скользящий по ее коже, прожигал сильнее, чем алкоголь. Щеки пылали, пальцы беспокойно поправляли тяжелые локоны, спадавшие на плечи как единственную защиту.

"Почему я на это согласилась?"

Девушка сжала в руке стакан с легким, сладким коктейлем — чем-то фруктовым и освежающим, что маскировало вкус алкоголя, — и сделала маленький глоток, надеясь, что это успокоит ее бунтующий желудок. Рядом с ней Сиена и Джесс вели оживленный разговор, их голоса то тонули в музыке, то выныривали наружу.

— Ты же не думаешь, что секс с Тэяном — это билет в его сердце? Ты рискуешь снова уйти в депрессию, если он тебя отшвырнет, — устало выдохнула Сиена. Она знала Джесс как свои пять пальцев: вспыльчивая, импульсивная, всегда идущая напролом, но потом неделями плачущая в подушку от разбитых надежд, и это беспокоило ее больше, чем она хотела признать.

Джесс рассмеялась — звонко, но с оттенком отчаяния. Ее глаза, подведенные тушью, горели возбуждением от алкоголя и вечеринки.

— Да ладно тебе, Си, ты такая пессимистка! Конечно, я не жду от него брака после первой ночи. Но, черт, если не сейчас, то когда? Тэян редко пьет, а когда он трезвый, флирт с ним не имеет смысла.

Сиена кивнула в сторону, указывая на играющего в бирпонг Тэяна в паре с Амелией, против Скотта и Викки. Капитан не стесняясь направлял броски "лучшей подруги", с ее идеальными чертами лица и уверенной улыбкой, точно попадая в цель, и всем было ясно: между ними искрит.

— Он в ней заинтересован. Это же очевидно! — добавила она, шумно выдыхая и качая головой, ее плечи опустились в поражении. Сиена знала, что не переубедит подругу, но все равно пыталась, потому что видеть, как та рушится после каждого отказа — было больно.

— Я не собираюсь ждать, пока он разберется в своих чувствах. Моя цель — его постель, а там посмотрим. Может, мне с ним не понравится. Никакой депрессии, клянусь! К тому же, не ты ли меня сюда притащила?

Рэйчел слушала их разговор, будто издалека, — слова доходили до нее, но смысл обжигал. Казалось, они говорили о чем-то слишком личном, слишком близком... и в то же время до обидного пустом. Как можно свести все к телу? Без признаний, без дрожащих от чувства пальцев, без этих долгих, жадных взглядов, что встречаются и тут же прячутся?

Она никогда не была влюблена по-настоящему. Никто не держал ее за руку так, чтобы мир исчезал. Она даже не целовалась по-настоящему — не так, как в книгах, где дыхание сбивается, а сердце бьется в висках. Все, что она знала о любви, она знала из романов, которые проглатывала ночами, затаив дыхание. Там все было красиво и правильно: поцелуи под дождем, признания в полумраке, прикосновения, от которых теплеет до кончиков пальцев.

А сейчас... все, что она слышала, разрушало эти картины.

"Это что — смелость? Безрассудство? Или просто пустота?"

Нет. Для нее любовь была другой — живой, настоящей, с тем хрупким, трепетным чувством, ради которого стоит ждать. И когда она придет, она захлестнет так, что мир остановится. Просто обрушится, сметая все на своем пути.

"Серьезно, Рэйчел? Ау-у, здравый смысл, вернись немедленно. Ты ведь уже все выстроила по пунктам: учеба, стажировка, карьера. Гарвард не прощает ошибок, особенно тем, кто попал сюда по стипендии. Любовь? Романтические глупости? Это не в твоем расписании."

Ее внимание зацепилось за шум в другом конце зала — громкий, заразительный смех Аугуста прорезал гул вечеринки. Он что-то рассказывал, активно размахивая руками, и по мимике Рэйчел могла догадаться: очередная колкая, саркастичная история, от которой все хохочут. Рядом, лениво прислонившись к стене, стоял Элиот. К его боку прильнула Пэйдж — короткое облегающее платье делало их пару похожей на десятки других в этой комнате, но то, как она смотрела на него, выделяло ее из толпы. Глаза, полные обожания. Рука на его плече, как тихий, но отчетливый знак: он мой.

В животе Рэйчел что-то неприятно сжалось. Она даже не сразу поняла, почему. Хотелось закатить глаза — не от раздражения, а от странной, тягучей злости, которая вспыхнула без предупреждения.

"Вчера Пэйдж вышла из его спальни... Днем он был в кафе с Амелией, держа ее за руку — так нежно, словно они встречаются. А сейчас снова с Пэйдж..."

Она вцепилась пальцами в стакан, словно могла так выжать из себя лишние эмоции, но злость не уходила.

"Очнись, Рэйчел. Какая тебе разница, кто у него в постели?"

Ей хотелось отвернуться, но она не могла — взгляд словно прилип к нему, упрямо выискивая каждую деталь. Он держался уверенно, но без вызова, с той редкой, почти опасной харизмой, которая выделяла его даже в шумной толпе. Когда он смеялся, челюсть чуть напрягалась, подчеркивая резкие, правильные линии лица — и в эти моменты девушки вокруг будто таяли на месте.

"Черт, это же Блэквуд! Хватит пялиться!"

Рэйчел нахмурилась, брови сдвинулись в тонкую линию.

"Он враг. И всегда им останется."

Ее сердце забилось чаще, как будто пытаясь протестовать.

"Вспомни, как на него смотрят преподаватели — будто он гений. А ты? Ты — никто. Ты ночами корпишь над заданиями, все сдаешь идеально и вовремя. А он... просто блистает. На поле. В аудиториях. Получает те же высшие оценки, только вместе с похвалой и восхищенными взглядами."

В нем было что-то, что ломало ее изнутри — и не только из-за зависти или злости. Что-то в этой легкости, с которой он двигался, как он умел смотреть — прямо, без малейшего смущения, будто видел тебя насквозь. И пусть она ненавидела этот взгляд, тело реагировало иначе, выдавая ее с головой. Каждая встреча с ним поднимала в ней странный коктейль эмоций, в котором раздражение упорно переплеталось с чем-то, от чего она старательно отворачивалась.

Как будто почувствовав на себе ее пристальный взгляд, Элиот повернул голову. Их глаза встретились — и он едва заметно усмехнулся, одним уголком губ. Насмешливо. Вызывающе. Как будто сказал без слов: "Поймал."

Рэйчел резко отвела глаза, сделав вид, что участвует в диалоге, но жар, подступивший к щекам, выдал ее хуже любых слов.

Музыка, пульсирующая в воздухе как живое сердцебиение, внезапно оборвалась, оставив в зале густое, почти осязаемое ожидание. Толпа студентов с красными пластиковыми стаканами в руках замерла, когда из полумрака выступил Фрост. Он двигался так, будто весь вечер принадлежал ему. Светлые волосы цвета выгоревшего песка были нарочно растрепаны, а в серых глазах блеснуло что-то дерзкое и насмешливое. Он поднял микрофон, ухмыльнулся — нагло, по-хозяйски.

— Эй, ребята! — голос, усиленный микрофоном, ударил по ушам, и в нем слышалась заразительная энергия. — Вы знаете, зачем мы здесь! Это не просто вечеринка — это ночь, когда мы чествуем новичков! Эти тряпки с номерами — не просто ткань. Это символ, мать вашу! Символ нашей семьи, нашей борьбы и нашей победы! Так что давайте напомним всем, кто мы такие. Мы — Harvard Crimson!

Толпа взорвалась. Гул одобрения, свист и хлопки смели тишину. Кто-то начал скандировать: "Crimson! Crimson!" — и скоро зал гремел в унисон, кулаки ритмично били по столам и стенам. Атмосфера накалялась, как на переполненном стадионе во время финального матча. Воздух вибрировал от энергии, от пота и смеха. Фрост, питаясь этой волной, поднял кулак вверх, его мускулы напряглись, и он широко улыбнулся, чтобы подогреть толпу еще сильнее. Его тело двигалось грациозно, как на поле, — каждый жест был отточен, каждая ухмылка — рассчитана.

Рэйчел наблюдала за ним из-за спин, сжимая свой стакан так, что пластиковые стенки чуть прогибались. Толпа будто сходила с ума, питаясь его энергией. Его харизма разливалась по залу, цепляла каждого, но ее нет. Все в нем было слишком... громким. Голос, улыбка, жесты... И все же, против воли, она отмечала, что он умел держать внимание толпы. Даже те, кто секунду назад скучал в углу, теперь смеялись и кричали вместе с остальными, подхватывая его ритм.

В какой-то момент он обвел взглядом комнату и на долю секунды задержался на ней. Совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы она почувствовала, как будто его внимание обнажило ее до костей. Его улыбка стала шире, и она почти физически почувствовала, как он мысленно подмигнул. Рэйчел резко отвернулась, пряча реакцию за равнодушной маской.

