Глава 31
Ваня дает мне немного времени, чтобы успокоиться, давая мне возможность прийти в себя. Я киваю, и мы тихонько выходим из комнаты, проходим через гостиную, где Диана наверняка уже видела сны.
На улице мы садимся в машину и едем по направлению к городскому парку.
Всю дорогу мы молчим, а я лишь надеюсь, что речь о маме больше не зайдет и Ваня не станет доставать меня разговорами о семье.
На улице сегодня было особенно морозно. Пар клубками вылетает изо рта, когда мы с Ваней болтаем, но такая погода мне нравится. На улице светит яркое солнце, и лучи согревали прохожих. Несмотря на холод, детей в парке было очень много. Трое детишек прямо перед нами играли в догонялки. Они побежали в нашу сторону и чуть ли не снесли нас, делая один круг вокруг нас. Это зрелище наводило на меня радость, не знаю почему, но я улыбаюсь во весь рот и смеюсь. Ваню кажется, наоборот все это раздражало. Мамочка начала ругать ребенка, потом посмотрела на нас, извиняясь.
— Никогда раньше здесь не был, — признается Ваня.
— Правда? — удивленно спрашиваю я, когда смотрю на него. — Ты живешь всю жизнь в Москве и ни разу не был в этом парке? Не может быть!
Не могу скрыть удивления. Это странно, даже я все свое детство здесь провела.
— Я гуляла здесь еще, когда была очень маленькой, — я замолкаю и перевожу дыхание.
— Да?
— Ага, — я опускаю свой взгляд, наблюдая за листьями на тротуарной дорожке. — Мама часто любила проводить здесь время. К тому же наш дом был неподалеку.
Я осматриваюсь, и ловлю себя на мысли, как тут все изменилось.
— А меня не кому было водить по таким местам. Отец всегда пропадал на работе, уделяя ей всю жизнь, как и сейчас. В общем, у нас так и ничего не изменилось, — его голос стал более сосредоточенным. — А мама не могла справиться с двумя парнями. Она классифицированный хирург в крупнейшей больнице в городе, так что за нами особо не кому было присматривать. Но она по крайне мере пыталась появляться дома чаще, чем отец. Нас растила бабушка. Потом она приболела, и дедушка забрал ее домой. Он сказал моим родителям, что пора бы им взяться за голову.
Ванч замолкает, и мне становится его, жаль. Понимаю, что его отец постоянно проводит время на работе, и не уделяет своим детям должного внимания. Мне это очень знакомо. После того, как мы переехали с отцом в Питер, он пропадал в участке целыми днями. По утрам лишь изредка могла его поймать на кухне за завтраком, но домой он приходил очень поздно, почти всегда ночью. Он заглядывал ко мне в комнату, но я так обижалась на него, что делала вид, будто уже сплю. Кажется, я первая оттолкнула его, но понимаю это только сейчас.
— Думаю, твои родители хотели хорошего будущего для вас. Поэтому для этого иногда приходиться много работать. Не знала, что у тебя есть брат.
— Мы с ним давно не виделись, — с горечью в голосе произносит он. Что — то в этой теме ему явно неприятно вспоминать.
— А кем работает твой отец?
— Он очень влиятельный человек. У него крупная строительная фирма в городе. Почти всеми постройками занимается он.
Ого! Понимаю, что его отец не простой человек и теперь ясно, почему своей работе он уделяет столько времени.
— А ты значит в семье одна?
— Да.
— Тебе когда — нибудь хотелось поделиться, не знаю… секретами с кем — то?
Я останавливаюсь, смотрю на него, не понимая, почему он спрашивает об этом.
— О чем это ты?
— Я имею ввиду, когда есть брат или сестра, с ними можно делиться всем.
Я осекаюсь и тут же выдыхаю.
— Вот, о чем ты, — я улыбаюсь и иду дальше. — Когда я была маленькой, многим делилась с Сашей.
— Это ты про парня, что тебе тогда названивал в машине?
— Да. Раньше мы были очень близки.
— Насколько близки?
Кажется, Ваню очень интересовала эта тема, но не понимаю к чему такое любопытство.
— Мы просто хорошо дружили.
— А сейчас?
— После того, как я уехала из Москвы все изменилось. Мы по — прежнему дружим, но все довольно тяжело, — отвечаю я, вспоминая поцелуй между нами.
Ваня посмотрел на меня очень внимательно.
— И сколько тебя здесь не было?
— Все детство я провела здесь, но потом мы с отцом переехали в Питер, — пояснила я, для полного понятия. — Где — то девять лет.
— Все же я был прав, насчет того что не видел тебя раньше, — Ваня улыбается. — А ты, оказывается, можешь одурачить голову. Я уже начал сомневаться в себе.
