Глава 21
Вэнс
Мы лежим, обнявшись, в постели моего таунхауса. Я смотрю на силуэты, движущиеся по потолку, мысленно превращая их в абстракции.
- Ви? - его голос хриплый от сна.
- Мм?
- Я тебя…. Да.
Горячее и густое тепло разливается по моей груди. Оно ощущается как блаженство, как счастье. И как паника.
- Я тоже, - шепчу я.
Он прижимает меня ближе и обнимает крепче.
Он спит всю ночь. А я не могу уснуть до рассвета. Когда, наконец, засыпаю и просыпаюсь снова, солнечный свет, льющийся в окно, окрашен в теплое янтарное золото, а Люка рядом нет. Так бывает.
За всё утро от него нет никаких сообщений. Я с головой ухожу в работу над сценой в Эдеме, рисую с таким рвением, что к обеду мышцы ноют и подрагивают. Выхожу подышать воздухом и сажусь на скамейку в маленьком саду у моего атриума – том самом, где стоит «наша» портативная кабинка - и смотрю, как птицы прыгают по веткам дерева.
Всё в порядке, твержу я себе. Как-нибудь всё будет хорошо.
И именно в этот момент он выходит из двери атриума. На нём один из его тысячедолларовых костюмов и безэмоциональное выражение лица. Он поднимает руку к шее – уже знакомый мне знак, что он нервничает. Я улыбаюсь, глядя, как он скрывается в «нашей» кабинке.
Когда я захожу следом, он набрасывается, как хищник. Он избегает смотреть на меня, пока стаскивает с меня одежду, и трахает меня так жёстко и яростно на нашем покрывале, что я едва сдерживаюсь от криков.
- Сегодня вечером, - говорит он, когда мы заканчиваем, - я должен быть на Манхэттене.
Он наклоняется, и завладевает моими губами
- Когда я буду там, - шепчет он сквозь грубые поцелуи, - я буду думать о тебе. Каждую секунду.
В нем появилась какая-то новая жадность и собственничество. И этого достаточно, чтобы успокоить меня. Сила нашей тесной и запутанной связи между нами кажется почти осязаемой. Я держусь за нее до самого вечера, пока не оказываюсь один в своей постели и нахожу его отмеченным в Инсте. С женщиной рядом. Какая-то Меган. Через пятнадцать минут – ещё одна отметка. Я перехожу по ссылке на Page Six , где в коротенькой заметке о благотворительном ужине Меган Мейсон упоминается как его спутница.
Page Six («Страница Шесть») — раздел светской хроники и сплетен американского таблоида New York Post, посвящённый знаменитостям, скандалам и публичным мероприятиям – прим. переводчика.
Я снова смотрю на эти фото. Люк выглядит… счастливым, расслабленным и спокойным. Я гуглю информацию о Меган и выясняю, что ее семья – известные и давние прихожане в Эверморе. Она не какая-то случайная спутница для мероприятия, не незнакомка, которую поставили в пару. Эту женщину Люк явно хорошо знает.
Что-то внутри меня шевелится и сжимается в тугой комок. Я начинаю метаться по спальне, но это не помогает. Мою грудь словно стискивают стальные обручи. Мысли скачут одна за другой.
Я поднимаюсь на четвертый этаж, кладу мольберт на бок, наступаю на одну из его ножек и давлю-давлю, пока дерево, наконец, с треском ломается. Поднимаю сломанную часть, сжимаю в руке, делаю пробный замах… и изо всех сил бью ей по стене. Один раз, два, а потом начинаю орать. Мой пронзительный крик так похож на тот, который издают герои в фильмах, когда сходят с ума. Я ору до сорванного голоса, до жжения в глазах, до боли в легких и до трясущихся от ярости рук.
- Этого, блядь, не может быть! Этого, блядь, просто не может быть!
Я вздрагиваю. Чёрт… горло! Я слышу надрывные звуки, и понимаю, что издаю их я сам. Теперь я задыхаюсь, сжимаюсь в комок, оседаю на пол и тяну себя за волосы. В горле жжёт, глаза щиплет, дыхание вырывается рваными кусками, а в голове крутится одно: Как, блядь, мне вообще выдержать всё это? Какого хрена я продолжаю всё это с ним?
Телефон вибрирует. На секунду, когда я беру его в руки, мне хочется швырнуть его в стену. Я чувствую какое-то онемение, когда подношу его к уху. В голове почему-то всплывают его слова, сказанные в мой первый день приезда в Сан-Франциско. О, нет, он не слабак и не трус. Это я слабак.
- Алло? - хрипло говорю я в трубку.
