Молчун

С тяжёлым сердцем возвращалась в лагерь. Но Атай был прав. Мы не можем не вернуться туда. И не потому, что наше исчезновение обнаружат и наверняка кого-то отправят на поиски. У нас ничего с собой нет, чтобы продолжить свой путь: ни вещей, ни лошадей. А из оружия у Атая только меч.

Да и была ли какая-то причина и необходимость в том? Смог бы Атай уйти со мной куда глаза глядят? Например, вернуться со мной в мой родной край.

Я вдруг вспомнила о Гае и почувствовала укоры совести. А как же мой друг? Я смогу его бросить?

Вздохнув тихонько, окинула взглядом гаснущие огни лагеря. Небо посветлело, предвещая скорый рассвет. Мы почти дошли. Вот уже и пост караульных впереди. Они увидели нас и узнали Атая.

Лагерь уже пробуждался ото сна и приходил в движение, наполнялся шумом и криками.

Атай довёл меня до места бивака лекаря Миро. Старик умывался, а Сынхо пытался расшевелить потухший костёр, что-то недовольно бубня себе под нос. Конечно же, мальчишка, проснувшись и не обнаружив меня на месте, должно быть, рассердился.

Услышав, что кто-то подошёл, обернулся и, сердито глянув на меня, подскочил на ноги.

- Что за дела такие?! – налетел он на меня. – Я просыпаюсь, а тебя нет! Хочешь, чтобы я домой вернулся седой?

Он вопросительно взглянул на Молчуна, будто спрашивая, что произошло.

Я смотрела на Сынхо и понимала, насколько же рада его видеть.

Его. Живого человека.

Вдруг, поддавшись порыву, шагнула к нему и обняла. Мальчишка так и застыл с приподнятыми руками.

- Сынхо, миленький… Какой ты тёпленький, - проговорила, крепче прижимая его к себе, ощущая тепло его тела.

Я положила голову ему на плечо. Какое же это приятное тепло.

- Что это с тобой? – растерянно спросил парень, забыв, что злился и возмущался только что. – Чего это я тёпленький?

- Я так рада, что ты – это ты.

- Ну я – это я. А с тобой что?

Теперь он сделал попытку (слабую, правда) освободиться из моих объятий. Я усмехнулась.

- Ты же так любишь обниматься, - проговорила тихонько.

- И ничего я не люблю обниматься.

Голос Сынхо казался взволнованным и даже оправдывающимся. Он вновь попытался отстраниться от меня, отпихнуть в сторону. Ну конечно же, Атай ведь стоял рядом. Сынхо всегда с появлением Молчуна старался держаться от меня на «приличном расстоянии».

Улыбнулась, вспомнив, как после нашей ночёвки у озера, мальчишка просил ничего не рассказывать Атаю, переживая, что тот его прибьёт.

- Да что на тебя нашло? – спрашивал Сынхо, пыхтя, не оставляя попыток отлепить меня от себя. – Где ты её нашёл? – спросил, обращаясь к Атаю.

Я сжалилась над беднягой и отпустила его. Сынхо моментально отскочил назад, тараща на меня изумлённо глаза.

- Думаешь так ругать тебя не буду? – проговорил он, дёрнувшись в сторону и скрестив руки на груди, словно прикрываясь от меня, так как я шагнула к нему.

Сынхо с опаской глянул на Молчуна, но Атай притянул меня к себе и обнял. Я взглянула на воина. Его глаза будто спрашивали, что я здесь устроила, а потом улыбнулись.

- Она что, пьяная?! – возмутился Сынхо. – Где вы оба пропадали?

Молчун взглянул на парня.

- Нашлась пропажа, - услышала я за спиной голос Миро. Без упрёка или негодования. – Ты нас здорово напугала. Но когда обнаружили, что Атая так же нет в лагере, решили, что вы ушли вместе. Давайте, нужно быстренько позавтракать.