"Нет, Форест. На меня это не действует."

— Дамы и господа, давайте поприветствуем человека, который ведет нас к победе! — выкрикнул Фрост, его голос перекрыл гул толпы. — Тэян, выходи сюда, приятель! Ты — сердце этой команды!

Толпа взорвалась криками, когда из плотного круга студентов вышел Тэян. Высокий, широкоплечий, с четкими, резкими чертами лица и почти черными глазами, он двигался спокойно и уверенно, как человек, которому не нужно доказывать, кто он есть. На нем не было излишней бравады — только собранность, сила и внутренняя тишина, которая притягивала внимание сильнее любого крика.

Капитан Harvard Crimson, центральный защитник, лидер, за которым шли без сомнений. Его аура была плотной, осязаемой — такая, что люди сами хотели слушать каждое его слово. Игроки окружили его, хлопая по плечам и переговариваясь, а девушки взвизгивали, срываясь на восторженный хор.

— Тэян! Тэян! — скандировала толпа, и в этом ритме было что-то первобытное, как будто они чествовали вождя после великой победы.

— Ты легенда, брат! — крикнул кто-то.

— Без тебя мы бы пропали! — добавил другой, и слова растворились в гуле аплодисментов и свисте.

Тэян просто кивнул, легкая улыбка тронула его губы — та, что говорила: "Давайте вернемся к делу". Он не любил громких сцен, но умел принимать их так, будто это естественная часть его пути.

Джессика буквально впилась взглядом в фигуру Тэяна. Ее глаза сверкали, щеки горели, а губы были прикушены так, будто она пыталась сдержать крик — но не очень успешно.

— О боже, он просто идеален! — выдохнула она с придыханием, и голос ее задрожал от восторга. — Смотрите на него! Как он стоит... как смотрит... такая уверенность... Господи, мои трусики уже мокрые, девочки, я не шучу!

Ее слова прозвучали слишком громко, но Джесс явно было плевать. Она хлопнула в ладоши, прижала руки к груди и, закатив глаза, выглядела так, будто готова упасть в обморок прямо на месте. Сиена, стоявшая рядом, только фыркнула и скрестила руки на груди, глядя на подругу так, будто та внезапно сошла с ума.

— Джесс, ты перегибаешь, — протянула она, отпивая коктейль и чуть заметно качая головой, хотя уголки ее губ дрогнули — возможно, от сдерживаемой улыбки.

Рэйчел озадаченно наблюдала за этой сценой, чувствуя, как на лице само собой проступает легкое недоумение.

— Не понимаю, — пробормотала она себе под нос, но все же достаточно громко, чтобы Сиена услышала. — Как такие сборища неотесанных тестостероновых мужланов могут кого-то сводить с ума? Почему они так пищат? Это же просто парни в шортах, гоняющиеся за мячом.

Сиена рассмеялась уже открыто, качнув головой.

— Может, спросишь у Джесс? — кивнула она в сторону подруги, которая все еще пожирала Тэяна глазами, будто пыталась выучить его наизусть. — Она явно разбирается в этом лучше нас обеих.

Тэян поднял руку — и словно выключил шум. Толпа, только что гремевшая криками и топотом, постепенно стихла, будто даже стены прислушались. Его голос прозвучал ровно и уверенно, без лишнего пафоса, но с той глубиной, что приковывает внимание сильнее любого крика:

— Спасибо, ребята. Нас ждет сезон, который проверит нас на прочность. Но я знаю: каждый из вас готов выложиться до конца. Вы — моя команда. Моя семья. — Он говорил без показухи, глядя прямо в глаза своим игрокам, и в этом взгляде была честность, которую невозможно подделать. — И сегодня я рад приветствовать новых, перспективных ребят, которые уже доказали, что им есть место среди нас. Вы пашете на тренировках, бьетесь на играх, и за это я горжусь вами. Мы усилились. Мы стали сильнее. Добро пожаловать в семью.

Комната взорвалась аплодисментами, будто толпа только и ждала сигнала, чтобы разорвать тишину в клочья. Фрост, сияя как прожектор, хлопнул капитана по плечу и, не удержавшись, изобразил трогательную сцену.

— Чувак, — протянул он с нарочитой дрожью в голосе, театрально прижимая ладонь к груди, — от твоей речи я чуть не пустил мужскую слезу!

Толпа загоготала, а он, довольный, продолжил уже в привычном для себя стиле:

— Но если серьезно — команда без ритуалов, как бар без пива. Сегодня та самая ночь, когда новички получают свои именные куртки!

Крики и свист взлетели под потолок, но Фрост вскинул ладонь, смакуя момент:

— Эй-эй, не так быстро, ублюдки! — Он вдруг скорчил жалобную рожу и заговорил тонким голоском, пародируя первокурсника: — "Но мы же рвали жопу всю неделю..." — Он резко оборвал, вернув свой голос: — Ага, нет! Ваше очко еще не прошло проверку на прочность!

Смех прокатился волной, и шум стал оглушительным. Атмосфера взлетела до уровня абсолютного безумия, а Фрост, купаясь в овациях, выглядел так, будто сцена — его вторая стихия.

Рэйчел тяжело вздохнула и скрестила руки, чувствуя, как в плечах накапливается усталое напряжение.

"Еще немного — и я свалю отсюда. Просто перепишу фамилии с курток и уйду."

Если бы не желание вытащить на свет @DarkCrown, она бы ни за что не сунулась в это логово самодовольных спортсменов. Внутри все еще сидел тот промозглый вечер, как заноза под кожей. Она пришла на встречу раньше, чем договорились, — стояла у памятника, кутаясь в куртку, пока холодный ветер кусал кожу и стягивал пальцы. Минуты тянулись мучительно медленно, и каждую из них она ждала, что он появится — с тем самым взглядом, что будто видел ее насквозь, с той наглой уверенностью, которая в сети казалась... притягательной. Но он не пришел. Не написал. Не извинился. А позже она обнаружила пустоту... Его профиль исчез. Все сообщения — стерты, как будто ничего не было. Как будто те ночи, когда они переписывались до рассвета, делясь шутками, мыслями, страхами, — просто придумались ей. И это жгло сильнее ветра.

Она моргнула, выныривая из воспоминаний, и ее взгляд скользнул за широкие спины Фроста и Тэяна, туда, где выстраивалась вся соккер-команда, создавая гул, будто зал готовился взорваться. Новички стояли чуть в стороне — высокие, спортивные, с горящими глазами, и где-то среди них был он.

— Чтобы получить именные куртки, их нужно заслужить! — прогремел Фрост, и его голос легко перекрыл гул толпы. Он будто наслаждался каждым словом, смакуя паузы. — Каждому из вас придется отжаться сто раз... с завязанными глазами... и с красоткой на спине. — Он чуть подался вперед, прищурился и ухмыльнулся. — А если не справитесь... — он сделал театральную паузу, давая толпе накрутить себя, — то выпьете полный кувшин нашего фирменного пойла. Поверьте, это дерьмо снесет вам башню!

Рев одобрения, свист и аплодисменты сотрясли помещение. Парни стучали кулаками по столам, подстегивая атмосферу, девчонки визжали, как на рок-концерте, подхватывая общий ажиотаж.

— Алекс! Аугуст! Бен! Кевин! Люк! Майкл! Матео! Фрэнк! Элиот! — Фрост выкрикивал имена с такой интонацией, будто объявлял состав чемпионской сборной. Каждое имя сопровождалось всплеском криков и шутливыми комментариями из толпы. — Выходите вперед, мать вашу!

Девять парней шагнули в круг света, который создавали десятки поднятых телефонов. Яркие экраны выхватывали из полумрака их лица, блеск глаз и натянутые от напряжения мышцы. Фрост прошелся между ними, как строгий судья на параде, и остановился перед Алексом. Хлопок по плечу — и ухмылка до ушей.

— Алекс, дружище, ты выглядишь так, будто уже готов свалиться в обморок! Не переживай, девчонки позаботятся о тебе... массажем спины! — он хохотнул, а толпа дружно подхватила смех. — А теперь, — Фрост поднял руку, требуя тишины, — позвольте представить мою великолепную соратницу — Амелию, капитана команды черлидерш!

В свет вышла блондинка в облегающем топе с логотипом команды и крошечной юбке. Каждый ее шаг был выверен, а улыбка — убийственно обаятельной.

— Сестры, завяжите им глаза так, чтобы они не видели, с кем им предстоит... работать, — в голосе Фроста прозвучала едва уловимая насмешка. — А Амелия выберет для них спутниц.