Я улыбаюсь. Мне точно не хотелось одурачить Ваню. Просто не хотела, чтобы он задавал много вопросов. Отвожу взгляд, переключаясь на прохожих людей. Его вопросы застают меня врасплох, и я краснею.
— И зачем ты вернулась сюда? Из — за своего друга?
Выдавливаю непроизвольный смешок.
— Конечно, нет.
Я останавливаюсь, чтобы посмотреть на его растрепанные волосы. Ветер закручивал их в разные стороны, так Ваня выглядит еще милее.
Что ему сказать? Он не должен догадаться, почему я здесь. У меня лишь один вариант соврать ему, потому что, правда, слишком жестока.
— Картины, — вырывается у меня.
— Картины? Значит та на заднем сидении не одна?
— Нет, их несколько. Не думала, что ты помнишь про нее.
— Мне стоило секунды, чтобы понять, насколько она шикарна.
Становится так приятно и тепло внутри. Я краснею от его слов. Отворачиваюсь, чтобы он не заметил этого.
— Ты, правда, так думаешь? — спрашиваю я, снова шагая по тротуарной дорожке. Ваня не отстает.
— Ну, я не видел ее близко, но говорю тебе о своем первом впечатлении.
Он протягивает мне свою ладонь, и я решаюсь взять его за руку. Сердце бешено колотится от этого момента. Я лишь думаю о его мягкой ладони, которая крепко сжимает мою. Все тело пытаются уколоть, будто несколько тысяч маленьких иголок. Я волнуюсь, слишком сильно нервничаю только лишь от одного его прикосновения.
— И как картины повлияли на твое возвращение?
— На самом деле я здесь не из — за них, — произношу я, понимая, что не могу продолжать врать.
Что я, черт возьми, делаю?
Ваня отпускает мою руку и выпрямляется. Он внимательно смотрит на меня, засовывая руки в карманы куртки.
Все пропало! Черт!
— Ты хочешь сказать, что только что соврала?
Я отворачиваюсь.
— А вот сейчас ты это подтвердила, — усмехается он. — Ты знаешь, что у тебя не получается врать?
Я киваю и умираю от стыда.
Ваня тихо смеется. Его реакция — это не совсем то, что я ожидала.
Я выдавливаю нервную улыбку. Сейчас я должна буду рассказать ему о своем самом уязвимом. Даже с Дианой я не говорила на эту тему.
— Мне хочется посвятить картинам всю свою жизнь и это, правда. Сейчас у меня не легкий период и я терплю полнейший крах. Но я уверена, что это моя жизнь. Но иногда меня одолевают сомнения, и я беспокоюсь, что просто люблю рисовать, а этого недостаточно, чтобы заниматься этим всю жизнь, — я выдыхаю, когда произношу это. Я еще ни кому этого не говорила и это откровенность заставляет почувствовать меня обнаженной перед ним. — Но я вернулась сюда, лишь потому, что здесь остались не законченные дела.
— Хорошо, — уже серьезно произносит он. — Но какие незаконченные дела могут быть у семнадцатилетней девушки?
Я вздыхаю, так и знала, что он начнет задавать вопросы.
— Я не могу тебе об этом сказать, — твёрдо говорю я. В Москве моя жизнь окончательно изменилась и здесь я надеялась все закончить навсегда.
Ваня ухмыльнулся. Он был удивлен моему ответу, и пауза между нами задержалась на несколько минут.
— Поверит, не могу, что та картина твоя.
Рада, что он не стал продолжать этот разговор и перевел тему.
— Почему это?
— Не встречал в жизни такого человека, как ты. Просто я хочу сказать, что те девчонки, которые всегда рядом со мной они увлечены другим.
— Чем же? — интересуюсь я.
— Вечеринками, выпивкой и сексом. Их больше ничего не интересует в этой жизни. А ты настолько юна, но уже хочешь посвятить жизнь картинам. Это невероятно! Я бы хотел на них взглянуть, — вдруг произносит он, и я начинаю не на шутку волноваться.
Вот этого ему точно не нужно видеть. Это слишком личное.
— Нет, — твердо отвечаю я и смотрю на его реакцию. Эти картины частичка меня и пока у нас с Ваней непонятно что за отношения, я не собираюсь подпускать его настолько близко.
— Почему?
— Тебе лучше не лезть в это Вань, — произношу я нервно, чувствуя, что я почти на взводе.
Ваня посмотрел на меня, ничего не понимая.
— Что это с тобой?
— Чем ближе ты меня узнаешь, тем ближе мы становимся. А тебе это нужно?
Ваня будто осекся. В глазах могу заметить легкое разочарование. Он отстранился от меня.
