Импринт

Элгин, Шотландия.

Призрак.

Семь назад.

Мне страшно.

Мне чертовски страшно.

Высокие столетние деревья тянутся к темному небу, пока я, борясь с горящими легкими, продолжаю бежать. В темной чаще шотландского леса, сквозь которую едва проглядывается луна, наверняка водятся опасные хищники. И тем не менее на меня наводит ужас лишь одна - та, кто гонится за мной.

По моим щекам текут слезы, я захлебываюсь ими, не сбавляя бешеного темпа.

Она выследит меня. Я знаю, она выследит меня, но я не сдамся.

Я не осторожничаю, пока несусь на всей скорости, стараясь часто менять направление.
Под кедами хрустят сломанные буреломами ветки. Скорее всего меня слышно за милю. Особенно из-за шумного дыхания и сумасшедшего сердцебиения, застрявшего где-то в горле. Однако я не собираюсь повторять одну и ту же ошибку дважды: если я спрячусь, она найдет меня.

Она всегда меня находила, потому что она чертов охотник.

Мои руки исцарапаны, а ноги ватные настолько, что я готова упасть навзничь и никогда больше не вставать. Но я продолжаю бежать, пока не слышу позади себя тихий смех.

Желудок проваливается куда-то вниз, и я задыхаюсь от страха, когда выхожу к реке.

Как это... как это возможно? До моего сознания доходит пугающая истина.

Нет, нет, нет... нет!

Черт возьми... эта идиотка специально загоняла меня в тупик.

Мое сердце колотится, и холод охватывает мои нетвердые конечности. Мне не нужно видеть это, чтобы почувствовать изменение атмосферы.

Она близко.

Она позади меня.

Резко свернув направо, я скольжу кедами по влажными камням, покрытыми густым мхом, и к моему ужасу правая нога подворачивается. Я теряю равновесие и готовлюсь к болезненному падению, но сильные руки дергают меня на себя, выбивая из моей груди весь воздух.

- Поймала тебя, - ее голос, хрипловатый и низкий, звучит пугающе.

Я чувствую за спиной ее твердую грудь, которая мерно вздымается, будто она не гналась за мной чертовы пять миль.

Мой крик глушится ее большой ладонью, заткнувшей мне рот. Я бешено дышу через нос, извиваюсь, пытаюсь освободиться, но это невозможно.

Меня с абсолютной легкостью разворачивают и берут в плен мои запястья.

- Сейчас я уберу свою руку с твоего милого рта, и ты не издашь ни звука. Ты поняла меня?

Я смотрю на нее яростно и хочу убить прямо на месте. Все замирает. Остаются лишь пустые глаза. Глаза дьявола.

Грудь высоко поднимается и опускается. Она медленно убирает руку с моего лица, нежным движением заправляя выбившуюся прядь за ухо. Меня тошнит, все тело охватывает озноб, но, несмотря на парализующий страх, я произношу это с ненавистью, прекрасно осознавая, что за этой вспышкой последует наказание:

- Да пошла ты!

Она смотрит на меня темными глазами.

- Мне нравится твоя ярость, - говорит она тихо. - Я рада, что она никуда не исчезает.

А затем ее взгляд падает на мои губы.

- Нет, - шепчу я.

- Неправильное слово, котенок, - ее голос понижается, а рука хватает меня за затылок, приближая мое лицо к своему. Я давлюсь воздухом, когда ощущаю ее тяжелое дыхание. - Хочу твои губы. Везде.

- Пожалуйста, не надо, - дрожу я, слезы льются из моих глаз сплошным потоком, как и начавшийся дождь.

- Закрой глаза. И не открывай, пока я не скажу.

Я слушаюсь, чтобы не видеть бешеной темноты напротив. А затем вздрагиваю, ощутив чужой язык. Язык, который слизывает влагу с моих щек.

- Не плачь, Даш, - шепчет она. Один громкий удар сердца, и хриплое: - Мы еще не перешли к главному.

Мои хриплые вдохи начинают вырываться изо рта, чем дольше она касается моей кожи.

Вверх-вниз по шее. Вверх-вниз. Будто бы она изо всех сил сдерживается, чтобы не придушить меня.

