Игла одобрения

Каникулы закончились. Лизе приходилось каждый день вставать в пять утра, чтобы успеть на электричку до лицея. Такой режим выбивал её и колеи, поэтому она стала искать более поздние и быстрые способы добраться до учёбы. Однажды таким способом стал автостоп, кода ей не посчастливилось опоздать на электричку.

Водитель синей шестёрки отечественного производства показался ей милым и дружелюбным. Он остановился, едва заметив девушку на обочине с поднятой рукой. Лиза в свои семнадцать выглядела очень красиво: длинные русые волосы, заплетённые в косу, чистая кожа, «бархатная» на ощупь, большие голубые глаза, которые она унаследовала от матери, средний рост, стройная фигура.

Лиза, не задумываясь села в первый попавшийся автомобиль, потому что московский март сложно ещё назвать весной.

- Здравствуйте, - сказала Лиза, пристёгиваясь ремнём безопасности.

- Тебе куда? – оценивающе разглядывая девушку, поинтересовался водитель.

- До лицея при МИЭ, если вы туда едете, - тихо отозвалась Лиза, уставившись вдаль.

- Довезу, так и быть, - мужчина схватился за руль и быстро тронулся с места, - на электричку опоздала?

- Да, - Лиза сомкнула ноги и положила руки на колени.

- А почему папка не повёз?

- У меня нет папы, только мама.

- Понятно.

В шестёрке работала печка, было довольно тепло, поэтому спустя десять минут поездки, Лиза сняла пуховик, оставшись только в блузке и платке, накинутом на неё.

Мужчина кидал на неё оценивающие взгляды, которые Лиза не замечала. Она никогда не сталкивалась с подобным, а мама не рассказывала, что такое мужское внимание и почему иногда оно может быть опасным.

Спустя двадцать минут поездки, автомобиль свернул в какой-то поворот, где не было асфальтированной дороги. Лиза думала, что это просто способ сократить путь.

- А мальчик у тебя есть? – мужчина остановился в какой-то роще – дальше не было даже грунтовой дороги, только стена из кустарников и деревьев.

- Нет, - Лиза стала напрягаться.

- А был когда-нибудь? – водитель перегнулся через девушку и закрыл дверь, надавив на торчащий болтик, - ты такая красивая, как это так, что у тебя никогда мальчика не было.

Лиза замерла на месте. Она никогда раньше не оказывалась в такой ситуации, поэтому впала в ступор, позволяя сделать с собой все, что хотел сделать этот отвратительный незнакомец.

Его рука легла на её колено, а лицо приблизилось к её лицу. Девушка отвернулась и попыталась убрать его руку, но толстые натруженные пальцы крепко вцепились в тело. Постепенно его рука стала подниматься вверх, проскальзывая под юбку, к промежности.

- Тихо, - он усмехнулся, заметив её испуг, - не будешь дёргаться, не будет больно.

Лиза продолжала испуганно наблюдать за его действиями.

Тем временем мужчина уже заметно осмелел. Едва его рука достигла «пункта назначения», как девушка вдруг поняла, что стоит воспрепятствовать всему происходящему. Она попыталась оттолкнуть его, но незнакомец лишь перенёс внимание на её грудь, схватив за воротник и раздвинув его в разные стороны. Пуговицы оборвались и разлетелись в стороны. Лиза не оставила попыток всё прекратить и спастись, но что она – хрупкая худая школьница – может сделать против огромного и сильного сорокалетнего мужика?

Внезапно сидение за её спиной откинулось назад, и мужчина уже полностью оказался на ней. Лиза не могла закричать – её и без того тихий голос вдруг исчез. Будто все, что происходит с ней здесь и сейчас – это просто страшный сон, который вот-вот закончится. Но он не заканчивался, а кошмар, паника и ужас в её душе заставили оцепенеть и бесшумно плакать, уткнувшись пустым и непонимающий взглядом в потолок.

Капроновые колготки были изодраны и оказались где-то в районе коленей, боль была невыносимая, тяжёлая рука периодически сдавливала её горло. Слёзы предательски текли из глаз, затекая в уши. Спустя какое-то время все было окончено. Лиза свернулась клубочком, в надежде, что её отпустят. Но в тот момент ощущение, что смерть окажется лучшим спасением из этой ситуации, никак не покидало её разум.

- Бери манатки свои, и вали, - мужчина сидел с расстёгнутыми штанами, даже не удосужившись спрятать оружие, коим было выполнено бесчинство.

Лиза быстро схватила свои вещи и попыталась открыть дверь, чтобы уйти подальше от этого человека, от этого места и этого автомобиля.

- Если вякнешь кому-нибудь, я тебя выслежу, - мужчина закурил сигарету, - подними сверху, - заметив, что девушка никак не может открыть дверь, проговорил он голосом, полным надменности.