— Ты права, мне это не нужно, — отвечает он тут же и потом смотрит мне в глаза. — Знаешь, у меня и так полно проблем, не хочу, чтобы ты стала одной из них.
У меня отвисла челюсть. Я даже не пытаюсь сдержать раздражённого вздоха. Что ж хорошо, думаю, так и вправду будет лучше. Не знаю, почему я становлюсь проблемой для Вани, но меня это не должно касаться.
Стараюсь унять боль в груди, пытаясь избавиться от неприятного чувства.
Ваня ничего мне не говорит, и мы шагаем дальше по тротуару ничего друг другу, не говоря.
— Думаю, что твои работы превосходны, — говорит он, как ни в чем не бывало. Я удивляюсь, что он зациклился на этой теме. — Почему не устроишь выставку? Я мог бы тебе помочь в этом. То есть у меня есть знакомый в этой сфере, и он хорошо в этом разбирается.
— Что? Ты, правда, сделаешь это для меня?
Я не верю своим ушам. Когда — то я мечтала и думала лишь об этом. Но, то, что творится сейчас в моей жизни, полностью затмили все мои мечты. А Ваня мне сейчас дает уникальную возможность, от которой не в силах отказаться. Я совсем не ждала от него подобного предложения.
— Вопрос лишь в том, если это личное, нужна ли тебе эта выставка?
Мы снова останавливаемся. Так и знала, что его это зацепило.
Я виновато опускаю свой взгляд. Ваня поднимает свою руку и убирает мои волосы за плечи. Меня смущает то, как легко он разгадывает меня, а мне его никак вот не разгадать.
— Мне не составит труда, — говорит он сразу же. Кажется, он не привык делать что — то подобное. — Ты не можешь показать их мне, но там будет куча людей, которые будут смотреть на них. Картины часть твоей жизни, я уже догадался. Но готова ли ты обнажить свою душу перед ними?
Боже, мне вдруг становится так тяжело дышать, будто меня толкнули в пропасть со ста метровой скалы. Я закрываю глаза, когда чувствую его руку у себя на шеи.
Он ведь прав, я совсем не подумала об этом. Если бы я только могла все преодолеть в себе, может тогда бы мне стало намного проще. Я не знала, что ему ответить, ведь он был так чертовки прав. А теперь, когда Ваня дает мне этот шанс, я будто никогда не была готова к нему.
Снова смотрю на него.
— Мои работы могут им не понравиться. Уверена до выставки еще столько шагов, что вряд ли я смогу дойти до этого. Но стоит попробовать, спасибо, что предложил, — говорю я, и неожиданно для себя обнимаю его за шею. — Для меня это очень важно, ты даже не представляешь!
Я отстраняюсь от него и теперь улыбаюсь во весь рот.
Ваня смеётся.
— Не за что. Но тебе нужно перестать думать о том, что у тебя ничего не получится. Просто поверь в себя, это важно.
Я благодарна ему за такие теплые слова. Это дает мне уверенность, которую раньше я не ощущала. Я ели сдерживаю смущение. Без понятия, что будет дальше, но мне это безумно нравится. Иногда не могу понять, как Ваня разгадывает меня так быстро. И впервые за все время я задумываюсь, где он был все это время, когда мне было так тяжело. Ведь именно сейчас я почувствовала облегчение. Впервые я вижу свет на своем пути, он так далеко, но мне лишь нужно немного времени, и я смогу стать ближе. Правда ли то, что я чувствую? Или я просто хочу быть кому — то нужна?
Мы подходим к аттракционам в центре парка, и я бросаю на Ваню глаза, улыбаясь во весь рот. Он сразу же догадывается в чем дело и тут же меняется в лице.
— Нет, даже не проси, — говорит он, и разворачивается, чтобы пойти в обратную сторону.
Беру его за руку, останавливая.
— Ну, пожалуйста, — прошу я, когда смотрю на колесо обозрения. Я бы хотела прокатиться на нем. Почувствовать себя немного маленькой, как несколько лет назад. — Хотя бы на колесе, Вань.
Понимаю, что для него вообще не привычны такие прогулки, а сейчас я прошу его прокатиться еще и на колесе. Ваня упорно отказывается. Он смотрит на часы на своем запястье и улыбается мне.
— Кажется, мы можем опоздать на обед.
— Ты врешь, — возмущаюсь я и, хватаю его руку, чтобы посмотреть на время. Когда я все же убеждаюсь, что мы действительно можем опоздать, я разочарованно вздыхаю.
Удивляюсь, как время рядом с Ваней летит так быстро.
— В следующий раз, ты не отвертишься, — говорю я ему, и он берет меня за руку, притягивая к себе, и мы возвращаемся к машине.