Черлидерши, переливаясь блестками на свету, двинулись к парням, смеясь и переглядываясь. Черные повязки ложились на глаза новичков быстро, но с нарочито игривыми прикосновениями к плечам и шее. Те в ответ отпускали пошлые реплики:

— Эй, девчонки, не гладьте меня так нежно, а то я подумаю, что это прелюдия! — раздалось слева, и толпа снова рванула смехом.

— Надеюсь, мне достанется самая горячая! — крикнул кто-то из задних рядов, на что другой голос откликнулся:

— Люк, не переживай, тебе достанется Бен в парике!

— Бен, ты уверен, что выдержишь? — поддел Люк, пока ему затягивали повязку. — А то, говорят, ты больше теоретик, чем практик.

— Главное, чтобы девчонка была не тяжелее моего рабочего веса, — не моргнув, ответил Бен.

— И это сколько? — раздалось с усмешкой. — Девяносто фунтов?

Фрост, проходя мимо, проверял, чтобы повязки сидели плотно.

— Девчонки, без халтуры. Никаких подсказок, только сюрприз. Пусть почувствуют... интригу.

Черлидерши кивнули, их пальцы скользили по повязкам, удостоверяясь, что все в порядке.

Амелия скользила взглядом по толпе, как хищница, высматривающая идеальную цель. Восемь девушек она уже выбрала, оставалась последняя. Ее взгляд задержался на подруге Рэйчел, будто она собиралась ткнуть пальцем именно в нее... но вдруг ее глаза чуть прищурились, и уголки губ приподнялись в предвкушающей улыбке. Она посмотрела прямо на Рэйчел.

— Ты. — В ее голосе звучала удовлетворенная решимость. — Идеально подойдешь.

Холодный шок пронзил Рэйчел с головы до пят, как ледяная вода, пролившаяся за шиворот. Ее сердце дернулось, рот приоткрылся, а мозг тут же забил тревогу.

— Что? Нет... подожди... я не... — слова путались, и она сделала шаг назад, словно это могло спасти ее от надвигающейся катастрофы.

Но Амелия — воплощение настойчивости в короткой юбке и с идеальной осанкой — мягко, но цепко взяла ее за руку, не давая сбежать.

— Не переживай, все будет в порядке, — ее голос был обманчиво теплым, как чашка какао в декабрьский вечер. — Обещаю.

Джессика, стоявшая рядом, с кошачьей ловкостью выхватила из руки Рэйчел коктейль, а на лице у нее расплылась довольная улыбка.

— Давай, Рэйч, помоги какому-нибудь красавчику выиграть.

— Ага, — влезла Сиена, лениво прищурившись, — иди, развлекись в этом логове неотесанных альфа-самцов. Вдруг найдешь себе... какой-нибудь трофей?

Рэйчел метнула в нее взгляд, которым можно было бы поджечь бензоколонку: смесь раздражения, мольбы и тихого "спаси меня, пока не поздно". Но Сиена только изящно махнула рукой, как будто благословляя ее на смертельную миссию, и вернулась к своему коктейлю.

Амелия сжала ее пальцы чуть крепче, словно говоря: не сопротивляйся, все решено.

— Я Амелия. И правда, не бойся. Это займет пару минут.

— Я знаю, кто ты... — Рэйчел с трудом выдавила из себя тихо, будто у нее перехватило дыхание. — Рэйчел.

Амелия улыбнулась шире, и в этой улыбке было нечто странное — смесь легкого облегчения и... неподдельного интереса, будто она давно хотела оказаться с ней лицом к лицу.

Амелия подвела Рэйчел к ряду парней и без колебаний поставила ее между Люком и... Элиотом. Блэквуд стоял, как натянутый канат, плечи прямые, подбородок высоко, будто готовился к какому-то важному параду. Люк, наоборот, переминался с ноги на ногу и отпускал неловкие шуточки, пытаясь спрятать под ними нервозность.

Рэйчел почувствовала, как сердце сорвалось с ритма и больно ударилось о ребра.

"Только не он. Господи, только не он!"

Ее взгляд метнулся к Амелии в отчаянном, немом протесте, но та лишь едва заметно кивнула на Элиота и отступила. Легкий запах ее парфюма растворился в гуле толпы, а сама она уже скользнула к Тэяну — тот стоял чуть в стороне, скрестив руки на груди, и с ленивой ухмылкой наблюдал, как разворачивается представление.

Горло Рэйчел сжалось, будто она проглотила плотный комок ваты.

"Я вообще не собиралась в это лезть."

Ее план был прост: выписать фамилии и свалить. А теперь...

"Теперь я в центре этой чертовой сцены. Все смотрят. Снимают. И я... не могу просто развернуться и уйти. Но как, черт возьми, мне отсюда вырваться?"

Толпа скандировала все громче, подбадривая новичков:

— Один! Сто! Один! Сто! — ритм бил в уши, подогревая азарт.

Свист, топот, хлопки в ладоши — воздух вибрировал от напряжения, а внутри у Рэйчел все сжималось, как перед прыжком в ледяную воду.

Рэйчел ощущала, как по телу пробегает мелкая дрожь — не подконтрольная, будто мышцы живут сами по себе. Это была смесь страха, шока и ощущения какой-то абсурдной нереальности.

"Как они вообще это себе представляют? Как мне забраться на его спину? А ему отжиматься с моим весом? Это же чистое безумие!"

Ее взгляд, против воли, скользнул по Элиоту — на его губах играла привычная ухмылка — чуть насмешливая, чуть лениво-уверенная, как будто весь этот цирк был для него обыденностью. Он всегда был таким: спокойным, уверенным, почти неприкосновенным, как будто ничто не могло вывести его из равновесия.

И разум мог сколько угодно приказывать не смотри, но глаза уже скользили по знакомым линиям — от напряженных бицепсов, выпиравших под тканью, ниже, к торсу, где под футболкой угадывались рельефные мышцы, закаленные годами в соккер-команде. Черные джинсы сидели на нем безупречно, обрисовывая силу ног и непозволительно притягивая внимание. Этот взгляд был слишком личным, почти интимным, и осознание этого ударило в щеки жаром, как пощечина.

"Прекрати! Это неприлично... неправильно. Ты не имеешь права так на него смотреть."

Но сердце билось сильнее, а внизу живота разливалось тепло, которое она упрямо игнорировала. Шумно сглотнув, Рэйчел отвернулась и тут же столкнулась с уничижительным взглядом Пэйдж.

Девушка выглядела разгневанной: ее губы были сжаты в тонкую линию, а в глазах — острые осколки ревности, раздражения и, возможно, даже ненависти. Казалось, Пэйдж буквально кипела от ярости, видя, что рядом с Элиотом стоит кто-то другой. "Какого черта ты?" — будто кричали ее глаза. — "Он мой!"

"Стоп, Рэйч. Это не твой цирк и не твои обезьяны. Его личная жизнь — не твое дело. Прекрати анализировать!"

Фрост прошел мимо, и на секунду его широкая тень отрезала Рэйчел от яркого света. Голос прозвучал, как раскат барабана перед боем:

— Всем приготовиться! Парни — в позицию! Девчонки — на спины! Давайте, не стесняемся!

Рэйчел будто вросла в пол. Мозг лихорадочно искал выход, но ноги не двигались. Элиот уже опустился на пол, приняв позу для отжиманий. Ладони уверенно вжались в паркет, мышцы рук и плеч напряглись, проступая под тканью футболки, и казалось, каждая линия была выточена до совершенства. Он выглядел собранным, спокойным... и это лишь усиливало ее внутренний хаос.

"Как?.. Как я вообще должна это сделать?"

Он не видел ее — глаза были скрыты повязкой, — но на губах появилась та самая спокойная, чуть лукавая ухмылка, от которой у нее в груди стало тесно.

— Не бойся, — произнес он ровно, глубоким голосом, в котором было что-то обволакивающее. — Положи руки мне на плечи... потом перекинь одну ногу через меня, как через скамейку. Обхвати ногами талию. Ляг так, чтобы тебе было удобно. Держи равновесие, не наваливайся ни вперед, ни назад... и хватайся крепче, чтобы не соскользнуть.

Рэйчел нервно кивнула, будто боялась, что голос предаст ее, и молча начала следовать его инструкциям. Пальцы коснулись его плеч — твердых, как камень, — и по коже пробежала дрожь. Под тонкой тканью футболки мышцы откликнулись, напряглись, словно почувствовали ее прикосновение.

Она задержала дыхание, стараясь не думать, но каждый ее шаг только сильнее связывал ее с ним. Осторожно перекинув ногу через его тело, она устроилась, обхватив ногами его талию. Грудь невольно коснулась его спины — и это прикосновение отозвалось в ней ударом молнии. Каждое движение Элиота передавалось ей через горячее, натянутое, живое тело под руками.