Лиза пулей выскользнула из машины и понеслась на трясущихся ногах к ближайшей железнодорожной станции.

Вместо обеда девушка купила себе новые колготки, быстро переоделась в туалете магазина, переодела испорченную блузку, сняла испоганенный лифчик и постаралась сделать максимально спокойный вид. Но перед глазами будто бы снова тот отвратительный потолок в мелкий горошек, прожжённый сигаретой в трёх местах, тёмные волосы, испещрённые сединой. Тело будто бы все ещё ощущало эти противные прикосновения, от которых к горлу подходил ком. От собственной беспомощности хотелось орать, но девушка твёрдо решила молчать. Она сама виновата. Это она проспала электричку и села к нему в машину. И, может быть, она целиком и полностью виновата в том, что не начала сопротивляться сразу же и в последующем сопротивлялась недостаточно, чтобы мужчина мог понять, что ей этого не хочется.

Лиза не знала, куда деть себя после произошедшего. Что бы она не делала, мысли об этом не давали ей покоя. Ни учеба, ни разговоры, ничто не могло привести её в равновесие, в котором она пребывала до этого.

Нужно что-то сделать, что-то предпринять, но что? Идти в полицию, рассказать маме, рассказать одноклассницам? Нет. Это страшная тайна. Учитывая, что за любое общение с мальчиками и уж тем более мужчинами мать могла заклеймить её проституткой, а тут – такое! Секс! Даже, когда она не хотела этого и пыталась остановить процесс, вышедший из-под её контроля.

Лиза зашла в туалет и тупым, отсутствующим взглядом уставилась в дверцу. Плакать? Смеяться? Кричать? Делать вид, что ничего не происходит? Чувства смешались. Ей было до безумия страшно – а что, если кто-то об этом всё-таки узнает? Она будет считаться проституткой, шалавой. Но она просто тихая и спокойная девочка из одиннадцатого класса, отличница, идущая на золотую медаль.

А если это всплывёт, разве будет кто разбираться, в чем дело, и кто виноват? Нет. Всем плевать. Механизм общественного порицания пойдёт по проторенной дорожке: она сама виновата. Что-то сделала не так. Она же сама села в машину ко взрослому мужчине. Она красивая. Всё. Вердикт вынесен. И тут хоть смейся, как в последний раз, хоть в истерике на полу бейся на виду у всего мира – хрен тебе, шлюха, не простят, заклеймят и станут высмеивать, клевать, ругать.

Молчи. Молчи и будешь в безопасности от окружающих.

Но если с обществом все ясно, то, что с собой делать? Куда себя деть, если ты без вины виноватая? Ещё никто не сказал, что виновата, но Лиза уже сама все решила, сама все прекрасно поняла.

Вдруг в туалет зашли Василиса и Наташа. Лиза не нашла в себе сил выйти и поздороваться с ними, просто слушала, их диалог, в ожидании, когда она уйдут.

- Я ему, когда сказала, что девственница, он испугался, - произнесла Наташа, - он же хвастался, что у него опыта выше крыши, а на деле он и сам оказался девственником.

- Мда, - отозвалась Василиса, - но мы же с тобой переводили с английского эту запретную книгу...

- Но там такие позы, что я в такой крендель ни за что не свернусь, даже после четырёх лет художественной гимнастики, - Наташа вошла в соседнюю с Лизой кабинку, - но он кое-как все-таки решился.

- И как оно? Кровь, больно?

- Чуда-чудного не было. Поерзал что-то там, такое лицо сделал, будто сожрал лимон. Ну, я подыграла. Он доволен, а я прикола не поняла, если честно.

- Может ты не имеешь там чувствительности? – голос Василисы был обеспокоенным.

- Кто его знает, - Наташа покинула кабинку и подошла к раковине, - может да, а может и нет. Буду справляться сама. Без его участия.

Лиза не верила ушам. Девочки не стесняются обсуждать такое между собой. Им не стыдно, они не осуждают друг друга. Но это благополучно было списано на долгие отношения Наташи и Егора, долгую дружбу между девочками.

Девушка вдруг попыталась убедить себя в том, что получила удовольствие. Ох уж эти проблемы с осознанностью... Чёрт его пойми, откуда в человеческом разуме появляются все эти мысли, которые загоняют в угол самого себя. То ли от ненависти к себе все это делается, то ли по незнанию, но это происходит. И это не нормально.

Лиза вытерла слёзы, попыталась встать с унитаза, но ноги вдруг резко подкосились. Она подняла юбку, сняла колготки и белье. На них кровь. Будто менструация пошла спустя пять дней после своего окончания. Лиза упёрлась лбом в дверцу, а из глаз предательски брызнули слёзы. Почему все так сложно...