Глава 4
Вэнс
Когда я прихожу в себя, всё, что случилось за последние пару дней, проносится у меня перед глазами за одну минуту. Вот я просыпаюсь в том гамаке, не имея ни малейшего понятия, где я. Вот осознаю, что меня бросили. Вот провожу день, мучаясь от жажды, пока не умудряюсь добыть тот мерзкий гнилой кокос. Вот вижу его яхту, когда уже почти стемнело. Вот колеблюсь — плыть или ждать? Вот чувствую, как что-то задевает мою лодыжку, пока я барахтаюсь в воде. Вот влезаю на яхту только для того, чтобы через минуту вылететь обратно в океан. И вот вижу его: моего безымянного спасителя, моего капитана.
Когда я прихожу в себя, он стоит надо мной. Если раньше он избегал смотреть на меня, то теперь его взгляд впивается в мой с обжигающей интенсивностью. Его стояк выпирает вперед — в ожидании. Я опускаю глаза на себя, ну и видок: без штанов, весь залитый спермой, со всё еще наполовину твердым членом, с обнаженной кожей, которую щекочет теплый ветерок — и моргаю, снова поднимая взгляд на него.
- Охренеть, - я приподнимаюсь на локтях, и он ухмыляется.
- Ты думал, что я.…? – его губы едва заметно подрагивают, пока мы сверлим друг друга взглядами.
Угу, я думал, что он, скорее всего, не имеет никакого опыта с парнями. Мой взгляд опять упирается в его мощную эрекцию, и.... короче, очевидно, что я ошибался.
- Иди сюда.
Он приближается, и я обхватываю его у основания члена одной рукой, а второй накрываю головку. Его пальцы пробегают по моим волосам, нежно перебирают пряди, будто расчесывают, пока я работаю ладонями.
Он стонет:
- Пойдем внутрь.
- Мне в любом случае придется помочь тебе с этим, - я сжимаю его кончик.
Его веки опускаются, наполовину прикрывая глаза, но губы снова растягиваются в хитрой ухмылке.
А потом он подается вперед, толкается в мою ладонь, трахается в нее пару секунд, прежде чем отступить. Он подхватывает свои боксеры и шорты и уверенно направляется к двери каюты.
Я следую за ним молча, потому что мое тело все еще пылает после того, как он заставил кончить меня так ярко.
Я следую за ним, потому что уже проглотил крючок с наживкой.
Кто он? Что он сделает со мной дальше?
Он ведет меня мимо кухни, по коридору, к двери слева. Когда она открывается, я вижу просторную спальню с огромной кроватью. Замечаю несколько растений у окон, телевизор на стене. Затем он открывает еще одну дверь, приглашая жестом в стильную ванную комнату.
- Включи душ, Вэнс. Жди меня под водой.
Я бросаю взгляд через плечо. Что-то мелькает в его лице. Почти самодовольное выражение, но глаза... Они странно серьезные.
Когда я захожу под душ — тот самый, якобы «сломанный» по словам безымянного капитана — меня вдруг пронзает мысль, что я вообще не знаю, кто он. Когда я разговаривал с круизной компанией, я не смог назвать имя его яхты по той причине, что я его не знал. И он слышал, как менеджер спросила меня об этом; но промолчал и не предложил ответа.
Я включаю кран и смотрю через дверь. Он может быть кем угодно. Иногда это бывает хорошо. Но в этот момент, когда я чувствую себя ошеломленным и пьяным от его рук, это кажется скорее риском. Чертовым риском, на который я всё равно собираюсь пойти.
Я глажу себя, наблюдая за ним через волнистое стекло душевой. Он снимает рубашку, и у меня уже слегка подкашиваются ноги. Меня бьет легкая дрожь, когда он входит внутрь. Теплый свет ламп под потолком заливает его обнаженное тело, и я понимаю, что ошибался. Мы с ним не на равных, потому что он — чистое совершенство. Он — ожившая статуя.
- Блядь, ты...
- Что? – опять эта легкая ухмылка на губах.
- Безупречно идеален.
- Это совсем не так, Вэнс, - его голос мягкий, но в нем звенят стальные нотки. -А теперь повернись. Лицом к стене.