Атай отпустил меня, а Сынхо, проговорив, что сбегает за завтраком для нас, умчался.

Молчун не остался с нами завтракать. Жаль, конечно, но теперь я испытывала при этом совсем иные чувства. Теперь понимала, что уходит он не потому, что не хочет видеть меня, и почему пытается избегать. Вернее пытался. Сейчас, когда у меня есть «оберег», думаю, Атаю вовсе не нужно меня избегать.

- Так что произошло, - спросил Сынхо, когда мы наконец-то уселись поесть возле нашего костра, - почему тебя не было? Что опять стряслось? Ты вновь шаталась ночью по лагерю? Арон точно разозлится.

Я оглянулась по сторонам, проверяя насколько близко к нам сидели воины, и могли ли нас слышать.

При упоминании имени генерала вспомнила о нашем с Хозяином Царства мёртвых разговоре.

- Потом расскажу.

- И что это у тебя за браслет? – спросил Сынхо. – Я раньше его не видел у тебя.

Печально взглянув на ободок, выглядывавший из рукава, даже вздрогнула, увидев нечто странное, то, что не заметила раньше. Я осторожно отодвинула край рукава. Камни, которые, словно цветы, красным распускались на серебристых ветвях дерева, стали светло-зелёными. Когда они поменяли свой цвет? Когда мы с Атаем вернулись в наш мир, камни на браслете были красными.

Я тяжело вздохнула. Не особо мне хотелось посвящать Сынхо и лекаря Миро в то, что произошло, но потом решила, что они должны знать, что моя энергия и жизненная сила больше не могут повлиять на Атая. Я теперь для него не «лекарство».

Попыталась в нескольких словах рассказать, что произошло. Начала с того, что меня разбудил «Сынхо», который оказался духом или демоном.

Сынхо, чуть не поперхнулся, услышав о том, что демон принял его облик.

- А башку повернуть и посмотреть, лежу я или нет на своём месте, нельзя было? – возмутился он, вытирая чай с подбородка.

- Ты был передо мной! Как-то, знаешь, мне не пришло в голову, проверить: может, померещилось.

Сынхо недовольно поморщился. А я продолжила рассказывать, что этот фальшивый Сынхо привёл меня к Владыке Царства мёртвых, потому что Бог Смерти знал, что я мешаю одному из его Жнецов.

- Атай действительно служит Хозяину Царства мёртвых, - проговорила я тихо, - и владыка потустороннего мира не отпустит его, если не получит кого-то взамен. А мне, как оберег от духов и злых демонов, дал этот браслет. И Атай прекрасно знал, что это за браслет, но сам хотел, чтобы я приняла подарок Бога Смерти. И теперь не могу помочь Атаю: я бессильна. А браслет не снимается. И Атай не хочет, чтобы я избавилась от этого «подарка».

Я замолчала, так как время для завтрака закончилось, и воины засуетились, сворачивая лагерь. Нам нужно было поторапливаться. Сынхо заметно сник, а лекарь Миро нахмурился. И это я не рассказала им, что проклятье Атая –  условие сделки. Дед Атая просто откупился от Бога Смерти.

Старик слушал не перебивая и ничего не спрашивая. Он лишь сказал, что Атай ни за что бы не позволил обменять чью-то жизнь на возможность избавиться от проклятья, а тем более мою.

Я и сама это прекрасно понимала. Но мне не давал покоя вопрос: почему всё же у меня получалось влиять на силу и способности Атая. Что во мне такого? Что именно меня связывает с Атаем?

После завтрака и сборов воины племени Сато, вытянувшись в длинную колонну, вновь отправились на север.

Сынхо всё странно поглядывал на меня. Во время дневного привала, улучив момент, когда рядом особо никто не слонялся, спросил:

- Тот демон и в самом деле был настолько похож на меня, что ты даже не поняла, что это не я?