В животе все скрутило, а тепло поднялось к лицу, окрашивая щеки. Сердце билось так быстро, что она слышала его в ушах. Дыхание стало коротким, рваным — будто она пробежала марафон, хотя всего лишь лежала на нем.

Элиот, почувствовав ее вес и тепло, едва заметно напрягся сильнее. Легкий, почти невесомый аромат ее духов — нежный, цветочный, с едва уловимой ноткой ванили — коснулся его сознания и ударил в него, как сладкий яд.

"Нет... нет... нет..."

— Рэйчел? — выдохнул он, и в его голосе дрогнула та нота, которую он не смог бы скрыть.

Мысль обожгла: это действительно она. Ее дыхание у его шеи, ее пальцы на его плечах, ее запах, который обволакивал и лишал способности ясно думать. Его сердце, казалось, синхронизировалось с ее — быстро, неровно, опасно.

— Старт! — рявкнул Фрост, и шум мгновенно взорвался.

— Один! Два! Три! — толпа скандировала, подстегивая накал.

Элиот двинулся почти на автомате — вниз, вверх, вниз, вверх. Мышцы работали без сбоев, тело слушалось, но мысли летели вразнос. Все внимание, вся концентрация была не на счете, а на ней. На ее дыхании — сбивчивом, прерывистом, таком близком, что он почти чувствовал, как ее губы касаются его кожи. На ее тепле, которое прожигало ткань, словно никакой одежды между ними и не было.

"Блять! Охуеть... это она! И я... я не могу сосредоточиться! Как мне вообще продолжать?"

— Четыре! Пять! — гремела толпа, но он слышал только ее.

Рэйчел лежала, прижавшись плотнее, чем когда-либо позволила бы себе в другой ситуации. Сердце бешено колотилось, каждый вдох был пропитан его одеколоном — насыщенным, терпким, с мускусной ноткой, которая опьяняла сильнее алкоголя. Под пальцами — его плечи, сильные и теплые; под ладонями — движение живых мышц, играющих в ритме его отжиманий.

Каждое поднятие вверх слегка покачивало ее, и она невольно сильнее сжимала его шею, боясь потерять равновесие. Тонкая ткань ее топа скользила по его спине, вызывая тревожно-сладкое ощущение где-то внизу живота. Все это было слишком близко. Слишком интимно. И — впервые в жизни — она не знала, как с этим быть.

"Это же Элиот!"

Панически напомнила себе она.

"Элиот, который издевался надо мной годами, доводил до слез. Тот, кого я презирала! Как я вообще могу..."

Но его близость и движение под ее телом разбивали эти мысли в пыль. Он больше не выглядел насмешливым тираном — сейчас он был кем-то совершенно другим. Опасно-привлекательным.

"Глупость. Это просто гормоны."

Она вцепилась в него крепче, словно пытаясь удержаться — не столько от падения, сколько от собственных мыслей.

— Шесть! Семь! — голоса сливались в один сплошной гул, но для них мир будто сузился до узкой полоски — его спина, ее руки, их общее дыхание.

Элиот чувствовал, как она двигается вместе с ним, как ее ноги, обхватившие его талию, чуть сильнее сжимаются при каждом толчке вверх. Тонкая ткань ее одежды не скрывала тепла ее тела, и он с каждым движением все острее ощущал этот контакт. Его челюсти сжались — нужно было сосредоточиться на счете, на ритме, но все внимание упрямо возвращалось к тому, как ее грудь мягко прижимается к его спине, а дыхание щекочет кожу на шее.

"Блять, тормози! Это же Рэйчел, мать твою!"

Он пытался превратить это в тренировку, в простое упражнение, но тело предавало — мышцы напрягались не только от нагрузки. Каждый раз, когда она чуть меняла хват, его пробивало горячей волной, и он злился на себя за это.

Чтобы отвлечься от слишком близких ощущений, Рэйчел заставила себя перевести взгляд на остальных участников. Один из парней уже рухнул на пол, его руки дрожали, как у куклы с обрезанными нитями, а лицо стало цвета спелого помидора. Он тяжело хватал ртом воздух, будто только что пробежал марафон.

— Один сдался, — прошептала она почти беззвучно, опасаясь сбить его ритм.

Она не видела его лица, но ощутила, как уголки его губ чуть дрогнули в знакомой, ленивой усмешке. Движения Элиота оставались идеально выверенными, дыхание ровным, даже когда счет перевалил за сорок.

— Может, он просто не мотивирован как следует, — отозвался он хрипловато, и вибрация его голоса отдалась прямо в ее грудной клетке через напряженную спину.

Рэйчел почувствовала, как щеки вспыхнули.

— Надеюсь, тебе не слишком тяжело, — вырвалось у нее прежде, чем мозг успел поставить фильтр.

"Господи, что я несу? Ты что, переживаешь, не слишком ли толстая для его стандартов? Безмозглая идиотка!"

— Тяжело? Нет, принцесса. — Его тон был насмешливым, с оттенком дерзкого вызова. — Я мог бы делать это с двумя такими, как ты, на спине.

Жар мгновенно скатился с ее щек к шее. Вспышка раздражения заставила ее легонько ущипнуть его за плечо, пальцы утонули в стальных мышцах, и он вздрогнул.

— Ауч! — выдохнул он, но в голосе слышалась не боль, а скрытая улыбка. — Если будешь саботировать меня, Кросс, я добьюсь пожизненного для Райт. Профессор точно не оценит, если защита проиграет из-за твоих глупостей.

Она закатила глаза, но губы предательски дрогнули в полуулыбке.

— Ты слишком самоуверен, Блэквуд. А я еще даже не видела твоей стратегии обвинения, — парировала она, и в ее тоне мелькнула та самая колкая нотка, которой она всегда встречала его угрозы.

В этот момент еще два участника рухнули, едва не сбив соседей.

— Еще двое сдались, — прошептала она, чуть склонившись к его уху.

Ее дыхание коснулось его кожи — теплое, обжигающее — и он едва заметно вздрогнул, словно от внезапного электрического разряда. Мышцы под ее ладонями напряглись еще сильнее, превращаясь в каменные. Рэйчел глухо выдохнула, и ее собственное тело предало ее: соски болезненно напряглись от трения о его спину, а по животу прокатилась горячая волна.

"Нет. Нет. Нет. Пожалуйста, нет!"

Для него ее вес был пустяком. Но ее близость — нет. Он чувствовал каждое ее движение, каждый неровный вдох, что заставлял ее грудь плотнее прижиматься к его спине. Тонкая ткань того, что было на ней — как приглашение, дерзкий намек, провокация, и внизу живота стало стремительно жарко. Он стиснул зубы, когда член напрягся, болезненно упираясь в плотную ткань джинс.

"С каких пор ты не носишь лифчик, Кросс?"

Он проклинал себя за то, что вообще это заметил.

Тестостерон хлестал по мозгу, затопив разум первобытным инстинктом, и он вцепился в контроль, как в спасательный круг.

"Успокойся, идиот. Просто продолжай. Не дай ей почувствовать..."

Но тело не подчинялось. Это было пыткой — каждое отжимание с ней на спине, каждый вдох ее легких, ее тепло, ее запах... и при этом знание, что она его ненавидит.

Счет в зале слился в гул — "Восемьдесят... восемьдесят один..." — и казалось, что каждое число вибрацией отдается прямо в их телах. Пот на его шее блестел в свете ламп, и Рэйчел вдруг поймала себя на том, что следит за этой каплей, медленно скатывающейся вниз, пока она не исчезла под воротом футболки.

"Что ты делаешь, Рэйч?"

Ее пальцы непроизвольно крепче сжали его плечи, а бедра чуть сильнее прижались к его бокам — как будто инстинкт подсказывал держаться за него любой ценой. Элиот почувствовал это, и его мышцы под ладонями рвано напряглись, словно он сдерживал что-то большее, чем усталость.

Ее дыхание стало горячее, а его движения чуть замедлились. Между ними словно сгущался плотный, вязкий воздух, и мир вокруг — толпа, крики, стук ладоней — отодвинулся куда-то на второй план.

"Еще немного... и я..."

— Сто! — рявкнул Фрост, и этот звук разорвал момент, как выстрел.

Отсчет сорвался в единый крик толпы, и Рэйчел поспешно соскользнула с его спины. Пятки коснулись пола, и она едва удержалась, чтобы не оступиться — ноги все еще подрагивали от напряжения. Облегчение накрыло ее почти одновременно с волной неловкости, от которой щеки загорелись.

Элиот рывком поднялся на ноги, сорвал с глаз повязку — и замер. Взгляд, быстрый, как вспышка, скользнул вниз... и зацепился. Ее топ — слишком тонкий, слишком откровенный — обтягивал каждую линию ее фигуры. Ткань едва прикрывала, а напрягшиеся соски проступали сквозь нее так отчетливо, что у него перехватило дыхание.

