Игра в правду.
Солнце уже клонилось к горизонту, когда я открыла глаза. Часы на тумбочке показывали пять вечера. Я приподнялась, сжимая виски, будто пытаясь схватить ускользающие сны. «Почему никто не разбудил?» В комнате царила тишина, нарушаемая лишь шелестом штор. На стуле аккуратно лежала стопка одежды: джинсы-клёш, белый топ с вырезом-лодочкой и кожаная куртка, пахнущая бергамотом и чем-то... его. «Стиль Тома», — усмехнулась я про себя.
В ванной, под струями почти кипящей воды, я заметила на полочке маленькую шкатулку с запиской:
«Милой Айлин. Думаю, тебе пригодится. Эмили».
Внутри — тушь с позолоченным корпусом и помада оттенка кофе. «Спасибо, Эмили. Хоть кто-то здесь не считает меня декорацией», — я провела помадой по губам, ловя в зеркале собственный взгляд — вызов, приправленный страхом.
Особняк был пуст. Я спустилась в холл, затем поднялась обратно, остановившись у двери кабинета. Глубокий вдох — и стук костяшками.
— Входи, — голос Тома звучал приглушенно.
Он сидел за столом, заваленным бумагами, в просторной белой майке, обнажавшей шрамы на руках. Джинсы, потёртые на коленях.
— Наконец проснулась, — он не поднял глаз, выводя что-то в блокноте.
— Почему меня не разбудили? — я уперлась руками в стол.
— Ты ворочалась и что-то бормотала во сне. Решил дать поспать. — Он откинулся в кресле, изучая мой наряд. — Тебе идет.
— Спасибо, — язвительно. — Лучше бы я тогда уехала на твоём «Мустанге».
— Хочешь быть убитой Акиро через час?— он резко встал, обрушив ладони на стол. — Ты даже не представляешь, как много глаз следят за этим домом.
— А ты не устал играть в моего спасителя? — я не отступила.
— Садись, — он махнул рукой к креслу напротив.
— Не хочу.
— Садь, — повторил он.
Я плюхнулась в кресло, скрестив руки. Том достал из ящика папку, швырнув её передо мной:
— Долги твоего отца. Триста тысяч. Плюс проценты.
— И что? — я не открыла папку.
— Ты думаешь, я просто так держу тебя здесь? — он сел на край стола, нависая надо мной. — Твой отец поставил на кон тебя. Если я не получу долг, я должен убить тебя.
Я побледнела, ногти впились в кожу ладоней.
— Врёшь...
— Проверь, — он ткнул в строку договора. Подпись отца — размашистая, пьяная загогулина.
Я вскочила, но он перехватил меня за запястье:
— Так что не ной о свободе.
— Ненавижу тебя, — прошипела я, вырываясь.
— Знаю, — он выпустил меня. — А теперь иди поешь. Через полчаса едешь со мной на переговоры.
————————
Переговоры проходили в ангаре на окраине, где пахло рыбой и ржавчиной. Том, снова облачённый в чёрную кожанку, не отпускал мою руку, пальцы впивались в кожу как клещи.
— Не отходи ни на шаг, — приказал он, прежде чем войти.
Мафиози — коренастый мужчина с татуировкой паука на шее — ухмыльнулся, увидев меня:
— Новый «актив», Том?
— Не твоё дело, — Том бросил на стол конверт с деньгами. — Твой груз в порту. Если там будет царапина — вернусь за твоими пальцами.
Я наблюдала, как его аура власти заставляет других съёживаться. Он говорил тихо, но каждое слово било как молот. Когда мы вышли, я выдохнула:
— Ты всегда такой?
— Только когда мне нужно, — он приоткрыл дверь машины. — Садись.
— Не хочешь прокатиться? — неожиданно спросил он, заводя мотор.
— Куда?
Он не ответил, направив «Мустанг» в центр города.
————————
Ресторан «Ла Льена» тонул в полумраке и звуках саксофона. Том заказал вино и стейк, не спрашивая моего мнения.
— Ты всегда решаешь за других? — Я крутила бокал, наблюдая, как свет люстры играет в его глазах.
— Только за тех, кто не может сам, — он отрезал кусок мяса, подал мне на вилке. — Ешь.
— Я не голодна.
— Врешь.
Я взяла вилку, их пальцы коснулись. Он задержал взгляд, и в этот момент саксофон заиграл что-то томное.
— Почему ты следишь за мной? — я отодвинула тарелку. — Откуда знаешь мой размер? Как долго это продлится?
— Ты задаёшь слишком много вопросов, — он налил мне вина. — Но если хочешь знать... — Он наклонился через стол.— Мне нравится смотреть, как ты пытаешься меня ненавидеть.
Я замерла.
Его губы были так близко, что я чувствовала тепло его дыхания.
— А ещё, — он откинулся, — я всегда получаю то, что хочу.
---
Дождь хлестал по лобовому стеклу, когда мы возвращались. Том вел машину одной рукой, вторая лежала на подлокотнике моего сиденья. Я смотрела на его профиль, подсвеченный неоном, и думала, что он похож на классическую статую — прекрасную и холодную.
— Ты молчишь, — нарушил он тишину.
— Думаю, зачем ты привёз меня в ресторан.
— Чтобы напомнить, что мир существует и за пределами моих стен.
— Или чтобы напомнить, что я всё равно принадлежу тебе?
Он резко свернул на обочину, остановив машину. Дождь стучал по крыше, как барабанная дробь.
— Ты не вещь, Айлин, — он повернулся ко мне, глаза горели. — Ты... проблема. Которая сводит меня с ума.
Я не успела ответить. Его рука коснулась моей щеки, большой палец провёл по помаде, оставляя след.
— И я ещё не понял, как тебя решить.
Он снова тронулся, а я прижалась к стеклу.
---
Вернувшись, Том проводил меня до комнаты, но не ушёл. Стоя на пороге, он произнёс:
— Сегодня ты не пыталась сбежать. Почему?
— Потому что ты всё равно нашёл бы, — я улыбнулась печально. — И мне надоело быть трофеем в этой игре.
Он хотел что-то сказать, но лишь захлопнул дверь. Я прижала ладонь к зеркалу, оставляя отпечаток рядом с его невидимым силуэтом.
А внизу Эмили убирала пустой бокал Тома, качая головой. *«Они оба слепы»*, — подумала она, гася свет в холле.