Ненависть тебе к лицу

Сентябрь

Элиот шумно выдохнул, оглядывая свою комнату. Теперь здесь царил порядок, и не осталось ни следа того хаоса, который был при его заезде. Каждая деталь кричала о привилегиях и безупречном вкусе: высокие потолки с лепниной, тяжелые шторы из темно-синего жаккарда, отгораживающие от шума Кембриджа, кожаные тома книг, аккуратно расставленные на полках из частной коллекции, массивный дубовый стол, заваленный стопками документов, и макбук последней модели, открытый на странице с конспектами по конституционному праву. Мягкий ковер под ногами, вероятно, стоил как половина стипендии обычного студента.

Часы на столе, с золотым циферблатом и гравировкой от отца, показывали, что до тренировки остается всего двадцать минут, но Элиот не чувствовал никакого облегчения — его тело было на пределе, пульс бился в унисон с ритмом, который задавала Пэйдж под ним.

Эта девушка была настоящим воплощением греха — брюнетка с прямым, вызывающим взглядом, узкой талией, что так идеально ложилась в его ладони, и широкими бедрами, которые крепко обхватывали его, пока она подмахивала ему с неуемной страстью.

Они трахались как кролики, воровато, жадно, в любых укромных уголках кампуса — уже вторую неделю. С первого дня учебы, когда она опустилась перед ним на колени в женском туалете между лекциями по уголовному и конституционному праву, обхватив его член губами с такой жадностью, что он едва не кончил на месте.

Сейчас все было еще интенсивнее — ее тело сжималось вокруг него, а ее глаза горели от смеси похоти и желания обладать им.

— Пожалуйста, глубже... не останавливайся!

Пэйдж была развязной, влюбленной до безумия, и делала все, что он хотел — кричала его имя, шептала о своих фантазиях и выгибалась, чтобы он глубже и жестче входил в нее, а ее громкие стоны эхом разносились по комнате, не оставляя места для стыда или сдержанности.

Элиот вбивался в нее по самые яйца, его член скользил внутрь ее тесного, влажного, горячего тела. Ее упругая грудь вздымалась и опускалась с каждым стоном, соски твердые, как галька на пляже, а кожа блестела от пота. Она двигала бедрами, встречая каждый его толчок в ритме его ударов, словно они были одним организмом, как будто она хотела слиться с ним навсегда.

— Боже, Элиот, да, вот так... не останавливайся, — выдохнула Пэйдж, ее голос был хриплым от возбуждения. Она царапала его спину ногтями, оставляя красные следы, и выгибалась, словно умоляя о большем.

Стук в дверь прозвучал как гром среди его мыслей, и он замедлил темп, раздраженно закатывая глаза.

— Эй, приятель, ты там живой? У нас всего десять минут, чтобы добежать до поля, переодеться и не дать капитану спустить с нас шкуры. Помнишь прошлый раз? Отжимались, пока не сдохли. Давай, шевелись! — Голос Аугуста был шутливым, с той фирменной иронией, которая скрывала напряжение.

Элиот чертыхнулся про себя, не прекращая движения.

— Догоню вас. Идите без меня, не ждите! — отозвался он, его голос был хриплым и прерывистым.

Пока Пэйдж стонала под ним, ее тело извивалось в экстазе, Элиот почувствовал, как его мысли ускользают к Рэйчел.

"Блять, да какого? Опять?!"

Она заполняла его голову, как яд, который он не мог вытравить. В нем что-то сломалось. Она стала навязчивой идеей, которая методично и точно сводила его с ума. Он не мог перестать думать о ней — о ее остром взгляде, ее упрямстве, о том, как она могла бы выгнуться в его руках.

Эта девчонка, с которой они сражались годами, подкалывая друг друга, ненавидя до дрожи в костях. Что она пыталась ему доказать? Что может стать ему равной? Что достаточно для этого иметь ум и стремления? Смешно. Она никогда не сможет стать одной из них, прислугой для кого-то — возможно, но ни чем-то большим.

Что бы сказал на это его отец? Что-то вроде: "Низший класс, Элиот, ты не смеешь пачкаться об нее! Ты чертов Блэквуд! Мы не трахаем прислугу!".

"Только шлюх, да, отец?"

Он должен был ненавидеть ее, испытывать брезгливость и держаться подальше. Должен был, но вместо этого — хотел выебать ее на каждом углу, и почувствовать, как она стонет под ним. Она объект презрения, а не желания. И все же, чтобы достичь разрядки, его разум автоматически переключался на нее.

В его фантазии Пэйдж исчезла, и на ее месте была Рэйчел: ее тело, которое он себе представлял — стройное, с вызывающими формами, которые она так старательно демонстрировала, вызывая в нем гнев и охуеть какую ревность. Его руки скользили по ее бедрам, гладким и теплым, а не по Пэйдж. Он воображал, как Рэйчел выгибается ему навстречу, ее глаза сверкают ненавистью и желанием одновременно. "Ты будешь смотреть или трахать?" — шептала она в его мыслях, ее голос был насмешливым, полным вызова и жажды.

Он представлял, как входит в нее, чувствуя ее узкую, горячую плоть, как она обхватывает его, вынуждая забыть обо всем. Как она стонет не от удовольствия, а от той же ярости, что и в их перепалках, как ее тело сжимается вокруг него, требуя больше. Ее непослушные волосы разметались по подушке, падали на лицо, а губы приоткрылись в стоне: "Элиот, пожалуйста... еще!"

Это было так реально, что его сердце колотилось, а тело напряглось до предела. Он видел, как она смотрит на него с вызовом, ее тело извивается, а он доминирует, взяв то, что хочет, несмотря на всю их историю ненависти переплетенную с желанием, делая каждый толчок острее, горячее. Сокрушительно. Запретно. Всепоглощающе.

— Рэйчел... — вырвалось у него шепотом, и это подтолкнуло его к краю.

С хриплым стоном, который вырвался из его груди, Элиот кончил. Его мышцы сжались в агонии удовольствия, а разум помутнел от эйфории. Он излился прямо внутрь Пэйдж, в презерватив, чувствуя, как тепло разливается, оставляя его опустошенным и разъяренным на самого себя.

Пэйдж все еще брали судороги ее оргазма. Она потянулась к Элиоту, чтобы обняться его, но он уже отстранился.

— Мне нужно бежать, опаздываю, — бросил он Пэйдж, не смотря ей в глаза, натягивая шорты и футболку с отрывистыми движениями и такой поспешностью, что едва не порвал ткань.