- Ты выглядишь такой невинной, - она хватает меня за волосы и заставляет запрокинуть голову. - Знаешь, что я сделаю с Чоном в следующий раз, если он прикоснется к тебе?

Я чувствую, как она проводит носом по моей щеке, глубоко втягивая в себя воздух.

Мои губы дрожат, когда на меня обрушивается целый шквал эмоций. Почему мне так страшно?

- Я перережу ему запястья, Даша, - говорит она спокойно. Слишком спокойно. Ее пальцы больно впиваются в шею. - А затем трахну тебя в его же крови. Но знаешь что? Никому кроме меня не позволено видеть тебя голой, поэтому после нашего дикого траха мне придется убить его. Своего гребаного друга.

Меня начинает серьезно колотить. Губ касается холодный металл, и я зажмуриваюсь, дыша так тяжело, что вот-вот задохнусь.

- Он прикасался к этим губам?

- Ты не имеешь права спрашивать меня об этом, - я давлюсь вдохом, когда она одним движением задирает платье вверх.

А потом я открываю глаза и вижу ее лицо.

Лицо моего личного монстра. Виолетту Малышенко.

Она без маски.

Виолетта. Ее имя такое же разрушительное, как и она сама. Я не могу оставаться безучастной, когда меня переполняет ее запах, ее тепло, ее присутствие и этот чарующий темный взгляд.

По какой-то причине мне хочется спрятаться. Но вместо этого я замираю, чувствуя, как краснота и жар распространяется по моей чувствительной коже.

Виолетта.

Почему я дрожу не только снаружи, но и внутри?

Ее красивые губы изгибаются в жестокой ухмылке, в то время как большая ладонь ползет по моему бедру, пока не ложится между ног.

- Ты не удивлена, - Виолетта наклоняет голову в жесте настоящего психопата. - И у тебя пульс частит. Ты рада меня видеть?

Мое сердце застревает в горле, когда ее восхитительное лицо приближается к моему, а черные, как смоль, волосы начинают щекотать кожу.

Она выглядит как дьявол.

Ведет себя как дьявол.

И искушает хуже дьявола.

- Я дорисовала картину, - мои слова едва слышны, но они кажутся такими правильными, такими освобождающими. - И это был твой портрет. Но я не была уверена.

Вся картина - кроваво черный хаос с лицом моего личного кошмара.

- Ты рисуешь меня, - констатирует она мрачными, зловещими словами. - Так почему же ты трахаешься с другими?

Я не могу сосредоточиться из-за ее действий. Волосы на моем теле встают дыбом, когда она натягивает ткань моих трусиков и разрезает их острым ножом, открывая себе доступ к моей киске.

- Раздвинь ноги.

- Иди к черту.

- Раздвинь ноги, Даша, - ее вторая ладонь ласково проводит по щеке, но я не обманываюсь этим движением. Монстры тоже могут быть ласковыми. Прежде чем хотят съесть тебя. - Иначе я порежу твою прекрасную кожу.

- Нет.

Я прикусываю губу, не в силах остановиться это безумие.

Останови ее. Сейчас же.

Но я... я не могу.

Ее длинные, сильные пальцы задерживаются на моих складках и широко разводят их. И я никак не препятствую этому. Злая усмешка вновь кривит ее губы, когда моя влага просачивается на ее руку.

- Я не твоя... - мой голос вздрагивает, когда она проводит тыльной стороной ножа между ног, - собственность. Пожалуйста, прекрати. Ты пугаешь меня.

Она поднимает нож к своему лицу и, смотря мне прямо в глаза, вылизывает мокрое лезвие. Мурашки пробегают по моей коже подобно огненному взрыву, когда я вижу надпись, выгравированную на металле: "Ты
моя".
В горле пересыхает, и я шепчу, завороженная этим странным блеском в ее мрачных глазах:

- Ты можешь ранить нас. Не... не надо.

Она выгибает идеальную бровь, возвращая свои пальцы на мою мокрую киску. Господи, я еще никогда в жизни не была такой возбужденной. Что со мной не так?

Ты ненавидишь ее. Помнишь об этом?

- Это тупое лезвие, Даша. Если не давить, то не порежешься. Игрушка сделанная специально для тебя, тебе нравится? - ее лицо оказывается так близко к моему, что я могу вдыхать только ее опьяняющий аромат и табачное дыхание.