Его голос тихий, но я подчиняюсь и делаю, как он просит. Сердце колотится от осознания того, что он прямо позади меня. И член совершенно точно на это реагирует.
- Ты любишь женщин, — говорит он мягко. - И мужчин.
- Всех, – мой голос звучит хрипло.
- Всегда?
Его голос настолько ровный и тихий, что мне требуется секунда, чтобы понять, что это вопрос. Всегда ли я любил трахаться со всем миром?
- Да...., - слова застревают в горле, когда его рука обхватывает мою задницу. - Я же учился в художественной школе. Это же сплошной непрекращающийся трах-фест.
Его пальцы уже в щели между ягодиц, и мой стояк мгновенно напрягается еще сильнее.
- Здесь у тебя уже был мужчина? - его палец обозначает место, о котором он говорит, но не оказывает никакого давления, ожидая моего ответа.
Его член касается моего бедра, и у меня, кажется, пропал голос, и я не могу его вернуть. Судорожно вдыхаю, зажмуриваю глаза.
- Один раз.
- Значит, ты топ?
Его палец едва ощутимо нажимает, но одно только его присутствие ТАМ почти выбивает почву из-под моих ног.
- Нет, — выдыхаю я хрипло, упираясь рукой в холодную каменную стену.
Он меняет движение - теперь его большой палец дразнит вход, а остальные пальцы скользят к моим яйцам, заставляя мое дыхание сбиваться.
- Я универсал.
- Развратник.
Его свободная рука скользит по моему боку, двигаясь мягко, почти ласково.
Я вдыхаю глубже.
- Тебе нравятся развратники?
Его губы находят мою шею, сначала целуя нежно... потом сильнее. А его твердый член упирается в мой зад.
- А ты как думаешь?
-------------------------------------------------------------
Люк
Я в беде. Какой-то внутренний предсказатель, живущий во мне, знал это с самого первого взгляда на него. Я не импульсивный человек. Никогда не бываю жестоким. И все же, еще до того, как мы заговорили, я ранил его, бросив бутылку. Я причинил ему боль, а потом залечил ее. И мне хочется сделать это снова. Нет, не просто хочется, а это жажда, нужда. Я хочу похоронить себя в нем. Я хочу этого больше, чем чего-либо... Но я не даю себе насытиться.
Мне следовало бы сняться с якоря немедленно и доставить его на круизный лайнер сегодня же. Но мое самообладание лопнуло, и я, похоже, не могу найти силы, чтобы взять себя в руки.
Мы долгое время проводим в душе — в основном я довожу его до оргазма снова и снова. Каждый раз, когда он тянется к моему члену, я отвлекаю его новым способом. К тому моменту, когда я веду его, завернутого в полотенце и с усталыми ошалевшими глазами, из душа в свою постель, я кончил всего один раз — от того, что дрочил себе, пока отсасывал ему. И я даже чувствую некоторую гордость от того, что он был слишком потерян в своем удовольствии, чтобы заметить это.
Я откидываю одеяло, приподнимаю бровь, давая понять, что он должен лечь. Он слушается и послушно ложится. Растягивается, лежа на спине, глядя на меня из-под тяжелых век, с кривой, божественно довольной улыбкой. Мне это нравится. Нравится, что он вымотан моим ртом и пальцами. Он закидывает руку за голову, а я опираюсь бедрами о край кровати и позволяю себе насладиться его видом, медленно обводя взглядом сверху вниз.
Я не смотрю ему в лицо, но чувствую, как он наблюдает за тем, как я изучаю его тело. Хорошо. На эту ночь он мой. Мой, чтобы смотреть. Когда я, наконец, позволяю себе взглянуть на него, я понимаю, что недостаточно хорошо знаю его мимику, чтобы точно разгадать значение легкого изгиба его губ. Но мне всё же кажется, что он выглядит... довольным.
Мой взгляд скользит по его груди и плечам. Мне нравится, как он сложен: не слишком массивный, не перекачанный. Он стройный, даже немного угловатый, но мышцы его пресса прорисованы достаточно четко, чтобы я мог провести кончиками пальцев по их контурам. Я мог бы лечь и обнять его сзади, вдыхая запах моего шампуня в его мягких волосах.