"Надеюсь, ты там охуеваешь от своей пиздатости, принцесса?! Ты забралась в мою херову голову и тебя от туда теперь клещами не вытащить."

Элиот выскользнул из комнаты, оставляя за собой эхо разочарованного вздоха Пэйдж.

Он мчался по кампусу Гарварда, его сердце колотилось в унисон с ритмом кроссовок по асфальту. Он едва успел проскочить через ворота стадиона, когда услышал свисток, зовущий команду к построению. Влажный воздух сентября обволакивал его, а первые листья под ногами шуршали, как напоминание о надвигающейся осени.

Ворвавшись на поле, он быстро встал в строй, его дыхание было тяжелым, а пот уже начал собираться на лбу. Он выровнялся ровно, стараясь не выдать одышку, как раз в тот момент, когда главный тренер, Харрис, вышел на поле в сопровождении тренера по физической подготовке, Стива, и капитана команды Тэяна. Он знал каждого игрока лучше, чем кто-либо другой — их сильные и слабые стороны, кому нужно работать над дриблингом, кому — над выносливостью. Их привычки и даже то, как они реагируют на давление. Его самообладание было легендарным, но сегодня, за неделю до первого выездного матча, в его движениях сквозила едва уловимая нервозность — быстрый жест рукой, сжатые челюсти, когда он оглядывал команду, проверяя все ли в сборе.

Тренировка началась с разминки: игроки растягивались на зеленом газоне, под аккомпанемент криков Харриса.

— Давайте, парни! Это не пикник в Бостонском саду! Движение, фокус, энергия! — гремел он, его лицо покраснело от энтузиазма.

Игроки бежали по полю в зигзаге, имитируя давление матча, а потом перешли к отработке тактических схем. Теперь командовал Тэян. Они начали с отработки прессинга: Элиот, как вингер, мчался по флангу, отрабатывая передачи и отборы.

— Пас влево, Кириан! Не тяни мяч, как будто он из твоего личного гарема! — крикнул капитан, и высокий парень с растрепанными черными кудряшками и серыми глазами, полными решимости, кивнул, ускоряя темп.

Атмосфера была заряженной — пот лился рекой, мускулы горели от нагрузки, а крики эхом разносились по стадиону. Тэян носился между ними, корректируя позиции.

— Матео, твоя оборона хромает! Не оставляй пробелы!

Они перешли к основным упражнениям — серия пасов, дриблинг через конусы, имитирующие оборону противника, и мини-матчи: один на одного, затем игры на половине поля.

Тренер Харрис кричал команды через мегафон:

— Фрост, быстрее! Не давай им пространства!

Элиот, как всегда, блистал: его быстрые ноги уносились вперед, он обводил мяч с легкостью, но внутри него кипела злость, оставшаяся от охуитительного оргазма из-за Рэйчел. Тэян наблюдал за ним пристально, отмечая, как Элиот иногда слишком агрессивно врезался в соперника, превращая тренировку в личный бой.

Они практиковали прессинг и контратаку, имитируя выездной матч. После двух часов интенсивных упражнений парни рухнули на землю, вымотанные до предела. Мышечные боли уже давали о себе знать, а дыхание с хрипом вырывалось из легких.

Игроки еле добрели до раздевалки — просторного помещения с металлическими шкафчиками, бетонным полом, запахом пота, дезодоранта и эхом под душем. Некоторые уже ополоснулись, их тела блестели от воды, другие натягивали штаны, не утруждая себя полотенцем. В воздухе висел пар и смех — типичный мужской юмор, чтобы разрядить напряжение.

— Черт, я чувствую себя как после марафона в аду, — простонал Аугуст, падая на скамью.

Тэян, все еще в форме, но с полотенцем на плече, обошел раздевалку, его глаза скользили по лицам игроков. Он сохранял хладнокровие, но пальцы слегка подрагивали — признак внутренней напряженности перед первым выездным матчем сезона.

— Внимание, парни. Напоминаю, что двадцатого сентября первый выезд — и мы его выигрываем. Элиот, твоя оборона сегодня была слабой; ты слишком рискуешь, ввязываясь в стычки. Работай над позицией, иначе тебя порвут на поле. — Затем повернулся к Аугусту. — Ты — слишком много фолов — держи ноги ближе к земле, иначе вылетишь на желтую в первом тайме. — Он прошелся по нескольким игрокам, указывая на слабые места. — Матео, твоя защита — твое ахиллесово пяточное, не давай пробивать тебя в центре. — Тэян обвел взглядом команду, его глаза сверкали сталью. — И не забывайте об учебе. Матч — это круто, но если провалите экзамены, то и на поле вас не будет. Держите баланс, иначе вся эта херня рухнет.

Парни засмеялись, разряжая атмосферу грубым юмором.

— Баланс? С таким графиком наши яйца скоро станут синими, Тэян! Когда мы вообще девчонок-то видим? — выкрикнул Джек, высокий блондин с широкой улыбкой и шрамом на брови от прошлой травмы.

Раздался хохот, и кто-то добавил:

— Да, капитан, ты нас совсем в монахов превращаешь. Мои яйца уже кричат о помощи!

Тэян усмехнулся, его напряжение слегка спало, и он ответил в том же тоне.

— Если ваши яйца такие проблемные, подружитесь с правой или левой рукой. Это бесплатно, не отнимет время от тренировок и вы не свалитесь на матче из-за усталости.

Его слова вызвали новый взрыв смеха, полный пошлого юмора.

— О, капитан, ты говоришь как настоящий эксперт! Наверное, у тебя своя коллекция "правых рук" в шкафчике! — подколол Майкл, и все заржали, хлопая друг друга по спинам.

— Жизнь — сплошной мастурбационный марафон! У меня уже руки в мозолях от всего этого, — шутливо демонстрируя свои ладони, добавил Фрост.

Мужская раздевалка погрязла в грубых шутках и смехе до хрипоты в горле.

Элиот, захлопнув свой шкафчик с громким стуком, подошел к Аугусту и Матео, копошившимся в своих вещах.

— Парни, я умираю от голода, — сказал он, его голос был хриплым от усталости. — Может, закажем пиццу и разбавим ее пивом?

— Поддерживаю, я даже на сериал новый не могу смотреть без того, чтобы не отключиться, — пожаловался Аугуст, закидывая спортивную сумку на плечо.

Они вышли из раздевалки вместе, шагая по тропинке обратно в общежитие.

— Суббота для учебы, но черт, с тренировками каждый день я еле помню, что такое "сон". Тэян прав — успеваемость на нуле. Нас вышибут не за слабую игру, а за проваленные экзамены, — отозвался Матео, потирая плечо.