В ответ слышу громкие, частые, тяжелые вдохи.
- Люк? Эй…
Просто тяжелое дыхание. Целая череда хриплых вдохов, потом короткий сдавленный стон, после которого - еще более сбивчивое дыхание.
- Эй, МакДи. Что стряслось?
Я сглатываю, ощущая, как ноет измученное сорванное горло, и закрываю глаза, чтобы хоть как-то собраться с мыслями.
- Скай? - похоже, он задыхается от паники. – Скажи мне хоть что-нибудь. Поговори со мной. Расскажи, что случилось.
В сообщении приходит его геолокация, и я пялюсь на нее неверящими глазами. Он возле моего дома. Нет, точнее он у того обувного магазина, что в полуквартале от дома. Чёрт, а как же Каролина? Я лезу в почту, открываю последнее присланное ей письмо. Она сейчас в какой-то длительной поездке…
Фух. Спасибо всем святым, судя по письму, она вернется только послезавтра.
- Так, ладно... посмотри вниз по улице. Видишь вывеску с неоново-синим светом? Это «Donut King». Я живу прямо над ним. Рядом с пончиковой есть дверь. Набери 113322 на панели и поднимись по лестнице.
Он всё ещё тяжело и хрипло дышит. Кажется, я даже слышу, как он идёт.
- Эй, чувак. Ты ранен? Что-то болит?
- Нет.
- Окей.
Через пару минут я слышу, как он набирает код.
- Вот так. Теперь зайди внутрь и посмотри направо. Там два шкафчика, выглядят как банковские ячейки. Тот, что под номером два, мой, - жду, пока он войдет. – Так. На шкафчике тоже кодовый замок. Надо ввести новый код, готов?
- Да, - сипит он.
- 1109, - я слышу нажатие кнопок. - Видишь запасной ключ? Это наш. Теперь просто поднимайся по лестнице. Там холодно? Или всё растаяло с тех пор, как я уехал?
Молчание. Он опять тяжело дышит. Слышу, как открывается моя входная дверь. Закрываю глаза, представляю свою квартирку и как он стоит у входа – в своем парадном костюме. И от этого мне хочется визжать и выть. Меган снимала с него пальто? Я вдыхаю через нос и выдыхаю. Соберись, Вэнни.
- Ты в безопасности, Скай. Видишь невысокую перегородку? За ней моя спальня. Налей себе воды. Забирайся в мою постель. Я побуду на линии.
Меня немного удивляет шум воды. Кран. Значит, он в ванной.
Через пару минут слышу, как скрипят пружины кровати. Значит, он действительно лёг. Значит… ему совсем хреново. Что там, блядь, произошло?
- Там, рядом с кроватью висит картина с изображением твоей яхты. Видишь?
Спустя мгновение я слышу какой-то шепот.
- Что? Повтори.
- «Прелюдия». Ты назвал картину… «Прелюдия»
- Да. Но ведь это и была своего рода прелюдия, верно?
Молчание на линии. Слишком долгое. Я спускаюсь обратно на третий этаж и снова меряю шагами спальню.
- Блядь. Прости, Скай. Что бы там ни было…
И вдруг до меня доходит - я не вру. Я действительно извиняюсь. Как, блядь, это вообще возможно - так сильно ненавидеть и любить его одновременно? Какое из этих чувств настоящее?
И до меня доносится его еле слышный хриплый шёпот.
- Ты так мне нужен.
.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.
Люк
Я просыпаюсь и шарю рукой по постели в поисках телефона. Комнату освещает бледный рассветный свет. «Вызов завершён». Голова болит от того, что я слишком много выпил. Тело болит от того, что я прошел тринадцать миль пешком, чтобы добраться сюда. Как дурак. Как пастор-идиот, который не может поймать такси или поехать на попутках, потому что воняет перегаром, как тот самый пьяный проповедник из анекдота Вэнса.
Я переворачиваюсь на бок. И замираю. Вэнс. «Привидение» поднимается из кресла, ложится на кровать рядом со мной. Вэнс здесь. На нем рваные джинсы, какая-то футболка, цвета которой я не вижу, и угольно-серое худи. Его глаза выглядят уставшими, но он улыбается.
У меня щиплет в глазах.
- Привет, Скай.
Он обнимает меня, и это лучшие объятия в моей жизни. Потом целует меня в щеки, немного отстраняется, настороженно улыбаясь.
- Ты пахнешь как человек с жесточайшим похмельем.
Я не могу на него смотреть, поэтому смотрю на пространство между нами. Его не так уж много. Мне приходится сглотнуть несколько раз, прежде чем выдавить из себя:
- Как ты оказался здесь?