- Он выглядел точь в точь, как ты. Только руки у него были ледяными и сам казался холодным.

- Так вот почему ты кинулась меня обнимать, и почему говорила, что я «такой тёпленький». А я-то думал… Что у тебя крыша поехала.

- А ещё он не разговаривал со мной – только нашёптывал мысли в моей голове. Можешь себе представить, что творилось у меня внутри, когда я увидела, что ты завёл меня в призрачный лес, и можешь, как и Атай, мысли передавать на расстоянии.

- Жуть. Самому не по себе становится.

Сынхо замолчал, словно задумался, а потом выдал:

- Но ты всегда будешь знать, как проверить и узнать настоящий ли я.

Улыбнувшись взглянула на него.

- О, да. Теперь я точно знаю, как распознать демона, притворяющегося моим другом.

Дни сменялись днями, похожими друг на друга и довольно однообразными. Большую часть пути мы проводили в переходах, чередующихся кратким привалами днём и на ночь до рассвета.

Хорошая солнечная погода порой портилась, уступая место дождям. Но,  к счастью, не затяжными, поэтому этот поход пленные переносили сносно. Правда, чем дальше на север мы продвигались, тем прохладнее становились ночи, и чаще дули холодные ветра.

Рана Гая заживала быстро. Сынхо продолжал следить за тем, чтобы я не задерживалась рядом с другом. Но несколько раз нам всё же удалось шёпотом перекинуться парой слов.

Бран последнее время не доставал меня, хоть порой попадался на пути. Он продолжал нагло разглядывать меня, но не приставал. Да я и не слонялась больше по лагерю одна. Сынхо теперь, даже когда тренироваться уходил, брал меня с собой. Иногда они тренировались с Атаем. А я, кстати, улучшила свои навыки стрельбы из лука. С мечом дела обстояли хуже.

Пожалуй, эти тренировки были единственным развлечением в нашем затянувшемся путешествии.

Я старалась не думать о том, что будет с пленниками, когда мы доберёмся в земли племени Сато. Лишь однажды спросила у Сынхо, как поступят с пленными. Он сказал, что их всех, или почти всех, отправят на невольничий рынок. Пленников осмотрят, оценят их внешний вид, состояние здоровья, физические возможности. Женщин и мужчин разобьют группами по определённым категориям и возрасту. Больше шансов попасть в хорошее место у здоровых, но не слишком сильных молодых мужчин и красивых девушек. Крепких по телосложению и выносливых мужчин, как правило, отправляют на рудники и каменоломни.

Долго после нашего с Сынхо разговора я была в подавленном настроении. Но сама ведь затронула эту тему. Хотела знать, что ожидает Гая, и как ему можно помочь. Правда, понимала, что как минимум смогу лишь проследить, куда его продадут и отправят. Просить что-либо у генерала Арона за Гая Сынхо… Назовём это «настоятельно не рекомендовал». Но обещал помочь узнать судьбу моего друга.

Атай, как я и ожидала, вновь превратился в Молчуна. Мы по-прежнему виделись в основном после захода солнца. Атай мало разговаривал со мной. Только когда мы оставались вдвоём и наверняка нас не могли услышать, но такое случалось редко. Поэтому говорила я, а Молчун пускал в ход обаяние и красноречие своих чарующих глаз.

Правда, были вещи, о которых Атай не хотел рассказывать. На мои попытки выяснить, как он, всё ли с ним в порядке, всегда отвечал, что всё в порядке. Или просто, привлекая к себе, обнимал. Не могу сказать, что мне не нравилось это. Хотелось, чтобы Атай не отпускал меня подольше, но на душе становилось тяжело от его молчания. Отрицательно качал головой, и когда я спрашивала его о том, снятся ли ему кошмары, и что это за кошмары. В общем это была запретная тема.

Ну что ж, я вполне могла понять его молчание. Не хотел больше вмешивать меня в мрачные дела потустороннего мира.  Порой мне даже казалось, что Атай сам попросил у Бога Смерти оберег для меня.

