Глава 5.
«Тени ревности»
В зале было многолюдно, но атмосфера держалась вязкая, почти липкая — как туман, от которого не укрыться. Огромные хрустальные люстры под потолком мерцали золотыми всполохами, разливая свет по мраморным стенам, но тени, наоборот, прятались в углах и между людьми, как будто сами были частью интриги сегодняшнего вечера.
Селеста стояла у длинного стола, усыпанного бокалами и фарфоровыми тарелками, делая вид, что внимательно рассматривает миниатюрные пирожные. На самом деле её внимание то и дело соскальзывало в сторону высокого мужчины в тёмно-синем костюме — Нико. Он стоял с бокалом шампанского в руке и смотрел прямо на неё. Его взгляд был настойчивым, но в нём сквозила улыбка, игра, интерес, а может, и вызов.
Лира, подруга Селесты, стояла рядом и тихо что-то шептала ей на ухо, но слова утекали мимо сознания. В голове билось одно: Где Калиан? Он ведь здесь.
Она почувствовала его присутствие ещё до того, как услышала шаги. Тяжёлые, размеренные, будто в такт сердцу. Калиан вошёл в зал со стороны боковой арки, и пространство словно потяжелело. На нём был чёрный трёхпиджачный костюм, идеально подогнанный по фигуре, и тонкая тень раздражения на лице.
Его взгляд мгновенно нашёл её — и тут же скользнул к Нико. Секунда. Две. Три. И уже в этих нескольких секундах было столько холодного предупреждения, что Селеста внутренне сжалась.
— Селеста, — Нико шагнул ближе, игнорируя глухое давление, наполнившее воздух, — я давно хотел сказать, вы сегодня выглядите… опасно красиво.
Она едва заметно улыбнулась, стараясь, чтобы это выглядело вежливо, но не поощрительно.
— Спасибо, Нико.
— Мы ведь так и не договорили в прошлый раз, — его голос стал мягче, почти интимным, — может, у нас будет шанс?
И тут рядом раздался голос Калиана. Глухой, низкий, такой, что каждая буква будто вибрировала в груди.
— Шанс на что, Нико?
Нико повернул голову и встретился с ним взглядом. Их молчаливая дуэль длилась всего несколько мгновений, но гости уже начали отступать подальше, освобождая им пространство. Даже Лира незаметно скользнула за колонну, бросив на Селесту многозначительный взгляд.
— На разговор, — Нико сделал глоток шампанского, будто проверяя терпение оппонента, — если вы, Калиан, позволите.
— Не позволю, — сказал тот ровно, но его рука уже легла на талию Селесты, притянув ближе. — С ней нет нужды разговаривать.
Селеста почувствовала, как пальцы Калиана чуть сильнее вжались в ткань её платья. Нико слегка приподнял бровь.
— Вы всегда так говорите за других?
— Только за тех, кто принадлежит мне, — его голос потемнел, а в глазах мелькнул стальной блеск.
Шёпот прошёл по залу, но никто не осмелился вмешаться. Север, правый рука Калиана, наблюдал с другого конца зала, скрестив руки на груди — готовый вмешаться, если понадобится.
— Забавно, — тихо ответил Нико, — но я уверен, что у Селесты есть свой голос.
— И он сейчас молчит, — Калиан почти не моргнул.
Секунда тишины — и Нико опустил бокал на ближайший столик. Его улыбка стала холоднее.
— Тогда, возможно, мы продолжим этот разговор в другой раз.
Он сделал шаг назад, но прежде чем уйти, задержал взгляд на Селесте чуть дольше, чем следовало. Это было не прощание, а обещание. И именно это вызвало у Калиана ту едва заметную, но опасную дрожь в пальцах, сжимающих её талию.
Когда Нико растворился среди гостей, Калиан повернул Селесту к себе, наклонился так, что его губы почти коснулись её уха.
— Ещё раз, — его шёпот был хриплым, опасным, — я увижу, как он на тебя смотрит, и я прострелю ему голову, не моргнув.
Она сглотнула.
— Ты перегибаешь…
— Нет, — он перебил, глядя прямо в её глаза, — я оберегаю.
Он медленно отпустил её, но не отходил, продолжая удерживать её взгляд. Гости начали оживляться, музыка снова зазвучала, но напряжение не рассеялось.
Лира вернулась, чуть прикрыв их собой от посторонних взглядов.
— Он тебе угрожает? — спросила она вполголоса, но Селеста лишь покачала головой.
— Нет, — тихо ответила она, — он просто… такой.
Впрочем, слово «просто» не подходило к Калиану. Ничего в нём не было простого — ни жестов, ни слов, ни взглядов. Он был как темная вода, в которой можно утонуть, даже не заметив, что перестал дышать.
Они провели остаток вечера рядом, и никто больше не осмелился приблизиться к Селесте. Север пару раз подходил с короткими отчётами — то ли о бизнесе, то ли о безопасности. Лира всё время бросала на подругу сочувствующие взгляды, понимая, что ревность Калиана — это не просто игра.
Когда гости начали расходиться, Калиан повёл Селесту к выходу. На улице уже стемнело, и огни города отражались в лужах на мостовой. У машины он открыл перед ней дверь, но, прежде чем она села, снова заговорил:
— Ты ведь понимаешь, что я не шучу?
— Понимаю, — тихо ответила она, садясь.
Он обошёл машину, сел за руль и завёл двигатель. Их молчание в дороге было густым, почти осязаемым.
Только когда они въехали в его особняк, он вновь посмотрел на неё — уже не с яростью, а с каким-то болезненным, одержимым теплом.
— Я не позволю никому тебя забрать. Даже тебе самой.
И Селеста вдруг поняла: в этих словах не было преувеличения. Это не была метафора. Это была клятва.