"Блядь... что за вид..."

Горло пересохло, и он машинально сглотнул, прогоняя навалившуюся, тяжелую волну желания. Кулаки сжались сами собой — не от злости, а чтобы не выдать, насколько сильно его потянуло к ней.

Хлопок ладоней Фроста, как выстрел, выдернул их из этого странного, липкого момента.

— Аплодисменты тем, кто выдержал! — рявкнул он, перекрывая гул. — Остальные — к столу за позорным пойлом! И выпить до дна!

Толпа заорала, смеялась, кто-то свистел. Несчастные неудачники поплелись к длинному столу, где в огромном кувшине колыхалась мутная смесь — водка, пиво и что-то еще, что по запаху могло убить лошадь. Но Элиот все еще смотрел на нее. Смотрел так, что самому стало опасно. Он почти физически чувствовал импульс — сорвать с себя футболку и накинуть на ее плечи, спрятать от этих прожигающих взглядов.

"Она не твоя. Держи себя в руках. Хочет, чтобы ее имели глазами — пусть имеют. Блять, соберись!"

Внутри кипело. Злость, раздражение, влечение — все смешалось, пульсируя в висках и отдаваясь в каждом нерве. Эта странная, почти болезненная нужда давила на него изнутри, срывая самоконтроль.

Элиот возвышался над ней и его рост делал ее уязвимой. Рэйчел не знала, куда себя деть, взгляд ее метался, как у пойманной птицы.

— Ты в порядке? — наконец выдавил он, голос хриплый от усилий.

"Или тебе нужно что-то еще, чтобы окончательно меня доконать?"

— Я... да, все нормально, — ответила она тихо, упрямо не встречаясь с ним глазами.

Рэйчел все еще чувствовала его тепло на своей коже, ту электризующую неловкость, которая не проходила. В ее голове крутились мысли о чаевых, спрятанных в кармане ее джинсов. Ей хотелось вытащить их, швырнуть прямо ему в лицо, доказать, что она не нуждается в его подачках. Но сейчас этот жест казался каким-то детским, глупым. Вместо этого она просто отступила — подальше от него, от давления его взгляда, от этой опасной смеси ненависти и влечения, которая заставляла ее сердце стучать слишком быстро.

Стоило ей сделать шаг назад, как руки Пэйдж обвились вокруг шеи Элиота. Кольца на ее пальцах блеснули в приглушенном свете, и она прошептала ему в самое ухо:

— Твоя победа заслуживает награды, чемпион...

Ее голос был густым, обволакивающим, с примесью кокетства и откровенного желания. На лице Элиота на мгновение промелькнуло что-то вроде раздражения, но Пэйдж не дала этой тени задержаться. Она рывком притянула его к себе и впилась в его губы. Ее руки скользнули по его плечам, оставляя горячие следы. Поцелуй был жадным, почти агрессивным, и Элиот, несмотря на свою внутреннюю заминку, ответил с той же интенсивностью, прижав ее к себе.

Толпа вокруг взорвалась одобрительным гулом и свистом. Рэйчел резко отвернулась. В груди что-то болезненно сжалось, будто пальцы стиснули сердце. Она не хотела смотреть на это, не хотела чувствовать ничего, что заставляло ее сомневаться в здравости своего рассудка, и ощущать себя незнакомкой в собственном теле.

"Что со мной не так?"

Щеки вспыхнули, глаза потемнели от раздражения.

"Элиот — табу. Всегда был табу. Как я могу быть такой безмозглой дурой? Из-за него я едва не забыла, зачем сюда пришла. Я должна сосредоточиться."

Она сделала шаг в сторону, намереваясь раствориться в толпе, но краем уха уловила приглушенные мужские голоса:

— Чувак, да у нее соски каменные...

— Вот бы оказаться на месте Блэквуда...

— Уложу ее сегодня...

Слова ударили, как пощечина, вызвав в теле неприятную дрожь. Рэйчел сжала кулаки, подавляя желание обернуться и врезать кому-то.

"Сама виновата. В следующий раз будешь думать, прежде чем идти на поводу у Джесс."

Элиот медленно оторвался от Пэйдж, скользнул взглядом в сторону шепчущихся и прищурился. На его лице появилась ленивая, почти дружелюбная улыбка, но глаза — холодные, как лед.

— Парни, — протянул он громко, так, чтобы перекрыл весь гул, — следите за зубами. Было бы жалко, если бы кто-то их потерял... случайно.

В толпе раздался нервный смешок, кто-то кашлянул. Элиот вернулся к своему поцелую с Пэйдж так, будто ничего не произошло.

"Охуеть, Блэквуд. Ты что, реально тратишь энергию на ее честь? Серьезно? С каких пор тебе не плевать?"

Он ненавидел себя за это.

"Зачем ты вообще открыл рот? Не твое дело, о чем они там перетирают. Не твоя проблема, если кто-то смотрит на Кросс так, будто она сладкий приз на витрине."

Но стоило ему услышать эти голоса — и все. Словно что-то темное и хищное внутри него решило, что это его охота, и чужим туда вход воспрещен.

Элиот отстранился от Пэйдж, бросил мимолетный взгляд в сторону, где стояла Рэйчел, и почувствовал, как раздражение в нем только крепнет. Она избегала его взгляда, будто он сделал что-то неправильное.

"Может, и сделал..."

Рэйчел ощущая на себе невидимое эхо этой сцены, как статическое электричество, которое не спешит исчезать. Она невольно замерла, воспроизводя в голове его короткую, хищную реплику в адрес парней.

"У меня слуховые галлюцинации или только что Элиот Блэквуд... вступился за меня?"

Мысль была настолько абсурдной, что ее стошнило бы, если бы она не была такой тревожной. Это ощущалось не как защита — а как вторжение. Как будто он влез на территорию, которую она никогда не просила охранять.

Рэйчел сжала губы и вытащила телефон, цепляясь за него, как за спасательный круг. Холодный экран успокаивал — в нем не было Элиота, не было его голоса, не было того взгляда. Были только конкретная цель.

"Джонсон, Харрис, Ли, Вонг, Смит и Картер... Нужно проверить списки, найти тех, кто на юридическом. Это важно. Фокус, Рэйч, фокус."

Задача давала ей опору. Пальцы быстро скользили по клавиатуре, оставляя сухие буквы в заметках. Она торопливо записывала фамилии шестерых интересующих ее новичков из соккер-команды.

Она настолько ушла в это, что почти не заметила, как в поле зрения попали знакомые силуэты.

— Эй, детка, — томно протянула Джесс, наклоняясь ближе, чтобы ее слова пробились сквозь басы, — ты и блондинчик смотритесь вместе лучше, чем он и Пэйдж. Такая химия...

Рэйчел вздрогнула, будто ее выдернули из сна. Телефон мгновенно исчез в кармане, а руки непроизвольно спрятались туда же, чтобы скрыть дрожь. Краска мгновенно залила уши.

— Прекрати выдумывать, — произнесла она тверже, чем ожидала от себя. — Я его терпеть не могу. И он меня тоже. Мы просто... не ладим.

"Разве нет?" — тихо и ехидно спросил внутренний голос.

Сиена прищурилась, уголки ее губ изогнулись в понимающей ухмылке.

— О, эмоциональный секс — это лучшее, что может быть, — сказала она тоном, будто открывала тайну мироздания. — Ненависть, страсть... смешай их, и получится взрыв. Поверь, это стоит попробовать.

— Вау, — Джесс удивленно округлила глаза, — а как же я и Тэян? Он же самый горячий парень здесь — высокий, мускулистый, с этими темными глазами и улыбкой, от которой мурашки... Почему ты против?

Сиена рассмеялась, пожав плечами, ее улыбка стала шире, но в ней сквозила какая-то защитная нотка.

— Это разные вещи, — возразила она. — Секс на одержимости или безответных чувствах — прямой билет в депрессию. А если чистая ненависть и партнер горячий — почему нет? Это как адреналин, сжигающий все лишнее. Никаких иллюзий. Только удовольствие.

Рэйчел сжала руки в кулаки в карманах.

"Почему мы не можем обсудить что-то нормальное? Погоду. Учебу. Планы на завтра. Все, что угодно — только не секс и не Элиота. И уж точно не секс с Элиотом!"

Она стиснула зубы сильнее.

"Это же просто... Это абсурд, полнейший бред... да он скорее евнухом станет, чем это случится... Что? ЧТО?! Это ТЫ — даже если он останется последним мужчиной на Земле и от этого будет зависеть выживание человечества — ни за что и ни при каких обстоятельствах ему не дашь, поняла?!"

Внутренний голос ухмыльнулся: "Можно подумать, он будет в этом нуждаться... такая наивная. Самой не тошно?"