Аугуст устало рассмеялся.

— Согласен, суббота — для книг, а сегодня — для жратвы и отдыха. Закажем пиццу, посмотрим серию того нового шоу — "Престолы" или что там. И спать, блин, просто спать.

Элиот покачал головой, и его взгляд случайно упал на Рэйчел — она входила в библиотеку. Он наговорил ей тогда кучу дерьма, в запале пьяного гнева, и с тех пор они не разговаривали. Совсем. Даже сухого "привет" он от нее не слышал, хотя они сталкивались на лекциях, в коридорах и она даже налетела на него в столовой, но отшатнулась, словно он был прокаженным, задрала свой красивый нос и свалила в закат, оставляя его в растерянности от запаха своих духов и тепла, которое подарило ее тело на мгновенье.

"Блять. Не смотри. Не смотри на нее, придурок!"

Ноги сами понесли его к зданию, игнорируя весь здравый смысл, который пытался к нему пробиться.

— Э-э, парни, мне нужно взять учебник, — выпалил он нелепую фразу, его голос звучал неубедительно.

Аугуст поднял вопросительно бровь, усмехнувшись.

— Серьезно? Сейчас? Ты же еле на ногах стоишь.

Матео добавил:

— Да ладно, приятель, мы же знаем, что ты не о книгах думаешь. Но окей, мы закажем твою любимую — с анчоусами и двойным сыром.

— Не задерживайся, Ромео, а то мы без тебя все сожрем! — в догонку бросил Аугуст, хлопнув ржущего Матео по плечу.

— Я... эмм... быстро вернусь! — выкрикнул он нелепо, будто оправдываясь, и ускорил шаг, входя в библиотеку, где воздух был пропитан тишиной и запахом старых книг.

Что он скажет? Извинения? Объяснения? Что он вообще здесь делает? Это же вечер пятницы — он должен открыть банку пива, откусить кусок от пиццы и наслаждаться компанией своих лучших друзей, но он словно марионетка в руках невидимого кукловода, бесшумно шагает по библиотеке, где воздух пропитан запахом старых книг и отчаянием первокурсников.

Он вел себя как последний ублюдок, но это было его обычным стилем — бить на поражение, особенно когда дело касалось нее. Только сейчас все казалось иначе: в груди шевелилось что-то новое, что-то, что он не хотел признавать, и это выводило его из себя. Он ненавидел это чувство — оно было как заноза, которую невозможно вытащить, и оно заставляло его чувствовать себя слабым, уязвимым.

"Что за херня?"

Ее имя эхом отскакивало в его голове, как назойливый рикошет. Он не мог избавиться от этой странной, жгучей потребности, которая засела в нем в парке аттракционов, а потом лишь укоренилась с той самой вечеринки. Потребность видеть ее, говорить, касаться...

Элиот сжал кулаки и шумно выдохнул сквозь зубы.

"Фу! На тебе становиться противно смотреть, Блэквуд. В кого ты превращаешься? Бегаешь за какой-то безродной девчонкой, у которой даже сисек нормальных нет."

Библиотека была пустой, как заброшенный лабиринт, освещенный тусклым желтым светом ламп, что отбрасывали длинные тени на бесконечные полки с книгами. Запах старой бумаги и пыли висел в воздухе, создавая атмосферу уединения. Рэйчел бродила по нему с задумчивым выражением лица, ее шаги эхом отражались в тишине. Она была одета в свою обычную форму — юбку в складку, которая подчеркивала изгибы ее бедер, и белую блузку, аккуратно заправленную, делая ее похожей на идеальную студентку из учебника.

Ее волосы, непослушные и слегка вьющиеся, падали на плечи, а в глазах, когда она оглядывалась по сторонам, мелькало то задумчивое выражение, которое всегда выводило его из себя. Она была как воплощение упрямства — красивая, но недоступная, как запертая книга на самой высокой полке.

Рэйчел остановилась у одной из высоких полок, ее взгляд упал на книгу, которая манила ее с самого верха. "Идеология и сверхструктуры" — что-то в этом роде, наверное, очередная попытка разобраться в том, почему мир такой несправедливый. Элиот стоял в тени, наблюдая, как она тянется за томом. Книга была слишком высоко, и она нахмурилась, ее брови сошлись в линию раздражения. Рэйчел оглянулась, убедившись, что никого нет, и потянулась за стулом, стоявшим у соседней полки. Ее движения были грациозными, но полными сдержанной ярости — юбка слегка задралась, обрисовывая изгиб бедер, и Элиот почувствовал, как его пульс ускоряется. Она уже поставила ногу на стул, когда он шагнул вперед. Его тень упала на нее, и она замерла, чувствуя чужое присутствие. Он был так близко, что она ощутила тепло его тела, смешанное с запахом его дорогого одеколона — чего-то элитного, что кричало о его привилегированном мире. Рэйчел вздрогнула, резко оборачиваясь. Прежде чем она успела среагировать, он протянул руку и легко, но уверенно, снял книгу с полки. Его пальцы коснулись ее руки на миг — достаточно, чтобы она вздрогнула.

— Эту? — сказал он тихо, его голос был хриплым, как будто он только что проснулся от долгого сна. Элиот стоял слишком близко, его высокая фигура в шортах и футболке команды нависала над ней, подчеркивая разницу в их размерах, а карие глаза, обычно полные насмешки, сейчас смотрели на нее с чем-то, что походило на замешательство.

Ее лицо вспыхнуло от смеси удивления и гнева. Она выхватила книгу из его рук, но не отошла, хотя инстинкт кричал ей бежать.

— Спасибо.

В этом слове было столько яда, что оно могло бы отравить воздух между ними. Она не хотела разговаривать, не хотела даже смотреть на него — воспоминания о той вечеринке все еще жгли ее, как открытая рана. Ее сердце колотилось, выламывая кости грудной клетки.

Что, черт побери, он делал здесь, в библиотеке, в пятницу вечером? Не с друзьями из соккер-команды, не в баре, а здесь, в этом тихом аду для изгоев. Это задевало ее до глубины души. Элиот, этот привилегированный ублюдок, уже влился в Гарвард так, будто родился здесь. Девчонки болтали о нем на каждом углу, его компания всегда была полной, а он... он чувствовал себя как дома. А она? Она, с ее стипендией и упорным трудом, все еще блуждала в потемках, пытаясь найти свое место. Она была умной, черт возьми, она старалась, заводила знакомства, но каждый раз натыкалась на стену — они все знали, что она не из их круга, не с золотой ложкой в жопе.