- Нет.

Без предупреждения она проникает в меня сразу двумя пальцами, и я давлюсь воздухом, вцепляясь в ее широкие плечи. Под моими ладонями бугрятся сильные мышцы, и у меня начинает кружиться голова.

- Ты никогда не признаешься, что возбуждаешься от подобных вещей, не так ли? Почему ты трахалась с Хваном, Даша?

Если раньше ее действия казались мне грубыми, то сейчас это просто буря. Я сжимаю губы, все глубже и глубже погружаясь в ее взгляд. Мне даже кажется, что он становится еще темнее с каждым толчком его пальцев внутри меня.

- Не будь такой лицемеркой. Почему ты спала с моим учителем, Виолетта?

Ек пальцы внутри меня замирают, а глаза сверкают. Под гротескным лунным светом она видится чудовищем, но теперь я слишком очарована ею, чтобы бояться.

Она отбрасывает нож в сторону, хватая меня за подбородок и не вынимая другую руку из моей киски. Дождь становится просто невыносимым. Мы промокаем насквозь, одежда липнет, а мне все равно.

Мне просто все равно. Я вижу, слышу и чувствую только ее.

- Скажи мое имя еще раз, - ек лоб прижимается к моему, а пальцы делают новый толчок. Мне даже почти не больно. - Даш, скажи мое имя.

Я прикрываю глаза и хриплю:

- Повторяю еще раз: иди к черту.

О боже, эти пальцы... Они проникают совсем неглубоко, но мне плохо лишь от одного соприкосновения ее кожи с моей.

- Смотри на меня, когда я трогаю тебя, кошка.

Я слушаюсь, завороженная ее глубоким голосом.

- Я ненавижу тебя.

Толчок. И круговое движение большого пальца по клитору. Вот... черт.

- Я знаю.

- Почему ты пропала? - я плачу, вцепляясь в ее мокрую толстовку. - Куда, черт возьми, ты пропала? Почему ты... почему ты делала это с профессором?

Она вынимает из меня свои пальцы, а потом с легкостью берет на руки и несет под тень густых деревьев, укрывая от дождя.

- Что это? Если ты имеешь в виду унижение, то я действительно ее унизила, потому что она, блять, заставила тебя плакать.

- Я смотрела видео, - я злюсь, несмотря на то, что мое тело предает меня. - Ты просто... отвратительна.

Виолетта отстраняется, возвышалась надо мной высокой, внушительной фигурой.

- Ты смотрела до конца?

Я краснею под ее аномальным взглядом и отворачиваюсь.

- Я не прикасалась к ней, - она ведет своими пальцами в моей мокрой шее, размазывала капли дождя по коже. Я замираю. - Ты ревнуешь? Повторяю: ты моя гребаная собственность, Даша. Я предупреждала тебя о моих целях. Думаешь я позволю кому-то обидеть тебя?

- Это можешь делать только ты? - я усмехаюсь, несмотря на то, что дрожу всем телом, ощущая дикое головокружение.

Все это просто... слишком. Ее запах смешанный с ярким ароматом дождливого леса, ее низкий голос, ее взгляд.

Как вообще можно вытерпеть такой прямой взгляд? Но именно это я и делаю: смотрю в ее дьявольские глаза, понимая, что отправляюсь прямиком в ад. Возможно там мне и место, учитывая то, как сильно я промокла из-за ее чудовищных касаний.

Виолетта делает шаг вперед, прижимая меня к дереву. В ее глазах больше нет пустоты - там чистая одержимость.

- Только я, Даша. Тебя могу касаться только я, - она проводит языком по моей губе. - В твоей голове должна быть только я, - укус. - Ты, блять, моя.

Она обрушивается на меня с безумным поцелуем, обращаясь с моим ртом, будто тот ее лучший ужин. Наши языки соприкасаются, ее рука обхватывает мою шею, чтобы потянуть ближе.

Я кладу ладони на ее твердую грудь, но не отталкиваю. Совсем нет. Лишь пытаюсь убедиться, что ее сердце бьется также рвано, как и мое.

Однако ее пульс спокоен, а сердцебиение ровное.