Соседки продолжали спорить, их голоса растворялись в общем гуле вечеринки: Сиена коротко рассмеялась, Джесс игриво толкнула ее в плечо, и обе, сияя, направились к столу с напитками.

Атмосфера вокруг была почти осязаемой, как плотный жар от костра. Стаканы с алкоголем переходили из рук в руки, густой, сладковатый запах травки висел в воздухе, обнаженные торсы спортсменов блестели от пота в свете гирлянд, а девушки, заливисто хихикая, тянулись ближе, прижимаясь к ним. Зал пульсировал, будто в такт бешеному сердцу вечеринки.

Рэйчел скользнула взглядом по этой картине. Все происходящее было слишком... громким, слишком ярким, слишком не ее. К тому же, она уже сделала, зачем пришла: фамилии были записаны, цель — достигнута. Повода задерживаться не осталось.

Она подошла к длинному столу, утопающему под хаотичной грудой бутылок и стаканов — настоящий баррикадный заслон из алкоголя. Сиена наливала себе виски с колой, щедро сыпанув льда, а Джесс схватила высокий бокал с ярким, почти неестественно бирюзовым коктейлем и протянула один Рэйчел.

— Вот, попробуй, — улыбнулась она, глаза искрились. — Это то, что надо.

— Я... думаю, мне уже хватит, — отозвалась Рэйчел, чуть поджав губы. — Хотела поработать над проектом. Время еще есть, но... вдруг я что-то не успею.

— Си, она хочет свалить! — театрально возмутилась Джесс, обращаясь к подруге, как будто Рэйчел не стояла рядом.

— Мы ее не отпустим, — отрезала Сиена, с ухмылкой отхлебнув свой напиток. — Поботанишь потом.

— Но... — попыталась возразить Рэйчел.

Джесс мгновенно перехватила ее руку. Пальцы были теплыми и настойчивыми, хватка — дружеская, но почти без права на отказ.

— Никаких "но"! — ее голос прозвенел над музыкой, как команда. — Идем танцевать!

Джесс потянула Рэйчел в самую гущу, и та сразу оказалась в кипящем, пульсирующем море тел. Музыка грохотала так, что бас будто бил изнутри по ребрам, воздух был густой и теплый, насыщенный запахами пота, алкоголя и сладких парфюмов, смешанных в одуряющий коктейль. Вспышки света вырывали из полумрака отдельные лица, потные плечи, блеск цепочек на шее, смазанные силуэты в движении.

Студенты танцевали так, словно завтра могло и не наступить. Пары сливались в почти неприличных объятиях, руки скользили по обнаженной коже, смех тонул в гуле, а по углам мелькали тени тех, кто уже перестал делать вид, что пришел сюда ради танцев. Все казалось еще более раскрепощенным, чем на ее первой вечеринке — как будто сама атмосфера стирала любые границы.

Сиена танцевала рядом, грациозно и дерзко, ее бедра ловили ритм, а длинные волосы разлетались при каждом движении. Платье-сетка на ней едва прикрывало тело, подчеркивая каждый изгиб. Рэйчел даже не уловила момент, когда за спиной подруги вырос Фрост — просто вдруг увидела, как его руки уверенно обхватили талию Сиены, пальцы скользнули по голой коже, притянули ближе. Их движения слились в один ритм, тесный и хищный.

— Выглядишь сногсшибательно, Си, — произнес он, его голос пробивался сквозь музыку низким, уверенным тоном. — Уединимся?

Сиена обернулась, и в ее улыбке мелькнула согласие без лишних слов.

— Скоро вернусь, девчонки. Скучать — запрещено!

— Ага, предохраняйтесь, дети мои! — выкрикнула им вслед Джесс, приложив ладони ко рту, чтобы перекричать музыку.

Рэйчел нахмурилась, бросив на нее быстрый взгляд — словно пытаясь уловить хоть каплю смущения в лице соседки. Но та лишь отмахнулась, ухмыльнувшись так, будто сказала что-то совершенно невинное.

"Сиена же уверяла, что между ними ничего нет?"

— Боже, ты такая забавная, — протянула Джесс, заметив ее реакцию. — Не будь такой серьезной. Они просто покурят травку и вернутся. Не парься. Или ты тоже хочешь? — добавила она, хитро прищурив глаза.

— Нет, — коротко отрезала Рэйчел. — Я предпочитаю не смешивать.

Брови Джесс взлетели вверх, а на лице появилось выражение преувеличенного удивления.

— Ты что, пробовала?

— Да.

— Хм... значит, ты не такая уж зануда, как я думала, — протянула она с тянущейся интонацией, заставив Рэйчел закатить глаза.

— Тогда будь любезна — выпусти уже свою "плохую девочку".

— "Плохую девочку"? — Рэйчел склонила голову, изобразив непонимание. — И что именно должна делать "плохая девочка"?

Не то чтобы она нуждалась в пояснении, но слишком уж смешно было смотреть на Джесс, которая явно наслаждалась моментом.

— В жопу давать не обязательно, — легко бросила та, пожав плечами, — но минет откатать можно.

Рэйчел едва не поперхнулась воздухом.

— Ха-ха, шучу! — фыркнула Джесс, хлопнув ее по плечу. — Ха-ха, шучу. Выдыхай! Боже! Тебе определенно нужно еще, иначе мы так и не заговорим с тобой на одном языке...

Рэйчел скосила взгляд на свой едва начатый коктейль с сомнением.

— Я этот еще не допила.

— Значит, допивай, — легко бросила Джесс, подталкивая ее обратно к столу с напитками. — И берем что-нибудь покрепче. Мне нужно набраться храбрости, прежде чем я стащу с Тэяна штаны.

Она тихо фыркнула, сама же смутившись своей же шутки, но глаза при этом блестели вызовом. Сделав вид, что тщательно выбирает, Джесс остановилась на двух одинаковых банках с яркими этикетками и уже протягивала одну Рэйчел — но та так и не успела ее коснуться.

Сильная мужская рука перехватила банку с неожиданной легкостью, словно забирала свое по праву. Элиот, даже не глядя на Джесс, повернул банку в пальцах, изучая этикетку. Лицо оставалось непроницаемым, как будто он делал это уже сотни раз и знал наперед, что скажет.

— Слишком крепкий для тебя, — произнес он ровно, без интонации, и тут же заменил банку на другую. — Этот сладкий. Понравится больше.

Он протянул напиток, будто выполнял простое действие без всяких эмоций, не ожидая "спасибо" — и даже не глядя, примет ли она его.

Рэйчел нахмурилась, не понимая, с какой стати он вообще вмешивается.

"Что за...?"

Ее пальцы невольно сжались в кулак, и в голове разом зашумело.

"Принять — значит согласиться с тем, что он вправе решать за меня. Отказаться — значит устроить сцену посреди толпы, привлекая к себе ненужное внимание."

Рэйчел уставилась на протянутую банку, словно это был не напиток, а ловушка.

Элиот заметил ее паузу и чуть прищурился. Его взгляд скользнул по ее лицу — медленно, оценивающе, с тем самым хищным прищуром, от которого в груди непрошено кольнуло. Он не сказал ни слова, но тишина между ними вдруг стала ощутимо тяжелее, чем гул вечеринки вокруг.

С каменным выражением лица Рэйчел приняла коктейль, а Джесс шагнула вперед, протянув руку с живой улыбкой:

— Привет, я Джесс.

— Элиот, — коротко ответил он, пожимая руку.

Его фирменная, до оскомины обаятельная улыбка мгновенно прорезала лицо — та самая, что заставляла девчонок на трибунах визжать и бросать в него взгляды, как спасательные круги. На щеках Джесс мгновенно вспыхнул румянец.

— Видела тебя на поле — гол был просто эпичным! Как ты делаешь такие пасы? — выдохнула она, почти восторженно.

— Много тренируюсь, — ответил он легко, как будто это и впрямь все, что нужно для успеха.

— Это заметно, — протянула Джесс, взглядом скользнув по рельефу его рук. И, не удержавшись, добавила с лукавой улыбкой: — Можно потрогать?

— Да, — коротко согласился он. Но в тот же момент его глаза обошли Джесс стороной, прорезав взглядом пространство, чтобы зацепить Рэйчел.

Это был не просто взгляд — он был медленным, глубоким, почти наглым. В нем читалась какая-то темная насмешка, как будто он снова играл с ней, не прикасаясь. И именно это сводило с ума сильнее всего.

Рэйчел почувствовала, как по спине пробежал холодок, а внутри поднялась обжигающая злость. На него — за эту уверенность, граничащую с самодовольством. На Джесс — за то, что она буквально таяла от его улыбки. И на себя — за то, что этот обмен взглядами почему-то не отпускал ее, даже когда она хотела просто отвернуться.

«Опять он такой... Почему все видят в нем что-то особенное? Он же просто... эгоистичный, самовлюбленный индюк!»