— Что ты здесь делаешь? — выпалила она, не выдержав, ее голос эхом отразился от полок. Она отступила на шаг, но не смогла оторвать взгляд от его глаз — тех самых, что всегда смотрели на нее с насмешкой. — Разве ты не должен быть где-то на вечеринке? Пить со своими дружками шампанское и болтать о том, как легко все достается тем, у кого папаша в совете директоров. Или ты потерялся по пути к своей следующей... пассии?

Элиот усмехнулся, но в его улыбке не было тепла — только та холодная, колючая ирония, которая всегда выводила ее из себя. Он шагнул ближе, и она почувствовала, как его присутствие заполняет пространство, делая воздух тяжелым.

— О, так ты теперь эксперт по моему расписанию? — сказал он, скрестив руки на груди. Его глаза скользнули по ней, оценивающе, и она увидела, как его взгляд задержался на ее юбке. — А ты, как всегда, прячешься в книгах. Думаешь, если назовешь себя интеллектуалкой, то перескочишь через все это капиталистическое дерьмо? Новость для тебя, Рэйчел: ты всегда будешь на обочине. Учишься, стараешься, но в конце концов, ты всего лишь та, кто принесет мне кофе, а потом отсосет под моим столом.

"Охуеть! Просто заткнись! Заткнись, Элиот!"

Ее лицо вспыхнуло от ярости, пальцы побелели от напряжения, сжимая книгу.

— Как ты смеешь?! — прошипела она, тыкая в него пальцем. — Ты думаешь, что весь мир — твоя личная игровая площадка? Из-за таких, как ты, этот университет — сплошной фарс. Капитализм, неравенство, все это — твоя вина! Ты никогда не знал, что такое бороться за каждую стипендию, за каждое место. А я? Я здесь потому, что заработала это, а не потому, что папочка заплатил. Ты — просто избалованный ребенок, который думает, что может оскорблять всех вокруг и оставаться безнаказанным!

Они стояли так близко, что их дыхания смешались, и Элиот мог видеть, как ее глаза блестят от слез, которые она упрямо не проливала. Он почувствовал импульс — потянуться к ней, прикоснуться, но вместо этого его гнев взял верх.

— Твое место — там, где оно всегда было, — отрезал он, его голос стал жестче. — Не строй из себя что-то большее. Ты думаешь, твои книжки изменят мир? Пожалуйста, не смеши меня...

Она не дала ему договорить. Рэйчел оттолкнула его плечом, ее ладонь уперлась в его грудь, и он отступил на шаг, удивленный силой ее движения.

— Не подходи ко мне, — выдохнула она, ее голос дрожал от смеси гнева и боли. — Ты — токсичный ублюдок, и я не собираюсь тратить на тебя ни секунды.

С этими словами она схватила книгу и рванула прочь, ее юбка колыхнулась, оставляя за собой шлейф гнева и разочарования.

Элиот остался стоять в тишине, сжимая кулаки.

"Блять, какого хера?"

Он не понимал, зачем вообще пошел за ней. Зачем пытался приблизиться? Это только все испортило, и теперь эта потребность, которая гнала его сюда, казалась еще более бессмысленной. Он ударил кулаком по полке, заставив несколько книг соскользнуть, и выругался шепотом, чувствуя себя таким же потерянным, уничтоженным, как и она.

***

Рэйчел шумно выдохнула и вытерла слезы тыльной стороной рукава блузки. Ее все еще трясло и она никак не могла успокоиться. Ненависть к Элиоту достигла своего апогея и она не могла представить, что будет дальше. Кажется, в следующий раз она его просто убьет. И плевать, что ее посадят, но в мире станет на одного напыщенного, самовлюбленно придурка меньше.

"Не смей плакать из-за него, слышишь? Не смей!"

Рэйчел шагнула в дверь женского общежития Гарварда, чувствуя, как усталость от долгого дня наваливается на нее тяжелым грузом. Вечерний воздух был прохладным, но внутри здания пахло свежим кофе и легким ароматом духов, который всегда витал в коридоре. Она открыла дверь общей комнаты и бросила рюкзак на ближайший стул, оглядываясь. Комната была уютной, но слегка хаотичной — большой диван в центре, покрытый мягкими подушками, низкий столик, заваленный пустыми стаканами и пакетами с чипсами, и телевизор, где как раз крутили какую-то легкомысленную комедию. В воздухе витал запах попкорна и легкого фруктового спрея, который Сиена всегда распыляла, чтобы скрыть запах еды.

Там, на мягком диване, уютно устроились ее соседки — Джессика и Сиена. Джесс, с ее миниатюрной фигурой, короткой стрижкой темных волос, которая подчеркивала ее острые черты лица и живые, карие глаза, хихикала, закидывая в рот горсть попкорна. Она была похожа на маленького вихря энергии — стройная, как балерина. Сиена — высокая русая девушка с волосами средней длины, падающими волнами на плечи, ее атлетичная фигура говорила о регулярных занятиях спортом. Они хохотали над сценой в фильме, где героиня вляпалась в очередную нелепую ситуацию, и их смех эхом отражался от стен.

— Рэйч, привет! — воскликнула Джесс, поднимая голову и широко улыбаясь. — Мы смотрим "Похождения Ширли". Это классика!

Сиена кивнула, ее глаза искрились энтузиазмом.

— Ты как раз вовремя! Мы тут хихикаем как идиотки от этой чуши. Садись с нами. Хочешь чипсов? Или попкорна? Мы только что открыли новую пачку.

Рэйчел взяла горсть попкорна, чувствуя хрустящие зернышки в ладони, и улыбнулась в ответ.

— Спасибо, девчонки, но мне нужно засесть за конституционное право. У меня еще куча необработанных материалов.

Джесс скривилась, притворно закатив глаза.

— Опять? Рэйч, ты как робот. Пятница же! Ладно, хоть немного посиди с нами. Не будь такой занудой.

Сиена добавила с мягкой улыбкой.

— Мы же не заставляем тебя смотреть весь фильм. Просто расслабься на минутку. Ты выглядишь... уставшей.

— Может, чуть позже. Мне буквально пару страниц и я присоединюсь к вам.

Джесс и Сиена синхронно пожали плечами, а Рэйчел побрела в свою комнату. Пятница или нет, но ей нужно было прикладывать намного больше усилий, чем кому-либо здесь, чтобы выгрызть достойную стажировку на лето.