Все убеждения, к которым я пришла за эту неделю, рушатся, как карточный домик, под воздействием этого жестокого монстра.

Манипулятивного монстра. Чертого сталкера. Психопата.

И я хочу, чтобы...

- Виолетт, - шепчу я, отвлекая ее от моей шеи. Новый укус. - Виолетт...

- Да, котенок?

Мое сердце на миг останавливается от этого ласкового прозвища, произнесенного мрачным и хриплым голосом. А потом я перестаю дышать, когда ее лицо оказывается совсем близко с моим. Нечестно, что она имеет на меня такое влияние.

Мысли покидают меня, когда ее пальцы впиваются в мои скользкие складки. Одно скольжение, второе, третье... о, боже.

Я сказала последнее вслух?

- Да, Даша, - ее голос огрубел и стал звучать совершенно угрожающе. - Зови меня своим гребаным Богом. Тебе нравится, когда я трогаю тебя ночью, в лесу? Ты становишься такой мокрой, что полностью заливаешь мою руку.

Виолетта полностью контролирует ситуацию. Я нахожусь в ее грубой, безапелляционной власти, и она действительно может сделать со мной все, что захочет. И сделает. Уже делает.

- Расстегни куртку.

Испытывая невероятное смущение, я все-таки подчиняюсь. Мои пальцы дрожат, когда я тяну молнию вниз. Холодный порыв воздуха мгновенно охлаждает мою разгоряченную кожу, и я судорожно выдыхаю.

Виолетта движется по клитору в том направлении, которое сводит меня с ума и доводит до безумия. Остаются лишь дьявол, высокие деревья и мое прерывистое дыхание, нарушаемое шумом дождя.

Все еще прижимая меня к дереву и грубо лаская внизу, Виолетта опускает взгляд на мою грудь, а затем начинает поочередно щипать соски, вырывая из меня вскрики.

- Вот так, малышка, - ровное дыхание лижет мою щеку, как лесной пожар. Вместе с тонким бюстгальтером платье опускается вниз, открывая ей вид на мои соски. - Отныне я единственная, кто видит тебя такой. Единственная, кто может видеть твою потрясающую грудь. Тебе больно?

Она жестко переминает между пальцами мои твердые горошины, делая их еще тверже и острее. Я могу лишь дрожать и тихо плакать, доведенная до крайней степени безумия. Никогда бы не подумала, что меня могут возбудить столь грубые действия.

- Отвечай, когда я спрашиваю, Каплан, - она выкручивает левый сосок, и я вскрикиваю.
- Мне... больно, - шепчу я и охаю, когда ее голова опускается вниз, чтобы взять мою грудь в ее порочный, влажный рот.

Мой позвоночник простреливает от безжалостного посасывания и двойной стимуляции, но когда я думаю, что вот-вот кончу, ее пальцы хлопают меня по киске.

- Еще рано.

Я дрожу и хнычу.

- Ты уже не здесь, верно? - хрипит она, поочередно облизывая и кусая мои соски. - Котенок, ты ведь понимаешь, что я буду трахать тебя всю ночь, пока не заставлю твоё тело забыть чужие прикосновения? Ты будешь помнить только меня?

Она делает круговые движения снова и снова, пока за моими тяжелыми веками не вспыхивают звезды.

Укус. И сильный шлепок между ног, почти доводящий меня до пика.

- Отвечай.

- Да... только ты, Виолетта.

Восхитительное лицо дьявола вновь показывается перед моими глазами, и на его губах расцветает полуулыбка.

- Кричи мое имя, кошка.

- Виолетта...

- Я сказала, - ее палец приближается к моему отверстию, опять прерывая оргазм, - кричать, котенок. А не шептать. Ты никогда не была громкой, но я хочу, чтобы ты была громкой для меня.

Ее глаза сверкают в темноте, и мои стенки сжимают ее, когда она проникает вовнутрь и начинает делать поступательные движения.

Опять... Опять эта пытка. Боже мой, я не выдержу.

- Хватит, - по моим щекам безостановочно текут слезы. Я вцепляюсь в ее толстовку и отклоняю голову назад от новой безумной волны удовольствия. И... опять ее пальцы замирают. - Виолетта!