Был ещё один вопрос, который волновал очень даже. Что ждёт меня саму по приезду в Гелон? Однажды, улучив момент, я задала этот вопрос Атаю. Ответом мне был долгий взгляд, словно Молчун никогда об этом не думал. Но потом сказал, что я не буду рабыней, и если захочу, смогу остаться помощницей лекаря.

И это всё? Больше ни о чём не хочет сказать? Атай ведь будет рядом?

Но как бы там ни было слова Атая… Это меня вполне устраивало. Даже оставаясь свободным человеком, мне нужна будет крыша над головой. В конце концов нужно что-то есть и чем-то заниматься в чужом для меня городе. И если верить Сынхо, то он огромен. Мне нужна будет работа, чтобы выжить. В некотором смысле быть рабом проще. Не нужно беспокоиться о том, где жить, и, возможно, раб не будет голодать.

Оставаться помощником лекаря Миро для меня – это было бы замечательно.

А вернуться домой… Ведь если я буду свободным человеком, смогу идти куда захочу. Но сумею ли проделать обратный путь сама? И мне наверняка не позволят забрать Шамана.

Даже если бы мне сказали сейчас, что я свободна и могу идти, ехать, куда глаза глядят, ушла бы?

Нет. Теперь я отчётливо понимала, что моё место здесь  - сейчас с воинами племени Сато, с их военным лекарем. И дело не только в том, что Гай среди пленников, что пленным нужна хоть какая-то помощь. Атай. Он – одна из причин, по которой я не поверну назад.
И хоть я уже ничем не могла помочь Атаю, мне всё равно хотелось быть рядом с ним. Словно некая невидимая сила притягивала меня к Молчуну. Был ли Хозяин Царства мёртвых прав? У меня есть чувства к Атаю?

Мне совершенно не всё равно, что с Молчуном происходит. Думаю о нём, когда его нет рядом и на душе становится спокойнее и теплее, когда вижу Атая. А осознание собственного бессилия угнетает. И не заметила, когда Атай стал для меня таким дорогим. И я… и правда, собиралась взять за руку владыку Царства мёртвых.

Каждый раз, когда думала об этом, понимала, что не появись Молчун так внезапно в том саду, сделала бы это. И каждый раз при воспоминании об этом сжималось сердце, и браслет на моём запястье будто становился холоднее, тяжелее.

Порой я подолгу разглядывала этот браслет. Он реагировал… на приближение Атая. Когда Молчун был рядом, камни горели красным, но если он уходил, окрашивались зелёными, как молодая листва.

Стало даже как-то не по себе, когда заметила это первый раз, когда камни вновь стали красными. Похоже, что украшение реагирует на приближение духов и демонов. Со временем я привыкла, и меня уже не пугала смена цвета камней. Мне даже нравилось, когда листья на дереве браслета багровели, словно распускались цветы. Это означало, что Атай приближается.

Молчун не избегал меня и терпеливо выслушивал мою болтовню, пусть и не желал отвечать на некоторые вопросы. Я ловила на себе его тёплый взгляд и меня неотступно влекло к нему. Вспоминая наш поцелуй, сожалела о том, что у нас не получалось оставаться только вдвоём достаточно долго и уединённо. Частенько Сынхо появлялся в самый неподходящий момент так непосредственно и беспардонно, словно не замечая, что он мешает. Наш с Атаем поцелуй остался единственным. И Молчун больше не снимал маску, а мне так хотелось ещё раз увидеть его лицо.

Я чувствовала, что между мной и Молчуном что-то происходит. Наша невидимая связь осталась. Или осталась привычка и привязанность друг к другу. А, возможно, это и есть любовь.

Вскоре у самого горизонта на севере обозначилась широкая белесая линия. Сынхо сказал, что это горы. Великий горный хребет. Его ещё называют Спящий Каменный Дракон или Драконьи горы. Там, за ними, уже простираются земли племени Сато.