- Не знаю, слышал ли ты о них, - он взъерошивает мне волосы. - Есть такие штуки - самолёты.
Он откидывает голову назад, так что я вижу его улыбку и приподнятые брови.
- Последний ночной рейс. Успел на него сразу после твоего звонка.
Горло пересохло, я пытаюсь что-то сказать, но у меня не получается. Шепчу:
- Спасибо.
- Само собой.
Я всё ещё не могу поднять на него взгляд.
- Хочешь пончиков?
Мы сидим на кровати бок о бок, едим принесенные им пончики – точно так же, как ели греческую еду в первую ночь, когда он приехал в Сан-Франциско.
У меня получается съесть всего один. Пока жую, чувствую, как он на меня смотрит. Что случилось? Конечно, он задаётся этим вопросом. Позже, возможно, прочтет в новостях. Я не уверен, сколько людей заметили нашу словесную перепалку с сенатором, но те, что сидели за ближайшими столиками – услышали точно. Добавить к этому то, что я ушёл сразу после скандала – и готовы заголовки для желтой прессы.
Вэнс придвигается чуть ближе, и его нога в носке касается моей голени.
- У тебя с собой есть чистая одежда?
Я смотрю на свои трусы. Вся одежда осталась в отеле.
Вэнс поднимается с постели, наклоняется к полу, потом снова ложится рядом, держа в руке бутылку воды. Он протягивает ее мне.
- У меня есть классное средство от похмелья. Подожди минутку.
Вся его квартирка представляет собой просторную студию с невысокой перегородкой, разделяющей спальню и гостиную. Он проходит мимо перегородки на кухню и возвращается со пузырьком и мерной ложкой. Наливает лекарство в ложку, а потом понимает, что если передаст мне ложку, жидкость может пролиться.
- Открой рот, Скай.
Я слушаюсь, и на вкус эта жижа - полное дерьмо.
- Фуууу.
- Клянусь, это волшебное зелье.
Я смотрю, как он подходит к своему комоду – простому, цвета светлого клёна из IKEA. Он достает какую-то одежду, возвращается и садится рядом.
- Тебя тошнит?
Я качаю головой.
Он лезет в карман и достает пачку ибупрофена.
- Выпей таблетку.
Я придвигаюсь к нему ближе...кладу голову ему на плечо. Он обнимает меня за спину, и это так… так хорошо.
- Я был там не с ней. Если ты видел фото на Page Six.
Он долго молчит. Так долго, что я понимаю – он не собирается это комментировать.
Но дело ведь даже не в ней. А я не могу ему рассказать. Одно только воспоминание о том, что сказал сенатор и о моем слишком резком, неосторожном ответе - заставляет меня покрываться холодным потом. Слишком близко. Я чуть не совершил публичный каминг-аут
Вэнс встает, прерывая мои беспокойные мысленные метания.
- Пошли.
Он ведет меня в душ, и мы оба раздеваемся. Я смотрю на своего полувставший член и удивляюсь, что он вообще в состоянии реагировать.
Вэнс включает воду. Когда я встаю под струи, он прижимает меня спиной к своей груди и целует в шею.
-Похмелье не отпускает?
Я качаю головой.
Тогда он опускается на колени передо мной, сосёт медленно, нежно и почти лениво. Я кончаю неожиданно сильно, сжимая пальцами его затылок.
Он встает, и я вижу его эрекцию.
- Видишь? Иногда похмелье – это даже хорошо.
Вэнс прислоняется к стене и начинает дрочить. Я смотрю, как опускаются его веки, как быстро вздымается грудь, и как он кончает с хриплым стоном. Сперма стекает между его пальцев, а я вдруг понимаю, что снова твёрдый.
Мы вместе принимаем душ, стараясь не касаться друг друга, потом возвращаемся в кровать, и он дрочит нам обоим. После этого я ложусь на него, чувствуя себя нереально расслабленным. Мы молча улыбаемся друг другу...
- Я хочу тебя выгулять. Ты как?
Я киваю. Честно говоря, удивлён, но мне хочется пойти с ним. Забыть обо всём.
Я надеваю его оливковые джинсы белую футболку. Он даёт мне пару своих кроссовок Vans, а потом достает из кармана худи ту самую маску. Только Вэнс мог задуматься и прихватить её перед вылетом из Сан-Франциско.
Прежде чем выйти, мы оба чистим зубы. Стоим у раковины, я в маске, он с влажными волосами - и выглядим как семейная пара. И от этого что-то ноет в груди.