Джесс, ничуть не смущаясь, положила ладонь на его плечо и медленно повела вниз, пальцы обвились вокруг стального бицепса, слегка сжимая. Он был таким красивым — черт возьми, Рэйчел ненавидела признавать это, — с резкими чертами лица, которые в полумраке казались еще выразительнее, и с той самоуверенностью, что так и просачивалась в каждое его движение.

Его близость сбивала дыхание, заставляла сердце биться чуть быстрее, и это было похоже на опасную игру, где она чувствовала себя слишком открытой. Словно он мог заглянуть глубже, чем позволено. Джесс вела себя так же, как и десятки других до нее, — падала в этот капкан без борьбы. Никто не пытался заглянуть дальше, в то, что под этой оболочкой. Никто... кроме Рэйчел. И все же она ощущала, как с каждым таким моментом ее собственная защита дает трещину, а раздражение, будто горячий ток, расползается под кожей.

"КТО УГОДНО, НО НЕ ОН! СЛЫШИШЬ?! АУ! СЕРДЦЕ? РАЗУМ? ОТВЕТЬТЕ ХОТЬ КТО-ТО?"

Мысли метались, сплетаясь в опасный клубок — злость на то, как он умел манипулировать чужим вниманием, и крошечная, едва ощутимая заноза чего-то совсем другого. Чего-то, что она категорически запрещала себе анализировать.

Элиот медленно приподнял футболку, позволяя свету скользнуть по линиям пресса. Он сразу почувствовал, как ногти Джесс слегка царапнули его кожу — неприятное, раздражающее ощущение. Но его внимание было приковано не к ней. Он отмечал каждое мельчайшее изменение в лице Рэйчел. Этот ее взгляд — не просто раздраженный, не холодный. В нем было что-то острее, чем банальная неприязнь.

"Хм... так смотришь, будто готова меня убить, но не от злости. Тут явно что-то другое..."

Он сделал медленный глоток коктейля, не разрывая зрительного контакта. И чем дольше она не отводила глаза, тем сильнее в нем разгорался интерес — к ее холодности, к этой странной, неосознанной искре, что пряталась в глубине.

Сиена и Фрост вернулись. Но стоило спортсмену заметить, как Джесс убирает руку от пресса Элиота, — в его глазах мелькнула хищная искра, а губы растянулись в пошлой, почти ленивой ухмылке.

— Эй, Джесс, что-то нащупала? — хохотнул он, в его голосе сквозила откровенная насмешка. — Если нужны настоящие кубики, могла бы сразу ко мне подойти. Я не против... ну, знаешь, небольшой демонстрации. Особенно если это закончится чем-то... интересным.

Джесс фыркнула, театрально закатив глаза, но уголки ее губ дрогнули — смех в ней уже закипал. Эту девушку, похоже, нельзя было смутить так просто.

Элиот одернул футболку, скрывая пресс, и его прямой, холодноватый взгляд метнулся к Фросту. Не угроза, но намек был ясен — еще слово, и он его осадит.

— С тобой и "чем-то интересным"? — с издевкой передразнила Джесс, нарочито кривя рот. — М-м, вряд ли...

— Просто не понимаешь, от чего отказываешься, — лениво подмигнул Фрост, явно наслаждаясь словесной перепалкой.

— Я не фанатка быть тысячной или какой там по счету, — парировала Джесс, в ее тоне прозвучал стальной отблеск.

Фрост расхохотался громко и открыто, не воспринимая ее слова всерьез:

— Ха! Я уже давно не веду счет. — Он мотнул головой в сторону огромного углового дивана, где в полумраке сидела шумная компания с напитками и карточками. — Хотите присоединиться? Играем в "Я никогда не...".

— Конечно! — моментально откликнулась Джесс, и в ее голосе звучал азарт.

Она сразу заметила Тэяна в компании и явно рассматривала это как идеальный шанс сблизиться.

— Я за. Рэйчел, ты с нами? — Сиена наклонилась к подруге, ее улыбка была мягкой и подталкивающей.

— Ладно, почему нет, — ответила Рэйчел, чуть медля, но поддаваясь общему настрою.

Элиот, наблюдавший все это со стороны, едва заметно закатил глаза. Он молча заменил свой коктейль на свежий и направился к дивану, не дожидаясь остальных.

"Чудно, этот вечер прям "приятно" поражает..."

Рэйчел провела его взглядом, чувствуя, как внутри что-то недовольно дернулось.

Они переместились к огромному угловому дивану, который словно властвовал над всей комнатой. Мягкие подушки поглощали сидящих, а на журнальном столе раскинулась целая армада стаканчиков и бутылок — янтарный виски, прозрачная водка, пиво в темных бутылках и искрящиеся в полумраке коктейли кислотных оттенков.

Сиена выбрала одно из свободных кресел, а Элиот занял соседнее, и Пэйдж, не теряя времени, прильнула к нему, устраиваясь на его коленях. Ее короткое платье задралась выше, обнажая гладкую кожу бедер, и Элиот, машинально, по выработанной привычке, положил ладонь на ее бедро, чтобы удержать ткань. Пальцы ощутили ее тепло — в этом движении не было нежности, только рефлекс, словно он застегивал чужую куртку.

Джесс села на подлокотник рядом с Тэяном, их плечи почти соприкасались, и ее сердце рванулось в бешеный ритм. Она чувствовала его близость так, будто вокруг них все стихло. С другой стороны от него расположилась Амелия, а его ладонь привычно лежала на ее талии, будто закрепляя право собственности. Викки устроилась на коленях у Скотта, обвив его шею руками, и они обменялись быстрым, но жадным поцелуем.

— Эй, красотка, иди к папочке! — громко крикнул Фрост, хлопнув ладонью по пустому месту рядом с собой.

Рэйчел поджала губы, почувствовав, как в горле встал ком.

"Серьезно, Фрост?"

Она нахмурилась, но, собравшись, подошла и села. Фрост тут же попытался накинуть руку ей на плечи — и получил легкий шлепок.

— Окей, подождем, — беззаботно хмыкнул он, словно ее отказ был частью игры.

Фрост смотрел на Рэйчел с откровенным, наглым интересом — и этого было достаточно, чтобы внутри Элиота что-то лопнуло, осколками исцарапав его нутро.

"Какого хрена она надела этот блядский топ? Он ничего не прикрывает, все эти ублюдки пялятся на нее, как на добычу. Она, блять, даже не понимает, как это выглядит! Или понимает?.."

Челюсти стиснуло так, что заболели виски. Кулаки сжались до хруста костяшек. Он шумно выдохнул, пытаясь удержать себя от того, чтобы не вырвать Рэйчел из-под этого взгляда и не размазать Фроста по стене.

Пэйдж, почувствовав напряжение в его теле, нежно коснулась носом его шеи, ее теплое дыхание обожгло кожу. Но Элиоту было плевать — он даже не заметил этого движения. Ревность грызла его изнутри, как раскаленный металл, расползаясь по венам и заполняя все пространство между вдохами.

Аугуст, держа в руках два коктейля, неторопливо осмотрелся, словно оценивая шахматную доску перед ходом. Мест почти не осталось — только узкий подлокотник рядом с Рэйчел. И это открытие явно не вызвало в нем восторга.

Он поставил бокалы на низкий столик, потом наклонился к девушке, его голос прозвучал мягко, но с той самой харизматичной наглостью, которая умело подкупало многих.

— Можем поменяться? Здесь слишком тесно для моей задницы.

Рэйчел даже не пыталась скрыть облегчение:

— Да, — коротко выдохнула она, словно ее только что вытащили из тесной клетки.

Она уже дважды шлепнула Фроста по рукам — и он каждый раз ухмылялся, как будто это была часть флирта. Сидеть, прижатой к нему, становилось все более невыносимо.

Рэйчел поднялась, и Аугуст тут же опустился на ее прежнее место, без лишних слов притянув ее на колени. Его ладони легко обхватили ее талию — уверенно, но без намека на то, что он собирается перейти границы.

— Что ты... — она нахмурилась, в ее голосе проскользнула искра возмущения.

— Обещаю, ниже талии мои руки не опустятся, — спокойно сказал Аугуст, чуть склонив голову, и добавил, уголком рта улыбнувшись: — Расслабься. Ты красотка, но не в моем вкусе.

Он наклонился вперед вместе с ней, дотянулся до столика, взял коктейль, и принял расслабленную позу.

Глаза Элиота потемнели.

"Какого хрена, Лэнгтон? Ты что, решил поиграть в ее личного охранника?"

Аугуст почувствовал тяжесть его взгляда и, не спеша, повернул голову. Поймал его глаза, поднял свой коктейль в ленивом тосте и оскалился.

"Ну, блять, охуеть..."