Как-то стало тревожно на душе. Все уже порядком устали, особенно пленные, да и я хотела наконец-то задержаться где-нибудь дольше, чем на ночь. Но, увидев перед собой последний рубеж, то, что ознаменовало конец нашего пути, поняла, что не вполне готова к окончанию похода воинов Одхан. И как-то с опаской поглядывала на бесконечную, казалось, горную гряду. Мир, что простирается за ней,  – чужой для меня, но он был когда-то родным для моего деда и прабабушки.

Что найду там? Иную жизнь, новый дом? Или очередные испытания?

Порой, когда лагерь затихал и засыпал, в свете языков пламени затухающего костра разглядывала свой кинжал. Теперь, когда браслет охранял меня не только от духов и демонов, но и от возможности случайно или намеренно попасть в потусторонний мир, Сынхо отдал мне клинок. Особо не сопротивлялся, когда попросила об этом. Ведь это была единственная вещь, которая связывала меня с прежним домом и моим племенем. Сынхо лишь внимательно глазел на меня тем своим проникновенным и загадочным взглядом, будто знал обо мне то, чего я сама о себе не знала.

У меня было огромное желание расспросить Сынхо о Главном лекаре племени Сато, но боялась, что у мальчишки возникнут лишние вопросы. Поэтому, улучив удобный момент, однажды спросила у лекаря Миро.

Узнать мне особо много не удалось. Главный лекарь – это человек, приближенный к семье правителя племени. Собственно, это лучший и самый искусный лекарь из всех целителей племени, который пользуется уважением и доверием вождя. По своему статусу он приближён к Верховному жрецу Храма Нантан, хотя его влияние не столь велико.

- И вы бы могли стать Главным лекарем? – спросила у старика.

- Нет, - проговорил лекарь Миро, улыбаясь. – Я никогда не стремился к этому. Меня вполне устраивает моё скромное положение. Я люблю свою работу.

- А лекарем в племени Сато может стать только мужчина? – осторожно поинтересовалась, пытаясь узнать, был ли шанс у женщины получить место Главного лекаря.

- Ну почему же? Как знать, возможно, я передам тебе своё дело. Ты ведь хочешь стать лекарем?

Я смутилась даже от неожиданности.

- Сынхо хочет стать воином. А у меня нет более способного ученика, чем ты. Я уже не молод…

- Не говорите так! – воскликнула, даже немного испугавшись. – Словно уже покинуть нас собираетесь.

Старик улыбнулся.

- Да и разве позволят мне стать лекарем… воинов Одхан? Ещё скажите, что женщина может стать Главным лекарем.

Я вздохнула, насторожившись, надеясь услышать «нужный» для себя ответ.

- Ну, Главным лекарем, быстрее всего, нет. Не помню, чтобы правители племени приближали к себе женщину, как Главного своего целителя. Ну а, кому быть лекарем для воинов Одхан, решать генералу.

- Я надеюсь, что ему ещё долго не потребуется для его воинов новый лекарь. Вы не такой уже и старый.

Лекарь вновь улыбнулся.

Расспрашивать о большем не рискнула. Главное я услышала. Моя прабабушка не была Главным лекарем в племени Сато.

Но почему у неё был кинжал с таким символом? И прабабушка подарила его мне. Её муж был Главным лекарем или отец?

Дедушка мало что рассказывал о своём отце. Только что он погиб, и дед совсем его не помнит.

Атаю я однажды созналась, что мы с Сынхо нашли кинжал. Молчун лишь вздохнул, задержав на мне долгий взгляд.

- Это всё, что у меня осталось в память… о моей семье и о моём племени.

Атай опустил взгляд.

- Теперь мне ничто не поможет увязаться за тобой в Царство мёртвых.