Комната была маленькой, но своей — кровать аккуратно заправлена, стопки книг на столе, и лампа, отбрасывающая теплый свет. Она села за стол, открыла учебник по конституционному праву, но слова расплывались перед глазами.

— Черт, сосредоточься, — пробурчала она, но вместо параграфов о правах и обязанностях, перед ней всплывали образы Элиота.

"Исчезни! Исчезни! Исчезни!"

"...ты всего лишь та, кто принесет мне кофе, а потом отсосет под моим столом.

Хочешь, чтобы я тебя поцеловал? Чтобы я засунул свой язык в твой рот и трахнул тебя им.

...для меня ты ничто...просто забавная игрушка."

Его губы, такие полные и уверенные, которые были так близко к ее коже; его глаза, темные и пронизывающие, как будто они видели ее насквозь; и эти крепкие руки, которые так бесцеремонно обхватили ее ноги, когда он поймал ее в воде.

"Рэйч, да ты поехавшая мазохистка!"

Девушка до боли сжала кожу на бедре, стараясь привести себя в чувство. Выкинуть его из головы. Забыть. Избавиться от его образов. Его токсина и влияния.

Она ненавидела его за это — за то, как он вторгся в ее пространство, за его самоуверенность, которая граничила с наглостью, за его слова, что ранили ее до слез, за его поведение и наглость. Она ненавидела его — или, по крайней мере, твердила себе, что ненавидит. Но стоило ей отвлечься, и она ощущала тепло его кожи, тот смоляной аромат, который смешивался с хлоркой бассейна. Его влияние было как самый страшный наркотик, вызывающий зависимость и смерть.

Может, она уже умерла и это был ее персональный Ад, но она не знала как это проверить.

Как только она закрывала глаза, даже на секунду, она ощущала запах его одеколона — свежий, с нотками древесины и чего-то запретного, — и давление его тела на своем, как будто он все еще держал ее. Это было невыносимо, словно ее разум и тело жили в разных мирах, и тело предательски хотело того, что разум отвергал. Злость на саму себя нарастала, как разрушительное цунами.

"Почему я не могу сосредоточиться? Почему он все время лезет в голову?"

Раздражение переросло в ярость, и Рэйчел вскочила, хлопнув книгой. Она вышла обратно в общий зал, где Джесс и Сиена все еще хихикали над фильмом.

— Девчонки, — сказала она, стараясь звучать легко, но в голосе скользнула нотка отчаяния, — Сегодня пятница, и у меня паршивое настроение. Давайте возьмем вина и устроим маленький девичник? Мне нужно отвлечься.

Джесс и Сиена переглянулись, а потом расплылись в улыбках.

Сиена отложила попкорн и ее высокая фигура грациозно скользнула к кухне.

— Идеально! Давай, Рэйч, садись. Мы сейчас все устроим. Никаких книг, только сплетни и вино.

Джесс уже рылась в шкафу, вытаскивая бокалы и бутылку.

— Садись, солнышко. Мы тебя вытянем из этой депрессии. Расскажи, что стряслось Мальчики? Учеба? Или и то, и другое?

Они быстро организовали импровизированный девичник: бутылки вина на низком столике, подушки на полу, и комедия на фоне уступила место сплетням. Рэйчел в основном молчала, просто слушая, как вино разливается по венам, смягчая края ее раздражения. Джесс и Сиена болтали без умолку, их голоса сливались в теплый гул.

— А Тэян и Амелия? Это же скандал! — завела Джесс, наливая себе еще вина. — Ты этого не знаешь, Рэйч, но ее бывший парень, Лукас, был лучшим другом Тэяна. Они поступили вместе и дружили уже много лет. Вроде как дома их родителей были расположены рядом — это неважно. Важно другое — Лукас разбился позапрошлой зимой. Жуткая трагедия. Он был очень классным. Красивым, добрым, обаятельным и безумно любил Амелию. Они были парой номер один. Когда это случилось, Амелия какое-то время вообще не появлялась на занятиях, а потом стала появляться, но всегда в компании Тэяна. Он словно стал ее тенью. Куда бы она ни шла — он всегда был рядом. Этакое персональное сопровождение.

Сделав два больших глотка, Джесс продолжила:

— И тогда — это было объяснимо. Он потерял лучшего друга — она любимого парня, но то, что происходит сейчас... Он не выпускает ее из своих рук. Он всегда держит ее за талию, она сидит у него на коленях в столовой, и на ней его куртка с фамилией — как будто кричит: "Это моя территория!" Сплошные сплетни по кампусу. Говорят, она флиртует с другими, а он терпит, потому что боится потерять дружбу, а Амелия делает вид, что ничего не замечает. Какой идиот, правда?

Сиена хихикнула, наливая себе еще вина.

— Я видела их на тренировке — он смотрит на нее, как на святой Грааль. Вот только идиот ли? — Сиена сощурилась и наклонилась к Джесс, всматриваясь в ее глаза. — Кто бегал за ним два года подряд? Кто тут мне слезы лил каждую ночь: "Тэян это", "Тэян то?". Кто зашел к нему в раздевалку голой?

— На мне был сарафан, — прервала ее Джесс, помахав перед лицом подруги пальчиком.

— Да, был, а под ним ничего не было. А сарафан был только потому, что ты не была уверена, что он там один, — добила Сиена.

— Ты такая злая, — наигранно возмутилась Джесс. — Амелия — хитрая лиса, она наслаждается вниманием и она флиртует с другими, чтобы позлить. Я уверена.

Сиена засмеялась, кивая.

— Абсолютно. Это классика: "Мы просто друзья", а на деле — сплошной драматический сериал.

Разговор перешел к другим сплетням.

— А Пэйдж? — продолжила Джесс, ее глаза хитро блеснули. — Она совсем свихнулась на новеньком из соккер-команды. Тот, под номером девятнадцать, высокий блондин, смазливый как с обложки журнала. — Джесс прищурилась, размышляя, и вдруг хлопнула в ладоши. — Рэйч, ты же с ним училась в школе, да? Он... Элиот, кажется? Элиот Блэквуд?

Рэйчел поперхнулась вином, и капли брызнули на ее блузку. Она быстро поставила стакан и вытерла рот салфеткой, чувствуя, как щеки краснеют от смеси вина и внезапного всплеска эмоций.

"Какого черта! Даже тут отметился!"

— Да, Элиот, — выдавила она, стараясь звучать равнодушно. — Мы учились вместе.

Джесс рассмеялась, не заметив ее смущения.