- Вот так, - она слизывает слезы и покрывает поцелуями мое лицо. - Еще раз.

Я сжимаюсь, не в силах сделать того, что онахочет, нарочно. Я никогда не кричала. Никогда.

- Я не могу, - мои пальцы скользят по ее сильной шее, и я поднимаюсь на носки, чтобы сделать ее движения глубже. - Пожалуйста, дай мне это.

Ее губы приближаются к моим.

- Что именно?

Воздух с шумом входит в мои легкие.

- Дай мне кончить.

Она молчит, в то время как ее пальцы продолжают ласкать мою киску, доводя ее до пика и останавливаясь перед самым концом. Как она понимает, когда я нахожусь на грани? Разве это возможно?

- Пожалуйста, - шепчу я. Мои щеки сильно горят, а воздуха практически не осталось. - Пожалуйста, Виолетта.

Сделай это, Даша. Если ты разрешила себе хоть раз быть неправильной, то иди до конца.

Я неуверенно скольжу ладонями на ее безупречное лицо и приподнимаюсь, чтобы поцеловать. Мои ноги дрожат, но я продолжаю умолять Виолетту дать мне желаемое через поцелуй - может быть, растерянный и неуклюжий. Однако это срабатывает. От моего дьявола, наконец, исходит низкий, хрипловатый звук, и я ликую.

Я тоже имею власть над ней.

- Я скучала по тебе...

Я подавляю стон удовольствия, когда она прикусывает кожу возле бьющейся жилки. Я никогда не испытывала подобного.

Я никогда не была такой свободной, такой желанной. Такой нужной. Так всепоглощающе может быть только в жестоких объятиях Виолетты.

- Спасибо, что дождалась меня, - горячее дыхание Виолетты обдает меня между ног, а затем ее язык широко проводит по входу и целует.

Я давлюсь воздухом, забывая, как дышать. Она только что... разговаривала с моей?.. О господи... Она сумасшедшая. Просто психопатка.

- Как ты себя чувствуешь? - Виолетта спокойно приводит нас в порядок, напоследок застегивая на мне ее куртку.

Я не отвечаю, а когда думаю, что вот-вот провалюсь под землю, ее губы растягиваются в ухмылке и ласково прикасаются к моему лбу.

- Ты много плакала, Даша.

Удар моего сердца. И я снова пропускаю вдох.

- Идем, - Виолетта протягивает мне руку.

- Куда? - боже мой, голос совершенно охрип. Я прочищаю горло. - Думаю, нам стоит вызвать службу спасения. Мы забрались слишком далеко, и вряд ли дойдем обратно. Там ливень.

Вторя моему тихому голосу, в суровом небе раздается гром, разбавляя шум дождя.

Виолетта молча приближается к моей дрожащей фигуре, а затем одним движением опрокидывает меня на свою спину. Я испуганно вскрикиваю и, чтобы не упасть, оплетаю ее сильное тело всеми конечностями.

- Куда ты направляешься? Дорога находится в другой стороне, - шепчу я.

Мы быстро движемся через густой лес. Виолетта несет меня за своей спине, будто я какой-то ребенок. Но на самом деле... вряд ли я смогла бы пройти хотя бы милю. Как бы мне не хотелось быть храброй, я ужасно замерзла и так устала, что готова заснуть в какой-нибудь норе.

- Мы идем ко мне домой.

К ней домой. Я слишком обескуражена, чтобы спокойно воспринять эту информацию.

- К тебе домой?

- Эти земли принадлежат мне. Я бы не разрешила тебе бегать по незнакомой территории.

Я оплетаю ее шею крепче и устало кладу голову на плечо, стараясь незаметно для Виолетты вдыхать еп яблочный запах.

- Ты все предусмотрела, да?

- Да. Отдохни.

Я повинуюсь еа глубокому голосу и устало закрываю глаза. Объятья моего преследователя странным образом успокаивают. К моменту, когда мы, наконец, выходим к огромному огороженному особняку, я почти проваливаюсь в сон.

А следующее, что я помню, - это обжигающий душ, сильные руки, которые гладят меня везде, буквально везде, теплая постель и дьявольский голос на ухо:

- Спокойной ночи, моя прекрасная зависимость.