Я выдохнула, замолчав. Немного чувствовала себя странно. Похоже, этот кинжал, и правда, - лишь память о семье и моей прошлой жизни. Но теперь я не ненавидела Атая за то, он разрушил мою привычную жизнь. Осталась лишь тоска и ощущение, что тяжело отказаться от Атая, не думать о нём, больно отпускать и не видеть его, понимать, что не можешь ему помочь.

Переход к подножью гор занял почти три дня. И чем ближе мы подходили, тем больше горы поражали своим видом и величием.

Сынхо говорил, что до недавнего времени не существовало удобных и безопасных перевалов. Но относительно недавно была проложена дорога. Это целая система с тоннелями, мостами через ущелья и обустроенными природными пещерами.

Я не разделяла восхищения парня. Мне совершенно не хотелось спускаться во мрак пещер. Казалось, что там будет не менее жутко, чем в призрачном лесу потустороннего мира.

Но всё же вид перед глазами открывался такой прекрасный и красивый, что я на время забыла свои страхи.

У самого подножия гор раскинулся лес. Вначале подъём был пологим. Потом дорога стала круче подниматься вверх и начинала петлять между скалами, извиваться по краю ущелий. Порой было даже страшно смотреть вниз. А оглянувшись по сторонам, можно было увидеть другой конец петли нашего пути и продолжение колонны.

Вершины скал будто упирались гордо в небо, а порой, казалось, нависали над головой. Горы были такими огромными и могучими, что захватывало дух. И они то скрывались от глаз за кронами деревьев, то внезапно открывались взгляду, теряясь вершинами в белых облаках.

Вскоре лес поредел, склоны гор оголились, изредка прикрываясь в ущельях мелким кустарником. В одном месте нам пришлось перейти через провал по длинному каменному мосту.

К полудню дорога упёрлась в отвесную скалу. Рядом стояла сторожевая башня, и виднелся зияющий чернотой широкий вход. Дорога вела туда.

- Это первый тоннель, ведущий в пещеры, - пояснил Сынхо. – Но там совершенно безопасно и не страшно, - добавил он, видя, судя по всему, выражение моего лица.

Ведь вначале я не скрывала своего восторга и любовалась красотой гор. А теперь даже Шаман начал нервно перебирать копытами. Ему тоже не нравился вход в тоннель.

Но у нас не было другого пути. И мы вынуждены будем в потоке вереницы воинов, обозов и пленных ступить под мрачные своды. А пока, к счастью моему огромному, был отдан приказ сделать привал.

Я облегчённо выдохнула, спешившись и оглядываясь по сторонам.

Перед входом в тоннель была большая, длинная площадка, словно специально обустроенная для привалов. В башне находились воины. Тоннель охранялся. Горели костры. Недалеко от башни заботливая рука соорудила навесы для отдыха и закрытые ангары.

Каково же было моё удивление, когда из ангаров несколько воинов выносили стопки чего-то, похожего на сложенные одеяла.

- Тёплая одежда для пленных, - пояснил Сынхо. – В пещерах достаточно холодно и сыро. А выше в горах даже лежит снег в эту пору года.

Я тяжело вздохнула, мысленно благодаря того, кто распорядился запастись тёплой одеждой для пленных. И хоть подобная забота больше продиктована была желанием сохранить живой товар в большей целостности, это не могло не радовать. В горах, и правда, холоднее, чем в низине.

Дневной привал не затянулся надолго. И я отчётливее ощутила нежелание заходить в тоннель. Но мои мысли и внутреннюю борьбу прервал Атай. Он принёс мне тёплую накидку.

- О, пришло время и нам утеплиться, - проговорил радостно Сынхо. – Там и в самом деле достаточно холодно.

Я взглянула на Молчуна. Он накинул мне на плечи длинную с капюшоном накидку, отороченную тёмным мехом. И в отличие от плаща, который давал мне от дождя, здесь были широкие рукава и подкладка. Такой мягкий мех с коротким ворсом. Приятный на ощупь.