— О, Пэйдж не слезает с него. Она следует за ним как тень — на тренировки, в кафе, везде. Это так смешно, будто она охотится за трофеем. Девчонки говорят, что она уже планирует их свадьбу в своей голове. А ты, Рэйч, что думаешь? Ты же знаешь его лучше. Он правда такой идеальный, как все твердят? Будто ему нет равных ни на поле, ни в постели.

Рэйчел заставила себя улыбнуться, но внутри все клокотало. Мысли о Элиоте нахлынули с новой силой: его руки на ее коже, его запах, который теперь ассоциировался с этой комнатой и вином.

— Он... обычный парень, — ответила она, шумно сглотнув.

Сиена добавила с ухмылкой.

— Может, он и правда хорош собой, но такие парни — сплошные проблемы. Девчонки вокруг сходят с ума, а им всегда плевать. Они берут, берут и ничего не дают взамен.

— Давайте лучше обсудим что-то еще. Что там с той историей про профессора и ассистентку? — предложила Рэйчел, замечая, как глаза Джесс засияли — она была как кладезь всех свежих сплетен.

Девушки продолжали болтать о других историях — о разбитых сердцах, тайных свиданиях и университетских интригах, — но Рэйчел сидела, погруженная в свои мысли, где Элиот все еще был слишком близко. Вино теплой волной разливалось по телу, но не могло полностью развеять ту сладкую истому, которая злила ее больше всего.

***

Аугуст, Элиот и Матео — развалилось на огромном кожаном диване, который, казалось, был сделан на заказ, чтобы вмещать целые компании. Комната была обставлена с безупречным вкусом: высокие потолки с лепниной, массивные книжные шкафы, заполненные редкими изданиями и трофеями от спортивных побед, мягкий ковер под ногами, и огромный телевизор на стене, транслирующий свежий ужастик, только что вышедший на экраны.

Атмосфера была пропитана смесью роскоши и студенческой бесшабашности: пустые бутылки от дорогого крафтового пива стояли на столике из темного дуба рядом с коробками от трех гигантских пицц, которые они заказали из ближайшей пиццерии, где шеф-повар, наверное, обучался в Италии. Запах расплавленного сыра и томатного соуса смешивался с пивным ароматом, создавая уютный, но слегка затхлый фон для их вечернего ритуала.

Они ели прямо из коробок, не утруждая себя тарелками, и время от времени выкрикивали что-то в адрес экрана, когда очередной персонаж попадал в ловушку или чудовище выскакивало из тени.

— Блин, этот парень — полный идиот! Зачем лезть в подвал без фонарика? — воскликнул Матео, откусывая огромный кусок пиццы с пепперони, его глаза блестели от возбуждения.

Аугуст рассмеялся, отпивая глоток пива, и кивнул в сторону Элиота.

— Ты бы так не сделал, Эл? Ты же у нас герой на тренировках. Представь, если бы это была реальность — ты бы рванул спасать эту девицу или сбежал как все нормальные люди?

Его тон был легким, дружеским, но в глазах сквозила та хитринка, которая говорила, что он уже готов перейти к более личным темам. Элиот, сжимая банку пива в руке, только хмыкнул, не отрываясь от экрана. Он был в своей типичной форме: футболка обтягивала его подтянутое тело, а взъерошенные волосы делали его похожим на героя из тех же ужастиков — красивого, но опасного.

— Знаете, а я искренне удивлен, что тут нет Пэйдж, — добавил Аугуст, красноречиво покосившись на лучшего друга. — Или ты прячешь ее где-то под столом? Мы за эти две недели та-а-ак к ней привыкли, — он надавил сильнее. — Весь кампус судачит, что она как привидение — везде, где ты, она уже там. Трахать ее вторую неделю подряд — это твой новый спорт или что?

Элиот замер на мгновение, его лицо напряглось, и в комнате повисло напряжение, словно тени с экрана проникли в реальность. Он поставил пиво на стол, его глаза потемнели от раздражения, но он старался не сорваться. Аугуст был его лучшим другом, тем, с кем он делил все — от побед на поле до ночных разговоров, — и все же слова задели больное место.

Пэйдж была вездесущей — второкурсница с охуевшей фигурой и глазами, полными обожания, которая цеплялась за Элиота, как репейник. Она появлялась на его тренировках, в столовой, даже на лекциях, и весь Гарвард судачил об их "романе". Но Аугуст знал, что это не более чем временное развлечение для его друга. Он видел, как Элиот смотрит на Рэйчел — их бывшую одноклассницу, ту самую, с которой у него шла вражда со средней школы. Рэйчел была другой: она не раздвигала ноги, всегда держала подбородок гордо вздернутым и не бегала за парнями. Сдержанная, умная, с растрепанными волосами и одеждой, которая кричала о ее скромном происхождении, в то время как они трое были из семей, где деньги не считались.

— Отъебись, Лэнгтон, ты ничего не знаешь, — отрезал Элиот грубее, чем хотел.

Его голос был хриплым, полный неконтролируемой злости, но в глубине глаз мелькнула растерянность. Он сам не понимал, что с ним происходит: Пэйдж была легкой, доступной, но Рэйчел... Рэйчел была как огонь, который он ненавидел и желал одновременно. И теперь эта тяга к ней разрывала его изнутри. Эмоции захлестнули: гнев на самого себя, желание, которое он не мог объяснить, и страх перед последствиями.

Матео, всегда тот, кто сглаживал углы, быстро вмешался, чувствуя, как воздух в комнате сгущается от напряжения.

— Ладно, парни, проехали. Давайте не портим вечер из-за девчонок. Эй, смотрите, на экране сейчас самое крутое место! — Он ткнул пальцем в телевизор, где монстр вот-вот набрасывался на героиню, но его улыбка была напряженной, и он надеялся перевести тему.

Элиот шумно выдохнул, отставив пиво в сторону, и его глаза потемнели от внутренней борьбы.

— Вы правы... Я как Пэйдж, только помешанный на Рэйчел. Не знаю, что со мной, просто... меня тянет к ней, и я не могу остановиться. — Он замолчал, сжимая кулаки, и его голос стал хриплым, полный эмоций, которые он пытался подавить. — Я не знаю, что со мной. Она в моей голове, как проклятие. А Пэйдж — она просто инструмент, чтобы забыться, но это не работает! Мой отец никогда этого не примет. Для него такие, как Рэйчел, — это просто прислуга, ничего больше. Они существуют только для того, чтобы обслуживать его мир. А я... я не могу выкинуть ее из головы. — Элиот потянулся за пивом и сделал несколько ощутимых глотков. — Может, если я ее трахну — это пройдет?

