Глава 4: Разбитое отражение
Тишина.
Анна стояла перед зеркалом, ее пальцы дрожали в нескольких сантиметрах от стекла.
— Не трогай его, — прошептала Лора.
Но Анна, кажется, уже не слышала. Ее глаза были прикованы к отражению — вернее, к тому, что должно было быть отражением.
Там, в глубине зеркала, стояла она сама.
Но не такая, какой была сейчас.
Ее зеркальный двойник улыбался. Слишком широко.
— Анна, отойди!
Лора бросилась к подруге, но было поздно.
Пальцы Анны коснулись стекла.
И зеркало разбилось.
Не с треском, не с грохотом — оно растворилось, как будто его никогда и не было.
Анна вскрикнула и отпрянула.
— Что... что это было?!
Но Лора не ответила. Она смотрела на то, что осталось от зеркала.
Надпись.
Выведенная прямо на стене, будто выгравированная чем-то острым:
«Теперь она моя».
Они бежали вниз по лестнице, спотыкаясь, цепляясь за стены.
— Мы уезжаем, — Анна задыхалась. — Сейчас же.
Лора кивнула, но в душе уже знала — они не смогут.
Потому что когда они выбежали на крыльцо, машины не было.
Только следы шин, уходящие в лес.
— Это невозможно! — Анна схватилась за голову. — Я же закрыла ее!
Лора медленно обернулась.
Дверь дома была открыта.
И в темноте коридора что-то шевелилось.
Они вернулись внутрь.
Что еще им оставалось?
Анна трясущимися руками набирала номер полиции, но телефон не ловил сеть.
— Попробуем дождаться утра, — сказала Лора, но сама не верила в это.
Потому что в окно снова стучали.
Не ветки.
Пальцы.
Длинные, костлявые, царапающие стекло.
Анна зажмурилась.
— Это не настоящее. Это не настоящее.
Но когда она открыла глаза, на подоконнике лежала тетрадь.
Та самая, с чердака.
Только теперь на обложке было выведено золотыми буквами:
«Анна Вейт».
Лора осторожно открыла тетрадь.
Первая страница:
«Я родилась в этом доме. И я никогда его не покину».
Далее — десятки записей.
Но не о смерти.
О жизни.
О том, как маленькая девочка разговаривала со стенами.
Как мама называла её «странной».
Как папа запер её на чердаке, когда она сказала, что «голоса велели ему умереть».
И как на следующее утро его нашли в лесу с перерезанным горлом.
Лора перевернула страницу.
Фотография.
Девочка. Лет семи.
Стоит перед домом.
И улыбается.
Слишком широко.
Как в зеркале.
Анна вырвала тетрадь из её рук.
— Это бред! Я не... я не могу быть...
Но Лора уже смотрела на её руки.
На пальцы.
Длинные.
Костлявые.
Как те, что стучали в окно.
— Анна...
Подруга подняла глаза.
И Лора увидела в них то самое отражение.
Ту самую улыбку.
— Я же сказала, — прошептала Анна, но голос был не ее. — Ты не должна была менять конец.