Пэйдж все это время продолжала тереться щекой о шею Элиота, водя пальцами по его груди, но он почти не замечал ее прикосновений. В груди копилась ревность — вязкая, тягучая, глухо бьющая по нервам, как глухой бас в динамиках. И чем дольше он смотрел на Рэйчел, сидящую на чужих коленях, тем сильнее этот ритм поглощал его.

Фрост, взял бутылку, с глухим звуком плеснул алкоголь в ряд ожидающих стаканчиков и, ухмыльнувшись, постучал пальцем по стеклу:

— Ладно, народ, "Я никогда не...". Все по очереди говорите фразу, а те, кто это делал — пьют. И давайте без детсадовских штучек, фразы должны быть такими, чтобы у кого-то щеки загорелись, а у кого-то — другие места. — Он поднял свой стакан и, со всей наглостью, начал: — Я никогда не... трахался в библиотеке Гарварда.

Смех разлетелся по комнате. Скотт с Викки синхронно подняли стаканы, словно это был их общий трофей, и сделали глоток.

— Я никогда не... занималась оральным сексом в машине, — продолжила Викки, ее взгляд задержался на губах Скотта.

Он усмехнулся, подтянул ее ближе к себе и провел пальцами по ее бедру. Почти все подняли стаканы, кроме Рэйчел, которая осталась с тем же спокойным лицом, будто игра ее не касалась.

— Я никогда не... занимался сексом с чужой девушкой, — бросил Скотт, и в его голосе проскользнуло почти бравадное самодовольство.

Несколько человек — включая Джесс — выпили, а Фрост, заметив это, бросил на нее многозначительный взгляд. Девушка лишь кокетливо улыбнулась, слегка прищурив глаза.

— Уважаю, — прошептал он одними губами, словно обещание чего-то неприличного.

Амелия взяла слово, облокотившись на колени и проводя пальцем по краю своего стакана:

— Я никогда не... спала с незнакомцем.

На бедре Амелии рука Тэяна чуть сжалась, и он, не колеблясь, сделал глоток. За ним последовала почти вся компания.

— Я никогда не... трахал близняшек, — произнес Тэян, даже не пытаясь скрыть ухмылку, и осушил стакан.

— У-у, капитан! — в унисон выкрикнули Фрост и Скотт.

— Они были горячие, — добавил Фрост, покосившись на Скотта.

— Ага, четвертый размер, — гордо выдал Скотт и тут же ойкнул, когда Викки отвесила ему звонкий шлепок по бедру.

Джесс, чувствуя, как алкоголь приятно разливается по телу, закидывая в голову дерзкие мысли, взяла свой ход:

— Я никогда не... занималась групповушкой.

Она посмотрела прямо на Тэяна, взглядом, в котором смешались вызов и игра. Он улыбнулся — медленно, как человек, которому есть что вспомнить — и сделал глоток.

Рэйчел все еще сидела с полным стаканом, и Аугуст не упустил возможности поддеть ее:

— Эй, заноза, ты что, в монастыре живешь? У тебя жизнь скучнее, чем лекции по истории. Может, пора уже разогнаться?

— А, может, тебе отвалить, — ответила она с легкой улыбкой, пряча за ней нервное напряжение.

Аугуст вскинул ладони в притворном жесте капитуляции, но уголки его губ так и не перестали подниматься в той наглой ухмылке, от которой у Рэйчел всегда появлялось ощущение, что он знает куда больше, чем говорит.

Когда очередь дошла до Элиота, он не торопился. Ладонь, все еще лежавшая на бедре Пэйдж, слегка сжалась, но это было уже не про нее. Он поднял взгляд, медленно, почти лениво, и встретился с глазами Рэйчел.

Пауза затянулась. Воздух между ними будто стал плотнее, а шум вокруг — глуше.

— Я никогда не... трахался с девственницей, — произнес он тихо, но так, что каждое слово будто скользнуло по ее коже.

Он поднял свой стакан, не отводя от нее взгляда, и сделал глоток. Его глаза были тяжелыми, полными открытого вызова — и чего-то более опасного, тянущего, как омут.

У Рэйчел кровь ударила в голову так резко, что на секунду зазвенело в ушах. Щеки загорелись, дыхание сбилось, сердце забилось так сильно, что она почти боялась, что это слышно остальным.

"Он... знает?"

Мысли путались. Она чувствовала себя пойманной в капкан, обнаженной перед всеми, даже если никто кроме него не догадывался. В груди поднялась волна стыда, перемешанная с гневом и чем-то еще — тем самым теплым, дрожащим, от которого она ненавидела себя.

Она опустила взгляд, но знала — он все равно уже увидел, как ее реакция предала ее. Пэйдж, словно и не заметив этой подводной войны, легкомысленно подхватила игру, наклоняясь вперед так, что ее волосы скользнули по плечу Элиота:

— Я никогда не... спала с двумя парнями одновременно.

В ответ за столом раздался смех, несколько человек дружно подняли стаканы. Кто-то из парней обменялся с другом понимающим взглядом, и послышались неприличные комментарии вполголоса.

Когда очередь дошла до Рэйчел, она сделала глубокий вдох. Лед в ее голосе был наигранным, но руки чуть дрожали, пока она держала стакан.

— Я никогда не... врала о своих чувствах.

Слова упали тяжелыми каплями в тишину, и хотя она смотрела на общий круг, на самом деле это было сказано только для него.

Элиот замер, и на мгновение его взгляд стал опасно тихим, почти хищным. Ее слова застряли у него в голове, будто острый осколок.

"Я никогда не... врала о своих чувствах."

Элиот не сводил с нее взгляда, даже когда остальные засмеялись или зашептались. Он видел, как она держит стакан — пальцы чуть напряжены, но она не пьет. Видел, как уголки ее губ дрогнули, когда она попыталась спрятать эмоцию за легкой улыбкой. И видел, что это было направлено не в пустоту, а прямо в него.

Внутри что-то хрустнуло. Злость, уже длившаяся весь вечер, вспыхнула с новой силой — резкой, почти физической.

"Врешь? Кому, мне? Себе? Или ты сейчас решила сыграть в это прямо перед всеми?"

Он чувствовал, как под кожей напрягаются мышцы, пальцы сжимаются на бедре Пэйдж, хотя в голове он был уже далеко не с ней. Пэйдж тихо засмеялась, не понимая, что этот смех — как белый шум, заглушающий то, что внутри него бурлит.

Сердце билось медленно, но тяжело. Каждое ее слово, каждый взгляд — как маленький вызов.

"Она действительно думает, что сможет оставить это без ответа?"

Его взгляд стал темнее, тяжелее, цепляясь за нее. Он не моргал, не прятался, наоборот — позволил ей увидеть ту самую опасную тень в своих глазах. Тень, в которой было все: и собственничество, и желание, и угроза.

"Ты играешь в опасную игру, Рэйчел. И, клянусь, я ее выиграю."

Он сделал медленный глоток, не отрываясь от нее глазами.

Игра словно пошла своим чередом — кто-то снова озвучил дерзкую фразу, кто-то фыркнул, кто-то заливисто рассмеялся. Но между ними будто протянулась невидимая нить, тонкая и жгучая.

Рэйчел чувствовала, как воздух стал плотным, почти звенящим, и в этом напряжении не было места ни смеху, ни коктейлям. Каждый ее вдох отдавался в висках, а сердце билось в ритме, который не имел ничего общего с весельем за столом.

Несколько человек выпили, и Фрост, криво ухмыльнувшись, поднялся, оглядев компанию.

— Ладно, народ, давайте прервемся. Кто за косяк? Пошли на балкон, проветримся. — Он наклонился вперед и, не сводя глаз с Рэйчел, протянул ей ладонь. — Пойдешь?

В его голосе звучал открытый вызов, Рэйчел секунду колебалась, но поймала себя на том, что внутри словно щелкнул какой-то замок. Смелость, подогретая алкоголем и адреналином, толкнула ее вперед — будто она шла по тонкому льду и хотела услышать, как он треснет.

— Почему бы и нет, — выдохнула она, вложив ладонь в его руку.

Элиот почувствовал, как в животе сжимается холодный ком.

"Она что, серьезно? С Фростом?"

В висках глухо стучало, а челюсти сводило так, что он едва не скрипнул зубами. Он следил за каждым ее шагом, пока она поднималась, слегка поправляя сползший ремешок топа — и это движение добило его.

Фрост, словно наслаждаясь каждой секундой, повел ее к двери. За ними потянулись еще несколько человек, смех и обрывки фраз заполнили пространство. Музыка гремела, но для Элиота все вокруг растворилось. Остался только ее силуэт в дверном проеме и чувство, что она нарочно разрывает его терпение по кускам.

А в глубине его собственных мыслей, сквозь протест и смятение, все громче звучало тревожное: "Ты моя цель..."