Атай помог мне просунуть руки в рукава и, склонившись, заботливо застегнул ремешки. На моё «спасибо» улыбнулся. Мне так не хотелось чтобы он уходил, но стоять так вечность мы не могли. Воины вновь выстраивались в колонну, командиры отдавали приказы выдвигаться в путь.

Но к моей радости в этот раз Атай ехал рядом с нами, а не с генералом. Мне казалось, что Молчун почувствовал мой страх перед этим тоннелем и пещерами.

В тоннеле было достаточно темно, хоть и освещался факелами с обеих сторон. Он оказался достаточно широким и высоким, что не могло не радовать, но всё равно его стены и свод будто давили и угнетали.

Тоннель тянулся ровно и без подъёмов или спусков. Мы ехали по нему достаточно долго, а потом он вдруг закончился, перейдя в огромную пещеру. Воздух здесь казался сырым и звуки отдавались неприятным эхом. Своды пещеры терялись высоко во мраке, который не в силах был разогнать свет факелов на невысоких столбах, которые теперь стояли вдоль дороги. Невольно вспомнила призрачный лес и небо над ним, а вернее отсутствие небосвода. Но, пожалуй в лесу было страшнее. И здесь нет того противного тумана. Правда, в пещере мне казалось, что на голову может что-то свалиться.

Пещеры тянулись достаточно долго, и я уже стала думать, что мы никогда не выйдем на солнце. Переходы меняли свои очертания, временами своды пещер становились низкими, то вновь высокими. Местами сверху свисали, как застывшие капли, наросты, достигающие порой почти до пола пещеры. А снизу к ним поднимались другие отростки. Зрелище удивительное, но немного пугающее. И я себя чувствовала неуютно среди этой странной красоты. В какой-то момент мне даже показалось, что слышу, как журчит вода. Сынхо подтвердил, сказав, что в пещерах даже озеро есть.

- Но останавливаться мы здесь не будем, - проговорил он.

Я поёжилась. Не очень-то мне и хотелось искать то озеро, чтобы поглазеть на пещерные красоты.

- Обойдусь и без созерцания этого чуда. Мне от того, что я уже видела, хватит впечатлений до конца жизни.

Сынхо хмыкнул, и мы вновь замолчали.

Пещеры порой отделялись друг от друга тоннелями с пологим подъёмом в гору и несколько раз поворачивали. Но вот наконец-то в конце одного из тоннелей забрезжил долгожданный свет. Воздух стал приятнее и свежее.

Выехав на открытое пространство, зажмурилась: настолько свет казался непривычно ярким, хоть солнце уже почти село, скрывшись за вершинами гор.

Мы оказались на открытом плоскогорье, почти со всех сторон окружённом скалами. С этой стороны, кстати, тоже возвышалась  сторожевая башня.

Было холодно. Изо рта даже шёл пар. Я вдруг подумала, как хорошо, что пленным раздали тёплые накидки. Судя по тому, что уже вечер, ночевать лагерем мы будем здесь, в горах.

И в самом деле, воины отошли от выхода из тоннеля не слишком далеко. Здесь же, в этой скалистой долине, разбили лагерь.

Я с жадностью вдыхала свежий холодный воздух. Понимала, что ночевать здесь будет не очень комфортно, особенно пленным, но всё же лучше спать здесь, чем в сырых пещерах.

После ужина к нам пришёл Молчун. Он долго грелся у нашего костра. В этот раз Сынхо не ходил тренироваться, да и я чувствовала себя слишком уставшей.

Атай сидел совсем рядом на моём спальнике, и я неосознанно прислонилась к его плечу.  Слушая, как лекарь Миро рассказывал какую-то легенду о горных духах, засыпала, думая о том, как хорошо всё-таки выбраться из пещер и видеть над головой ясное небо, усеянное звёздами.