Одна только мысль об этом заставляет мой член реагировать. Я отвлекаю себя тем, что протягиваю к Вэнсу руку и кончиками пальцев провожу по четкой границе загара между его темными коленями и бледными бедрами.
Я усмехаюсь, а он двигает бедрами и гладит ладонью свой опять поднимающийся член.
- Смеешься над моим загаром, кэп?
- А что такого? Может и да.
Я вытягиваюсь на кровати на боку, лицом к нему, и веду кончиком пальца вдоль глубокой V-образной линии его пресса. А потом, потому что я слаб, и он чертовски красив, я не могу сдержаться и накрываю ладонью кубики его пресса. Его мышцы напрягаются под моей рукой. Я чувствую, как он вдыхает, и с трудом заставляю себя не скользнуть ниже. Здесь он твердый, упругий. Но под моей ладонью его кожа мягкая и горячая. Я улыбаюсь, прослеживая пальцем дорожку волос, ведущую туда, куда мне так хочется скользнуть рукой.
- Дорожка к сокровищу, — бормочет он.
О, я знаю, что не должен... Но делаю это. Я обхватываю его отзывчивый, уже в который раз твердый член, меняя позу так, чтобы мне было удобнее обводить пальцем край его распухшей головки. Я не собираюсь заставлять его кончать снова. Но какая-то тайная часть меня — коварная и порочная — хочет видеть, что он мучается так же, как я.
Умный парень — он чувствует, что я играю с ним. Его рука сжимает мое запястье, тянет вверх.
- Ляг рядом со мной, - его голос – хриплый шепот.
Я поднимаю на него взгляд. В его глазах что-то светится... наверное, так выглядит умиротворение. И хотя я знаю, что нам нужно подниматься и отправляться в путь за лайнером, я не могу не угодить ему.
Я придвигаюсь ближе, ложусь рядом, но не слишком близко – ровно настолько, чтобы видеть, как дергаются уголки его губ, когда я шепчу:
- Это было приятно.
Он смеется, его лицо расплывается в сияющей улыбке.
- Вот так ты это называешь? - его голос мягкий, насмешливый.
Я криво усмехаюсь:
- Именно так.
А потом он говорит ЭТО.
- Я хочу, чтобы ты был сверху, - его слова настолько тихие, что на мгновенье я сомневаюсь – не показалось ли мне?
Он переворачивается на бок, чтобы смотреть на меня. Я зажмуриваюсь. Под полотенцем, что все еще обмотано вокруг моих бедер, я твердый, как сталь. Яйца тяжелеют от желания. Я качаю головой и опускаю взгляд на одеяло.
- То, что ты делал со мной..., - его голос ломается на этих словах, и я вижу, как дергается кадык, когда он сглатывает.
Его глаза находят мои.
- Я хочу сделать это с тобой тоже. Если ты не хочешь трахнуть меня, позволь мне сделать с тобой то, что ты делал со мной, - он дышит чаще и глубже. - Это так хорошо... то, что делали твои пальцы.
- Я знаю.
Воздух будто покидает мои легкие, когда я смотрю в его горящие, полные вожделения глаза. Он тянется к моему плечу - а я отодвигаюсь. Скатываюсь с кровати... почти выбегаю в коридор. Я чувствую его за спиной. В голове проносится мысль – если он меня схватит, я сдамся! Но... он этого не делает.
Я иду на кухню один, делаю глоток скотча и собираю для нас воду, фрукты, круассаны и сыр. Когда я возвращаюсь в спальню, он лежит на боку, подперев ладонью щетинистую щеку и уставившись на дверь. Он даже не пытается сесть, чтобы поесть. Я ставлю поднос на одеяло, осторожно забираюсь обратно в кровать и подношу к его губам стакан с водой, держа соломинку. Наши взгляды притягиваются как магниты, пока он пьет.
- Спасибо.
- Всегда пожалуйста.
Он трёт лоб.
- Но ты вообще собираешься сказать мне свое имя?