Его слова повисли в воздухе, тяжелые и эмоциональные, полные страдания. Элиот опустил голову, его плечи ссутулились, и в его глазах мелькнуло что-то вроде отчаяния — смесь желания, вины и страха перед будущим. Аугуст и Матео переглянулись, чувствуя, как их друга раздирают противоречия. Аугуст положил руку на плечо Элиота, его голос стал мягче:

— Эл, мы с тобой. Знаешь, Мэт и я... мы в той же лодке с Кэтлин.

Матео кивнул, его лицо посерьезнело.

— Да, точно. Только Рэйчел не эгоистичная стерва, в отличие от Кэтлин.

— Мат! — одернул его Аугуст.

— А что не так? Она флиртовала с нами двумя. Такая вся кокетливая, милая, а потом: "Я так не могу. Не могу выбрать между вами." И слилась. Ну охуеть теперь. — Матео стукнул себя по груди, расплескивая немного пива на пол. — Да мне плевать, что ты там не можешь выбрать. Мы уже без тебя решили ухаживать за тобой вдвоем! Чувство, что нас поимели, а мы даже не поняли в какой момент.

— Я думаю, ей просто нужно время, — высказался Аугуст.

— Такой понимающий, а что ты тогда на вечеринке сцену устроил? До слез ее довел? — перекривлял его Матео. — Мы два идиота и нас отбрили.

Разговор медленно затухал, как тлеющий уголек. Элиот уставился в экран, но не видел фильма; его мысли уносились к Рэйчел, к ее улыбке, которая одновременно ранила и манила, ведь она никогда не улыбалась ему. Матео взял еще кусок пиццы, но ел механически, размышляя о Кэтлин и о том, как их дружба выдержит это дерьмо. Аугуст откинулся на спинку дивана, уставившись в потолок, где тени от экрана танцевали, как призраки их неразрешимых желаний. Комната погрузилась в тишину, прерываемую только звуками ужастика.

Элиот нахмурился, в его груди что-то так сильно щемило, что он не мог игнорировать потребность переключиться. Пэйдж прибежала бы по первой его просьбе, но она не могла ему помочь, в отличие от той, кого он не встречал еще вживую, но с кем любое общение несло в себе тепло, поддержку и хуеву тучу эмоций.

@DarkCrown: Эй, бунтарка, как твой день в этом аду? У меня тренировка была как удар молнии — жестко, но возбуждающе. Смотри, что этот чертов мяч сделал с моим ребром.

Элиот задрал футболку и сделала фото. На снимке его мускулистое тело было освещено тусклым светом лампы в общей комнате. Огромный фиолетовый синяк на ребрах выделялся как яркий шрам — напоминание о том, как он пропустил мяч во время матча.

@DarkCrown: Я бы не отказался от волшебного поцелуя. Ну знаешь, который моментально излечил бы меня.

@AshenRebel: О, бедный герой, ты выглядишь так, будто сразился с драконом. Синяк — это твоя медаль за выживание? Гарвард — это не ад, это испытание на прочность. Мой день был... ну, скажем, я стукнулась об угол кровати. Вот, полюбуйся.

Рэйчел была в коротких домашних шортах, и когда она задирала их для снимка, полоска розового белья мелькнула на краю кадра — непреднамеренно, но соблазнительно. Синяк на ее коже был фиолетовым, как у него, но фото вышло неожиданно сексуальным: ее гладкая кожа, изгиб бедра, и тот намек на интимность, который заставил Элиота сглотнуть. Она не планировала быть такой откровенной, но вино развязало язык, и ее сарказм смешался с флиртом.

@DarkCrown: Ты выглядишь так, будто готова к битве. Или к чему-то другому.

@DarkCrown: Сексуально, если честно.

@DarkCrown: Если бы я был рядом, то поухаживал бы за тобой как следует.

Элиот встал, бросив Аугусту и Матео.

— Парни, я в свою комнату, вымотался после всего этого дерьма.

Аугуст кивнул, не отрываясь от фильма, а Матео ухмыльнулся.

— Это твоя очаровательная незнакомка? Может она залечит твои раны.

Элиот закатил глаза и ушел, захлопнув за собой дверь. В его комнате воздух был пропитан ароматом духов Пэйдж — что-то сладкое, въедливое и приторное. Он раздраженно щелкнул шейными позвонками и настежь открыл окно, впуская свежий ночной воздух, а после рухнул на кровать.

Рэйчел, ощущала, как вино туманит голову, и она ответила с легкой дрожью в пальцах — наслаждалась этим обменом, чувствовала связь, которую не могла объяснить.

@AshenRebel: Ха, ты всегда такой галантный, DarkCrown. Если бы ты был здесь, я бы, наверное, пнула тебя за такие комментарии. Но... ладно, признаю, это больно.

Девушка поднялась и аккуратно прошла в свою комнату, стараясь ничего не сбить на своем пути. Кажется, последние пару бокалов были лишними, но она так отчаянно хотела выкинуть придурка Элиота из своей головы, что у нее это практически получилось.

Она легла на кровать, подтянув колени к груди, и написала.

@AshenRebel: Я пьяная, @DarkCrown, и... возбужденная. Не знаю, что со мной. Гарвард сводит с ума.

Ее пальцы дрожали, сердце билось чаще. Мысли об Элиоте нахлынули с новой силой — как он прижимал ее к бортику бассейна, его руки на ее бедрах под водой, тепло его тела, твердость, которая уперлась прямо в нее. По коже бежали мурашки, и она испуганно выдохнула, пытаясь отогнать это.

"Не могу, не должна. Он придурок, просто придурок. Ты его ненавидишь, идиотка!"

"Ты вся течешь от меня, принцесса. Твое тело говорит то, что не смеет твой рот."

— Убирайся из моей головы! — зло зашипела Рэйчел прямо в подушку, чувствуя, как телефон завибрировал.

@DarkCrown: @AshenRebel. Ты меня заводишь, признайся?

Рэйчел уставилась на экран, где мигала иконка уведомления. Она набрала сообщение:

@AshenRebel: @DarkCrown, пришли что-нибудь еще.

Ее пальцы дрожали слегка — смесь возбуждения и стыда. Она знала, что переходит грань, но сегодня ей было все равно.

@AshenRebel: Что нибудь, что заставит меня думать о тебе.

Рэйчел спешно облизала губы, шумно сглатывая.

Элиот усмехнулся, его губы изогнулись в той самой наглой улыбке, которая всегда выводила людей из себя. Он знал, что @AshenRebel флиртует, даже если прячется за сарказмом.

@DarkCrown: Ладно, бунтарка, как насчет чего-то... живого? [фото]

Вместе с текстом пришло изображение — нечеткое, но достаточно ясное, чтобы заставить ее дыхание сбиться. На фото @DarkCrown лежал на кровати, его тело освещено мягким светом лампы. Кубики пресса напряглись, как стальной трос, а внизу, в свободных домашних штанах, отчетливо вырисовывался его возбужденный член, оттопыривая ткань так, что она могла представить каждый контур.

@DarkCrown: Это ты просила? Или цензура претит твоей анархистской натуре?

Его слова были пропитаны наглой откровенностью, той самой, что делала его притягательным.

Рэйчел уставилась на экран, и жар мгновенно разлился по ее телу. Фото было откровенным, но не вульгарным — оно будоражило воображение. Она почувствовала, как пульсация внизу живота нарастала, заставляя ее сжать бедра.

— Черт, он серьезно? — пробормотала она, но ее пальцы уже стучали по экрану.

@AshenRebel: Это... хм, не ожидала. Ладно, придурок, я готова попробовать. Но только потому, что ты такой настойчивый.

Рэйчел прикусила губу, пытаясь сохранить самообладание, но пульсация внизу живота становится невыносимой, пока ее взгляд жадно блуждал по идеально сложенному телу на фотографии, которую он не постеснялся прислать.

Элиот усмехнулся, глядя на экран. Его собственное возбуждение не угасало; фото было импульсивным актом, но теперь он хотел продолжить.

@DarkCrown: Готова попробовать что именно, бунтарка? Мастурбацию? Потому что, черт возьми, я вижу, как ты намекаешь.

@DarkCrown: Хочешь, чтобы я тебе рассказал, или ты сама справишься?

Его голос в мыслях Рэйчел звучал хрипловато, как будто он был рядом. Она фыркнула, смеясь сквозь возбуждение, чувствуя, как ее щеки пекут.

@AshenRebel: @DarkCrown, ты придурок. Да, и что мне теперь делать? Учитель хренов.

Ее слова были шутливыми, но в них сквозила настоящая неуверенность — она никогда не делала ничего подобного раньше.

@DarkCrown: Если бы я был рядом, я бы показал тебе все сам.

Его пальцы скользили по экрану, а в реальности — по своему телу.

@DarkCrown: Но раз нет, давай я расскажу. Начни с того, что коснись себя слегка, через одежду. Представь, что это мои руки.

Она легла на спину, ее дыхание стало чаще. Медленно, она опустила руку вниз, касаясь живота, затем ниже, через тонкую ткань пижамы. Ее пальцы скользнули по влажному местечку, вызывая дрожь.

@DarkCrown: А теперь представь, что я в твоей комнате.

@DarkCrown: Что я целую тебя там...

@DarkCrown: Касайся себя сильнее, быстрее.

Она позволила себе больше и ее пальцы скользнули под край пижамных шорт, касаясь мягкой кожи. Жар полз по телу, как расплавленный мед, начиная от живота и опускаясь ниже. Впервые в жизни она касалась себя. Она мастурбировала, следуя чужим инструкциям.

@DarkCrown: Мои пальцы внутри тебя, а язык... черт, он бы не остановился.

Его собственная рука уже была в штанах, сжимая напряженный член, который пульсировал в ритме их разговора. В его комнате, освещенной лишь экраном телефона, он лежал на спине, двигая рукой вверх-вниз, представляя, как @AshenRebel выглядит на самом деле — ее волосы разметаны по подушке, ноги раздвинуты, дыхание прерывистое, и она течет.

Течет от его слов. Течет для него.

@DarkCrown: Я бы раздвинул тебя языком, лизал каждую складочку, пока ты не кончишь для меня.

Его голос в чате звучал как шепот.

@DarkCrown: Ты там жива, малышка?

@AshenRebel: Да...

@DarkCrown: Представь, как я вхожу в тебя. Медленно и аккуратно.

Ее дыхание сбилось. Она надавила пальцем на клитор, чувствуя, как волны удовольствия накатывают, заставляя ее выгнуться на кровати. Одеяло скомкалось в ее кулаке.

Хорошо. Ей было так хорошо.

@DarkCrown: Целую твои губы, шею, грудь... я бы не оставил ни одного места, к которому бы не прикоснулся.

Рэйчел, зажала одеяло между ног для дополнительного трения, ускоряла движения. Жар нарастал, превращаясь в огненный шторм — ее тело дрожало, соски затвердели под тонкой тканью, а стоны слетали с губ, хотя она старалась молчать.

Она представляла его — сильные руки, которые прижимают ее, его рот, исследующий ее.

— О боже, я... ах...

@AshenRebel: Я чувствую, как все внутри сжимается.

Элиот мастурбировал яростно, его кулак сжимал член, и с каждой секундой напряжение нарастало.

Ее тело содрогнулось, она зажала одеяло крепче, и оргазм накрыл ее как волна, заставляя выгнуться и тихо застонать.

@DarkCrown: Я кончаю, представляя, как моя сперма бьет струей на твой живот.

Его семя вырвалось мощной струей, покрывая теплыми брызгами его пресс и простыни. Он кончил с мыслью о том, как она выглядит в этот момент, как ее тело дрожит от оргазма. Представляя, что она выдыхает его имя, даже не зная его.

@DarkCrown: Девчонкам кажется, что это мерзко, пока на них не кончат. Но на деле — это выглядит охуеть, как сексуально.

После тишина повисла в воздухе. Рэйчел почувствовала стыд, но он был сладким, смешанным с расслабленностью — как после долгого дня.

@AshenRebel: Это было... мощно и стыдно. Но я чувствую себя очень расслабленной.

Рэйчел улыбнулась, спрятав лицо в подушку, словно он мог увидеть ее пылающие щеки.

Элиот засмеялся, глядя на экран.

@DarkCrown: Не стыдись, малышка.

@DarkCrown: Уверен, теперь тебя будет очень сложно вытащить из твоей спальни в ближайший месяц, но...

Элиот вытерся краем простыни, его желание увидеть ее только разгорелось.

@DarkCrown: У меня выездная игра двадцатого сентября. Потом хочу встретиться. Прямо по-настоящему. Что скажешь?

Рэйчел тихо рассмеялась.

@AshenRebel: В жизни я не буду с тобой такой смелой, придурок. Но ладно, согласна. Давай.

Элиот откинулся на подушку, улыбаясь в темноте. Сердце Рэйчел билось от волнения. Она все еще ощущая эхо удовольствия, медленно погружаясь в сон, предвкушая встречу.